Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







ТРАКТАТ О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ





КНИГА ПЕРВАЯ. О ПОЗНАНИИ

Часть I. Об идеях, их происхождении, составе, связях, абстрагировании и т. д.

ГЛАВА 4 О СВЯЗИ, ИЛИ АССОЦИАЦИИ, ИДЕЙ

Так как все простые идеи могут быть разъединены вообра­жением, а затем снова соединены в какой угодно форме, то не было бы ничего произвольнее операций этой способности, если бы последней не руководили некоторые общие принципы, за­ставляющие ее всегда и везде до некоторой степени согласо­ваться с самой собой. Если бы идеи были совершенно разроз­ненными и несвязанными, только случай соединял бы их, одни и те же простые идеи не могли бы регулярно соединяться в общие (как это обычно бывает), если бы между ними не су­ществовало некоего связующего начала, некоего ассоциирую­щего качества, с помощью которого одна идея естественно вы­зывает другую. Этот соединяющий идеи принцип не следует рассматривать как нерасторжимую связь, ибо таковой, как уже было сказано, для воображения не существует. Мы не должны также заключать, что без помощи данного принципа ум не может соединить двух идей, ибо нет ничего свободнее указан­ной способности. Нам следует рассматривать этот принцип толь­ко как мягко действующую (gentle) силу, которая обычно пре­обладает и является, между прочим, причиной того, что раз­личные языки так сильно соответствуют друг другу: природа как бы указывает каждому языку те простые идеи, которым всего больше подобает объединяться в сложные. Таких качеств, из которых возникает эта ассоциация и с помощью которых ум переходит указанным образом от одной идеи к другой, три, а именно: сходство, смежность во времени или пространстве, причина и действие.

Я думаю, незачем особенно доказывать, что все эти качества вызывают ассоциацию идей и при появлении одной идеи естест­венно вводят другую. Очевидно, что в процессе нашего мыш­ления при постоянной смене наших идей наше воображение легко переходит от одной идеи ко всякой другой, которая имеет сходство с ней, и что одно это качество является для вообра­жения достаточным связующим началом и ассоциацией. Столь же очевидно и то, что как чувства, изменяя свои объекты, с необходимостью изменяют их, повинуясь известному правилу, и воспринимают эти объекты в их смежности друг к другу, так и воображение в силу длительной привычки должно приобрести такой же способ мышления и пробегать части пространства и времени, представляя свои объекты. Что же касается связи, образуемой отношением причины и действия, то нам предста-


вится впоследствии случай основательно исследовать ее, по­этому мы не станем теперь останавливаться на ней. Достаточно заметить, что нет отношения, которое производило бы более сильную связь в воображении и заставляло бы одну идею с меньшим трудом вызывать другую, чем отношение причины и действия между объектами этих идей.

Чтобы постигнуть всю область, охватываемую этими отно­шениями, мы должны принять во внимание, что два объекта связываются в воображении не только в том случае, когда один из них непосредственно сходен с другим, смежен ему или яв­ляется его непосредственной причиной, но также и тогда, когда между ними находится третий объект, находящийся в одном из этих отношений к обоим. Это отношение может прости­раться очень далеко, хотя в то же время мы можем заметить, что всякое удаление объектов друг от_ друга значительно ослаб­ляет его. Четвероюродные братья свя'заны друг с другом при­чинностью— если только мне дозволено будет употребить этот термин, — но они связаны не так тесно, как братья, и гораздо менее тесно, чем ребенок и родители. Вообще можно заметить, что всякое кровное родство основано на отношении причины и действия, причем считается близким или далеким в зависи­мости от числа связывающих причин, касающихся рассматри­ваемых лиц.

Из трех вышеупомянутых отношений наиболее широким является отношение причинности. Можно признать два объекта находящимися в этом отношении друг к другу^ когда один объект является причиной существования другого, равно как и тогда, когда первый оказывается причиной одного из дейст­вий или движений второго. Ибо поскольку это действие или движение не что иное, как сам объект, лишь рассматриваемый с известной точки зрения, и поскольку объект остается одним и тем же во всех своих различных положениях, то легко вооб­разить, каким образом подобное влияние объектов друг на друга может связывать их в воображении.

Мы можем пойти еще дальше и заметить, что объекты бы­вают связаны отношением причины и действия не только тогда, когда один из них производит какое-нибудь движение или дей­ствие в другом, но и тогда, когда он способен произвести то или другое. В этом и заключается, как можем мы отметить, источ­ник всех тех отношений,, основанных на выгоде и обязанности, с помощью которых люди влияют друг на друга в обществе и связывают себя узами управления и подчинения. Господином мы называем того, кто по своему положению, являющемуся результатом насилия или соглашения, имеет власть распоря­жаться в известных случаях действиями другого человека, ко­торого мы называем слугою. Судья — это тот, кто во всех спор­ных случаях может, объявив свое мнение, закрепить что-либо в качестве владения или собственности за тем или другим членом общества. Когда какое-нибудь лицо облечено известной властью, то для приведения последней в действие требуется только проявление воли, а оно во всех лодобных случаях счи-


тается возможным, в некоторых же — вероятным; так обстоит дело в особенности в случае [отношения] властвования и под­чинения, когда повиновение подчиненного приятно и выгодно начальнику.

Таковы, следовательно, принципы соединения и сцепления наших простых идей, принципы, заменяющие в воображении ту нерасторжимую связь, которая соединяет эти идеи в памяти. Мы имеем здесь дело с родом притяжения, действия которого окажутся в умственном мире столь же необычными, как в мире природы, и проявятся в первом в столь же многочисленных и разнообразных формах, как и во втором. Действия этого при­тяжения всегда явны, что же касается его причин, то они по большей части неизвестны и должны быть сведены к перво­начальным качествам человеческой природы, на объяснение которых я не претендую. Ничто так не требуется от истинного философа, как воздержание от чрезмерного стремления к ис­следованию причин; установив ту или иную доктрину с по­мощью достаточного количества опытов, он должен удовольст­воваться этим, если видит, что дальнейшее исследование повело бы его к темным и неопределенным умозрениям. В таком слу­чае ему лучше было бы сделать целью своего исследования рассмотрение действий своего принципа, а не причин его.

Среди действий этого соединения или этой ассоциации идей нет ничего более замечательного, чем те сложные идеи, которые служат обычными предметами наших мыслей и нашего рассуждени% и которые обычно возникают на основе одного из принципов соединения наших простых идей. Эти сложные идеи могут быть разделены на отношения, модусы и субстанции (I, стр. 98-102).

Часть IV. О скептицизме и о других философских системах







Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.