ИЗУМИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО БОГА В ТВОРЕНИИ МИРА И ЕГО ЭЛЕМЕНТОВ

[...] Бог пользовался при сотворении мира арифмети­кой, геометрией, музыкой и астрономией, всеми искус­ствами, которые мы также применяем, когда исследуем соотношение вещей, элементов и движений. При по­мощи арифметики бог сделал из мира одно целое. При помощи геометрии он образовал вещи так, что они стали иметь форму, устойчивость и подвижность в зависи­мости от своих условий. При помощи музыки он придал вещам такие пропорции, чтобы в земле было столько земли, сколько воды в воде, сколько воздуха в воздухе и огня в огне. Он сделал так, чтобы ни один элемент не мог раствориться полностью в другом, откуда выте­кает, что машина мира не может износиться и погиб­нуть. [...] Земля, говорит Платон, подобна животному: у нее камни являются костями, реки — венами, де­ревья — шерстью, а живые организмы, питающиеся в последней, подобны насекомым, находящимся в шерсти животных. [...]

Бог существует только как абсолют и, так сказать, является абсолютным всепожирающим огнем и абсо­лютным светом, [...] и свет этот скрытно и проникно­венно, как бы имматериально ограниченный, пребывает в умственной жизни живущих. [...]

Бог, эта абсолютная максимальность, есть одновре­менно творец всех своих созданий, единственный, знаю­щий их и ту цель, чтобы все было в нем и ничего не было бы вне его, [...] являющийся началом, средством и концом всего, центром и окружностью Вселенной таким образом, что он есть предмет всех исследований, ибо без него все вещи — небытие. [...]

КНИГА ТРЕТЬЯ

После того как мы высказали некоторые размышле­ния о Вселенной, показав, каким образом она сущест­вует в ограничении, имея в виду ее конечность, здесь мы постараемся наивозможно кратко изложить то, что знаем об Иисусе Христе, чтобы предпринять исследо­вания о максимуме одновременно и абсолютном и огра­ниченном — Иисусе Христе, вовеки благословенном, в некотором ученом в незнании виде, чтобы умножить нашу веру и наше совершенство (стр. 106).

ГЛАВА II

[...] Кто может подняться настолько высоко, чтобы постигнуть многообразие в единстве и единство в мно­гообразии? Это сочетание свыше всякого разумения.

ГЛАВА III

КАКИМ ОБРАЗОМ ЛИШЬ В ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ВОЗМОЖЕН [...] МАКСИМУМ?

[...] Человеческая природа — такая природа, которая была помещена над всеми творениями бога и лишь не­много ниже ангелов. Она заключает в себе умственную и чувственную природу и стягивает в себе всю Вселен­ную: она есть микрокосм, малый мир, как называли ее с полным основанием древние. Она такова, что, бу­дучи возведена в соединение с максимальностью, ста­новится полнотой всех всеобщих и отдельных совер­шенств таким образом, что в человечестве все возве­дено в высшую степень (стр. 115, 117, 119).

ГЛАВА IV

КАКИМ ОБРАЗОМ [...] МАКСИМУМ ЕСТЬ БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ИИСУС, БОГ И ЧЕЛОВЕК

[...] Познание через чувственность является сокра­щенным, ограниченным познанием, ибо ощущение ка­сается только частного. Познание умственное всеобще, потому что, по сравнению с познанием через чувствен­ность, оно существует безусловно и лишено частной ограниченности, [...]

Человеческая природа есть вписанный в круг мно­гоугольник, а круг — божественная природа (стр. 123, 124).

ГЛАВА VI' ТАЙНА СМЕРТИ ИИСУСА ХРИСТА

[...] Несомненно, что человек образован из чувства и разума, связанных посредством рассудка, служащего для них посредником.

В порядке вещей чувство подчинено рассудку, кото­рый, в свою очередь, подчинен разуму. Разум не при­надлежит ни времени, ни миру, от Которого он абсо­лютно независим. Чувство принадлежит миру, будучи подчинено времени и движению.

Рассудок как бы находится на горизонте в отноше­нии разума и как бы лежит пред глазами в отношении чувства. В нем совпадают вещи, которые существуют над временем и под ним.

Чувство не способно воспринимать вещи сверхвре­менные и духовные.

Животное не воспринимает того, что есть в боге, ибо бог — дух и больше того, и в силу этого чувственное познание погружено во тьму незнания ^вечных вещей. Оно возбуждается плотию и направлено к желаниям, в силу своего похотливого вожделения. Оно не спо­собно оттолкнуть эти желания в силу своей пылкой страсти. Но рассудок, обладающий по своей природе возвышенной силой, возможностью через свою причаст­ность к природе разума, заключает в себе некоторые законы, благодаря которым он упорядочивает, как веду­щее начало, даже самые страстные вожделения и при­водит их к мере из боязни, чтобы человек, полагая свою цель в чувственных вещах, не лишился таким образом духовных стремлений разума.

Наивысший из этих законов предписывает не делать другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, и пред­почитать вечные вещи вещам временным, чистые и свя­тые вещам преходящим и нечистым. [...]

Разум, простирая свой полет, видит, что, если бы даже чувственность подчинялась во всем рассудку и от­казывала в послушании страстям, которые ей духовно

родственны, все равно человек не мог бы сам по себе достигнуть конца своих умственных и вечных влечений, ибо человек рожден от семени Адама в вожделении плоти, действием, в котором животное чувство, сооб­разно необходимости распространения вида, преобла­дает над духовностью.

Природа его сама по себе, погруженная корнями сво­его происхождения в сладости плоти, благодаря которым человек родится от своего отца и начинает существо­вать, остается коренным образом бессильной преодолеть временные вещи, чтобы охватить духовное.

Вот почему если бремя наслаждений плоти оболь­щает рассудок и разум до того, что они согласны не противиться этим движениям, то ясно, что человек, та­ким образом обольщенный и отвратившийся от бога, целиком лишен радости высшего блага, которое для'ра-зума заключено в духовных и вечных вещах.

Если, напротив, рассудок господствует над чувствен­ной природой, то надо, чтобы еще и разум господство­вал над рассудком для того, дабы человек, сверх своего рассудка, благодаря вере прилепился к посреднику и бог мог бы присоединить его к славе своей.

Никто никогда не мог сам по себе в мире возмочь возвыситься над самим собой и над своей природой, по­слушной с самого своего начала грехам плотского же­лания, и никто не мог вознестись выше своего рож­дения к вечным и небесным вещам, кроме того лишь, кто сошел с небес, — Иисуса Христа.

Он возвысился через свою собственную добродетель, и в нем человеческая природа, рожденная не по веле­нию плоти, но от бога, не нашла преград к тому, чтобы он вернулся во всей своей силе к богу-отцу,

В Христе человеческая природа была возвышена че­рез единение свое с богом до своей высшей возможно­сти и отвращена от бремени временных желаний, кото­рые ее пригнетали. С другой стороны, Иисус Христос пожелал принять на себя все проступки, смертные грехи человеческой природы, привязывающие нас к земле, и попрать их глубоко в своей человеческой плоти не себя ради, ибо он не совершил греха, но нас ради и стереть ^Вх, умерщвляя, дабы все люди, разделяющие его соб-

ственную человечность, нашли в нем прощение всех своих грехов.

Вольная и совершенно невинная, позорная и жесто­кая смерть человека-Христа на кресте ознаменовала искоренение всех плотских желаний человеческой при­роды, их искупление и всепрощение. [...]

Человечество Иисуса Христа искупило все несовер­шенства всех людей. [...]

Такова сила максимальности человеческой природы Христа, что, каков бы ни был человек, связанный с ним узами веры, Христос является этим самым человеком благодаря совершенству этого соединения, без ущерба для независимости той или другой его части.

[...] Смерть Христа на кресте показывает, что Иисус, как максимальный человек, обладал в максимальной степени всеми добродетелями. [...]

ГЛАВА VII ТАЙНА ВОСКРЕСЕНИЯ

[...] Человек [...] есть союз души и тела, разделение которых производит смерть. И так как божественная личность предполагает максимальную человечность, то невозможно, чтобы душа или тело, даже после мест­ного разделения, были в момент смерти отделены от божественной личности, без которой человек этот сам не может существовать.

[...] Человечность Иисуса есть как бы посредствую­щий момент между истинным абсолютом и чистым огра­ничением. Вот почему она не была подвержена тлен­ности, если не в части своей, а просто была нетленна (стр. 128-134).

ГЛАВА XI ТАЙНА ВЕРЫ

Наши предки утверждают единодушно, что вера есть начало умственной жизни.

В каждой области надо предполагать некоторые вещи, как первоначала, принципы, исходящие из одной

веры, откуда возникают разумение предметов, которые изучают, обсуждают.

Всякий человек, желающий подняться до познания чего-либо, необходимо должен верить в то, без чего он не может подняться. Как говорит Исайя: «Если не поверите, то и не поймете».

Вера включает в себя все, что умопостижимо. Разум, в противовес этому, есть то, что включает вера. Разум направляется верой, а вера раскрывается разумом. Где нет здоровой веры, там нет и настоящего разумения (стр. 145).

ГЛАВА XII О ЦЕРКВИ

[...] Такова способность умственной природы: полу­чая жизнь в себя, преобразовываться, подобно тому как воздух, получая от солнца лучи, превращается в свет. Вот почему разум с момента, когда природа его допу­скает переход в умозрение, постигает лишь всеобщее нетленное и непрерывное, потому что непорочная истина есть его объект, к которому разум умственно тяготеет, истина, постигаемая им в вечности и покое во Христе (стр. 154).

ОБ УМЕ

ГЛАВА I

[...] Философ. Итак, скажи, простец³ (таково твое имя, по твоим же словам), имеешь ли ты какое-нибудь предположение (coniecturam) об уме?

Простец. Я полагаю, что нет и не было ни одного совершенного человека, который бы не составил себе того или иного понятия об уме. Имею, конечно, и я в том смысле, что ум — это то, откуда возникает граница и мера всех вещей. Я думаю, стало быть, что слово mens (ум) производится от mensurare (измерять).

Философ. А не находишь ли ты, что ум — одно, а Душа — другое?

Простец. Положительно считаю: ведь одно — ум, су­ществующий в себе, а другое — в теле. Ум, существую-

щий в себе, или бесконечен, или он — только образ (ymago) бесконечного. Из тех же умов, которые суть образ бесконечного, поскольку они не являются сущест­вующими в себе в максимальном, абсолютном или бес­конечном смысле, некоторые, допускаю, могут оживлять человеческое тело. И тогда-то я называю их душами, по их установлению (стр. 161).

ГЛАВА II

[...] Следовательно, наложение названия происходит благодаря движению рассудка, потому что последнее существует вокруг вещей, подпадающих под ощущения. Рассудок создает их распознание, соединение и раз­личие, так что в рассудке нет ничего, что раньше не существовало бы в ощущении. Следовательно, рассудок накладывает слова и движется для того, чтобы дать одно имя одной вещи и другое — другой. Однако по­скольку форма в своей истине не находится в том, что касается функций рассудка, то поэтому рассудок впа­дает в предположения и мнения. Роды и виды, посколь­ку они выражаются в словах, суть утверждения рас­судка (encia racionis), которые он создал себе на осно­вании согласия и разногласия чувственных вещей. А от­сюда, хотя они по своей природе и хуже чувственных вещей, подобием которых являются, — они все же не могут сохраняться при разрушении чувственных вещей. Следовательно, кто считает, что в разум (intellectum) ничего не попадает, чего не попадает в рассудок, тот также полагает,.что ничего не может быть и в разуме, чего раньше не было в ощущении (стр. 165, 166).

ГЛАВА V

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: