|
Категория: Как полюбить себя
АЛЬБАТРОС И НАДЕЖДА Отношения разные бывают: одни похожи на темный лес, другие — на бескрайнее море, третьи — на теплый очаг, а эти были похожи на льдину. Огромная такая льдина, которая плывет себе по Житейскому Морю к неведомым берегам, и даже разумная жизнь на ней имеется. Вот и на этой льдине, помимо всяких мелких обитателей, жили двое: Он и Она. Они были очень разные. Она горячая — он холодный. Она его любила искренне и безоглядно, а он как-то прохладно к этому относился. Она лед растапливает — он намораживает. Она к нему со всей своей жаркой душой, а он боится тепла, отстраняется. И чем Она горячее его любит, тем холоднее Он становится. Но все равно — плывут куда-то. Пусть не на кораблике, пусть на льдине, но зато она вон какая обширная, прочная, надежная. Но что бывает, если в холодный стакан горячей воды налить? Правильно, лопнет стакан! Вот и Отношения не смогли долго выдерживать такой разницы температур — пошла по ним трещина. Лопнула льдина и разломилась на две части. Он даже обрадовался, сразу определил: - Это твой ареал обитания, а это мой. Ты ко мне не ходишь, а я к тебе. Теперь каждый на своей льдине поплывет! – Еще чего! — возмутилась Она. — Склеивать надо! – Ну, склеивай, — пожал плечами Он и самоустранился. Она принялась чинить и укреплять Отношения. Но, как ни старалась, трещина становилась все шире и глубже. В одном месте скрепит — в другом разрыв увеличивается. А однажды случилось совсем уж непоправимое: льдина хрустнула и разломилась окончательно. Она только успела ногу на другую часть поставить. Теперь она одной ногой была в своем ареале обитания, а другой — в его, и удерживала льдины в непосредственной близости только за счет собственной мускулатуры. – Помоги мне! — попросила Она. — Мне одной трудно удерживать Отношения. – Так может, лучше их отпустить? — предположил Он. — Ты поплывешь налево, я направо, да и дело с концом. – Ни за что! — гордо ответила Она. — Надо спасать наши Отношения! – Чего спасать-то, если они уже окончательно крякнули? — удивился Он. – Может, еще не окончательно! Может, еще срастутся! Будь их Отношения похожи на древо — можно было бы надеяться. Если бы их отношения были похожи на порванное кружево, можно было бы заштопать. А вот льдина… Что можно сделать с льдиной, по которой прошла трещина? Теперь они жили так: Он обладал свободой передвижения в пределах своего ареала обитания и постоянно куда-то уходил, а Она по большей части занималась тем, что держала льдины. Делать это было не просто: подводные течения то и дело стремились разнести их в разные стороны, но Она не сдавалась. К этому времени Она уже крепко стояла на ногах и могла удержать льдины за счет собственной силы. Ее упорство было достойно удивления, и время от времени кто-нибудь удивлялся. К ней часто приходили поболтать другие обитатели льдины, и все пребывали в недоумении. – Ну и долго ты будешь тут стоять в гордом одиночестве? Скоро сама заледенеешь! Поплыли лучше с нами! — приглашали ее тюлени. — Мы тебе покажем, где полярники живут. Найдешь так себе спутника жизни… – Спасибо, у меня уже есть спутник, — отвечала Она. — А то, что его рядом нет, ничего не значит. Просто отдалился… И она вновь обеспокоенно смотрела под ноги — не расползлись ли льдины, крепко ли она их держит. – Удивляюсь я тебе, — говорила белая медведица. — Так цепляться за самца! – У нас дети, — возражала Она. – И что? Я своего прогоняю сразу после того, как он сделал мне потомство. А зачем он еще нужен? Вырастить малышей любая медведица в состоянии. – У людей не так, — вздыхала Она. — Мы живем парами. Вместе легче. – Ну и где твое «вместе»? Что-то не видно. – Ушел погулять. – Ага, вот и мой «ушел погулять». Может, ты замужем за белым медведем? Она только вздыхала. Иногда ей и самой казалось, что она замужем за медведем-шатуном. Шатается где-то, а она тут вынуждена за двоих Отношения держать. Но не жаловаться же на это медведице? Иногда ей все-таки приходилось бросать свой пост и на время уходить вглубь своей территории — подкормиться, пообщаться. Но каждый раз, возвращаясь, она с ужасом видела, что трещина стала больше, а льдины разошлись еще дальше. Его же, казалось, это вовсе не волновало. Он занимался своими делами, совершал какие-то экспедиции, строил себе домик на дальнем краю льдины и совсем не тяготился тем, что между льдинами все шире становилась полоска воды. – Почему ты не хочешь мне помочь? Неужели тебе все равно? — спрашивала Она. – Мне все равно, — подтверждал Он. — Я живу своей жизнью. Не тревожь меня. Но Она не верила. Она постоянно искала способы как-то спасти, склеить, починить Отношения. Но — увы! — не находила. И по-прежнему только ноги, ее сильные, крепкие ноги, могли держать льдины рядышком, чтобы плыли они хоть и по отдельности, но параллельно. – Хи-хи… Стоит тут нараскоряку… Не боишься порваться надвое? — смеялись над ней гагары. – Не боюсь. Я сильная! — мужественно отвечала она. – На что силы тратишь? Хи-хи… А сил, между тем, оставалось все меньше — она и сама это чувствовала. И ноги устали, и вообще… Попробуй-ка годами и десятилетиями в жить в постоянном напряжении! Иногда она не выдерживала и обращалась за помощью к детям. Но дети даже не понимали, о чем она говорит. – Мама, что склеивать? А главное — зачем? Разве так плохо? Да конечно, хорошо: им же дозволено перемещаться и по ее, и по его стороне. Только они уже совсем большие, создали свои пары и строят свои Отношения. Что им до треснувшей родительской льдины? И вот однажды появилась в поле ее зрения невиданная птица. Большая, белая, солнцем подсвеченная. Крылья такого размаха, что аж дух захватывает! – Эй, красавица! Твоя льдина треснула, ты в курсе? — крикнула ей птица. – Знаю, — отозвалась Она. — Я как раз ее и удерживаю, чтобы совсем не расползлась. – А зачем? — удивилась птица. – Ну, видишь ли… Это же не просто льдина, это Отношения. Вот на той стороне все мое славное прошлое, и мой муж там обосновался. – Тогда на этой стороне что? – А это моя сторона. Давно уж прошла между нами трещина, которую ни залатать, ни склеить. Вот и держу Отношения вручную. Вернее, вножную, потому что за счет мускулатуры ног удерживаю. – И что, это приносит тебе счастье? — заинтересовалась птица. – Ну, счастье — не счастье… наверное, тут больше гордости. Столько лет прошло, а я все держу Отношения на плаву! – А зачем, зачем? – Ну как «зачем»? — и тут она запнулась, потому что задумалась: действительно, а зачем? Ради детей? Так они давно вспорхнули и ушли в свой полет. Ради него? Так он был бы рад разойтись в разные стороны, о чем и говорил неоднократно и однозначно. Ради себя? Но стоять над лилией разлома, ощущая под собой пустоту — сомнительная радость. Тогда зачем? По привычке, что ли? – По привычке, — сказала она птице. — Привыкла я спасать наши Отношения, вот и стараюсь. – И что, никогда с этого места не сходишь? — ужаснулась птица. – Отчего же, иногда схожу. Но ненадолго, а то вдруг за время моего отсутствия наши льдины окончательно разойдутся? Он-то их держать не хочет… – Бедное ты существо, — посочувствовала птица. — Даже представить не могу, что заставило бы меня вот так вот сложить крылья. – Но я не складывала крыльев! — возразила Она. — В те редкие минуты, когда я покидаю свой пост, я очень творческая личность! Смотри, как я между делом обустроила свою половину льдины! – Да, сверху это особенно видно, — одобрительно кивнула птица. — У тебя богатый творческий потенциал, я это сразу заметила. Поэтому я вдвойне не понимаю: зачем тебе нужна вторая половина, которая все равно не твоя? – Но наши Отношения — это единое целое, — терпеливо начала объяснять Она. – Ну как же «единое целое», если разлом уже произошел, причем, по всему, очень давно? – Лет тридцать назад, — призналась Она. — А то и больше… – Так чего же ты ждешь? – Сначала ждала, что все как-нибудь само склеится. Потом — чтобы дети, пока растут, могли на обе половины ходить. А теперь… теперь уж и не знаю, чего я жду. – А хочешь посмотреть на твою ситуацию с высоты птичьего полета? — предложила птица. — Может быть, ты просто не знаешь всех своих возможностей? – Ннне знаю… если только недолго… а то вдруг льдины за это время окончательно разнесет? — ей очень хотелось в полет, ведь она никогда не видела свою льдину оттуда, с неба. — Ай, ладно! Полетели. Громадная птица подхватила ее своими сильными лапами и мигом набрала высоту. – Ой, мамочки! — только и успела проговорить Она, но испуг мигом кончился, потому что она увидела… Там, внизу, простиралась вся ее жизнь. Все, что она сумела построить, украсить, сложить. И Отношения ее там были, и отсюда, сверху, было совершенно ясно, что распались они давно и окончательно, разделились на две автономные половинки, которые сейчас с облегчением тихо расплывались каждая в свою сторону. На той половинке, где муж остался, все уже переделано-перестроено на его вкус, по его замыслу, и сейчас он что-то там мастерит увлеченно. А на то, что ее рядом нет, даже и внимания не обращает, не интересно ему это. И на ее половинке все облагорожено и благоустроено, она ведь ленивой никогда не была, все успевала. – Что ж это, птица, выходит, и делать мне здесь больше нечего? — забеспокоилась Она. — Что ли, жизнь подошла к концу? – Да не жизнь, а Отношения! — говорит ей птица. — Любые Отношения ограничены взаимными интересами. Пока они имеются, и Отношения существуют. А как только интересы иссякнут — все, конец Отношениям, каждый в свою сторону пошел. – А мне-то, мне куда деваться? – Так оглянись кругом — мир-то большой! Оглянулась она по сторонам — и правда! Кругом еще много льдин плавает, иные пустые, другие обитаемые. Но не только льдины в Житейском Море — есть и острова, большие и маленькие. А еще… оказывается, совсем рядом — материк! С зелеными берегами, с синими озерами, с быстрыми реками и высокими горами. – Разве ты об этом не знала? — спрашивает птица. — Да куда тебе: ты ведь занята была, Отношения держала. Смотри, как твое Прошлое вдаль уплывает! – А где тогда мое Будущее? Куда мне лететь? – А куда захочешь, туда и полетим! Поселишься, где тебе сердце подскажет. Захочешь — так и новые Отношения выстроишь, а не захочешь — так все равно есть, чем заняться. На новом месте всегда дел много! – А льдины… они что, теперь окончательно разойдутся? – Да они уж давно разошлись. Если бы не твое упорство, кто бы удержал неудержимое? Может, еще сойдутся когда-нибудь. Океан Жизни непредсказуем, а время покажет. – Какая ты мудрая, птица! А как твое имя? – Меня называют Альбатрос Надежды. Я всегда в свободном полете, и это моя сущность. Приношу надежду на светлое будущее. – А я — Надежда. Летать я не умею, зато пою здорово. – Так спой же! — попросила птица. — А то летаю-то я хорошо, а вот пению не обучена. …Если вы когда-нибудь захотите поменять свою жизнь, подняться над ситуацией, обрести новые горизонты — позовите, к вам прилетит Альбатрос Надежды. Вы опознаете его по огромным белым крыльям и по дивному пению. Это потому что Надежда и Альбатрос теперь неразлучны. Они прилетают к тем, кто готов к переменам и жаждет их всей душой. И если вам кажется, что все пропало, что жизнь треснула и рассыпается на кусочки, что вы заблудились и не знаете, куда плыть — не отчаивайтесь. Кто знает — может быть, ваш Зеленый Материк где-то совсем рядом, просто вы его пока не видите… Зато ваш Альбатрос Надежды где-то тут. Стоит только позвать…
БОЛЬШАЯ ЛЮБОВЬ И Я Была у меня Большая Любовь. И был у нас с Любовью Любимый, он же Ненаглядный, он же Единственный. Сердце радовалось, душа пела, бабочки порхали в животе. А потом он нас бросил. Вот так вот взял и ушел в дальние дали, куда его поманила Другая Любовь. Сердце болит, душа плачет, бабочки все окуклились и уснули – до лучших времен. Смотрю на его фотографию – а в глазах горе плещется. Плохо мне, тяжко, а что делать – не знаю. Не то повеситься, не то утопиться, не то прическу сменить… Трудно без Любви-то! - Почему без меня? – удивилась Большая Любовь. – Он ушел, а я-то осталась! - Как это ты можешь остаться, если он ушел? – удивилась я. – Ты же была между мной и им? - Ничего подобного! Уважающая себя Любовь между кем-то и кем-то не болтается. Она живет внутри. Я вот – в тебе живу. - Во мне сейчас другое живет. Боль, разочарование, отчаяние и грусть. И еще одиночество. Вот такие у меня поселенцы. - Зачем же тебе такие квартиранты? Хочешь, я их прогоню? – предложила Большая Любовь. - А как? Ты сразишься с Другой Любовью, победишь ее и вернешь мне Любимого, да? - Еще чего! – возмутилась Любовь. – Ни с кем я сражаться не буду, я вообще не воинственная. И возвращать кого-то насильно – это, прости уж, не в моих правилах. - А как тогда ты прогонишь боль, разочарование, отчаяние и грусть? - Я с ними поговорю, и они сами уйдут. Только музыку включить надо. - Ты что, под музыку с ними общаться будешь? - Мы не словами будем разговаривать, а языком тела. Давай потанцуем, ага? Для начала Большая Любовь выбрала грустную мелодию, и мы стали танцевать. Грустить в танце было так возвышенно и прекрасно, что я даже поплакала. - Давай-давай, плачь, — поощряла меня Любовь, — слезы – это жидкие эмоции, пусть они покинут тело, а вместе с ними уйдет и отчаяние. И вот что странно – когда танец закончился, мне уже не было так грустно, и отчаяние куда-то отступило. - А теперь воздадим должное твоей Боли, — сказала Любовь. – Для нее самая подходящая музыка – «Болеро»! И побольше экспрессии, пожалуйста! Под «Болеро» я выдала всю экспрессию, на которую была способна. Я даже немного разозлилась. «Уходи, боль! – сквозь зубы шептала я. – Не смей терзать меня! Я хочу быть счастливой, я хочу быть спокойной, я хочу, чтобы в моей жизни все еще было хорошо!». И Боль, пока отчаянно танцевала со мной, таяла, уменьшалась, становилась какой-то зыбкой и прозрачной… так, не боль, а призрак боли. - А теперь разберемся с разочарованием, — заявила Любовь. – Ведь оно само собой не приходит. Только если ты позовешь! - Я не звала! – поспешила оправдаться я. - Верю-верю. Зато ты звала Очарование. Можно сказать, была добровольно очарована! А когда чары развеялись, все стало казаться тебе серым и даже черным. - Ну, где-то так, — согласилась я. – Ведь на том месте, где он стоял, теперь пустота, черная дыра! - А зачем ты смотришь исключительно на опустевшее место? Отступи на шаг и посмотри шире! Вокруг тебя еще столько всего, что может очаровывать! Я отступила и посмотрела. И правда: за окном было чарующее синее небо с нежными облачками, на балконе напротив росли дивные цветы, а в песочнице играли совершенно очаровательные дети. - Стоит несколько расширить кругозор – и очарование сразу вернется, — пообещала Любовь. — Не стоит сужать свой мир до размеров Любимого. - Я и не заметила, как это получилось, — покаялась я. – Оказывается, мир не куда не делся! И многое в нем выглядит совершенно очаровательно! - А сколько пока не попало в поле твоего зрения! – мечтательно вздохнула Большая Любовь. – На всю жизнь чарующих впечталений хватит! - Надо же… а я так давно по сторонам не смотрела, — изумленно осознала я. – Только на него, на Любимого. - Может, потому он и сбежал? – предположила Большая Любовь. – Трудно так жить-то, под пристальным взглядом и неусыпным оком. - Но я думала, что Большая Любовь – это когда глаз друг с друга не сводишь! Когда наглядеться не можешь! Когда не оторваться друг от друга. - Это, моя милая, не про меня. Это называется «Большая Привязанность». Она всегда идет рука об руку со Страхом Потери. А я дружу со Свободой. Зачем мне кого-то привязывать, я же большая! Во мне места для всех хватит, и еще останется. - Это здорово! – обрадовалась я. – Но что же теперь делать с Единственным и Ненаглядным? Он вернется? Или не вернется? - Он вернется. Или не вернется. А ты будешь счастливой в любом случае! Если сама захочешь, конечно. Я хотела. И тогда я решила, что все, я достаточно погоревала. Я все еще его люблю – это да! – но теперь как брата, а моя Большая Любовь настолько большая, что сможет вместить в себя еще очень многое – целый мир! И тогда я пошла делать все то, что давно хотела, да времени не было, потому что сидела, на Любимого и Ненаглядного смотрела. И вскоре такой расцвет у меня в жизни начался, что захотелось это как-то отметить. Выбрала я объект – заброшенную-заросшую клумбу во дворе – и пошла ее облагораживать. Вскопала, порыхлила и стала рассаду высаживать. А Большая Любовь рядом стоит, поддерживает и одобряет. - И правильно, и молодец! Пусть расцвет и процветание будут и внутри, и снаружи! А все горести-печали закопай, пусть покоятся с миром. А мне смешно: какие горести, какие печали? У меня на душе снова бабочки порхают – проснулись после спячки-то, вон как жизни радуются! И тут слышу над головой голос Любимого: - Здравствуй! Ну как ты тут без меня, соскучилась, наверное? Распрямила я спину, глянула на него. Стоит с чемоданом, весь такой победительный, сияющий, как подарок судьбы, и тени сомнения нет, что я без него всю подушку изгрызла. Но я его все равно люблю. Как брата! - А у меня Другая Любовь закончилась. Вернулся я! Ты рада? - Сочувствую! – отвечаю. – А у меня Большая Любовь. Вот!
ВИЗИТ К КОЛДУНЬЕ В одну из одинаковых, как будто клонированных, скучных и пустых суббот ко мне приехала Нинка. Профессиональным взглядом ландшафтного дизайнера окинув мой незамысловатый ландшафт, Нинка притопнула ногой и скомандовала: - Все! Хватит! Полчаса тебе на сборы.. Мы идем к колдунье. Нинка – это моя подруга. Мы с ней дружим с 1-го класса. Время от времени она берет на себя руководство моей жизнью, и тогда в моей жизни начинает что-то происходить. Но Нинка – очень востребованный специалист и часто работает по выходным. А сама наполнять свою жизнь радостью я не умею. - А зачем нам…к колдунье? – робко спросила я. - А затем, что нужно что-то делать! Тебе лет уже под… ну, в общем, много, а чего ты добилась? Ты как живешь?! - Нормально я живу, — уныло огрызнулась я. – Других не хуже. - Ну да, ну да, — ядовито-участливо закивала Нинка. – В кармане – вошь на аркане. В холодильнике – одинокая морковка, мы ж себя диетами истязаем. В личной жизни – все вакансии свободны. В шкафу – винтажная коллекция «Прощай, молодость!». В конторе – тягловая лошадь, едут все, кому не лень. В перспективах — унылое прозябание. Других не хуже, да??? Я только шмыгнула носом. Нинка очень художественно обрисовала мою жизнь. - Где ты ее нашла, эту колдунью? – с тоской спросила я. - В газете. По объявлению, — отмахнулась Нинка. - Я не хочу к колдунье, это мракобесие, — сделала последнюю попытку отвертеться я. - Мракобесие – это когда в твои годы ни мужа, ни детей, ни счастья, — отрезала Нинка. – А колдунья – это очень даже современно. Сейчас все к ним обращаются. Собирайся! …Колдунья оказалась совсем не такой, какой я себе ее представляла. Крепкая, высокая, суровая, волосы собраны в пучок, руки сплетены на могучей груди. Она могла бы быть председателем колхоза. Или дояркой-передовиком. Или даже кузнецом. Комната такая же, как старуха – все добротное, опрятное, без затей. Никаких черных балахонов, магических шаров и сушеных жаб. Это почему-то вызывало недоверие. «А настоящая ли она колдунья?» — мелькнула мысль. Колдунья глянула на меня, и на миг мне почудилось, что в ее глазах спрятан небольшой рентгеновский аппарат. Я даже поежилась слегка, но ощущение мелькнуло – и прошло. - Присаживайся, — коротко сказала колдунья, кивнув на стул. – Зачем явилась? Я затосковала. Нинку она выперла еще на первоначальном этапе, и помощи ждать было неоткуда. - Ну, это…- затянула я, прикидывая, как получше сформулировать тему унылого прозябания. - Понятно, — сказала колдунья. – Никто тебя не любит. Начальство не любит: ты классный специалист, работаешь много, а продвижения никакого. Мужики тебя не любят: дружат, до получки деньги занимают, но дальше – ни-ни. Деньги тебя не любят: приходят трудно, уходят быстро. Ты тоже много чего не любишь. Тусовки игнорируешь, алкоголь не употребляешь, знакомства на улице презираешь, спортом не занимаешься, к моде равнодушна. Жизнь – тоска зеленая. Пока она перечисляла все мои реалии, я просто взмокла. - Откуда вы знаете? – пискнула я. - Ну так я же колдунья, — впервые улыбнулась она. Улыбка у нее была красивая, белозубая. - Да, — уныло сказала я. – Так вот получилось. Меня почему-то никто не любит. - Так уж и никто? – подначила старуха. - Ну, не совсем. Родители любят…по-своему. Они заботятся, все время мне на ошибки указывают. Брат любит…наверное…он все учится, уже третий институт меняет, никак не может найти себя… Я ему финансово помогаю. И Нинка, Нинка! Это моя подруга… - Нинка – это да, — неопределенно сказала колдунья. – А от меня чего хочешь? - Ну как чего, — заволновалась я. – Вы помогите мне, пожалуйста! Существует же что-то такое…зелье какое-нибудь приворотное. Старуха захохотала басом. Смеялась она долго, со вкусом. А потом сказала: - Ну, девонька, уморила! Никто ее не любит…Ты что же, на весь мир приворот собралась делать? Это сколько же зелья приворотного потребуется??? И ты его как разбрызгивать собираешься на весь мир-то, с орбитальной станции, что ли? - Я не знаю…- совсем пригорюнилась я. - Так, прекратили унывать, - деловито сказала старуха, утерев выступившие слезы. – Ты мне здесь вселенскую тоску не разводи. Дело поправимое. Думаешь, ты одна такая? Да через одну мне такие «нелюбимые» попадаются! Я слегка воспряла духом. Оказывается, есть еще такие же дуры, как я! Я не одна! Люди, слышите, я не одна!!! - Рано радуешься, — остудила меня старуха. – Сейчас рассказывай мне, как ты сама себя любишь. - Чего?! – опешила я. - Того. Как себя любишь, говорю! Я чувствовала, что румянец медленно заливает лицо, шею и даже руки. - Но вы же не думаете, что… — залепетала я. - Не думаю, — отрезала старуха. – Хотя и это для здоровья хорошо, на безрыбье-то. Я тебя спрашиваю: что ты хорошего для себя делаешь? Как ты проявляешь любовь к себе? - А, вы вот о чем! Ну, я… — и я надолго замолчала, потому что никак не могла сообразить, что я такого хорошего для себя делаю. Колдунья терпеливо ждала. - Понятно, — резюмировала она минут через пять. – Буду задавать наводящие вопросы. Я радостно закивала головой. Наводящие вопросы – это было то, что надо. - У тебя красивые глаза и чистая кожа, — неожиданно похвалила старуха. Я в очередной раз впала в ступор. - Да нет…что вы! Какие там красивые – самые обыкновенные… И кожа…ничего хорошего, краснеет по любому поводу… Я была совершенно сбита с толку. - Ну и как ты думаешь, кому-нибудь захочется еще раз сделать тебе комплимент? – вкрадчиво спросила старуха. - Я не знаю… — промямлила я. - Так и запишем: хвалить себя не дает. Препятствует! – вынесла вердикт старуха. - Но надо же быть скромнее! – запротестовала я. - Нельзя же выпячиваться. - Да будь, мне-то что, — равнодушно согласилась колдунья. – Только тогда не жалуйся, что тебя никто не любит. Сама же и не хочешь! - Да нет, я хочу, — запротестовала я. – Но причем тут комплименты? - Ты подарки любишь? – сменила тему старуха. - Люблю, конечно, кто же их не любит, — обрадовалась я. - Вот тебе в подарок Мир послал Приятную Вещь. В виде комплимента. А ты сразу: «Да что вы, да неправда это, да это вовсе не обо мне!». Что подумает Мир? Правильно! Что этот подарок тебе не понравился. - А как надо? – спросила я. - Ну ты подумай! – предложила старуха. – Как обычно отвечают на подарки? - Ну, «спасибо», «мне очень приятно», «мне ваш подарок понравился», «я как раз об этом мечтала», — вспоминала я, все больше воодушевляясь. - Молодец, умница, — одобрила старуха. – Можешь ведь, когда хочешь! - Да ну что вы…- по привычке возразила я, но тут же одумалась. – Спасибо, мне так приятно… Слова выговаривались с трудом, как будто губы сопротивлялись и не хотели складываться в слова. - Ты не привыкла хвалить себя сама, поэтому тебе и трудно, — объяснила колдунья. – Ну-ка, вспомни, что ты думаешь, когда утром стоишь перед зеркалом? - Не помню…Кажется, «ой, блин, ну и видок»…Я же спросонья, встрепанная, помятая… - Замечательно! – саркастически заметила старуха. – Отличное приветствие для начала дня. Наверное, придает тебе сил и энтузиазма. А какие приятные слова ты себе говоришь в течение дня? - Я??? – озадачилась я. – Да никаких… Если только не получается что-то, тогда говорю… - Ну-ка, ну-ка, — оживилась старуха. – Просим! - Ну, «лахудрища», потом еще «коза», еще «чучело безрукое», «дурында», ну и «неудачница», — забубнила я, пряча глаза и чувствуя, что увядаю на глазах. - М-да, — подвела итог старуха. – Чувствуется, любишь ты себя прямо трепетно и нежно … Вот скажи: если ты так к себе относишься, почему другие должны к тебе относиться по-другому? - Но я же не такая! – горячо возразила я. – Это я себя так подбадриваю! - Ничего себе «подбадривание»! – возмутилась старуха. – Назови ребенка 100 раз «неряхой», на 101-ый он тебе поверит! И правда станет вести себя, как неряха! А ты себя всю жизнь так называешь! - Ну, меня мама так называла… В детстве… Говорила, что это стимул стать лучше… — заоправдывалась я. - Ничего подобного! – сурово сказала старуха. – Мама в данном случае жестоко ошибалась! Попробуй сейчас сказать о себе что-нибудь приятное! Ну! И старуха грозно глянула на меня исподлобья. Нет, она определенно была бы хорошим председателем колхоза. Я и не посмела возразить, а быстренько начала сочинять: - Умница…солнышко…радость моя…красавица…- потом, вспомнив самовлюбленную Нинку, слямзила у нее коронное выражение, — «Мисс Совершенство!». - Уже лучше, — одобрила старуха. – Осталось только самой в это поверить. - А как? – похоже, я уже вошла в азарт. Мне даже понравилось. - А так. Будешь два раза в день, утром и вечером, становиться перед зеркалом и хвалить себя. По 5 минут! – велела старуха. – Через месяц получишь результаты. И улыбаться себе не забывай! - Хорошо, — согласилась я. – Я буду. - А в квартире везде развесь плакатики с приятными словами. Для себя, любимой! Чтоб все время на глаза попадались! – продолжила тему старуха. - Хорошо, я развешу, — пообещала я. - А теперь скажи мне, что ты намерена сделать для себя приятного в ближайшее время? – вопросила колдунья. - В каком смысле? – заморгала я. - В прямом. Пока ты не научишься баловать себя сама, никто тебя баловать и не подумает, — с удовольствием сообщила старуха. Ей, похоже, нравилось сбивать меня с толку. - Я не знаю…- завела я свою любимую песню. - Представь: ты идешь на свидание. Что бы тебе хотелось получить в подарок? – задала наводящий вопрос старуха. - Ну…букет роскошный. Ужин в ресторане. Французские духи… не знаю я! – я даже разозлилась на свое скудное воображение. - А как бы ты собиралась на свидание? – продолжала пытать меня старая ведьма. - Да как-как! Как все! Ну, прическа там…макияж…платье красивое, туфли на каблуках. - Отлично, — деловито сказала старуха. – Как раз завтра воскресенье, все сходится, звезды благоприятствуют. Вот тебе и план действий. - Каких действий? – заволновалась я. Старуха пристально посмотрела мне в глаза и заговорила низким, размеренным голосом: - Запомни. Другие люди приходят и уходят. А ты у себя есть всегда. И ты всегда можешь устроить себе праздник. И ни от кого не зависеть. Надо просто разрешить себе! И сегодня ты ведешь себя в ресторан. Нет, в ресторан тебе рано, — с сожалением сказала бабка. – ведешь себя обедать в лучшее кафе! Повтори! Наверное, это был гипноз. Или заклинание. Потому что я смотрела на нее, как завороженная, и каждое слово падало мне в голову, как тяжелая масляная капля, и сразу впитывалось. - Сегодня я веду себя обедать в лучшее кафе… — повторила я послушно, как кукла. И глазами моргала совершенно по-кукольному. - Итак, план, — заговорила старуха обычным голосом, словно ничего и не произошло. – Утром – контрастный душ. Потом – прическа, маникюр, макияж. В салоне, имей в виду! Платье и туфли пока возьмешь у своей Нинки – у тебя ничего приличного еще нет, я знаю. Потом купишь. Затем идешь выбирать себе французские духи. И не те, что подешевле, а те, что по душе! На обратном пути даришь себе самый роскошный букет. Возвращаешься домой. Ставишь букет в вазу на видное место. Берешь такси. И – в кафе. Диету – побоку, не нужна она тебе. И так хороша. И балуешь себя на всю катушку! - Я не могу!!! – почти завопила я. – Это же…половина моей зарплаты! - Ничего страшного, — хладнокровно сказала старуха. – Ты деньги для чего зарабатываешь? Верно! Чтобы их тратить. Так вот трать их с пользой и удовольствием. - Но это неправильно! – запротестовала я. – Я не должна жить для себя. Я обязана прежде подумать о других. Я брату помогать должна! - Больше всех ты себе задолжала, — охладила мой пыл старуха. – Братец твой будет сидеть у тебя на шее, пока ты его оттуда сама не скинешь. И еще пять институтов поменяет. У него к самостоятельности стимула нет – благодаря тебе, кстати! — а парень скоро четвертый десяток разменяет. Губишь ты его своей глупой добротой. - Но что скажут родители? – совсем скисла я. - А ты для кого живешь, для себя или для родителей? – жестко спросила бабка. – Ты уже взрослая…взрослая…взрослая… Слова ее эхом отдавались в моей голове. И вдруг сложились в образ какой-то молодой женщины, стильной такой, ухоженной, в хорошем костюме и фирменных очках, очень уверенной в себе. Эта самая Леди Босс вела совещание, и все внимали ее речам почтительно. Леди Босс казалась мне смутно знакомой. «Да это же я!» — вдруг пришло осознание. Старуха кашлянула. Наваждение пропало. - Что это было? – спросила я охрипшим голосом. - Это была Потенциальная Реальность, — очень научно пояснила бабка. – То, что может случиться, если ты начнешь любить себя. - Как Нинка? – уточнила я. - Как ты, — улыбнулась колдунья. – Не старайся быть похожей, будь уникальной. Каждый из нас уникален, поверь. Иначе бы ты просто не оказалась в этом Мире. - Я поняла. Но это же один день! А потом все опять пойдет по-старому, — вдруг опечалилась я. - Может быть, — не стала спорить колдунья. – А может и не быть. Потому что мы каждый миг строим свою жизнь сами. И то, что с тобой происходит сейчас, ты построила в Прошлом. А то, что будет происходить в Будущем, ты строишь сейчас. - Я пока не умею. Но очень хочу научиться! – горячо сказала я. – Хочу научиться строить Будущее. - Сегодня как раз был первый урок, — сообщила бабка. – И ты его усвоила, не сомневайся, — сказала она и для убедительности хлопнула ладонью по столу. Стол содрогнулся. Нет, определенно, кузнецом она была бы хорошим. - Сколько я вам должна? – робко спросила я. - Не расплатишься! – весело сказала старуха. – Ты должна мне целую Счастливую Жизнь. - Как это? – озаботилась я, вставая со стула. - А вот так это! – еще больше завеселилась старуха. – Когда ребеночка носить будешь, приходи ко мне, я ему счастливую судьбу наворожу. Она говорила и слегка подталкивала меня к двери. Провожала, значит. - Да не забудь, с мужем приходи! Он у тебя такой классный будет! Продвинутый! - Вы думаете, у меня получится? – с отчаянной надеждой спросила я. - Я не думаю, я знаю! – торжественно сообщила она. – Я ведь, если ты помнишь, колдунья… И, уже выпроваживая меня за дверь, вдруг оглушительно захохотала: - А зелье приворотное с орбитального спутника – это ты молодец! Это уже не мысль, это уже идея! Ой, повеселюсь! Колдунья явно умела любить себя и доставлять себе радость. Самыми разными способами!
ВРЕМЯ ПОДАРКОВ Жила-была на свете девочка. Девочка была очень послушной и воспитанной. Она прилежно внимала учителям, слушалась родителей, выполняла вовремя все уроки, уважала старших, вышивала крестиком и играла на трубе. Не девочка, а подарок! Но самым главным достоинством родители считали ее невероятную скромность. Она никогда не кичилась своими достижениями, не останавливалась на достигнутом и не почивала на лаврах. Когда ей говорили: «О! Какая ты симпатичная девочка!», она всегда отвечала: «Ну что вы! Я самая обыкновенная!», а когда хвалили за новую вышивку, скромно отвечала: «Ой, ерунда, ничего особенного!». И когда раздавали подарки, она скромно подходила самой последней, чтобы не выделяться. Ей обычно доставались самые невзрачные подарки, а иногда и вообще ничего нее доставалось, но она не обижалась: ведь скромность так украшает человека! И вот однажды Санта Клаус, готовясь к Рождеству, вдруг вспомнил, что есть на Земле очень славная девочка, которая хорошо себя вела, слушалась старших и достойна самых лучших подарков. Он просмотрел записи за предыдущие года и очень огорчился, увидев, что девочка ничего существенного в подарок не получила. И Санта Клаус решил, что на этот раз не будет складывать подарки для нее в общую кучу, а принесет прямо в ее комнату, чтобы они наверняка попали к адресату. Девочка проснулась утром и увидела кучу разноцветных коробок с бантиками и надписями. «Ой, рождественские подарки!», — обрадовалась девочка и соскочила с кроватки – поскорее их посмотреть. «Самой симпатичной девочке в мире», — было написано на первой коробке. — Но я вовсе не симпатичная! – огорчилась девочка и отложила коробку в сторону. «Фее-Золотые Ручки за достижения в рукоделии», — было написано на другой коробке. — Мне еще совершенствоваться и совершенствоваться до «золотых ручек», — печально вздохнула девочка и отложила в сторону и эту коробку. «За прилежание и послушание», — было написано на третьей коробке. — Я еще недостаточно прилежна и послушна, — самокритично решила девочка. – Мне еще надо о-о-о-чень сильно поработать над собой! И третья коробка тоже осталась нераспакованной. И четвертая. И все последующие. Потому что они предназначались для умных, обаятельных, популярных и прочих таких же – а наша девочка себя таковой не считала. И под конец она увидела самую маленькую коробочку, на которой было написано «Для самой скромной». Девочка уже хотела было открыть ее, но ей подумалось: «Нескромно думать, что я самая скромная в мире, наверняка есть еще скромнее, этот подарок явно предназначается не мне». И девочка, вздохнув, пошла умываться и чистить зубы – ведь предстоял праздник, и надо было выглядеть опрятной и аккуратной, чтобы не портить близким настроение. — Ну и что, что я осталась без подарка? – утешала девочка свое отражение, глядя в зеркало над умывальником. – Значит, я его просто пока не заслужила. Вот если бы на коробке было написано «Самой обыкновенной, ничем не примечательной» — я бы непременно ее открыла. Но такой коробочки не было, значит, все эти подарки попали ко мне по ошибке. А Санта Клаус огорченно думал: «Ну вот, я так старался, подбирал для нее все самое лучшее! Но ей мои подарки не понравились, она их даже не открыла! Что ж, запишу в свой гроссбух, что эта девочка в подарках не нуждается. На следующее Рождество учту. А эти подарки отправлю девочкам, которые умеют им радоваться!
ЖЕЛАЮ СКАЗОЧНОЙ ЛЮБВИ! Сказочница занималась любимым видом спорта – боролась с Талией. Борьба велась уже много лет, с переменным успехом: иногда побеждала Талия, но чаще – Сказочница. На этот раз было применено Абсолютное Оружие – увесистый кусок тортика. Талия явно готова была окончательно капитулировать, и в этот миг что-то хлопнуло, треснуло, и прямо пред светлы очи сказочницы, на середину комнаты, шлепнулось ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала... Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор... ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между... Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|