Семейная культура украинцев

Первую гендерную революцию лица мужского пола у древних русичей успешно проиграли. А тем самым стратегически выиграли. Высокое и ответственное положение женщины-славянки в семье ко многому ее обязывало.

Родина. Украинское название семьи – родина – ключ к пониманию истоков ее происхождения: принадлежность к роду. В Западной Европе социальная структура общества выстраивается вокруг семьи. На Руси – вокруг рода.

Род – первое мужское божество среди славянских божеств. Никаких изображений и следов культа Рода не сохранилось. Только в языке есть много слов, имеющих корень “род”: роды, родинка, родители, родственник, природа, урожай, родник. Корень “род” содержали также слова, которые ныне не употребляются: родиа – молния и плод граната, родрый – красный (отсюда слово “рдеть”). “Род” был повсюду, смотрел на человека и сверху, и снизу, и сбоку, и из каждого угла. Из поколения в поколение у человека формировалось родовое мышление. Каждый человек, который входил в сообщество Рода, пользовался его защитой

Для украинцев была характерна братская семья задружного типа, то есть союз индивидуальных семей, объединенных родством по мужской линии вплоть до пятого колена. Каждая братская семья, как и задруга, имела патронимическое имя – собирательное от имени предка, основателя семьи (например, Иванковичи). Жили эти семьи в отдельных жилищах, расположенных вокруг дома главы семьи (домачина). Средний размер братской семьи — 20 человек, иногда до 50–60 человек. Глава семьи был выборным – обычно старший в семье, хотя им мог быть и молодой и даже женщина. Глава семьи руководил хозяйственными делами, но решения по важнейшим вопросам принимали сообща.

В украинской семье женщина (особенно мать) традиционно играла большую роль. Со смертью мужа она становилась главой семьи. Вдова передавала хозяйство сыну лишь по старости. И при жизни мужа жена принимала участие в его делах. Хотя традиционным было подчинение мужу: «Жинка небита, як хата невкрита».

Расходились мирно. В соответствии с принятым бракоразводным ритуалом обращались друг к другу с просьбой о прощении, благодарили за совместно прожитые годы, желали счастья в новом браке и в знак расставания разрезали пополам краюху хлеба или пояс, забирая каждый по половине.

Весьма ограниченные права детей в семье варьировались в зависимости от возраста и положения детей в семье. Дети разного возраста имели определенное традицией положение в семье, соответствующий ему круг обязанностей и прав, а также особые наименования для каждой половозрастной группы.

Девочку до 10 лет звали дивча, от 10 до 13 лет – дивчина, в 14–16 лет – дивчище, старше 16 лет – дивка, (в Среднем Поднепровье и на Подолье – дивка в заплитках, а на Слобожанщине – дивка на выданье). Мальчик до 10 лет – хлопец (он пас гусей, кур или телят), от 10 до 12 лет – хлопчишко (он уже во всем помогал отцу), от 13 до 16–17 лет – подпарубок (работал наравне с отцом, но под его присмотром), старше16–17 лет – парубок (он уже работал самостоятельно).

Принадлежность к семье, а тем более главенство в ней повышали авторитет человека, одновременно расширяя его права (от детства к парубоцтву). Права парубка расширялись после того, как он выбирал себе суженую и еще больше после обручения. Полноправным же членом общества парубок становился только после женитьбы. Неженатый человек, какого бы возраста он ни был, считался парубком.

Создание семьи было не личным делом брачующихся. Это было заботой всей общины. Влияние общества на подбор брачных пар и создание семьи осуществлялось через сельскую общину, возрастные объединения молодежи (парубоцьки и дивоцьки громади), церковь.

Западнорусские православные братства образовывались вокруг приходского храма, о благоустройстве которого заботились братчики и престольный праздник которого справляли особенно торжественно, причем ими «сытился мед» и приглашались гости. На собраниях братств выбирались годовые старосты (или судьи), которые решали дела, возникавшие во время братских пиров.

Некоторые братства возникали из желания братчиков получить «душевное избавление и по смерти покой, и память вечную предкам и родителям». Члены таких братств записывали имена свои и родных в братские помянники, назначали особые дни для заупокойных и заздравных литургий и обставляли особыми церемониями похороны умерших сочленов. Братчики заботились о самопросвещении, читая на собраниях священные книги. Некоторые из них обзаводились госпиталями и богадельнями.

В состав братств входили представители всех слоев населения от ремесленников до высшего духовенства. Вписывались в братства и иногородные, и «закордонные» православные. В братства вступали иногда сразу целыми группами. Так, в 1591 г. в львовское братство вписался священник Гологурский со своим приходом; в киевское, около 1620 г. — запорожский гетман Сагайдачный со всем войском.

В конце XVI и в начале XVII в. возникли братства в Киеве, Луцке, Замостье, Могилеве, Орше, Минске, Пинске, Бельске, Бресте, Кобрине, Витебске, Полоцке и в других в небольших городах, местечках и селениях. Братчики собирались на сходки недельные, месячные, годовые и экстренные; во главе их стояли избираемые на год четыре старших братчика, которым вверялся высший надзор за братскими делами, а также хранение братской казны. Братства владели значительным имуществом; братчики обязывались платить взносы и штрафы, вносили добровольные пожертвования и денежные сборы. Братства имели свою церковь или — меньшие — придел в церкви и пользовались правом патронатства над нею.

Братства имели свои школы, типографии, больницы, посылали на церковные соборы своих представителей. Из братских школ вышли многие видные деятели западнорусского просвещения (Иов Борецкий, Лаврентий Зизаний, Памва Берында, Захария Копыстенский, Епифаний Славинецкий), стоявшие у истоков Киево-Могилянской академии и Славяно-греко-латинской академии в Москве.

В начале 60-х годов XIX западнорусские православные братства активизировали свою деятельность. и привлекать к себе сочувствие и пожертвования не одних только местных жителей, но и православных людей всей России. Восстановлению древних и учреждению новых братств содействовал утвержденный в 1864 г. закон о церковных братствах, который определял их как общества, состоящие из православных лиц разного звания и состояния, для служения нуждам и пользам православной церкви, для противодействия посягательствам на ее права со стороны иноверцев и раскольников, для созидания и украшения православных храмов, для дел христианской благотворительности, для распространения и утверждения духовного просвещения. Каждое братство имело свой устав. Братства учреждались при церквах и монастырях с благословения и утверждения епархиального архиерея по согласованию с начальником губернии. К 1 января 1893 г. в России действовали 159 церковных братств, в которых работали свыше 37 тыс. братчиков.

Братская традиция значительную роль сыграла в формировании национально-культурной идентичности Украины. Возникшее в Киеве при университете Св. Владимира «Кирилло-Мефодиевское братство» (1846-1847 гг.) распространяло произведения Т.Г. Шевченко и «Закон Божий (Книга бытия украинского народа)», написанный Н. Костомаровым. В пореформенный период старые «братчики» и ноые «украинофилы» направили свои усилия на легализацию малороссийского языка, вели научно-литературную работу, главным образом, в области фольклора, филологии и истории Украины.

Громади – молодежные общины, организующие досуг молодежи и регулирующие ее добрачные отношения. Они помогали упорядочивать отношения молодых с местной властью, разрешали конфликты среди молодежи и молодежи с жителями села, помогали в организации пиршеств. Эти объединения включали только неженатую молодежь, направляли свою деятельнось на организацию парубкования и женитьбы.

В Галиции парубковання начинался в 15–16 лет, а дивування в 14–16 лет, в Среднем Поднепровье – соответственно в 16–17 лет и 16 лет. Обусловлено это было ранней женитьбой, что в свою очередь объясняется нуждой в дополнительных рабочих руках в хозяйстве. Чем более развиты были формы земледелия в различных областях, тем более поздние были сроки вступления в эти общины. Вступая в громади, молодежь приобретала право на создание семьи, участие в семейных советах, а в определенных условиях – и в сельских сходах, а также на свободное распоряжение заработанными деньгами.

Вступление детей в молодежную общину отмечалось торжественно, сопровождалось обрядовыми действиями, символизировавшими наступление зрелости. Главной из них была ритуальная смена прически: парней подстригали определенным образом, девушкам впервые заплетали косы. Парубков подвергали также испытаниям, в которых они показывали свои трудовые навыки, находчивость и смелость. Парня сажали на коня, обычно белого, пока он гарцевал, члены общины приветствовали его песнями и аплодисментами. Это называлось обрядом коруновання. Девушки при вступлении в общину вносили деньги, парни деньги и угощение.

В ХIХ в. местом добрачного знакомства и общения молодежи, заключения брачных договоров (згоди, угоди) на Украине становятся ярмарки, на которые съезжались жители окрестных сел. Главы хозяйств нередко специально привозили туда своих взрослых сыновей и дочерей на выданье, выставляли изготовленные ими вещи. Трудолюбие и хозяйственные навыки были главными критериями в оценке брачного партнера.

Вечерницы. Основным местом общения молодежи были вечерницы, которые устраивались в домах вдов или бездетных пожилых супругов. На вечерницы собирались вечером, после окончания домашних работ. Девушки приходили с работой, которая чередовалась с развлечениями: танцами, пением, шутками, играми, рассказами. Эти вечера посещали и парни. Здесь завязывались знакомства.

Положение юношеской группы на будничной посиделке было бесправным, символизирующим ее «несовершеннолетний», (незрелый) возраст, который подчеркивался и нарочито глуповатыми формами поведения самих парней: бездельничанье, озорство, а то и хулиганство — битье окон и ламп, порча одежды, утвари, прялок, таскание в избу грязи и т.п.

Общественное мнение не одобряло позднее возвращение с вечерниц: «Как солнце сядет на маковку, девушка должна быть дома». Девушек, задержавшихся там допоздна, называли «гулящими». Парубки могли задерживаться до часа ночи, организуя вторые вечерницы – парубоцьки.

Провожать девушку с вечерницы парень мог лишь после объяснения в любви и получения разрешения на проводы у родителей избранницы. Он имел право провожать девушку, держа ее за руку. О девушке в таких случаях говорили: «Вона вже веде парубка».Это означало общественное признание будущей брачной пары. С этого момента парубок был обязан заботиться о своей суженой, оберегать ее целомудрие, честность (венок).

На защиту девичьей чести выступало все парубоцтво села, нередко выбирая с этой целью побратима-охранника. К побратимству прибегали девушки-сироты или те, кто еще не имел суженых. Девушка и побратим присягали в церкви на верность дружбе. За потерю венка (целомудрия) девушку и побратима строго наказывали.

Потеря венка и рождение внебрачных детей воспринимались как позор всей общины. По поверью “нечестное” поведение девушки приводит к неурожаям и мору. Поэтому таких старались изгнать из села. Практиковался также “вывод с танца”. Девушку, которая плохо себя вела, один из парубков выводил во время танцев из круга, либо заставлял ее танцевать “под голый бубен”.

Украинские вечерницы сочетали элементы развлечений, женихання (ухаживания), пробного брака. Отголоски пробного брака можно увидеть в обычае. Повсеместным был обычай оставаться на ночь у невесты. После сватовства жених мог проводить с нареченной не только дни, но и ночи наедине, обязуясь не делать ничего, что противоречило бы целомудрию,

Capitulations matrimoniales. Условия брачного договора родители жениха и невесты обсуждали во время сговора, нередко с участием молодой пары. Одним из условий брачного договора было выделение молодым земли. По обычаю ее получал жених при условии отделения от родителей. Невесту также старались наделить землей, но это не был обязательный пункт договора. Невесте предоставлялся небольшой участок земли, передававшейся в наследство по женской линии. Эта земля оставалась ее собственностью. Обязательным условием договора было наличие посага, который одновременно являлся приданым невесты и ее свадебным подарком. Это скриння – постель, белье, рушники, одежда. Без договора выделяли скот и немного денег.

Оставаться с родителями после женитьбы мог только сын. Дочери после замужества оставались в родительском доме крайне редко. Мужчин, которые жили в доме тестя, называли примаками. В основе примачества по принуждению лежалот желание родителей жениха поправить свое материальное положение с помощью богатого свата. Попав в дом тестя, примак становился фактически рабом. В Прикарпатье примака 10 лет считали чужим, и только через 10 лет он получал право на определенную долю домашнего имущества. В районе с более развитым земледелием бытовало примачество по приглашению. Зятя приглашали в примаки, если родители невесты не имели сыновей или они были малы, или если теща была вдова. В таком случае зять становился главой семьи.

В народе законным считали только брак, заключенный по договору и закрепленный свадебным обрядом. Брак с венчанием, но без свадьбы считался недействительным. Был также брак “на веру” – без венчания, но со свадьбой. Брак “на веру” заключали тогда, когда канонические преграды препятствовали легализации брака, а экономические условия вынуждали к совместной жизни. Например, необходимость ведения общего хозяйства разведенными или вдовыми, которые в соответствии с законодательством не имели права венчаться вновь. Брак “на совесть” заключался также с “покрыткой” – девушкой, не соблювшей невинность до брака.

Обычное право признавало законным и вынужденный приход обесчещенной девушки в дом соблазнителя. Незаметно проникнув в дом парубка, забеременевшая девушка забиралась на печь и находилась там до рождения ребенка, после чего она получала право стать женой своего избранника.

Существовал обычай сватовства девушки к парню. “Когда-то, – писал известный украинский писатель и этнограф И.С. Нечуй-Левицкий, – девчата сами сватались за парубков: говорят, что девушка придет, бывало, в дом, где она заприметит себе парня, положит хлеб на столе и сядет на лавке. То был знак, что она хочет заручиться с хозяйским сыном. Если хозяин не проронил и слова, то был знак, что его сын не хочет на ней жениться, но, говорят, люди считали грехом давать гарбуза девушке”.

Традиции выбора суженого девушкой объясняются оторванностью мужчин от дома из-за казацкой службы, ухода на длительное время на заработки. Эти обстоятельства повышали роль женщины в обществе, расширяли ее права и уверенность в себе.

«Ненька» Украина. Анализ рекламной политики украинского телевидения показал, что она имеет ярко выраженный гендерный дисбаланс. В передачах и рекламных роликах, посвященных успешным бизнесменам или политикам, фигурируют преимущественно мужские имена, тогда как в повествованиях о безработице, социальной незащищенности, растерянности в условиях кризиса, преобладают женские. Этот подход воспроизводит образ преуспевающего мужчины, тогда как женщины, занимает локус «жертвы», «страдания». Внимание масс-медиа обычно привлекают актрисы, проститутки и жертвы преступности, но меньше всего женщины, проявляющие себя в науке и общественной деятельности.

Имиджмейкеры склонные популяризовывать образ «полноценного» украинца как “провинциала” и любителя брутального юмора. Современные украинцы отождествляются исключительно с почти «лубочными» запорожцами и хуторянами.

Так, маскулинность в украинской рекламе основывается на фольклорном восприятии казачества как брутальной формы отвержения всего женского, героизации антифеминности. Женщина рассматривается как угроза мужской идентичности «истинного» украинца. Поскольку гомосексуальная «преданность» и сакрализованная мизогения были основой формирования национальной идентичности украинцев эпохи Запорожской сечи, то именно маскулинные, с оттенком гомоэротического мужского содружества образы широко представлены в рекламных и развлекательных шоу украинского производства.

Украинские средства массовой информации утверждают в общественном мнении представление о женщине исключительно как хранительнице духовного и душевного здоровья нации — «берегини», «воспроизводительницы рода». В рекламе подчеркивается «национальный колорит» украинок, безотносительно к их социально-профессиональной или индивидуальной субъектности. Женщина в украинской рекламе реализует некий абстрактный идеал «щирой украинки».

Таким образом, рекламная политика активно использует архетипические комплексы национальной ментальности.

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: