Внешнеполитическая программа А. П. Извольского

В апреле 1906 г. Министерство иностранных дел возглавил А. П. Извольский. Отставка В. Н. Ламздорфа должна была успокоить общественное мнение, находившееся под впечатлением катастрофических неудач дальневосточной политики, хотя Нико­лай II был повинен в них гораздо более своего послушного мини­стра.

Преемник В. Н. Ламздорфа имел богатый опыт дипломатиче­ской службы на различных должностях и в разных странах, вклю­чая Румынию, Сербию, США, Италию, Германию, Японию. Будучи с 1902 г. посланником в Дании, А. П. Извольский стал хорошо из­вестен императорской фамилии вследствие тесных родственных уз датского королевского дома с Романовыми и приобрел доверие вдов-

ствующей императрицы Марии Федоровны и Николая П. В то же время симпатии Извольского к идеям конституционной монархии помогали ему устанавливать деловые контакты с Думой. Нового министра отличали энергия, уверенность в себе и готовность ре­шать масштабные задачи. Он надеялся в короткий срок восстано­вить пошатнувшийся авторитет российской дипломатии, добиться крупных успехов на международной арене, не нарушая при этом спокойствия, необходимого для внутренних преобразований.

Извольский видел, что у России нет возможностей для актив­ной внешней политики одновременно на нескольких направлениях. Поэтому он настаивал на сохранении статус-кво на Дальнем Восто­ке, в Средней и Центральной Азии ради сосредоточения всех сил на защите интересов России в Европе и на Балканах, где назревали серьезные конфликты.

Русско-французский союз Извольский считал достижением российской дипломатии. Союзные связи с Францией были важны для сохранения европейского равновесия, для взаимодействия в восточном вопросе и, наконец, для решения финансовых проблем царского правительства. Франция уступала Германии по общему объему вложенных в России капиталов, но безусловно первенствовала в сфере государственных займов. В 1909 г. Министерство фи­нансов вновь было вынуждено для обслуживания государственного долга прибегнуть к французскому займу на сумму свыше 500 млн. рублей.

Извольский прекрасно понимал, что в свете наметившегося англо-французского сближения русско-французское партнерство окажется малопродуктивным без англо-русского соглашения. Без него нечего было и думать о стабилизации обстановки на азиатских и дальневосточных рубежах России.

Заботясь о налаживании сотрудничества с Францией и Вели­кобританией, Извольский стремился при этом избежать втягивания России в конфликт с Германией. Переговоры по интересовав­шим российскую дипломатию вопросам как с Парижем и Лондо­ном, так и с Берлином и Веной были характерной чертой курса Извольского. В известной мере это примиряло различные точки зрения по поводу внешнеполитической ориентации, существовав­шие в правящих кругах и общественном мнении России.

Соглашения 1907 г. с Великобританией и Японией Едва заняв министерское кресло, А. П. Извольский начал переговоры о разграничении интересов России с Японией на Дальнем. Востоке и с Великобританией в Средней и Центральной Азии. Поиск взаимоприемлемых решений оказался нелегким делом. Трудности возникали не только за столом переговоров. Извольский, считавший урегулирование отношений с Англией и Японией пер­востепенной внешнеполитической задачей, был готов ради этого к

определенным уступкам. Однако министру пришлось выдержать настоящую борьбу с приверженцами жесткой линии среди пред­ставителей российской администрации в Туркестане и Приморье и среди высших военных чинов.

18(31) августа 1907 г. Извольский и британский посол в Пе­тербурге А. Николсон подписали конвенции об Иране, Афганиста­не и Тибете. Иран делился на три зоны: северную — сферу влияния России, юго-восточную — сферу влияния Англии и промежуточную между ними — нейтральную. Участники соглашения обязались не добиваться концессий в "чужой" зоне и не вмешиваться в проводимые там другой стороной экономические и политические мероприятия. В нейтральной зоне обе державы имели равные права.

В целом граница между сферами влияния в Иране отвечала пожеланиям российской дипломатии. На серьезные уступки ей при­шлось пойти в отношении Афганистана, признав его областью ис­ключительных интересов Великобритании. Россия должна была поддерживать политические отношения с Афганистаном только через посредство британского правительства, которое со своей сто­роны гарантировало целостность афганских владений.

В отношении Тибета стороны договорились о неприкосновен­ности его территории, невмешательстве в его внутренние дела и об уважении сюзеренных прав китайского правительства на Тибет. Таким образом, Лондону пришлось отказаться от планов широкой экспансии в этом районе, хотя ряд преимуществ, приобретенных Великобританией в результате военного вторжения в Тибет в 1904 г., английским дипломатам удалось отстоять.

В ходе переговоров Извольский попытался затронуть и про­блему режима черноморских проливов. Глава Фориноффис Э. Грей обещал, что в будущем Лондон поддержит Россию в вопросе об открытии проливов для русских военных судов. Однако подтвер­дить это обещание письменно, в виде официального документа Грей отказался. Дальнейшие события показали, что реального поворота в английской политике в отношении проливов не произошло.

Русско-британское соглашение 1907 г. не имело общеполити­ческого характера. Однако оно урегулировало наиболее спорные вопросы и тем самым расчистило почву для дальнейшего сближе­ния. Между Россией, Францией и Великобританией сложились отношения "Тройственного согласия" или Антанты (от француз­ского entente — согласие), хотя в виде союзного договора они оформ­лены не были.

Успешная подготовка русско-британского соглашения способ­ствовала прогрессу на одновременных переговорах между Россией и Японией. Под давлением Англии и Франции японское правитель­ство умерило свои претензии. Не последнюю роль сыграло и согла­сие Петербурга предоставить Японии крупные льготы в области рыболовства вблизи Тихоокеанского побережья России.

15 (28) июля 1907 г. между Россией и Японией были подписа­ны торговый договор и рыболовная конвенция, а два дня спустя — русско-японское соглашение по политическим вопросам. Оно состояло из гласной и секретной части. В последней предусматривался раз­дел Маньчжурии на русскую (северную) и японскую (южную) сфе­ры влияния. К русской сфере влияния была отнесена также Внеш­няя (Северная) Монголия, а к японской — Корея.

Боснийский кризис 1908—1909 гг.

Улучшение отношений с Англией и снижение напряженности на российских границах в Азии и на Дальнем Востоке создали, по мнению Извольского, необходимые предпосылки для активных действий России на балканском направ­лении и в вопросе о черноморских проливах. При этом Извольский надеялся договориться не только с Францией и Великобританией, но и с австро-германским блоком.

В 1908 г. на Балканах разразился очередной кризис в связи с революцией в Турции. Абсолютистский режим султана Абдул-Хамида II был свергнут и к власти пришли военные — сторонники турецкой буржуазно-националистической организации "Единение и прогресс" (в Европе их называли "младотурками"). Они провоз­гласили введение конституционного правления, но в то же время не собирались признавать за угнетенными народами Османской им­перии права на самоопределение и развязали новую кампанию ре­прессий против национальных движений.

Внутренними затруднениями Турции решила воспользовать­ся Австро-Венгрия для аннексии Боснии и Герцеговины с много­численным сербским и хорватским населением. Австрийская адми­нистрация и войска находились в этих провинциях по решению Берлинского конгресса 1878 г., но номинально они оставались под суверенитетом султана. Аннексия должна была стать демонстра­цией силы, прежде всего в отношении Сербии. Это балканское госу­дарство, стремившееся проводить независимую от Вены политику, претендовало на Боснию и Герцеговину, а в более широком пла­не — на объединение под своим главенством южных славян как Османской империи, так и империи Габсбургов.

Извольский полагал, что планы Австро-Венгрии следует ис­пользовать в русских интересах, договорившись с Венским кабине­том о компенсациях в обмен на признание Россией присоединения Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии. Сугубо негативное отно­шение к аннексии министр считал ошибочным: России пришлось бы либо ограничиться бесплодным протестом, либо прибегнуть к угрозам, чреватым войной.

2—3 (15—16) сентября 1908 г. в замке Бухлау Извольский встре­тился с министром иностранных дел Австро-Венгрии А. Эрента-

лем. Устно они условились о том, что Россия одобрит аннексию Боснии и Герцеговины, а Австро-Венгрия поддержит открытие проливов для военных кораблей России и других черноморских госу­дарств. Момент для объявления об аннексии и о пересмотре режи­ма проливов на встрече в Бухлау установлен не был. Извольский надеялся решить эти вопросы на международной конференции, для предварительной подготовки которой он немедленно отправился в поездку по европейским столицам.

Германия и Италия в самой общей форме согласились на от­крытие проливов, но потребовали компенсаций. Франция обуслови­ла свою позицию мнением Лондона. Однако на берегах Темзы Из­вольского ждало разочарование. Великобритания пыталась исполь­зовать смену власти в Константинополе для усиления собственного влияния в Турции и искала расположения младотурок. Грей опа­сался, что пересмотр режима проливов осложнит положение ново­го турецкого правительства. Он заявил Извольскому о несвоевре­менности подобного шага и о необходимости во всяком случае полу­чить предварительное согласие Турции. Кроме того британские го­сударственные деятели дали понять, что предпочитают открытие проливов для военных судов не только черноморских, но и других стран. Подобное решение было бы на руку Англии, располагавшей сильнейшим флотом в Средиземноморье, и британская дипломатия отстаивала этот вариант вплоть до начала первой мировой войны.

Дипломатическая Цусима. Неудача в Лондоне серьезно ослабила позиции Извольского, который оказался под огнем острой критики со стороны коллег по правительству. Идя на переговоры с Эренталем, глава российского дипломатического ведомства не по­свящал в свои планы Совет министров, на что формально имел право, отвечая непосредственно перед императором. Однако как только П. А. Столыпину стало известно о результатах встречи в Бухлау, он выступил против действий Извольского.

Сделка с Австро-Венгрией неизбежно подрывала авторитет России у славянских народов Балкан. Российская дипломатия мог­ла лишиться важной опоры в осуществлении своих планов в этом регионе. Русско-австрийское соглашение не снискало бы популяр­ности и в общественном мнении России. Традиционно оно сочувст­вовало балканским славянам. Такой настрой еще более усилился в результате настойчивой пропаганды "объединения славянства" против "наступления германизма", которую повели в печати во время Боснийского кризиса кадеты, октябристы, прогрессисты, умеренно-правые.

П. А. Столыпин не сомневался, что аннексия Боснии и Герце­говины вызовет недовольство в большинстве балканских государств и в Турции. Тогда Россия получит хороший шанс сплотить их под своим руководством на основе общего непризнания аннексии. В ре­зультате расстановка сил на Балканах коренным образом изменится в пользу России, а улучшившиеся отношения с Турцией позво­лят договориться с ней о пересмотре режима проливов.

Замысел Столыпина был заманчив, хотя имел немало слабых мест. Политическая ориентация правительств балканских государств и Турции была неустойчива, они конфликтовали между собой, вдо­бавок Россия не могла позволить себе балансировать на грани вой­ны с Австро-Венгрией.

Столыпин привлек на свою сторону большинство министров, однако Извольский продолжал настаивать на соглашении с Веной. Николай II от ответственного решения уклонился. Он одобрил пред­ложения Столыпина и в то же время разрешил Извольскому про­должать усилия по реализации договоренности в Бухлау.

На фоне сумятицы в российских правительственных сферах Венский кабинет действовал быстро и решительно. Чтобы избе­жать обвинений в одностороннем нарушении Австро-Венгрией ста­тус-кво на Балканах, Эренталь побудил болгарского князя Ферди­нанда провозгласить полную независимость Болгарии, прежде счи­тавшейся вассалом Османской империи. А через день, 24 сентября (7 октября) 1908 г., Вена официально возвестила о присоединении Боснии и Герцеговины.

Извольский был поставлен перед свершившимся фактом, при­чем Эренталь не преминул публично заявить о полученном в Бух­лау согласии российского министра иностранных дел. Извольский поспешил разъяснить в печати, что был готов признать аннексию только при условии созыва международной конференции, на кото­рой следует договориться о компенсациях для Турции и балкан­ских государств. О проливах он теперь умалчивал, помня о реакции Лондона. Такая программа конференции была поддержана Англи­ей и Францией, но отвергнута Австро-Венгрией и Германией. Они соглашались только на формальную санкцию великими державами произошедшей аннексии.

Планы Извольского терпели окончательное крушение. В кон­це октября 1908 г. Столыпин убедил царя провести специальное заседание Совета министров для определения дальнейшего курса балканской политики и добился на нем одобрения своей линии. Было решено воздержаться от признания аннексии Боснии и Герцегови­ны и сделать основную ставку не на переговоры с Австро-Венгри­ей, а на сближение с Турцией, Сербией, Черногорией, которые рез­ко протестовали против действий Вены.

Однако и на этом пути российская дипломатия успеха не дос­тигла. В начале 1909 г. произошли серьезные перемены в составе младотурецкого правительства. Новые руководители считали стра­тегическим союзником Османской империи австро-германский блок. Они прекратили переговоры с Россией, зато быстро достигли со­глашения с Австро-Венгрией об отказе Турции от прав на Боснию и Герцеговину в обмен на денежную компенсацию.

Уладив дела в Константинополе, Венский кабинет под угрозой войны потребовал безоговорочного признания аннексии от Сербии и Черногории. Австрийские военные приготовления были демонст­ративно поддержаны Германией. Чтобы противодействовать авст­рийской политике, царское правительство пыталось заручиться помощью английской и французской дипломатии, но Великобрита­ния и Франция не были готовы к конфликту с Германией и совето­вали пойти на уступки.

8 (21) марта 1909 г. Германия в ультимативной форме предло­жила России немедленно одобрить присоединение Боснии и Герце­говины к Австро-Венгрии и принудить к тому же Белград. В про­тивном случае австрийские войска были готовы напасть на Сербию. Положительный ответ Петербургского кабинета означал очевидное и серьезное внешнеполитическое поражение, "дипломатическую Цусиму", как говорили современники. Однако выбора не было. Рус­ская пресса, не скупившаяся в начале кризиса на решительные заявления, заметно сбавила тон. И правительство, и поддерживав­шие его политические силы — от кадетов до правых — были едины во мнении, что война (а по другому защитить Сербию было невоз­можно) несвоевременна и опасна для России. Германский ультима­тум был принят. Россия и по ее совету Сербия признали австрий­скую аннексию на Балканах.

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: