Категория: Несчастная любовь

Он был не похож на других. Сколько он себя помнил, люди в их деревушке относились к нему как-то странно – кто с опаской, кто со скрытой усмешкой, кто и вовсе старался обойти его стороной. И уж все без исключения избегали встречаться взглядом. Так было всегда, и он привык, поэтому не задумывался: а почему так?

Он и не стремился завоевать чье-то расположение. Он предпочитал уходить в лес, где разговаривал с деревьями и пересвистывался с лесными птицами, или играл в прятки с грибами, или шептался со старым папоротником. Часто он шел к реке – вода завораживала его, и если в нее долго смотреть, можно увидеть чудесные картины: большие города, быстрые повозки, сверкающих оперением птиц или неземной красы цветы.

Иногда он шел к холмам. Там жил смешной маленький народец, обитавший прямо внутри холмов. Народец был скрытный и осторожный, днем наверх не вылезал, зато по ночам жители холмов часто выходили посмотреть на звезды и попеть странные, причудливые песни. Он не лез к ним, хотя в темноте видел ничуть не хуже, чем днем. Просто сидел в сторонке и тоже смотрел на звезды. Постепенно народец привык к молчаливому мальчику и вскоре перестал его бояться. Жители холмов разговаривали на каком-то певучем, незнакомом языке, но он непостижимым образом понимал, о чем идет речь. Его речевой аппарат не мог бы воспроизвести их странный говор, но он в этом не нуждался – можно было и так общаться, без слов. Маленький народец холмов был первым, кто принял его как друга, не опасаясь смотреть в глаза. Жители холмов знали множество занимательных историй – о забытых кладах, о давно ушедших народах, о взаимосвязи всего сущего в Мироздании, и он впитывал в себя эти древние знания.

Когда мальчик подрос, его отдали в деревенскую школу, но там ему было скучно. Его учили каким-то странным вещам – он точно знал, что ему это в жизни не понадобится никогда, и поэтому его внутренняя сущность протестовала и не хотела впускать бесполезные знания. Он пытался рассказать то, что узнал от маленького народца, но его жестоко высмеял учитель, а дети потом долго дразнили. Он понял, что лучше помалкивать и делать вид, что ты такой же, как все. Это у него получалось – у него вообще все получалось. Казалось, что Мир только и ждет, когда он что-то пожелает – чтобы немедленно кинуться выполнять.

Став подростком, он понял, что родители, конечно, любят его, но иногда кидают на него осторожные взгляды, в которых читаются вопрос и тревога. Он ощущал, что родители не понимают, почему он не такой, как все, и тревожатся за его будущее: как он сможет приспособиться к жизни? Что его ждет потом? У него были хорошие, заботливые родители, но он точно знал: открыть им свой внутренний мир – значит навеки поселить в них страх и непонимание. И он ничего не говорил – опять же, старался быть как все.

Чем старше он становился, тем больше чувствовал, что ему тесно в рамках, куда его постоянно загоняли традиции деревенской жизни. Тело его росло, наливалось силой, он чувствовал, как кожа его временами словно бы трещит по швам, и так же трещала черепная коробка – словно в нее вливалось что-то сверх меры.

Но он не хотел ничего такого знать, он твердо говорил себе: я – как все, и Мир послушно вторил ему: «Конечно, ты как все».

А ночью опять шел к холмам, чтобы вдоволь наговориться о дальних странах и послушать причудливые истории и песни маленького народца, и не понять было, где сказка, а где быль, и волшебство присутствовало в каждом слове, в каждом событии. Наверное, если бы он спросил у народца холмов, кто он есть на самом деле, они бы ответили – мудрый это был народец и очень древний, — но он не спрашивал. Может, в глубине души боялся услышать ответ, а может – просто не догадывался.

…Однажды утром, на рассвете, когда край солнца уже высоко поднялся над горизонтом, он возвращался с холмов, все еще переполненный странными историями, лунным светом и мерцанием звезд. Картина, которая открылась ему, когда он вышел на луг, заставила его остановиться и замереть в восторге. На лугу танцевала девушка. Она была в простом белом платье, длинные волосы ее были украшены луговыми цветами, босые ноги, казалось, еле касались земли. Он узнал ее: первая красавица, разбившая не одно сердце своей недоступностью. Она нравилась и ему, но он даже близко не смел подойти – знал, что уж ему-то вообще не светит. Но сейчас она казалась совсем другой, почти родной – он услышал музыку, под которую она танцевала, и сорвался с места, чтобы присоединиться к ней. Но девушка вскрикнула и остановилась, в страхе прижав руки к груди.

- Что ты здесь делаешь? – холодно спросила она, справившись с собой.

- Я шел мимо, — смутился он, — и просто захотел потанцевать вместе. Я думал, вместе веселее…

- Мне и одной неплохо, — проговорила она, глядя ему прямо в глаза. Это его удивило – она не боялась его взгляда, не как другие деревенские.

- Я тоже люблю делать странные вещи, — робко сообщил он.

- Что такого странного я делала? – еще холоднее спросила она. – Всем известно, что танцы на рассвете, на утренней росе, сохраняют молодость и красоту. Вот и все. Ничего странного.

- Извини, — еще больше смешался он. – Я вовсе не хотел тебя обидеть. Я, пожалуй, пойду.

- Подожди, — остановила она его. Она медленно окинула его с ног до головы оценивающим взглядом, а потом неожиданно улыбнулась. – Так и быть, я потанцую с тобой. Но если ты меня на руках отнесешь до реки.

Он прикинул расстояние, поднял ее на руки – и побежал. Его переполняли непонятные чувства, от которых за спиной вырастали невидимые крылья, а тело наливалось невероятной мощью. Он мчался, как неудержимый ветер, и казалось, что он мог бы так мчаться вечно – всю жизнь. Только на берегу реки он остановился, но не спешил разжимать руки. Она смотрела на него удивленно, чуть приоткрыв полные губы, и ничего не говорила. И тогда он наклонился и поцеловал ее в эти приоткрытые губы. Она ответила на поцелуй, но потом быстро освободилась от его объятий, подошла к кромке воды и, наклонившись, омыла зарумянившееся лицо. Казалось, она принимает какое-то решение.

- Не ожидала, — насмешливо сказала она, повернувшись наконец к нему. – Оказывается, ты сильный. А в деревне тебя считают чуть ли не дурачком…

- Ерунда. Я – как все, — недовольно буркнул он.

- Да нет, не как все, — задумчиво глядя на него, проговорила она. – Есть в тебе что-то такое… особенное. Хочешь, вечером пойдем на танцы?

Он обомлел от неожиданности. Такая красавица, недотрога, мечта всех деревенских парней – и выбрала его?

- Ну что ты стоишь, как истукан? – поторопила она его. – Я разрешаю тебе ухаживать за мной, или ты не хочешь?

- Я… я… я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, — в волнении сказал он.

- И будешь любить меня всегда? – чуть улыбаясь, спросила красавица.

Она удовлетворенно кивнула и взяла его за руку.

- Ну что ж, посмотрим, насколько ты хорош… — с сомнением сказала она.

Он готов был сделать все, чтобы развеять эти сомнения, чтобы доказать ей, что он лучше всех, сильнее всех, вернее всех.

Страсть обычно лишает разума, а он, не избалованный вниманием, потерял голову совсем. В деревне о них судачили – но он даже не вслушивался в эти разговоры. Он постоянно думал только о своей красавице, и мысль о ней была чиста, ярка и прекрасна. Он знал, что умеет любить, как никто другой – и это твердое знание придавало ему уверенность, что теперь она не захочет уйти никогда, ни к кому, никуда. Он делал ей дивные ожерелья из лесных ягод, добывал для нее дикий мед, ладил браслеты из причудливых корешков, пел ей песни и сочинял стихи.

- Ты и правда какой-то необыкновенный, — говорила ему красавица, и он верил в то, что действительно необыкновенный.

- Почему ты так часто пропадаешь в лесу? – спрашивала его девушка, и он начинал рассказывать ей о том, как здорово брать Силу у деревьев и играть в догонялки с белками, не замечая, что глаза ее прищуриваются, а взгляд становится все более недоверчивым.

- Ты такой фантазер, — говорила ему она, и непонятно было, одобрение это или осуждение.

Ему хотелось рассказать ей все истории, которые ему были известны, научить ее всему, что знает и умеет сам, открыться перед ней полностью – раскрыть ей душу, впустить ее в свой чудесный мир. Только она одна его понимала и принимала, только она одна была достойна прикоснуться к его сокровенному – к самой его сути.

Ослепленный своей любовью, он не замечал, что и она временами поглядывает на него с недоумением и опаской – как когда-то родители. А его душа пела, и песни эти сливались в многоголосье и слагались в прекрасный гимн Великой Любви.

Однажды он решил, что пора познакомить ее с маленьким народцем холмов. Он верил, что она тоже полюбит смешной народец, и они смогут вместе слушать их древние легенды, валяясь на мягкой траве и глядя в звездное небо.

Она неожиданно легко согласилась уйти с ним ночью в холмы. Он понял это как знак доверия и очень обрадовался. В эту ночь они должны были стать еще ближе, и это ожидание наполняло его тихим радостным светом.

На закате они расположились на холме и наблюдали, как солнце плавно опускается за горизонт. Когда погас последний луч, а небо сменило сиреневую нежность сумерек на фиолетовую глубину ночи, на поверхности стали появляться подземные обитатели – маленький народец холмов. Они не торопились подходить – на холмах присутствовал новый человек, и к этому нужно было привыкнуть.

- Ну долго мы еще будем так сидеть? – капризно спросила красавица.

- Пожалуйста, говори потише, — попросил он. – Местные жители не любят шума. Смотри, как они испугались.

- Кто испугался? – непонимающе спросила девушка, оглядываясь по сторонам.

- Ну вот же, вот они! – показал он рукой в сторону своих маленьких приятелей.

- Да нет там никого, — с досадой сказала девушка. – Холм, трава, и все.

- Ну как же ты не видишь? – настаивал он. – Смотри, вот же они! Они маленькие, у них необычные одежды и очень мудрые глаза!

- Только трава и лунные блики, — отрезала красавица. – И перестань заниматься ерундой. Ты говорил, что сегодня случится что-то очень важное, что сделает нас ближе. Ну!

- Я хотел, чтобы ты увидела мою тайную жизнь, — смешался он. – Познакомилась с моими маленькими друзьями… Услышала их дивные песни и странные сказки. Они очень интересные, поверь мне! И ты научилась бы понимать их язык…

- Замолчи! – закричала вдруг красавица, и народец холмов отпрянул, попрятался в свои норки.

- Никогда, никогда больше не смей нести чушь! Нет никакого народца! Есть холмы. Трава. Ночь. Мы есть! И все! А твоей ерунды нет, нет, нет! – она кричала все громче, лицо ее исказилось, кулачки сжались, и вдруг в призрачном свете Луны он понял, что сквозь ее красоту проступает какое-то совсем другой, очень неприятный образ. «Это ее Истинное Лицо», — вдруг догадался он.

- Ты просто ненормальный! – кричала она. – Нельзя жить придуманной жизнью, понял, ты, идиот??? Я хочу жить в богатом доме и рожать детей от здорового мужа. А ты… да пошел ты! Иди к своему народцу! Проваливай!

Он в полном оцепенении смотрел на эту беснующуюся ведьму и чувствовал, как с каждым ее словом, с каждым выкриком внутри него что-то закручивается, ворочается и разрастается. Это ощущение захватывало его все больше и больше, и он уже прислушивался не к ней, а к тому, что рождалось внутри. Оно быстро набухало, становилось все больше и распирало его, рвалось наружу.

Вся его жизнь трещала по швам, и сам он трещал по швам, и голова трещала по швам, и все это было по фигу, потому что его Великая Любовь оказалась Великим Обманом, а его красавица – не поняла его. Не разглядела… Не почувствовала.

- Я думала, что ты сильный! Настоящий! А ты – урод, сумасшедший, такой же, как все! – донеслось до него.

- Неееееет!!!!! – раздался над холмами звериный рык. Он одним рывком вскочил на ноги, заставив ее умолкнуть на полуслове.

- Неееееет!!!!! – кричал он в черное небо, потрясая руками – она отпрянула и попятилась в ужасе.

- Неееееет!!!!! Я не такой, как все! – рычал он, разрывая ворот рубахи, который мешал дышать. И кожа тоже мешала дышать, и она начала трескаться, освобождая грудную клетку.

- Слышишь??? Я не такой, как все!!!! – раздирал он лицо криком, и кожа кусками отваливалась, обнажая его Истинное Лицо.

Она побежала вниз по склону холма, спотыкаясь и все время оглядываясь, но ему было уже все равно.

- Я не такой, как все!!!! – кричал он звездам, как будто они могли его услышать. – Я иной!!!! Слышите, вы????

И тут треснуло что-то в его черепной коробке, взорвалось звездопадом, и сознание отключилось.

Очнулся он от протяжной песни и от того, что кто-то гладил его – по голове, по рукам, по обнаженному торсу, и эти поглаживания были дружескими и теплыми.

Он открыл глаза и увидел над собой спокойную мягкость ночного неба, вокруг себя – зеленые холмы, а рядом с собой – маленький народец. Это они пели песню и гладили его. Они казались радостными и взволнованными. Когда он открыл глаза, среди народца пошло движение, и над самым ухом кто-то сказал скрипучим голосом: «С возвращением!».

Он повернул голову и увидел совсем уж древнего жителя холмов. Был он сморщенный и веселый, а в глазах его таилась вековая мудрость. «Эльф», — почему-то подумалось, откуда-то пришло такое знание.

Он с трудом разлепил пересохшие губы и хрипло спросил:

- Да нет, это ты по-нашему заговорил, — усмехнулся старый эльф. – Ты вернулся, мы тебе рады.

- Что значит «вернулся»? – с трудом соображая, спросил он.

- Ты сбросил чужую шкуру. Теперь ты Тот, Кто Есть На Самом Деле.

- А кто я есть на самом деле? – наморщил лоб он.

- Ты – Див, вольный дух лесов и полей, — радостно сообщил эльф.

- Я – Див? – удивился он и бросил взгляд на свои руки. Это заставило его вскочить на ноги – народец еле успел брызнуть в стороны. Это были его – и не его руки. И сам он стал чуть не вдвое выше ростом – хотя и раньше был не маленький. А уж грудная клетка раздвинулась точно вдвое. Он ощупал свое лицо – и оно неузнаваемо изменилось. Он не видел себя, но почему-то знал, что теперь он по-настоящему силен и прекрасен.

- Подними голову, посмотри на Млечный Путь, — посоветовал старый эльф.

Он поднял глаза к звездному небу – и словно какая-то заслонка сдвинулась в голове, и туда потоком хлынули знания – о том, кто он, и откуда взялся, и почему совсем малышом оказался у тех, кого считал родителями, и отчего деревенские его побаивались и называли странным…

- Но почему я выглядел человеком? – задал он вопрос, который мучил его и требовал ответа.

- Чтобы выжить, малыш, чтобы выжить, — вздыхая, сказал ему старый эльф. – Ты наделен многими способностями, в том числе наводить морок на людей. Ты хотел быть как все – и до поры до времени у тебя это получалось.

- И что теперь? – напряженно спросил Див, разглядывая свои руки.

- Теперь тебе предстоит вспомнить все и выполнить свое Предназначение, — объяснил эльф. – Принять на себя ответственность за свою жизнь.

- А это тебе предстоит понять самому, малыш. Но ты не беспокойся: если ты понял, Кто Ты Есть На Самом Деле, весь Мир будет помогать тебе по первой твоей просьбе. Считай, что только теперь ты по-настоящему родился…

- А моя Великая Любовь? – печально спросил Див.

- А твоя Великая Любовь еще впереди, — сообщил эльф. – В этом мире много тебе подобных. И как только ты почувствуешь, что окончательно вернулся к себе – ты найдешь себе пару и продолжишь славный, древний род Дивов.

- Благослови ее – за то, что она дала тебе возможность вернуться к себе. Пусть даже через боль. Иногда уходят – тоже из любви.

- Для начала искупайся в речке, — вздохнув, посоветовал старый эльф. – Смой с себя остатки чужой шкуры. И чужой жизни заодно.

… Никого из людей не было в эту ночь на холмах. И поэтому никто не видел дивную процессию: величественно спускающегося с холмов к реке вольного духа лесов и полей — Дива, исполненного первобытной свободы, мощи и красоты, и сонмища сопровождающих его эльфов, танцующих в великой радости и поющих древнюю песнь Возвращения к Себе.

Однажды Демон, пролетая над Землей по своим демонским делам, увидел земную девушку. И влюбился. Демонов тоже иногда постигает любовь – от нее никто не застрахован…

- Она прекрасна! – вскричал Демон, и глаза его засверкали. – Я хочу стать ее возлюбленным и подарить ей весь мир!

Но его избранница была совершенно обыкновенной и очень земной девушкой. Ей пока был вовсе не нужен весь мир. Она, как и большинство девушек, любила наряды, удовольствия, подарки и восхищенные взгляды. Она любила веселиться и менять поклонников, а к возвышенной демонической любви была ну просто совершенно не готова!

Демон вовсе не хотел ее пугать своим демоническим обличьем (прецеденты бывали!), и поэтому решил познакомиться с ней, как обычный человек – на дискотеке. Сотворив себе наспех вполне привлекательное тело, он возник в темном углу и осмотрелся. Освещение, задымленность, дергающиеся фигуры и музыка заставили его почувствовать себя почти как дома – пролетая мимо ада, он не раз видел нечто подобное. Поэтому он легко влился в ряды танцующих, неподалеку от девушки, и вскоре уже завязал с ней знакомство.

После дискотеки он вознамерился ее проводить до дома, но девушка отнеслась к этому без должного понимания. Она ушла со своими подружками, одарив его на прощание загадочно прищуренным взглядом, и Демон, молитвенно сложив руки, прошептал:

- Она божественна! Я клянусь выполнять все ее желания, что бы она ни захотела!

Надо отметить, Демоны, в отличие от людей, всегда помнят свои обещания. А вот девушки – нет. Поэтому, когда они встретились в следующий раз, произошел небольшой конфуз.

- Ты помнишь меня? – кинулся к ней Демон, подстерегавший ее у дверей института.

- Нет, — независимо бросила она. – Впрочем, я тебя где-то видела. Механик из автосервиса? Или нет, сантехник, наверное…

- Можно, я тебя провожу? – спросил он, беря ее за руку.

- Пошел к черту, — бросила она, вырывая свою ладонь.

И Демон, удрученно вздохнув, поплелся к черту. Он ведь обещал выполнять все ее желания!

Черт, его старый верный товарищ, к проблеме отнесся сочувственно.

- Да, не повезло тебе! В смертную влюбиться, это ж надо… Я вот свою старую чертовку ни на кого не променяю! Адское пламя и кипящую лаву вместе прошли!

- Мы тоже вместе пройдем огонь и воду! – восторженно пообещал Демон. – Я дождусь момента, когда она скажет мне «люблю!».

- Ну-ну, — с некоторым сомнением покачал головой Черт. – Удачи тебе…

- Как ты думаешь, какой подарок ей лучше сделать? – озабоченно спросил Демон. – Может, ожерелье из звезд? Или лунную дорожку в прихожую?

- Цветы ей подари, — посоветовал практичный Черт. – Земные женщины любят цветы, говорят.

Демон просиял, расправил крылья и стремглав полетел искать цветы.

А она тем временем размышляла, какое платье ей сегодня надеть. Она собиралась на свидание.

- Я принес тебе цветы, — робко сказал Демон, материализуясь перед ней, когда она вышла из подъезда.

- Полевые ромашки? – приподняла брови она. – Ну ты ваще даешь…

- Они совершенны, правда? – обрадовался Демон.

- Да провались ты со своими ромашками, — засмеялась она и побежала навстречу любви.

А Демон еще несколько секунд постоял, провожая ее взглядом, а потом послушно провалился. Разумеется, в Преисподнюю – а куда еще податься бедному Демону???

В Преисподней шла своя жизнь и кипели свои нешуточные страсти, так что горе Демона никто в полной мере не оценил. Только лодочник согласился его послушать.

- Давай я тебя на ту сторону перевезу, а? Все забудешь, как новенький станешь! – предложил веселый перевозчик Харон. – Лета – река полезная, она, знаешь какое качественное завбение дает?

- Ну тебя, — обиделся Демон. – Я ему про Любовь, он мне про забвение. Не хочу я забвения! Я хочу добиться ее любви!

- Ага, как сейчас помню! – язвительно сказал Харон. – Древняя Греция, Орфей и Эвридика. Он за ней в ад спустился, а она простую инструкцию выполнить не смогла. Ну и конец любви. Одно слово, женщины! Оно тебе надо?

- Слушай, надоел! – рассердился Демон. – Каркаешь тут. Тебе велено возить? Вот и вози. А душу не тревожь. Я, может быть, в первый раз с сотворения времен такую девушку встретил!

И Демон вновь устремился вверх – добиваться любви.

На этот раз он решил действовать по-другому. «Цветы – это обыденно, — решил Демон. – Я подарю ей то, от чего не одна женщина не откажется. Драгоценный камень, вот!»

За драгоценным камнем Демону пришлось слетать в Южную Африку. Там он нашел подходящую кимберлитовую трубку, высмотрел в ней большущий алмаз и долго сопел, выковыривая его. А когда камень оказался у него на ладони, долго пытался понять, что такого женщины находят в этом куске прозрачного вещества. Он ведь не знал, что неограненный алмаз никакого товарного вида не имеет. Так и не придумав, Демон решил, что непостижимость – одна из самых привлекательных черт в земных женщинах, после чего, отбросив сомнения, полетел к своей возлюбленной.

- Вот, смотри! – торжествующе сказал он, представ перед ней. – Это тебе.

- А-а-а-а-а! – завизжала она, отмахиваясь полотенцем. – На помощь! В доме воры!

Демон, забывшись, совсем не подумал, что материализовался прямо у нее в коридоре возле ванной, а время уже позднее, и она может испугаться.

- Это не воры, это я, я принес тебе камень! – попытался успокоить ее Демон, протягивая ей алмаз.

Его возлюбленная была современной девушкой, взращенной на сериалах, и поэтому мгновенно сориентировалась: схватила камень и со всей дури запулила ему в лоб. Демон охнул и на миг потерял человеческое обличье, представ во всей своей первозданной красе, и даже без одежды.

- Мама! – пискнула она и отключилась. Даже самая смелая девушка лишится чувств, если перед ней предстанет обнаженный темнокожий мужчина в сиянии черных лучей, да еще с рожками.

Тут на крик захлопали двери, и Демон, не став дожидаться мамы и прочих обитателей квартиры, сквозанул в форточку.

Ночью он в тоске сидел на крыше и беседовал с вышедшими погулять котами.

- Я так ее люблю! – жаловался он. – Просто ни о чем больше думать не могу. Но у меня так мало опыта в любовных делах. Все, знаете ли, работа, работа… Мы, демоны, по сути – трудоголики. Просто не представляю, как мне себя вести, чтобы она обратила на меня внимание!

- Женщины – странные существа, — изрек рыжий одноглазый котяра. – Уж если кошки нам, мужикам, малопонятны, то женщины – вообще… Никогда не знаешь, когда приласкает, а когда с дивана скинет.

- Это точно, — включился второй, огромный перс. – На моей родине, на Востоке, женщин еще кое-как в узде держат. И то феминизм голову поднимает. А уж про здешних-то что говорить! Чего им неймется и чего хочется – уму непостижимо.

- Да им, по-моему, и самим непостижимо, — предположил сиамец. – Вот наша… Полный шифоньер тряпок, чего только нету, а она хозяина все точит, что одеть, мол, нечего. Он уж, бедный, не знает, как ее благосклонность заработать. Только что ноги не облизывает!

- Что женщины, что кошки, они уверенных и сильных самцов любят, — задумчиво сказал одноглазый. – Подходишь к ней так развязненько, смотришь прямо в глаза, потом хватаешь ее твердой лапой за холку и говоришь: «Киска, не пора ли нам подумать о потомстве?». И она твоя.

- Потомство – это хорошо. У нас ребенка родила – и вроде успокоилась, — похвастался полосатый кот. – Все нравится, всем довольна, и к мужу ластится.

- Ну да, так бывает, — закивали головами все коты. – Котят и детей женщины любят.

- Ага! – смекнул Демон. – Вон оно, значит, что. Спасибо, братаны! Полетел я. Есть, стало быть, шанс!

На следующий день он был вполне подготовлен к встрече. Он сильно изменил свой облик – ведь демонам и не такое под силу. И выбрал совершенно новый стиль поведения.

На этот раз он подстерег ее в кафе, куда она вечером пошла посидеть с подругами. Но подходить не стал – сидел у барной стойки, потягивал коктейль, ждал.

- Какой красавчик! – сразу обратили на него внимание девчонки. – А рост! А фигура! А волосы! О-бал-деть!

Демон сидел и делал вид, что очень интересуется футбольной беготней в телевизоре, висевшем у стойки. И когда зазвучала музыка, он не сразу двинулся приглашать ее на танец. Выждал время, и только потом медленно, вразвалочку, независимо, как советовал тот рыжий кот, двинулся ее приглашать.

- Потанцуем? – интимно спросил он своим низким голосом.

И о радость! – она не отказала, пошла с ним танцевать. А потом еще и еще. Демон внутренне ликовал. Похоже, на этот раз он шел верным путем. Не врали коты! Что значит – близость к природе!!! Сам же он не забывал посылать ей демонические взгляды и время от времени издавал демонический смех. Приемчики действовали! Она как загипнотизированная прижималась к его могучему плечу. И вот, наконец, наступил тот момент, который должен был стать решающим.

Очередной танец закончился, и Демон, положив ей сильную ладонь на затылок и глядя прямо в глаза, уверенно спросил:

Раз…два…три! И Демон неожиданно оказался в глубоком нокдауне. А она, отряхнув свою тренированную фитнесом ручку, презрительно сказала: «К чертовой бабушке!», после чего, развернувшись, пошла прочь, демонстрируя ему высшую степень завбения. Прямо как после реки Леты.

А что же Демон? Он, как обычно, безропотно выполнил ее желание и отправился туда, куда сказано.

… Он сидел на кухне у чертовой бабушки, плакал и пил чай с вкусным чертополоховым вареньем. А чертова бабушка подкладывала ему всяких печенюшек и ласково почесывала между рожками.

- Дурачок! Что ж ты так расстроился-то? Не ты первый, не ты последний. Вон, Врубель каких распечальных демонов рисовал! Тоже от любви пострадали!

- Но почему? Я же так старался завоевать ее любовь! – жаловался Демон.

- Вот-вот… Завоевать! Какая ж от войны любовь может получиться? – качала головой чертова бабушка. – Только полная победа и капитуляция. А кому охота побежденным числиться?

- Может, стоит поискать подругу среди своих? – советовала чертова бабушка. – Сколько демонических женщин кругом! Сколько чертовок незамужних! Оглянись, разуй глаза-то!

- Не хочу демонических, хочу ее! – упрямился Демон.

- Но она же тебе не пара! Ты ж демон! А она – простая смертная. Она ж просто чувствует, что вы из разных миров! – горестно всплеснула руками чертова бабушка, надеясь хоть так вразумить упрямца.

- О! –замер Демон. – А вот это, пожалуй, ты права! Ох и умная же ты, чертова бабушка!!! Она чувствует. Не может не чувствовать! Таааак… Прекрасненько! Стало быть, надо сделать так, чтобы мы были из одного мира. Правильно я говорю?

- Ты чего удумал? – всполошилась бабушка. – Ты ж Демон! Ты ж бессмертен! У тебя ж почти неограниченные возможности!

- К черту возможности! – вскричал Демон, спешно допивая чай. – Любовь важнее!

… В Бюро Демонологии Демона крутили и так, и так, разъясняли, уговаривали, даже чуть-чуть угрожали, но он был непреклонен.

- Она тоже смертная. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день!

- Не факт. Ну да ладно. Но крыльев, крыльев-то у тебя больше никогда не будет. Ни-ко-гда!

- И облик ты менять больше не сможешь! Дадут тебе человеческое тело – и все, до самой смерти! Будешь стареть, толстеть!

- Ерунда. В бассейн запишусь и в тренажерный зал. И пробежка по утрам. Справлюсь!

- Но если она до сих пор тебя не полюбила, может не полюбить вообще никогда. Ты хоть это понимаешь?

- Понимаю. Это ничего. Она меня просто еще не знает. Но даже если… Пусть! Главное – я буду ее любить. И всегда буду рядом. А вдруг она передумает? А тут – я. Верный! И любящий.

- Ну, как знаешь. Мы предупредили. Сдавай рога и крылья – и пошел вниз. Будешь обычным человеком. Отныне и навсегда. Аминь.

… Она сидела на скамеечке в скверике и забавлялась SMSками. А мимо шел продавец воздушных шаров. Подойдя к ней, он притормозил, а потом и вовсе остановился. Она подняла глаза. Продавец улыбался и протягивал ей воздушных шарик.

- Самой прекрасной девушке этого мира – в подарок. На счастье.

- Спасибо, — растерялась она. У него были какие-то странные глаза. Молодые, озорные – и в то же время мудрые и печальные, как у древнего старика.

Если бы она чуточку лучше чувствовала окружающий мир, если бы немного внимательнее всмотрелась в его глаза… Возможно, она бы поняла, какую любовь он может ей подарить – безбрежную, безусловную, огромную, древнюю и мудрую, как сам мир. Но… всему свое время. А ее время еще не пришло.

- До свидания. Думаю, мы еще не раз встретимся на этой маленькой планете, — снова улыбнулся он и двинулся дальше.

А она осталась на скамейке, с воздушным шариком в руке и странным ощущением, что она уже не раз видела этого странного молодого человека, и даже разговаривала с ним.

По дорожке удалялся обычный парень, но казалось, что за спиной у него имеются невидимые крылья, и стоит ему захотеть – он легко оторвется от земли и взлетит в поднебесье. А может, это воздушные шарики наводили на прохожих такую иллюзию… А может быть, это просто была Любовь.

Ночь. И снова не было сна. Неделю назад он сказал мне: «Извини, но у нас ничего не получится. Дело не в тебе, дело во мне. Не обижайся…»

Эти слова, в разных вариациях, я слышала несчетное количество раз. А иногда они исчезали просто так, без слов. И это было больно и обидно.

Снова одолевали мысли: «Что, ну что я делаю не так? Почему мне так не везет? Ну я же не уродина, не дура, не грымза какая-нибудь. Но все не в радость, потому что в моей жизни нет Любви. В моей жизни совсем, совсем отсутствует Любовь».

Кажется, я плакала. И в какой-то момент я упала на колени и, обращаясь к потолку, страстно взмолилась: «Господи! Пожалуйста! Я так хочу Любви! Я не могу без Любви! Пусть ко мне придет Любовь! Ну пожалуйста, пожалуйста!». И Бог меня услышал.

- Я пришла, — сказала Любовь. – Посмотри на меня.

Она сидела в кресле у окна. Вид у нее был усталый, и похожа она была на замученную бытом домохозяйку. Видимо, сомнения отразились на моем лице, потому что она усмехнулась и сказала:

Она мгновенно перетекла в образ восхитительной, искрящейся и недоступной Снежной Королевы.

На месте Королевы сидел веселый карапуз лет пяти, перемазанный в шоколаде.

Нежный образ юной тоненькой девушки, играющей на скрипке.

Так, наверное, выглядела страстная, огненная, неукротимая Кармен.

- В общем, у каждого свое представление обо мне, — подвела итог она.

В кресле снова сидела Замученная Домохозяйка.

- Ты звала меня. Зачем? – нетерпеливо спросила Любовь.

- Ну как зачем? – растерялась я. – Я хочу Любви. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Всегда. У всех есть Любовь, и у меня должна быть.

- Я никому ничего не должна, — мягко возразила Любовь. – Там, где звучит слово «должна», я не живу. Я ухожу. Или умираю.

- Меня часто убивают. Но я воскресаю, как птица Феникс, и возрождаюсь в другом месте, в другом качестве, в другом образе. Так что в каком-то смысле – да, бессмертна.

- Но как можно убить Любовь? – продолжала допытываться я.

- Меня убивают Претензиями. Обидами. Ложью. Предательством. Ревностью. Стремлением обладать безраздельно. И словом «должна», — грустно ответила Любовь. – За свою историю человечество придумало очень, очень много способов убийства Любви.

- Да, Любовь часто бывает несчастной, — тихо сказала я.

- Нет, моя дорогая. Любовь – это и есть Счастье. Если Любовь несчастна, то это не я, ты меня просто с чем-то перепутала.

- Но с чем Любовь можно перепутать? – еще больше удивилась я.

- Со страстью. С желанием быть хоть кому-то нужной. Со стремлением доказать, что ты не хуже других. Со скрытой корыстью. Мало ли с чем? Люди – такие путаники… Большинство из них просто не знает, что такое Истинная Любовь.

- Но подожди… Ведь я прочитала столько книг о любви! Всем известно, что такое Любовь… Ромео и Джульетта… Отелло и Дездемона… Анна Каренина…

- Детка, ну что ты такое говоришь? – всплеснула руками Любовь. – Неужели ты действительно думаешь, что это я, Любовь, травлю…давлю… душу…уничтожаю???

- Но это же все из-за Любви?! Из-за тебя? Разве нет???

- Нет, — печально ответила Любовь. – Это из-за страха. Страха потерять. Страха быть отвергнутым или обманутым. Страха остаться одному. Страха перед осуждением. Это Страх убивает Любовь. Вот так, девочка.

Я совсем растерялась, в голове был полный кавардак. Все, что казалось твердым и незыблемым, стало терять четкие очертания, становиться текучим и эфемерным.

- Но тогда… какая ты по-настоящему? – спросила я.

- Лучше всего обо мне сказано в Святом Писании, — ответила Любовь и с удовольствием процитировала: «Любовь долготерпит, милосердствует, Любовь не завидует, Любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

- Всего надеется, все переносит… — машинально повторила я. – Да, наверное. Раз ты говоришь.

Я согласна всему верить, все переносить. И все еще надеюсь! А ты не приходишь и не приходишь! Почему ты обходишь меня стороной?

- Потому что ты меня боишься, — усталоо пояснила Любовь. – Я прихожу, стою рядом, но ты предпочитаешь мен не видеть. И не принимаешь меня в свое сердце.

- Я? Боюсь?? Любви??? – возмутилась я. – Но это неправда!

- Ты боишься боли. Для тебя Любовь – это неизбежная боль.

Любовь уже начинала раздражать меня своими парадоксами.

- Не так! – сердито сказала Любовь. – Нет во мне никакой боли. Ее люди придумали. Я красива. Легка. Свободна. Я – как бабочка на ладошке. Ты держала когда-нибудь бабочку на ладошке?

- Ну да, в детстве, — вспомнила я. – Я очень тихо стояла и любовалась, даже почти не дышала, а она ползала по ладошке и крылышками перебирала, и было так смешно и щекотно…

- Что будет, если хватать бабочку за крылья? Или сжать кулак? — продолжала Любовь.

- И я погибаю, когда меня пытаются удержать. Зажать в кулаке…А иногда меня вообще засушивают и накалывают на булавку. Как трофей… — печально сказала Любовь. – Что ж вы со мной делаете, люди? И с собой…

Повисла тягостная пауза. Мы обе молчали. Передо мной проносились картинки из собственной жизни. Сколько раз я сжимала кулак! И хватала за крылья. И потом горевала над хладным трупиком Любви, не понимая, почему она умерла.

Любовь понимающе покивала, словно слышала мои мысли.

- Да, ты вела себя как неразумный ребенок. Схватить, удержать, не пустить, взять в плен. Это так по-человечески!

Я смотрела на Любовь каким-то новым, совсем другим взглядом. Вот сидит в кресле Легкокрылая Бабочка, которую превратили в Заморенную Домохозяйку. Я превратила!!! Сама, никто не заставлял. И я опять от нее чего-то требую. От нее все чего-то требуют, требуют, требуют…А сами при этом все крепче сжимают кулаки и обрывают хрупкие разноцветные крылья. Слезы поднимались, поднимались, и внезапно брызнули из моих глаз, словно весенний дождик.

- Любовь, но что я могу сделать для тебя? – сквозь слезы спросила я.

- Принять меня как Дар. И не препятствовать свободному полету. Просто – дай мне место на своей ладошке, — попросила Любовь. – Я ведь тоже так соскучилась по людям…

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: