КАКИМ ОБРАЗОМ УМ ЕСТЬ ЖИВАЯ СУБСТАНЦИЯ, СОЗДАННАЯ В ТЕЛЕ. О ТОМ, КАК ЭТО ПОНИМАТЬ.

СУЩЕСТВУЕТ ЛИ РАЗУМ У ЖИВОТНЫХ? УМ — ЖИВОЕ ОПИСАНИЕ ВЕЧНОЙ МУДРОСТИ

Философ. Почти все перипатетики говорят, что интеллект, который ты, по-видимому, называешь умом, является некоторой потенцией души и что мышление есть акциденция. А ты полагаешь иначе?

Простец. Ум есть живая субстанция, которая, как мы знаем по опыту, внутренне говорит в нас и судит и которая благодаря всем познаваемым нами в нас самих духовным способностям на всякой другой способности больше уподобляется бесконечной субстанции и абсолютной форме; ее обязанность в нашем теле — животво-рение тела, и потому-то она и называется душой. Отсюда ум есть субстанциальная форма, или сила, всеобъемлющая в себе на свой манер, охватывая силу одушевляющую, при помощи которой она одушевляет своим животворенном тело, жизнь растительную и чувствительную, способность рассуждения, интеллектуальную способность и способность быть интеллектом, как таковым [...].

Простец. Божественные пути в точности недости
жимы. Однако мы создаем о них предположения (со-
niecturas), одни — более смутные, другие — более яс
ные. [...] -

Простец. В животных, действительно, мы находим различающую способность рассудка (discretivum dis-cursum), без которого их природа не могла бы существовать в удовлетворительном виде. Отсюда их рассудок, поскольку он лишен формы, т. е. интеллекта или ума, спутан, не имеет способности суждения и знания.

[...] Ум является различительной формой актов рассудка (forma discretiva racionum), рассудок,же есть различительная форма ощущений и представлений (ymaginacionum).

Философ. Но откуда ум имеет эту силу суждения, если он, как кажется, создает суждения обо всем?

Простец. Он черпает ее из того, что он — образ первообраза всех вещей. А именно: бог есть первообраз всего. Отсюда, поскольку первообраз всего отражается в уме, как истина в образе, постольку ум имеет в себе то, на что он взирает и в соответствии с чем создает суждения о внешнем [...]. Ум есть живое описание вечной и бесконечной мудрости, но в наших умах с самого начала этот образ жизни подобен спящей, пока она не будет возбуждена к движению путем восприятия, которое происходит от чувственных вещей. Тогда вследст-

вне движения своей способной к. познанию жизни ум находит искомое в себе самом в качестве описанного (стр. 174-177).

[...] Простец. [...] Не познается часть без познания целого, поскольку часть измеряется целым. [...] Поэтому если игнорируется бог, который является первообразом всеобщности, то не получается никакого знания о всеобщности. И если игнорируется всеобщность, то ничего нельзя знать ясного об ее частях. Так, знание о боге и обо всем предшествует знанию о любой вещи (стр. 200,201).

[...] Цростец. Виртуально ум состоит из способности мышления, рассуждения, воображения и ощущения, так что сам он в качестве целого называется способностью мышления, способностью рассуждения, способностью воображения и способностью ощущения (стр. 208).

[...] Простец. [...] Думаю, что душой мира Платон назвал то, что Аристотель — природой. Я же понимаю так, что эта душа и эта природа есть не что иное, как бог, все во всем создающий, кого мы называем духом всеобщего (spiritum universorum) (стр. 211, 212).

ГЛАВА XIV КАКИМ QBPA3OM УМ НИСХОДИТ ОТ МЛЕЧНОГО ПУТИ

О НЕРАЗРУШИМОСТИ ПОНЯТИЙ У ОТДЕЛЕННЫХ ОТ МАТЕРИИ ДУХОВ И О РАЗРУШИМОСТИ НАШИХ

[...] Простец. [...] Я полагаю [...], что понятия у блаженных духов, существующих вне тела в покое, являются понятиями неизменными и неразрушимыми через забвение, по причине присутствия истины, без перерыва предметно являющейся. И это — награда для духов, заслуживших услаждение первообразом вещей.

Наши же умы ввиду своей бесформенности часто забывают то, что они знали, хотя в них и остается сотворенная вместе с ними приспособленность познать все заново. Именно, хотя они без тела не могут возбуждаться к интеллектуальному движению вперед, тем не менее, вследствие нерадения, уклонения от предмета и обращения к пестрому разнообразию и к телесным болезням, они теряют свои понятия. Ибо понятия, получаемые нами здесь, в этом изменчивом и непостоянном мире, в соответствии с условиями изменчивого мира, не являются устойчивыми. Они — как понятия школьников и учеников, начавших делать первые успехи, но еще не закончивших учения (стр. 217, 218).

[...] Простец. [...] Кто исчисляет, тот развертывает и свертывает. Ум есть образ вечности, время же — ее развертывание, а развертывание всегда меньше образа свертывания вечности. Кто стремится к силе сотворенного вместе с ним суждения ума, при помощи чего он судит о всех рассудочных актах и понимает, что последние возникают из ума, тот видит, что никакой рассудочный акт не доходит до измерения ума. Наш ум, следовательно, остается неизмеримым, неограничиваемым, неопределимым никаким актом рассудка.. Его измеряет, определяет и ограничивает только несозданный ум, как истина измеряет свой живой образ, созданный из нее, в ней и через нее (стр. 220).

Лоренцо Балла (1406—1457) — знаменитый итальянский гуманист, филолог, историк и философ. Преподавал риторику в Университете Павии, затем в Милане, Генуе, Флоренции и Неаполе. Служил также секретарем арагонского короля Альфонса V. Одно время был обвинен церковью в ереси за его янтиклерикалъную деятельность. Однако в конце жизни, при папе Николае V, симпатизировавшем гуманистам, служил при ^имской курии. Из философских работ Валл.ы наиболее известны трактаты «О наслаждении, как об истинном благе» (1431, на ^латинском языке) и «Диалектические опровержения против

аристотеликов» (1439, тоже на латинском языке). Первый трактат представляет собой диспут, где основными оппонентами выступают стоик, эпикуреец и христианин. Воззрения Баллы выражает эпикуреец, который в новых условиях формулирует принципы эпикурейской морали. Отрывки из этого произведения, впервые публикуемые на русском языке, переведены с издания: Laurentii Vallen-si Romani Opus de vero fal-soque bono (Köln, 1509), представлявшего собой переработку трактата «О наслаждении». Подбор и перевод Н. В. Ревя-киной.

[...] Но вернусь к делу. Ты, Катон, считаешь, что следует стремиться к добродетели, я призываю к наслаждению. Оба этих понятия сами по себе противоположны, и между ними нет никакой связи. Лукан говорит: как удалены от земли звезды и огонь от моря, так полезное от справедливого. Полезное — то же самое, что вызывающее наслаждение, справедливое — то же, что и добродетельное. Однако некоторые отличают полезное от вызывающего наслаждение; их невежество настолько явно, что они не нуждаются в опровержении. Как же назовется полезным то, что не будет ни добродетельным, ни вызывающим наслаждение? Ничто не является полезным, что не ощущалось бы; то же, что ощущается, приятно или неприятно. Вернее ли [рассуждают] те, кто разделил всякое благо на справедливое и вызывающее наслаждение (т.-е. заключающее в себе пользу)? С самого начала следует заявить, что стремиться к той и другой цели блага обеим одновременно нельзя (ибо не могут быть одна и та же цель и один результат у таких противоположных вещей, как здоровье и болезнь, влажность и сухость, легкое и тяжелое, свет и мрак, мир и война), если не встать на ту позицию, что -добродетельные качества являются не частями высшей добродетели, а служат для получения наслаждения. Так здраво полагает Эпикур, с которым согласен и я.

ГЛАВА XIX ОПРЕДЕЛЕНИЕ НАСЛАЖДЕНИЯ И ДОБРОДЕТЕЛИ

Прежде всего нельзя допустить, чтобы мы обошли молчанием определение того предмета, о котором идет речь. Это необходимо делать в начале любого диспута (как обычно делали ученейшие мужи и как предписывает у Цицерона М. Антоний) с той целью, чтобы объяснить, что является предметом спора, и чтобы не вынуждать речь блуждать и ошибаться, если противники не будут понимать под тем, о чем они спорят, одно и то же. Итак, наслаждение — это благо, к которому повсюду стремятся и которое заключается в удовольствии души и тела, что греки называли «гедонэ». Едва ли не так думал Эпикур. Как говорит Цицерон, никаким словом нельзя более убедительно выразить это понятие, звучащее по-гречески «гедонэ», чем словом voluptas; этому слову все, знающие латинский язык, придают два значения: радость в душе от сладостного возбуждения и удовольствие тела. Высшая добродетель есть благо, смысл которого заключается в добродетельных качествах и к которому следует стремиться ради него самого, а не ради чего-то другого. В этом сходятся Сенека и прочие стоики. Цицерон, к примеру, говорит: под добродетельным мы понимаем то, что похвально само по себе, отвлекаясь от всякой пользы, от каких-либо результатов и наград. Honestum греки называют calon^l. Я полагаю, что к этому определению ты, Катон, не можешь ничего добавить. Каждый из нас называет свое благо не только высшим, но и единственным, ты, привлекая Зенона, я — Аристиппа, который, как я считаю, думал об этом правильнее всех.

ГЛАВА XLII ЧТО СОСТАВЛЯЕТ ЦЕЛЬ ДОБРОДЕТЕЛИ

Те четыре качества, которые вы пятнаете именем добродетели и которых требуете от себя с обычным высокомерием, не достигают ничего другого, как этой же самой цели [наслаждения]. [...] Благоразумие — я скажу об этой очевидной вещи очень кратко — заключается в том, чтобы уметь предвидеть выгодное для себя и избегать невыгодного. Известно, что говорит Энний: ни один мудрец не является мудрым, если не может сам себе быть полезным. Умеренность состоит в воздержании от какого-либо одного удовольствия, с тем чтобы наслаждаться многими и большими. [...] Справедливость — в приобретении у людей расположения и выгод, [в снискании] благодарности. [...]

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: