АЛКОГОЛИЗМ – БОЛЕЗНЬ, КОТОРАЯ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ С ПАЦИЕНТА

Когда люди растут в среде алкоголизма, где главные правила гласят: «НЕ ГОВОРИ, НЕ ДОВЕРЯЙ, НЕ ЧУВСТВУЙ», они неминуемо испытывают на себе действие этой болезни. По сути, независимо от того, пьют или нет, они часто перенимают многое из поведения родителей.

Эта важная книга описывает круговорот алкоголизма, дает понимание и предлагает надежду на выздоровление. Она заключает в себе рекомендации и помощь для детей алкоголиков, чтобы во взрослом возрасте они могли жить с большим ощущением самих себя и своего благополучия – и, что самое важное, вести довольную и счастливую жизнь.

Другие книги Клаудиа Блэк, которые печатает издательство «Баллантин Букс»:

Клаудиа Блэк, доктор филос. н., магистр в сфере соц. работы

Все права защищены в соответствии с Международной и Панамериканской конвенциями по авторскому праву. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения автора. Издано в США издательством «Баллантин Букс», отделением «Рэндом Хаус, Инк.», Нью-Йорк, и одновременно в Канаде издательством «Рэндом Хаус оф Канада Лимитед», Торонто.

За исключением поэтических отрывков и истории «Лучший мальчик города», имена, использованные в книге, не являются подлинными именами соответствующих людей. Любое отождествление, вероятно, является не просто совпадением, а следствием общности ситуаций у людей, происходящих из семей алкоголиков.

Книга в данной редакции издана по согласованию с «Клаудиа, Инк.».

Первое издание «Баллантин Букс»: октябрь 1987 г.

После подобного проекта всегда хочется поблагодарить очень многих людей. На протяжении нескольких последних лет меня поддерживали в моей работе как друзья из профессиональной сферы, так и другие мои друзья. Их поддержка послужила для меня важным движущим мотивом при написании этой работы. Имен слишком много, чтобы их перечислять. Но я хочу, чтобы каждый из вас знал о моей благодарности. Спасибо вам всем! Другим сильным мотивирующим фактором были для меня многочисленные письма, которые я продолжала получать от юных и взрослых детей алкоголиков, желавших поделиться со мной частью своей жизни и поблагодарить за разъяснения, полученные ими через мои выступления на семинарах.

Хотя я чувствую мощную поддержку со стороны многих людей, есть группа лиц, которые принимали более непосредственное участие в создании книги «Со мной такого не случится». Далее мне хотелось бы назвать имена этих моих друзей и поблагодарить их:

Марту Рэнсон, Вики Данциг, Энни Доси, Бэри Леви, Маргарет Хиллман, Линн Сэнфорд Тширхарт, Питера Нарди, Боба Штейна – за их чтение и отзывы;

Рене Кавальер, Джоан Фисет, Джейн Леш Мидлтон («Обманщик в зеркале», издательство «Артур Ворд Паблишерз», 98033, Вашингтон, Кирклэнд, 4-я авеню, 111) – за их стихи и Питера Нарди – за его рассказ;

Мюриэль Зинк – за ее отзывы и многие часы, которые она провела за редактированием книги непосредственно перед публикацией;

Анн Мари Пионтек – за редактирование книги;

моих мать и сестру – за их поддержку, выражавшуюся в том, что они гордились мной и приняли тот факт, что в своей работе я делюсь очень личными вещами;

Дебби Смит и Иаиль Гринлиф – за их работу непосредственно с рукописью через чтение и отзывы, но больше всего – за то, что они напоминали мне о важности этой работы и о том, как важно мне заботиться о самой себе, когда я работаю.

Несмотря на то, что я посвятила эту книгу Джэку, я все равно хочу упомянуть его здесь. Никому другому я так не обязана существованием этой книги, как Джэку Фэйхи. Он уделил ей почти столько же времени своей жизни, сколько и я – многие часы обсуждения, переписывания, комментирования, стимулирования и терпения.

Посвящается Джэку, которого я очень люблю

Один 58-летний сын алкоголика как-то сказал мне: «Всю свою жизнь я следил за тем, чтобы не кончить, как мой отец. Теперь же единственная разница между ним и мной – в том, что отец умер от своего алкоголизма, а мне не обязательно умирать от своего».

На заре своей карьеры в области лечения алкоголизма я работала преимущественно со взрослыми алкоголиками, которые хотели бросить пить. Это были пациенты, поступавшие в стационарное лечебное учреждение для страдающих алкоголизмом, где я работала. Так как я была социальным работником, меня попросили разработать программу семейного консультирования. В результате я начала встречаться как с супругами, так и с детьми алкоголиков. Возраст детей варьировался от 4-х до 44-х лет, ведь к тому времени, когда многие алкоголики обращаются за помощью, их дети уже сами давно взрослые.

Хотя мое начальство удовольствовалось бы и тем, что в рамках своей «семейной программы» я консультирую только жен алкоголиков, сама я знала, что это невозможно. В конце концов, я обнаружила, что более половины моих клиентов-алкоголиков воспитывались в семьях алкоголиков, как и многие их жены. И каждый из них в какой-то момент своей жизни говорил: «Со мной такого не случится!»

Люди, выросшие в алкогольных семьях, которые позже сами стали алкоголиками, раньше думали именно так. И многие говорили эти слова членам своей семьи и друзьям. Жены алкоголиков, воспитывавшиеся в семьях алкоголиков, раньше повторяли эти же самые слова. Даже в самых диких своих видениях они не могли вообразить, что такое может с ними произойти. Тем не менее, они выходили замуж за алкоголиков; у некоторых было даже два или три мужа-алкоголика. Однако слова «со мной такого не случится» произносились мысленно и вслух от чистого сердца – эти дети, будучи подростками или взрослыми, честно имели в виду то, что говорили. И я, поработав со взрослыми детьми алкоголиков, могла, положа руку на сердце, сказать, что их дети тоже будут повторять те же самые слова.

Но я также знала, что кто-то должен помогать детям алкоголиков; я понимала, что знакомства с алкоголизмом и страха перед ним недостаточно, чтобы остановить развитие болезни из поколения в поколение.

Я хочу выразить свою признательность всем тем из вас, кто когда-либо думал, говорил, верил и надеялся: «Со мной такого не случится!» Благодаря этому убеждению и вашему влиянию на меня такого, возможно, действительно не случится с теми детьми, которые сейчас воспитываются или еще будут воспитываться в семьях алкоголиков.

Кроме того, мне хотелось бы признать заслуги людей, называющих себя «выжившими». Обычно это те, кому удалось достигнуть зрелости, не став алкоголиком и не вступив с алкоголиком в брак. Эти многочисленные взрослые дети алкоголиков хвалят самих себя за свою способность к выживанию, и другие люди восхищаются ими за это достижение. Настоящая книга написана также и для «выживших», ведь очень многие из них осознали, что заслуживают в этой жизни большего, чем просто способность выживать. И они в самом деле, как и все мы, заслуживают большего. Надеюсь, что эта книга поможет и реализации этих устремлений.

Если вы живете в типично американской местности, то в каждой шестой семье по соседству с вами существует проблема алкоголизма. Возможно, когда-нибудь последствия этой болезни коснутся всех нас. Алкоголизм – болезнь неизвестного происхождения, от которой на момент написания данной книги нет признанного лекарства, хотя она поддается лечению. Эта болезнь не делает различий: каждый день она поражает домохозяек, звезд телевидения, простых рабочих, людей интеллектуального труда, священников, врачей, космонавтов и даже детей. Образ стереотипного алкоголика «из трущоб» применим всего лишь к трем-пяти процентам всех алкоголиков США. Так называемый средний алкоголик – это мужчина или женщина, имеющие семью, работу и определенные обязанности.

Алкоголик – это человек, у которого в результате употребления алкоголя развилась психологическая зависимость от этого наркотика вкупе с зависимостью физической. Алкоголики – люди, у которых произошли изменения в плане переносимости алкоголя и которым для достижения желаемого эффекта нужно пить больше. Это люди, неспособные постоянно контролировать свое пьянство и предсказать собственное поведение, когда начинают пить. Они испытывают потребность в спиртном, которая со временем становится для них все более важной заботой в жизни. Алкоголики – это люди, которые в какой-то момент своей жизни приняли решение выпивать точно так же, как любой человек, изредка выпивающий в компании. Однако с течением времени употребление алкоголя стало для них не выбором, а манией.

Многие люди заблуждаются относительно алкоголизма, потому что не существует какой-либо одной конкретной модели поведения, типичной для алкоголиков. Зачастую стиль пития у разных алкоголиков различен, и последствия их пьянства также широко варьируются. Одни алкоголики пьют каждый день, другие – эпизодически; некоторые остаются трезвыми во время долгих перерывов между запоями; одни выпивают огромное количество спиртного, другие – нет. Одни пьют только пиво, вторые – только вино, третьи выбирают виски. Другие же пьют самые разнообразные алкогольные напитки. Хотя в жизнь некоторых людей алкоголизм входит очень рано, у других он развивается годами. Одни утверждают, что начали пить, как алкоголики, с самого первого своего стакана; в то же время многие другие говорят, что употребляли алкоголь на протяжении многих лет и только потом пересекли «невидимую грань», отделяющую человека, иногда выпивающего в компании, от алкоголика.

Итак, алкоголики – это люди, неспособные сколь-либо прогнозируемо контролировать употребление ими алкоголя и/или чье употребление алкоголя вызывает проблемы в важнейших сферах их жизни.

По мере того, как у людей развивается алкоголизм, их супруги чаще всего становятся все более озабоченными поведением алкоголика. Эта озабоченность носит название созависимости.

Для детей в такой семье сочетание алкоголизма и созависимости приводит к тому, что ни один из родителей не способен постоянно и предсказуемо откликаться на их призывы и выполнять свои обязанности. На детях сказывается не только поведение родителя-алкоголика, но и поведение родителя-неалкоголика (если он имеется), а также ненормальная динамика семьи как последствие алкоголизма.

Несмотря на то, что модели алкогольного пития в разных семьях различны, в его влиянии на детей есть определенные общие черты. Самое обычное его последствие для детей заключается в том, что вероятность стать алкоголиками для них больше, чем для любой другой идентифицируемой группы людей. У пятидесяти-шестидесяти процентов всех алкоголиков (по самым скромным оценкам) есть или был хотя бы один родитель-алкоголик. Алкоголизм – болезнь, передающаяся из поколения в поколение. Тот факт, что алкоголизмом страдают целыми семьями, с каждым днем находит все больше подтверждений. Точная причина этого феномена пока неизвестна. Считается, что в возникновении и развитии болезни играют свою роль и генетика, и окружающая среда. Исследования показывают, что алкоголизм может быть наследственным в том смысле, что, похоже, существует генетическая предрасположенность к этой болезни.

Помимо того, что для детей алкоголиков есть большой риск стать алкоголиками, исследования также говорят о том, что они зачастую склонны вступать в брак с настоящими или будущими алкоголиками. Кроме этого, мои собственные исследования показывают: даже если ребенок алкоголика не становится алкоголиком и не вступает с алкоголиком в брак, у него все равно развиваются эмоциональные и/или психологические модели, которые могут вызывать проблемы в его взрослой жизни. Взрослые дети алкоголиков часто испытывают трудности с распознаванием и выражением своих чувств. Они становятся очень неподатливыми и контролирующими. Некоторые из них обнаруживают, что чрезмерно зависят от других людей; у них нет чувства свободы выбора на жизненном пути. Часто в их жизни присутствуют всепроникающие чувства страха и вины. Многие страдают депрессией и зачастую неспособны чувствовать свою близость с другими людьми или иметь с ними близкие отношения. Все эти факторы имеют важнейшее значение в профессиональной и личной жизни детей алкоголиков.

Возможно, когда-нибудь наука определит, какое влияние испытывают на себе такие дети в биологическом смысле; а пока, полагаю, мы можем заняться той ролью, которую играет в их жизни окружающая среда. Когда дети растут в семьях, затронутых алкоголизмом, они переживают все свои унижения и потери в одиночку… в одиночку, потому что не ощущают, что могут получить помощь и поддержку от своих родителей или других важных для них людей.

Но мы можем быть в их распоряжении, и мы можем им помочь.

Многие читатели обнаружат, что книга «Со мной такого не случится» – катализатор, вызывающий самые разнообразные чувства, многие из которых будут болезненными. Я призываю вас не держать эти чувства в себе, а делиться ими – книга объяснит, как это можно делать. Слишком уж долго члены семей алкоголиков НЕ РАЗГОВАРИВАЛИ, страдая молча. И вот теперь настало время начать процесс выздоровления.

Человек не делает осознанного выбора, стать ему алкоголиком или созависимым или нет; без вторжения алкоголизма он или она выбрали бы совсем иное. Так что, читая, старайтесь понимать, а не испытывать чувство вины. Задача этой книги – предложить вам понимание и надежду для выздоровления. В ней представлены рекомендации, которые могут положительно повлиять на детей алкоголиков, чтобы во взрослом возрасте они могли жить с большим ощущением самих себя, своего благополучия и растущей способностью стремиться к удовлетворению своих потребностей – и, что самое важное, вести довольную и счастливую жизнь.

Помню, когда я был мальчишкой, то иногда, приходя домой со школы, обнаруживал, что мебель из гостиной или столовой валяется на подъезде к дому. Это меня пугало – точнее, просто сводило с ума. Моей первой мыслью было: нужно занести все это обратно в дом, пока никто не увидел. И я сам или с кем-то (с мамой или братьями) втаскивал мебель в дом. Это приносило мне небольшое облегчение. Однако на протяжении нескольких дней или даже недели или двух – в зависимости от серьезности события – у меня из головы не выходила мысль: что еще произойдет? Может, папа отдаст что-нибудь наше чужим людям? И он действительно раздавал вещи, которые мы очень любили – пару лыж, ружье, а однажды даже нашу собаку. Он говорил нам, что терпеть нас не может, или называл нас никчемными и такими-сякими. Я всегда размышлял над такими инцидентами; сейчас, вспоминая, я понимаю, что провел много лет, переживая за отца и придумывая, как бы мне ему помочь. Почему он так поступает? Что я такого сделал? Что мы такого сделали? Что мне сделать, чтобы его изменить? Так я и рос, превращаясь из мальчика в молодого человека, наедине с этими мыслями – и в социальном смысле, и в душевном. Я никогда не стремился получше узнать самого себя; мне кажется, я до сих пор себя не знаю. Я все еще одиночка и не умею жить, получать удовольствие и наслаждаться жизнью.

Мой отец – алкоголик. Но он никогда этого не признавал. Когда я жила с ними, они с мамой постоянно скандалили. Мы, их шестеро детей, были пешками в их военных играх. Я всегда мучилась вопросом: виновата ли я в его пьянстве? Во время их ссор я всегда укрывалась в своей комнате. Там я чувствовала себя в безопасности. Сейчас мне двадцать два, я уже два года замужем. И у меня такая проблема: я все время извиняюсь за малейшую мелочь. Например, за недостаточно холодное молоко или за мокрое полотенце, оставленное в спортивной сумке. Мне хочется взять на себя вину абсолютно за все – даже за вещи, над которыми я не властна.

Я – женщина (вернее, девушка) двадцати девяти лет, единственный ребенок двух родителей-алкоголиков. Когда я была маленькой, большую часть времени мне было одиноко и страшно. Но, когда все твои друзья выглядят нормальными и беззаботными, а родители поглощены собственными проблемами, рассказать об этом некому. Когда я просыпалась, разбуженная спорами родителей, мне ужасно хотелось иметь сестру, с которой можно было бы поговорить. Почему-то мне всегда казалось, что, если бы у меня была сестра, о которой я могла бы заботиться и делать так, чтобы ей было хорошо, то мне жилось бы лучше. О том, что кто-нибудь мог бы заботиться обо мне самой и делать так, чтобы мне жилось лучше, я даже и не задумывалась. Когда я училась в шестом классе, мои родители разошлись, и я осталась жить с отцом. После ухода матери я почувствовала облегчение, потому что, по крайней мере, прекратились их скандалы. Но потом все изменилось, и я обнаружила, что стала родителем, а отец – ребенком.

Я гордилась своим детством, потому что считала, что оно сделало меня сильной, независимой и уверенной в себе. Теперь, став старше, я чувствую такой гнев, что мне хочется накричать на кого-нибудь – но больше не на кого. Отец умер в 1970-м году; думаю, в это же время мать просто махнула на себя рукой и продолжила пить, пока не умерла. И вот теперь мне почти тридцать, и я стала больше пить; я это знаю, но не хочу бросать. Я получаю от этого удовольствие. Алкоголь помогает мне расслабиться и почувствовать себя лучше. В прошлом году я начала лечиться. Мой врач сказал мне, что я пью, чтобы облегчить свою боль. Может, это и так, но я никогда и не думала о том, что мне больно. Самое страшное, что я, по-видимому, подражаю тем самым поведенческим и ролевым моделям, которым не должна бы подражать. Но куда деться от двадцати лет, сформировавших весь мой жизненный уклад?

На сегодняшний день в Америке от 28 до 34 миллионов особенных детей и взрослых. Они особенные, потому что вероятность стать алкоголиками для них больше, чем для любой другой идентифицируемой группы людей. Это люди, выросшие или в настоящее время растущие в семьях алкоголиков.

Почему вероятность стать алкоголиками или вступить в брак с алкоголиком для них выше? С какими проблемами они сталкиваются во взрослой жизни из-за пережитого ими в детстве? Как мы можем помочь детям, воспитывающимся сейчас в семьях алкоголиков, и взрослым, которые хотят лучше понять собственное детство и перестроить свою жизнь?

Следующие страницы помогут ответить на эти вопросы. Они призваны помочь читателю понять те роли, которые усваивают дети в таких семьях, а также прямое следствие этого – проблемы, с которыми они сталкиваются во взрослом возрасте.

Один из самых явных признаков благополучно функционирующей семьи – постоянство; в то же время жизнь в семьях алкоголиков лучше всего описывают слова «непостоянство» и «непредсказуемость». Я полагаю, что, живя в такой семье, супруги и дети алкоголиков делают то, что, как они считают, имеет смысл в данный момент. По мере того как связанные с алкоголизмом проблемы приводят ко все большему непостоянству и непредсказуемости в домашней жизни, поведение непьющих членов семьи, как правило, превращается в попытку вернуть стабильность их семейной системе. Члены этой системы действуют и реагируют так, чтобы облегчить себе жизнь и сделать ее менее болезненной.

В самых благополучных семьях эмоции выражаются ясно, и у каждого есть возможность поделиться своими чувствами. Внимательная группа слушателей принимает эти эмоции и предлагает свою помощь и поддержку. Члены такой семьи свободно могут попросить внимания, а взамен уделяют свое внимание другим.

В семье, пораженной алкоголизмом, эмоции подавляются и искажаются. Часто ими не делятся; когда же их все-таки выражают, то, к сожалению, это делается в осуждающей манере, с перекладыванием вины друг на друга.

Созидательные союзы – часть здоровой семьи; однако взрослые члены алкогольных семей зачастую не образуют союзов. Если же союзы все же демонстрируются, они носят разрушительный характер и обычно состоят из одного родителя и ребенка (или детей) против другого родителя.

В семьях есть правила, которые должны выражаться словами и быть честными и гибкими. Такие правила, как «без драк» или «выслушивать каждого», ведут к более здоровому функционированию семейной системы. Однако в семьях алкоголиков правила, если они вообще устанавливаются, обычно не основаны на потребности в здоровой защите, а строятся на стыде, вине или страхе. Вместо четко выраженного словами правила «не драться» действует негласное правило «ты никому не скажешь, откуда у тебя синяк».

Во многих случаях в семье есть четко определенные роли. Для взрослых ее членов типично разделять или совмещать роли добытчика и управляющего – человека, принимающего решения в доме. Дети, воспитывающиеся в семьях, где практикуется открытое общение, а постоянство образа жизни – это норма, обычно обладают способностью брать на себя самые разные роли, в зависимости от ситуации. Такие дети учатся быть ответственными, организованными, ставить перед собой реалистичные задачи, играть, смеяться и наслаждаться жизнью. Они учатся чувству гибкости и непосредственности. Обычно их учат быть восприимчивыми к чувствам других людей, и они хотят приносить другим пользу. Дети в таких семьях учатся как быть самостоятельными, так и принадлежать к группе. Что же касается детей в семьях алкоголиков, они редко учатся сочетаниям ролей, формирующим здоровую личность. Вместо этого они замыкаются на ролях, основанных на их понимании того, что им необходимо делать для «выживания» и привнесения некоторой стабильности в свою жизнь.

Работая со взрослыми детьми алкоголиков, я открыла интересное явление: в детстве эти особенные взрослые не соответствовали тому стереотипу, который, как меня убеждали, типичен для детей алкоголиков. Эти взрослые вовсе не обязательно были детьми, которые убегали из дома, заполняли колонии для несовершеннолетних, страдали астмой или гиперактивностью, плохо учились в школе или имели низкую самооценку. Это не всегда были люди, имеющие проблемы с приспособляемостью, или же озлобленные. Напротив, большинство из них демонстрировали явную склонность выглядеть «нормальными» людьми, происходящими из «типичных» американских семей. Они не проявляли проблемного поведения; редко говорили об алкоголизме в семье родителей или даже не говорили о нем никогда.

(Рисунок 13-летней Келли, на котором нарисованы бутылка и велосипед и написано: «Он получает выпивку, а мы не получаем никаких велосипедов»)

Если опросить школьных психологов-консультантов, сотрудников учреждений по делам несовершеннолетних и других специалистов по оказанию помощи, они расскажут, что контактировали с большим количеством детей из семей алкоголиков. Однако это описание применимо, скорее, не к большинству детей из таких семей, а лишь к тем детям, которые склонны выражать эмоции действием. Я утверждаю, что школьные психологи не видят большую часть детей алкоголиков; ими не занимаются учреждения по делам несовершеннолетних; их не лечат от астмы или гиперактивности. В то время как значительное число проблемных детей происходит из семей алкоголиков, большинство детей из таких семей просто не привлекают к себе достаточно внимания, даже для того, чтобы кто-нибудь счел, что они нуждаются в особом внимании. О них забывают. Если они заняты делом и выглядят хорошо, то их игнорируют.

Мой интерес к этой теме возрос, и я начала внимательнее присматриваться ко взрослым, выросшим в семьях алкоголиков. Меня в равной степени интересовали и те, кто во взрослом возрасте стали алкоголиками, и те, кто вступили в брак с алкоголиками, и те, кто, став взрослыми, не сделали ни того, ни другого.

Работая с детьми, я выяснила, что большинство из них склонны брать на себя одну из следующих трех ролей или же некую их комбинацию: «ответственный», «адаптирующийся», «успокоитель».

Единственный или самый старший ребенок, скорее всего, станет очень ответственным ребенком. Он берет на себя большую долю ответственности не только за самого себя, но и за других членов семьи. Это ребенок, который в девять лет ведет себя как в тридцать пять, а в двенадцать – как в сорок. Он стал взрослым с момента появления в его семье алкоголизма. Это тот семилетний ребенок, который укладывает маму в постель; тот девятилетний, который каждый вечер готовит ужин; тот двенадцатилетний, который возит папу на машине, потому что папа слишком пьян, чтобы сам ее вести. Играющий эту роль ребенок редко ведет себя плохо; вместо этого он выполняет многие домашние и родительские обязанности по отношению к своим братьям и сестрам, а вполне возможно, и к родителям.

Далее идет ребенок, который, как правило, не старший в семье и не единственный, и у него не развивается необходимость нести ответственность за самого себя или других. Ему нет в этом особой нужды, ведь в семье зачастую есть более старший ребенок, который и обеспечивает необходимую упорядоченность домашней жизни. Поэтому средний или младший ребенок обнаруживает, что ему лучше всего играть роль адаптирующегося. Легче ведь просто следовать указаниям, справляться с тем, с чем приходится, приспосабливаться к обстоятельствам того, с чем приходится справляться, а также приспосабливаться к обстоятельствам текущего дня. Такая адаптационная модель позволяет ребенку выглядеть более гибким, более непринужденным и, возможно, более эгоистичным, чем другие члены семьи.

Третья модель поведения, обычная для ребенка в таком доме, где жизнь становится все более хаотичной – успокоитель, семейный утешитель. Этот ребенок часто старается сделать так, чтобы другие члены семьи чувствовали себя лучше, как будто он ответственен за любую боль, переживаемую семьей. Он гораздо более чуток по отношению к чувствам других людей и тратит много времени на то, чтобы ослабить интенсивность боли в своей семье. Такой ребенок – хороший слушатель, который забирает печаль мамы, страх брата, замешательство сестры и гнев отца.

Во всех этих характеристиках легко можно увидеть нечто ценное, и мы, как правило, не рассматриваем их как разрушительные. Фактически, когда на детей навешивают такие ярлыки, как «ответственный», «заботливый», «умеющий приспосабливаться к трудным ситуациям», это позволяет им во взрослом возрасте хвалить самих себя за то, что они оказались такими хорошими «выживальщиками». Однако во взрослой жизни эти способы выживания часто доводят до нездоровых крайностей. Подобное необычное развитие приспособительного поведения часто вызывает эмоциональные и психологические нарушения. Понимание этих нарушений позволит понять, почему выживальщики, став взрослыми, в конце концов, не выживают, а вместо этого втягиваются в проблемное пьянство, вступают в брак с будущим алкоголиком или наживают себе необычайно много других проблем.

В моем доме все должно быть в порядке, иначе мне очень неспокойно. Моя аккуратность, вероятно, проистекает из того хаоса, который я ощущала в юные годы. Дом моих родителей всегда был в порядке в физическом смысле; но что касается человеческих отношений, в нем царил ХАОС.

Дети нуждаются в постоянстве и организованности. Когда алкоголизм алкоголика прогрессирует, а созависимый все больше занимается алкоголиком, дети ощущают уменьшение постоянства и организованности их семейной ячейки, и их жизнь становится все менее предсказуемой. Бывают дни, когда папа пьет, но срывов и напряжения нет; зато в другие дни, когда он пьет, он становится шумным, упрямым и требовательным в своих ожиданиях по отношению к детям. Мама временами реагирует на подобные срывы пассивно, игнорируя их, а временами договаривается с соседями, чтобы дети побыли у них, пока папа не уснет, или же говорит детям, чтобы они пошли поиграть на улицу, пока она их не позовет. Дети не знают, чего ожидать от папы, когда он пьет, и чего ожидать от мамы, когда папа пьет.

Когда родители не обеспечивают им постоянства и организованности, дети ищут способ обеспечить их самим себе. Старший или единственный ребенок очень часто становится самым ответственным в семье. Он берет на себя ответственность за организацию домашней обстановки и обеспечивает постоянство для других. Если папа, пьянствуя, проявляет словесную агрессию, этот ребенок собирает пальто и пижамы других детей и отправляет их к соседям. Пока мамы с папой нет дома, потому что они где-нибудь выпивают вместе, ответственный ребенок отправляет других детей в спальню, следит за тем, чтобы они сделали домашнее задание, а затем говорит им переодеться в одежду для сна и лечь спать. Это девятилетняя девочка, у которой на стене в спальне висит график, где отмечено, что ей нужно сделать по дому каждый день. Она берет на себя много обязанностей, потому что испытывает потребность в организованности. В такой ситуации она видит, что ее мама, работающая более чем по восемь часов в день, всегда грустная и усталая. Мама никогда не жалуется, но девочка знает, что, если ковры пропылесосены, грязная одежда подготовлена для стирки, покупки сделаны, посуда перемыта, а глажка закончена, то это ей помогает. Она также знает, что все идет лучше, когда ее братья и сестры получают от нее указания о том, куда им можно идти, а куда нельзя; тогда они не мешают маме и папе, им удается поиграть, и их жизнь кажется гораздо счастливее.

Иногда ответственных детей подталкивают к тому, чтобы они взяли на себя эту роль, а иногда они выполняют ее добровольно. Одна тридцатилетняя женщина сказала: «Моя мама забрала меня из приюта, где я провела шесть лет, только для того, чтобы я была дома и заботилась о двух своих младших братьях». Другая взрослая женщина призналась мне: «Благодаря тому, что я была такой хорошей хозяйкой и родителем для моей сестры, папе было проще не бывать дома, когда мама пила. Он не знал, что ему делать, и поэтому просто работал до все более позднего часа и все чаще ездил в командировки». Для родителя-алкоголика и родителя-созависимого типично очень гордиться своим ребенком, который ведет себя как взрослый. Ответственный ребенок облегчает жизнь родителей, так как благодаря ему у алкоголика больше времени, чтобы пьянствовать, а у созависимого – чтобы заниматься алкоголиком.

Независимо от того, явно ли подталкивают ребенка к роли ответственного или же он попадает в нее иным образом, более трудно различимым, эта роль обычно дает ему утешение. Когда он ее играет, это привносит стабильность в жизнь этого старшего или единственного ребенка, а также в жизнь других членов семьи. Такие ответственные дети чувствуют себя очень организованными, и они действительно такие. Они выполняют эту роль так последовательно, что становятся прямо-таки экспертами в планировании и манипулировании. Чтобы обеспечить ту организованность, к которой стремятся, они часто манипулируют своими братьями и сестрами. Эта способность организовывать, влиять на других и достигать поставленных целей наделяет таких детей лидерскими качествами – качествами, благодаря которым их выбирают старостами класса, капитанами команд и так далее.

Ответственные дети становятся мастерами постановки реальных целей, таких как: «Я позабочусь о том, чтобы мальчики приняли ванну сегодня вечером, а девочки – завтра вечером», «Я обязательно составлю сегодня вечером список нужных продуктов, а завтра после школы все куплю». Подобные цели реалистичны и достижимы. Живя в доме, где есть проблема алкоголизма, реалистичнее всего думать о задачах на ближайшее время: «Что я могу сделать сегодня?», «Что я сделаю завтра?» Если же такие дети начинают думать о том, что хотят совершить в течение следующих нескольких недель, то они знают, что обстановка в доме, возможно, и не будет оставаться достаточно стабильной для того, чтобы они смогли выполнить задуманное. Слишком уж многие долгосрочные планы зависят от того, будет ли пить их родитель-алкоголик. «Я никогда не планировала вечеринку по случаю своего дня рождения. Если я хотела вечеринку, то лучше всего было позвонить маме в обеденный перерыв и спросить. Это всегда зависело от папиного настроения, а предсказать его она могла лишь на несколько часов вперед». Поэтому, ставя перед собой достаточно реалистичные цели, чтобы их можно было достигнуть, ребенок доволен собой. Он достигает поставленных целей и чувствует удовлетворение.

Итак, ответственность, организованность, способность ставить цели и достигать их – это качества, которые поощряются и вознаграждаются и дома, и в школе. Очевидно, что при таком поведении детей не направляют к школьным психологам и родители их не наказывают.

Ответственные дети научились целиком полагаться на самих себя. Это кажется им самым разумным. Они усвоили: лучший способ добиться стабильности – обеспечить ее самим себе. «Если хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это сам». Они не могут постоянно надеяться на маму или папу. Алкоголик и созависимый временами могут эмоционально и психологически откликаться на их просьбы, но непредсказуемость и непостоянство поведения родителей – разрушительные элементы.

Дети также приходят к убеждению, что и от других взрослых не будет толку, когда им будет нужна помощь. Как правило, они уверены, что большинство взрослых недостаточно способны и умны длятого, чтобы дать лично им какое-либо понимание или руководство. Дети интерпретируют это в том смысле, что другим все равно или что они не особо чуткие. Такие идеи детьми усваиваются, однако, возможно, никогда не осознаются.

Большинство взрослых воспринимают ответственных детей как очень зрелых, заслуживающих доверия и серьезных. Сверстники же часто считают, что с такими детьми не так весело, как с другими их друзьями. Чаще всего ответственные дети либо активно участвуют в организованной общественной деятельности, либо не ведут сколь-либо значительной общественной жизни. Им необходимо находиться в организованной обстановке, которую они могут контролировать. Целеустремленность позволяет им отвлечься от боли, переживаемой семьей. Это дает им психологическое облегчение; кроме того, они получают положительные отклики. Что самое важное, на текущий момент это действительно облегчает им жизнь.

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: