Глава 5. Кто соберёт разбитое

Бледное тело комиссара лежало на полу, тревожная часть симфонии Мусоргского кончилась, и спокойный, радужный мотив наполнил зал. Под эту музыку хотелось бегать по солнечной цветущей поляне и собирать цветы да ягоды, но никак не глядеть на бледное тело мертвеца. Если бы не музыка, в зале бы царила гробовая тишина. Никто не двигался, все были обращены только во взгляд.

Первым не выдержал комбат Шихов; обеспокоенный, он стремительно бросился к Крутихину и взглянул в его лицо. Ещё не до конца понимая, что комиссар мёртв, он принялся тормошить и что-то говорить ему, совсем позабыв, что за его спиной пленные; они же не зевали.

Поняв, что удобнее случая не представится, казак, как самый решительный и сильный, одним прыжком преодолев расстояние до комбата, бросился ему на спину, роняя того на пол. Тяжёлые кулаки казака посыпались на лицо Шихова, но скуластое лицо комбата с лёгкостью выдержало сильные удары. Перевернув казака, Шихов выхватил наган, но его противник, завидев опасное оружие, ногой выбил пистолет. Казак снова бросился на Шихова, прижимая его к полу. Они, как дерущиеся кошки, принялись цепляться друг за друга, пытаясь заблокировать руки и ноги противника. Казак был силён, но Шихов не уступал ему. Отсутствие пальцев на правой руке ставило казака в невыгодное положение, правая рука почти бездействовала, однако комбат Шихов был снизу, и это уравнивало их шансы.

В то же время Братухин, смекнув, что никто не стремится прийти на помощь комбату, бросился через весь зал к скамейке с винтовками. Он оббежал две колонны, прежде чем достиг оружия. Наблюдающие за этим действом Коля и Лебедьков не знали, что делать. Смотреть на дерущегося комбата они ещё как-то могли, но когда Братухин бросился за оружием, Лебедьков поступил так, как и всегда: почуяв реальную угрозу своей жизни, его рассудок спешно сдался, полагаясь на страх, который как болезнь, как чума завладел всем телом, и теперь уже тело, не слушаясь головы, действовало отдельно от разума. Руки Лебедькова всплеснули сами собой, и винтовка полетела на пол. Коля же пытался прицелиться в бегущего белого офицера, но даже неповоротливый Братухин был для него трудной мишенью. Братухин спешно шевелил ягодицами, и Коля смог выстрелить в него, только когда офицер остановился у скамейки. Две пули он пустил, но обе ушли мимо, оставляя после себя только дырки в стене да облачко пыли от разбитой штукатурки. Увидев, что Братухин хватается за винтовку, Коля решил, что пора удирать, обронил пистолет и бросился к двери. Лебедьков как баран бездумно последовал за ним.

Братухин, схватив первую попавшуюся в руки винтовку Мосина, дёрнул затвор, но то, что обычно занимает пару секунд, казалось, заняло вечность. Пока он вгонял патрон, противники уже добежали до двери, и он, торопливо прицеливаясь, успел нажать на курок, только когда спина красноармейца исчезала в дверях… Мимо. Пуля вошла в дверь, но этого хватило, чтобы выбегающий последним Лебедьков от испуга подпрыгнул и, поскользнувшись на ледяном крыльце, полетел вниз, расшибаясь головой о каменный бортик. Братухин бросился следом. Взглянув на упавшего Лебедькова и перепрыгнув через него, он очутился на снегу и с колена пальнул вслед убегающему машинисту. Пуля опять прошла в стороне. Братухин взглянул на винтовку и матерно выругался. Пристрелянная со штыком винтовка без него косила.

В зале же шла настоящая борьба. Казак и Шихов катались по полу, шипя и хрипя друг на друга, пока Гай не вскочил с места и не выдернул из мертвецкой руки комиссара «Браунинг». Ему было неприятно отнимать что-то у мертвеца, но только он взял в руку пистолет, как холодная сталь придала ему решимости. Он направил пистолет на комбата, и тому пришлось сдаться. Тяжёлые кулаки казака не заставили себя ждать, но лицо Шихова, будто бы рождённое для таких ударов, без особых последствий перенесло сыпавшийся гнев. Только один глаз у Шихова припух от сильных ударов казака. Разбитые сосуды расползлись по глазному яблоку кровавыми молниями, а верхнюю часть залило кровяное пятно, но в целом глаз оставался цел.

Братухин вернулся в зал, затаскивая обмякшее тело красноармейца.

Казак связывал за спиной руки комбата Шихова.

— Нехай бежит, — выговорил Фёдор Нестеров, — на таком морозе быстро околеет.

Казак довольно улыбнулся жёлтыми зубами и принялся собирать разбросанное повсюду оружие.

— Что с ним? — спросил Гай, глядя на красноармейца.

— Башкой долбанулся, — равнодушно ответил Братухин.

— У него может быть серьёзная травма, — тревожно проговорил Гай. — Помогите мне!

Станционный смотритель и отец Михаил бросились ему на выручку, Братухин остался стоять, как и прежде, равнодушно глядя на побледневшего парня, из виска которого текла кровь.

— Держите его голову, — Гай аккуратно передал её отцу Михаилу, — нужно что-то мягкое, нужен бинт. У него может быть повреждение мозга!

— Есть, — отозвался станционный смотритель, — на кухне в ящике.

Они оба бросились в покои смотрителя. Хозяин, устремившись к шкафу, сказал, что достанет подушку, Гай побежал на кухню, но где искать бинт, он не знал. От разнообразия кухонных приборов, банок и коробок разбегались глаза. Гай выдвинул один из ящиков и, обнаружив там железную коробку из-под карамели, решил, что бинт может лежать в ней. Но открыв крышку, он нашёл там что-то совершенно странное. Небольшие жёлтые мятые кусочки покоились на дне. Среди них было одно обручальное кольцо, и по совпадению оттенков Гай как-то интуитивно понял, что кусочки эти тоже золотые. Он уже закрыл ящик и положил коробку на место, когда сознание его окончательно сообразило, что эти кусочки некогда были зубами, но, не придав этому никакого значения, он спешно продолжил поиски и, наконец, нашёл пожелтевший измятый старый кусок бинта.

Радуясь своей находке и заливаясь улыбкой, он вбежал в зал, но его старания были тщетны. Все молчаливо столпились над раненым парнем, а казак, обхватив шею красноармейца внутренней стороной локтя, сжал её. Раненый несколько раз дёрнулся, тело билось в агонии, но потом быстро обмяк, и всё было кончено.

Глядя на испачканный кровью рукав сермяги, казак выругался.

— Что вы с ним сделали? — испуганно спросил Гай.

— Ему всё равно было не жить, — холодно ответил казак, — нечего с ним возиться.

— Мы могли спасти его. Он же никому не причинил зла, — слабовольно, говоря как будто сам себе, произнёс Гай.

— Не расстраивайтесь, — беря за плечо Гая, попытался утешить его отец Михаил, — мученик отмаялся. Теперь его душа отправится к богу.

— Да шли бы вы… — встрепенулся Гай и, дёрнув плечами, рванул с места, но идти было некуда. Он отошёл к окну, но поняв, что за ним и тут наблюдают, вышел в оранжерею. В оранжерее было холоднее, чем в зале, но всё же тепло, однако совсем не было освещения. А находиться в тёмном, нетёплом помещении было неприятно, к тому же в оранжерее стоял какой-то неприятный, как будто протухший, запах, и Гай почти сразу из неё вышел.

Подойдя вплотную к Фёдору, он укоризненно сказал ему: «Вы бы хоть сделали это не при даме!»

— Что с мертвяками делать будем? На улицу их? — спросил Братухин казака.

— Нельзя, там волки. Ещё почуют запах крови, опять к коням полезут.

— Тогда пускай здесь валяются, — равнодушно решил офицер, — мне не мешаются.

Егору же от вида мертвецов и общей покойницкой атмосферы, царившей в зале, было не по себе, но остальных такое обилие мертвецов, по-видимому, никоим образом не трогало. Труп Раисы Мироновны раскинулся у скамейки возле входа в оранжерею. Её тучное тело с обезображенным лицом валялось на боку в некрасивой позе, месиво лица с открытой впадиной рта повёрнуто в сторону буфета, с её смертельных ран на пол уже натекла небольшая затвердевшая лужица крови, руки закинуты крест на крест, а ноги согнуты и лежат одна на другой. Рядом с ней — перевёрнутый стул, никто не решился его поднять.

Тело Тихона с побелевшим лицом вытянулось по струнке между этой же скамейкой и буфетом; глядя на его позу можно было подумать, что он отдыхает. Тело красноармейца — между выходом на улицу и киоском буфета, аккурат возле окна. Его уволокли туда, чтобы не мешалось. Из головы на грязную кафельную плитку вытекла кровь, которая теперь была размазана у входа от того, что бедолагу перед смертью таскали туда-сюда. Там же, где окончательно бросили тело, из виска натекло небольшое, переливающееся под лампами как яд, красное пятно. Лужица как лужица, но что-то ядовитое, нездоровое было в ней. Гай взглянул на неё, и этот цвет въелся в его сознание.

Как смертоносная гарпия, воцарившись на стенках буфета, гордо восседал ворон, наблюдая за действиями живых и покоем мертвецов. Освободившись из клетки, птица чувствовала себя увереннее и с большим интересом присматривалась к происходящему.

Гай взглянул на ворона, и эта птица показалась ему умнее и рассудительнее его самого. Что-то было во взгляде этого ворона, какой-то проницательный, совершенно не звериный рассудок.

Заинтригованный этим взглядом Гай подошёл ближе к ворону, ступая так, чтобы не задеть лужицу крови, и, опёршись плечом на стенку буфета возле птицы, принялся наблюдать. Ворон сначала глядел на него недоверчиво, пытаясь понять, что он замыслил, но потом, отступив от него в сторону на пару своих маленьких вороньих шажков, успокоился и принялся дальше осматривать зал.

Гай переводил взгляд с человека на человека, как это делал ворон, и молчаливо наблюдал. Очки придавали лицу вид особенной внимательности. Сначала он не видел ничего необычного: простая суета. Комбат Шихов сидел со связанными сзади руками на скамейке для пленных, которую отодвинули дальше к самому окну. Подле него лежало два трупа. По левую руку от Гая за круглым буфетным столом, заняв позицию напротив пленного, расположился казак, он разложил на столе оружие и проверял его: примкнул к винтовке штык, проверил наличие патронов в магазинах, опробовал плавность хождения затворов. Отец Михаил сидел, болтая ногами, на скамейке возле котельной, в которой копошились Братухин со смотрителем. Братухин разглядывал, как просохла одежда, а Степан Тимофеевич подкинул немного дров. Молчаливая жена смотрителя ушла в свои покои. Блуждая по залу, взгляд Гая зацепился за дальние столы. Помимо патефона на них стоял осушенный Тихоном стакан и медицинские склянки, а так же кружка, куда Тихон набирал воду.

Лицо Гая стало хмурым, брови сами собой сдвинулись. Он направился к столу, заглянул в стакан, открыл медицинскую склянку с остатками спирта, понюхал её и, закрыв, поставил обратно. Хмыкнув, он вернулся и встал над телом Крутихина. Неживое лицо через полузакрытые веки глядело в потолок мутными глазами, рот комиссара был полуоткрыт. Гай, сам не зная зачем, уставился на потолок, туда, куда смотрел взгляд мертвеца, затем резко что-то вспомнив, вновь уставился на полузакрытые глаза Крутихина.

— Что он говорил о глазах? — спросил Гай комбата Шихова. — Что было с его зрением?

— Что? — отрываясь от тревожных мрачных мыслей, переспросил Шихов.

— Ответьте мне, — как можно более учтиво обратился Егор Гай, — что было с глазами комиссара? Почему он умер?

— Не знаю, никогда не жаловался, мне почём знать, — подавленным басом прохрипел Шихов.

— Александр Григорьевич, — обратился он к Братухину, рассматривающему свою шинель, — от чего умер комиссар Крутихин?

— А вам не показалось это странным? Всё было хорошо, а потом — «бамц», и нет человека.

— Нашим лучше, кабы не сдох, хрен бы мы их одолели.

— Это так, но вы не находите это странным? От чего он умер?

— Приступ какой-нибудь. Что ты ко мне пристаёшь, я тебе кто? Врач?

Гай отошёл. Теперь он одно знал точно — никто не знает, от чего умер комиссар. Но вдруг новая догадка родилась в его голове, и он опять направился к казаку.

— Фёдор, как ты сказал, от чего умер комиссар Крутихин?

— Что? — недовольно произнёс казак, уставившись на него своими чёрным глазами.

— Из-за чего умер этот человек? — он показал рукой на труп Тихона.

— Вот именно! — возликовал Гай, глаза его блестели. — Но от спирта или водки не умирают, ведь так?

— Ещё как умирают, был у нас один казак в станице, так он за раз литра полтора выхлебал, потом блевотиной своей и захлебнулся.

— Пол-литра, наверное, не больше, — не обращая внимания на Гая и продолжая обтирать тряпкой оружие, ответил казак.

— Да как не много! Видел, как его качало, да как он за башку держался.

— А что было в этих банках? — Егор громко произнёс на весь зал так, что его речь отозвалась эхом.

— Знамо дело, спирт, — равнодушно ответил казак.

Гай направился к столу и, взяв в руку склянку с остатками спирта, посмотрел её на свет.

Вернувшийся из своих покоев станционный смотритель в это время собирал грампластинки. Заметив интерес Гая к склянкам, он даже опустился на стул.

— Что вы говорили, молодой человек? — вдруг спросил Гая отец Михаил.

— Мне кажется, — важно произнёс Гай, — что в этих банках не спирт, и комиссар умер, отравившись этим пойлом!

Довольный собой, почти торжественно произнёс Гай. Все взоры обратились на него.

— Ну отравился и отравился, — пробубнил про себя Братухин. Ему было всё равно.

— Подождите, — испуганно вставил отец Михаил, — из этой самой банки станционный смотритель подливал мне спирта в чай!

Гай и отец Михаил устремили свои взоры на станционного смотрителя. Тот выглядел как-то подозрительно растерянно. Руки его волновались, пальцы заиграли нервную дрожь на столе.

— Что было в банке? — Гай прямо спросил станционного смотрителя.

— Да ничего, спирт, — растерянно ответил тот.

— Ну вот, спирт, — подтвердил Братухин, совсем не глядя на смотрителя. Офицер складывал свою шинель.

— Подождите, — возмутился отец Михаил, — как это спирт? А от чего умер этот мерзавец Тихон?

Смотритель молчал под пристальными взглядами, его руку на столе затрясло мелкой дрожью.

— Вы что-то темните, смотритель, — обратился к нему Гай. — Если это безопасно, не будете ли вы так любезны выпить оставшееся?

Он поднял вверх банку и тряхнул, чтобы оставшаяся жидкость заколыхалась внутри.

— Нет, — хрипло от кома в горле ответил Степан Тимофеевич.

— Но вы ведь считаете, что это безопасно? — едко заметил Гай.

Глаза смотрителя бегали по сторонам, руки тряслись.

— Да отстаньте вы от человека, — произнёс Братухин и, наконец, обратил свой взор на смотрителя. От увиденного лоб Братухина нахмурился.

— Подождите, подождите, — торопливо, с южным говорком произнёс отец Михаил, — этот человек хотел напоить и меня этим спиртом. А может быть потом и всех вас…

Слова священника подействовали на Братухина. Он подошёл ближе к смотрителю и встал напротив него.

— Говори, что в банке, — грозно пробасил офицер.

— Спирт, — с комом в горле проговорил смотритель.

— Какой ещё спирт? Я сейчас тебе в глотку залью этот спирт.

— Метиловый спирт, — быстро произнёс смотритель, — его нельзя пить. Комиссар сам его взял.

— Ну вот видишь, — довольно сказал Братухин, радостно глядя на Гая, — этот дурак Крутихин сам виноват.

— Подождите, — опять вмешался отец Михаил, возмущаясь на южный манер, — но зачем же вы подливали его мне в чай?

Все взоры опять устремились на смотрителя, и того затрясло.

— Нет, не успел. Он его пролил, когда прибыл паровоз с этими людьми, — священник показал в сторону комбата Шихова.

— Так вы хотели его отравить? — тоже нависая над смотрителем, как и Братухин, спросил Гай.

Смотритель как-то неуверенно качнул головой.

— Но зачем… — начал было Гай, но тут же осёкся. Он вдруг бросился в покои станционного смотрителя и скрылся за поворотом коридора.

Через пару секунд он вернулся, неся в руках железную коробку из под карамели, за ним бежала жена станционного смотрителя.

— Стёпа, он взял коробку… — вбежав в зал, она запнулась и уставилась на хмурые лица гостей.

— Присядьте, — скомандовал Братухин, глядя прямо в глаза женщине.

Гай открыл коробку и показал всем содержимое.

— Откройте ваш рот, — несвойственно для себя скомандовал Гай.

— Шире, — скомандовал Гай, показывая своими губами, как нужно обнажить зубы.

Священник растянул губы, и золотые зубы заблестели под электрическим светом. Гай взял из коробки несколько кусочков и высыпал их на стол. Упавшие зубы засверкали золотом.

Переведя хмурый взгляд с зубов священника на зубы, высыпанные на стол, Братухин выхватил свой «Браунинг» и, прижав глазами смотрителя к стенке, объявил: «Сейчас вы нам всё расскажете!»

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

Глава 5. Кто соберёт разбитое — получит целое.