Девальвация доллара и конфискация золота

Закон о золотом резерве, принятый 30 января 1934 года, предоставил президенту США полномочия по переоценке дол­лара в пределах 50-60% золотого содержания, установленно­го законом 1900 года и подтвержденного законом 1911 года. Чрезвычайные полномочия президента по изменению золотого содержания доллара истекали 1 июля 1943 года, хотя его пол­номочия по изменению содержания серебряных и других мо­нет (в той же пропорции, что и золотого доллара) сохраняли свою силу.

На следующий день Рузвельт воспользовался этим правом, подписав 31 января 1934 года указ, которым золотое содержа­ние доллара было уменьшено с 25 8/10 грана до 15 5/21 грана золота 900-й пробы. Это означало установление официальной цены золота на 59% выше паритета, зафиксированного зако­ном о золотом стандарте 1900 года. В результате переоценки золотых запасов была получена «золотая прибыль» – долла­ровый эквивалент золотых запасов увеличился примерно на 2 млрд. 806 млн. долларов США.

Эти средства, появившиеся в результате росчерка пера, об­разовали специальный «валютный стабилизационный фонд», созданный тем же законом от 30 января 1934 года. Фонд был поставлен под исключительный контроль министра финансов США, который был наделен полномочиями использовать сред­ства фонда для проведения любых операций, которые он сочтет необходимыми для стабилизации валютного курса доллара. В течение конца 1930-х и начала 1940-х гг. средства из этого фонда использовались без контроля со стороны Конгресса и без всякой отчетности, а в 1945 году именно из него была осуществлена оплата американского участия в МВФ и Всемирном банке.

В соответствии с законом о золотом резерве была прекра­щена чеканка золотых монет. Было установлено, что граждане обязаны продать все золотые монеты министерству финансов по указанной цене, после чего все эти монеты (т.н. монетарное золото, т.е. золото в монетах и слитках, не являющееся акти­вами ювелиров, зубных врачей и т.д.) должны быть переплав­лены и храниться в Минфине в виде слитков. Право владения запасами монетарного золота страны, включая золото на сумму 3,5 млрд. долларов, хранящееся в федеральных резервных бан­ках, было передано министерству финансов США.

Таким образом, была закрыта важнейшая глава истории банковского бизнеса не только США, но и всего мира. Она на­чалась, когда частные лица, желая сохранить свои деньги, сда­ли их на хранение частным банкирам, получив взамен расписки и открыв счета для безналичных платежей. Затем последовал длительный период, наполненный не столько конкурентной борьбой за лучшее обслуживание потребителей банковских услуг (хотя и она тоже имела место), сколько поисками воз­можностей по получению от государства монопольных прав в области банковского дела в обмен на разнообразные услуги. Этот период завершился формированием двухуровневой систе­мы, состоящей из центрального банка и банков с частичным резервированием, осуществлявших кредитную экспансию. Деньги вкладчиков, хранившиеся в банках, послужили основа­нием перевернутой пирамиды – банки эмитировали банкноты, учитывали векселя и открывали счета, отправляя в обращение необеспеченные платежные средства. Наличие центрального банка позволило затягивать период бума, поскольку устанав­ливаемая им учетная ставка использовалась при принятии ре­шений как сигнал для инвесторов. Однако кризис обнажает тот факт, что публика считает «настоящими» деньгами только зо­лото. Первые добежавшие до окошка банковской кассы могли получить свои деньги во время панических набегов на банки.

Указанное свойство банковской системы было призна­но «неизбежным пороком капитализма» в его «стихийной» ипостаси. В США институт центрального банка был создан позже, чем в других странах, и в откровенной форме картеля с государственным участием. От классических картелей, пред­ставляющих собой форму добровольного сотрудничества, он отличался наличием силовых полномочий по отношению к участникам и отсутствием свободы выхода. Этот картель смог организовать самое длительное искусственное расширение кредита, вызвавшее необычайно длинный период экономичес­кого подъема.

Конец нового Нового курса

Последним законом, принятым в рамках нового Нового курса, был закон от 25 июня 1938 года. Он показывает полную неспособность экономической команды президента осознать происходящее. В год, когда кризис увеличил количество без­работных почти на 60% (с 6,73 до 10,1 млн. человек), доведя долю безработных почти до 19%, закон о заработной плате и количестве рабочих часов (The Wages and Hours Act) продол­жил экспансию государства в направлении регулирования трудовых отношений. Установление законодательного макси­мума рабочей недели (44 часа в первый год, 42 – во второй и 40 – начиная с третьего года после принятия закона) произошло в расчете на то, что эта «хорошая» (т.е. административная) мера изменит последствия «плохого» (т.е. стихийного) рынка. Эта мера, однако, лишь отсекает от рынка труда тех, кто согла­сен трудиться больше, т.е. самых бедных. Как бы в насмешку, этим же законом лишались всяких шансов на получение рабо­ты и те, кто был готов трудиться за низкую зарплату. Закон ус­тановил минимум часовой зарплаты (25 центов в первый год, 30 – в течение следующих шести и 40 – по истечении 7 лет).

Когда Рузвельт натолкнулся на противодействие Конгресса при прохождении этого закона, он попытался возобновить тот порядок осуществления экономической политики, который су­ществовал в 1933 году. На сей раз команда Рузвельта решила сделать временный статус чрезвычайных полномочий постоян­ным. В Конгресс был внесен законопроект о реформе исполни­тельной власти. Конгрессмены без труда разглядели попытку сместить политический баланс и при голосовании отвергли ее. Печать прямо называла проект «диктаторским».

Выборы в Конгресс 1938 года отразили разочарование изби­рателей в экономической политике Рузвельта. Красноречивой деталью может служить результат его личных усилий. В пред­выборный период Рузвельт предпринял поездку по стране, в ходе которой он агитировал избирателей голосовать за своих сторонников. По итогам выборов оказалось, что республикан­цы увеличили количество мест в Палате представителей почти в 2 раза – с 88 до 169 мест. Кроме того, они завоевали 7 новых мест в Сенате. Не был избран ни один из кандидатов от демо­кратической партии, за которых Рузвельт агитировал лично.

В 1938 году, в разгар созданного его собственной экономи­ческой политикой спада, Рузвельт сделал удивительное при­знание. В конфиденциальной беседе он заявил, что главной проблемой является необходимость придуматьдостаточное количество «проектов», на выполнение которых можно было бы списать выделяемыеденьги.

Вспомним критику демократами расточительной бюджет­ной политики республиканца Гувера. В увеличении государс­твенного долга администрация Рузвельта, однако, достигла таких рубежей, которые не могли присниться американскому избирателю 1920-х годов. Достигнув к лету 1919 года астроно­мической суммы в 27,3 млрд. долл., государственный долг уси­лиями республиканцев Гардинга и Кулиджа был снижен к 1928 года до 17,6 млрд. долл. Столкнувшись с кризисом, Гувер стал искать выхода в наращивании государственных расходов – и к 1932 году госдолг вырос до 19,5 млрд. долл. Победив на вы­борах (в том числе в связи со своими обещаниями покончить с ростом госдолга), Рузвельт продолжил линию Гувера, при­внеся в нее свойственную ему безответственность и размах. Советники убедили его, что кризис не проходит не потому, что государство перераспределяет через бюджет лишнее, а потому, что оно распределяет… недостаточно! Государственный долг стал быстро расти – с 20 млрд. в 1933 до 34 млрд. в 1936 и до 43 (!) млрд. долл. в 1940 году. Отмена золотого стандарта сло­мала последний тормоз на пути безудержной государственной инфляции.

* * *

Подводя итоги тому, что мы узнали о Великой депрессии, мы должны констатировать что:

- кризис 1929 года был вызван безответственной политикой центрального банка в условиях банковской системы с частич­ным резервированием;

- экономический спад эпохи классического цикла превра­тился в почти непрерывную серию спадов, каждый из которых представлял собой следствие экономической политики госу­дарства;

- экономическая политика демократа Рузвельта представляла собой продолженную во времени и расширенную по составу антирыночных мер экономическую политику республиканца Гувера;

- политическая линия обоих президентов соответствова­ла преобладающим умонастроениям американского обще­ства – практически все общественно значимые силы считали идеи свободного рынка скомпрометированными, а идеи госу­дарственного планирования – новыми и дающими надежду;

- этим надеждам не суждено было осуществиться – после второй мировой войны с ее особым режимом управления эко­номикой наиболее одиозные конструкции Нового курса были «по-тихому» демонтированы, а мера государственного вмеша­тельства решительно снижена. Процветание 1950-х годов было итогом совершенно иной экономической политики, чем та, ко­торая породила «Великую депрессию» 1929 - 1939 гг.

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: