ГЕНДЕРНЫЕ АСПЕКТЫ КРЕСТЬЯНСКОГО «БУНТА» В РОССИИ

НАЧАЛА ХХ ВЕКА (ПО МАТЕРИАЛАМ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ)

Положение женщины в традиционном обществе характеризовалось не столько её подчинённым положением, сколько, прежде всего, необходимостью сохранения традиций, в том числе, и в ритуальной практике, создания условий для социализации подрастающего поколения, чем, собственно, подчёркивалось значение важнейшей функции – функции продолжения рода.

Примером тому может служить неадекватное, чудовищное, на первый взгляд, поведение женщин в с. Ст. Чиртим Кузнецкого уезда Саратовской губ. Здесь после объявления Манифеста 19 февраля 1861 г. крестьяне отказались приступить к засеву своих наделов, ожидая передачи им всей помещичьей земли. По приказу губернатора зачинщиков подвергли публичной порке: «Их взяли и стали сечь, они закусив пальцы, не издавали ни звука; сечение их прекратилось после заявления врача о их бессознательном состоянии. Толпа стала кричать: “И нас секите!” Бабы вздумали выбрасывать грудных детей за цепь солдат»[296].

Весьма показательно в этом отношении совпадение поведенческих практик и спустя полвека: участие женщин в выступлениях российского крестьянства в период проведения аграрной реформы П.А. Столыпина проходило по тому же сценарию. Так, в монографии О.Г. Вронского также приводится факт пренебрежения жизнью собственных детей, имевший место в Курской губернии: «…Одна баба бросила в яму [для постановки межевого столба – прим. автора ] ребенка».

Нельзя сбрасывать со счетов и прагматизм крестьянского восприятия: во время вспышек массового протеста толпу возглавляли, как правило, женщины и дети («…им ничего не будет»). Ярким примером тому является восстание крестьян с. Хованщина и д. Монастырщина Сердобского уезда Саратовской губ., произошедшее летом 1902 г. Как отмечает в своем донесении Саратовский губернатор А.П. Энгельгардт, решение о наказании крестьян розгами на месте было отложено из–за нежелания «возбуждать толпу», так как «бабы и ребятишки бросались на солдат», в ход могли пойти палки и камни, а открывать огонь по женщинам и детям признавалось недопустимым[297].

В 1914 г. мощным фактором активизации защитных функций общины, выразившейся в пробуждении наиболее архаичных поведенческих стереотипов, стала мобилизация. При отсутствии устойчивого поведенческого стереотипа саморегуляции психологических реакций на столь масштабные мобилизационные компании мотивом социальной агрессии становится поиск виновника переживаемого состояния. Скопление значительных масс людей в непосредственной близости от сборных пунктов, общность эмоционального восприятия происходившего, ощущение состояния фрустрации как блокировки всех надежд в дополнение к особенностям крестьянской психологии, выраженным склонностью к коллективным способам мышления и поведения, – вот перечень условий формирования определенного состояния сознания, при котором достаточно любого, даже самого незначительного повода, для запуска реакции релаксации предельных состояний психики путем перехода социальной динамики на уровень агрессии. Сам повод в различных его вариациях, вызывавший проявления массового поведения, выполнял исключительно функцию провоцирования толпы на решительные действия и не отражал реального содержания социальных представлений и ощущений.

В условиях мобилизации огромных масс трудоспособного мужского населения усиливается противодействие деревни («преимущественно солдаток») проведению землеустроительных работ, что фиксируется в отчётной документации местных властей уже с 1915 г.

Особое место среди протестных форм социальной активности занимают выступления против дороговизны. Так, в с. Красный Кут Новоузенского уезда Самарской губ. 23 июня 1916 г. «толпа солдаток только что получивших пособия и направившихся к лавке для покупок в связи с предъявлением торговцами повышенных цен на некоторые товары произвела беспорядки и разгромила лавку Думлера»[298]. И на фоне распространения, в данном случае, германофобских настроений, злоупотреблений местных властей в деле обеспечения населения сахаром, а также главным образом потому, что «бедность одолела», общая направленность экономических интересов и ущемлённое чувство национального достоинства нашли выход для накопившейся психологической напряжённости, выход в форме социальной агрессии.

Сахарные погромы в июне 1916 г. охватили четыре села в Новоузенском уезде Самарской губ. и везде проходили примерно по одинаковому сценарию. Вначале солдатки предъявляли торговцам требование снизить цены (в некоторых случаях до норм «какие были до войны»)». При согласии последних начиналась покупка «по дешевке», продолжавшаяся, однако, недолго и переходившая, как и в случаях несогласия торговцев «на дешевку», в самовольный разбор товаров и унос их по домам». Показательно, что чем сильнее оказывалось противодействие владельцев или приказчиков, тем масштабнее становился грабеж, сопровождавшийся взломом дверей, подпольев и окон.

По всей вероятности, следует более внимательно отнестись к гендерным факторам революционного взрыва, произошедшего в 1917 г. И основным вызовом традиционной крестьянской повседневности необходимо рассматривать именно масштабные мобилизационные кампании. В этом контексте Первая мировая война выступает определяющим фактором роста протестных настроений и дискредитации идеи «государственности» в тыловых регионах, а «бабьи бунты» – формой социально–психологической адаптации к военным конфликтам индустриальной эпохи.

Активизация правотворческой и защитной функции общинного мироустройства в условиях распада государственных связей предопределила масштабное участие женщин и детей в различного рода проявлениях массовой агрессии, развивавшихся чаше всего по алгоритму самосуда.. Столь масштабное участие женщин в проявлениях массового протеста можно объяснить нарушением традиционного демографического баланса, а точнее резким сокращением числа молодых мужчин. Отходничество, мобилизационные кампании, дезертирство, «бегство кулаков» на начальном этапе коллективизации и пр. можно прочесть как угрозу патриархальной «картине мира», хотя данная гендерная реакция и не была формализована и представлена в требованиях восставших. На наш взгляд, именно представление о кардинальной ломке гендерных ролей на крутых поворотах истории позволяет интерпретировать «бабий бунт» как критерий для периодизации революции в России.

С другой стороны, реконструкция алгоритма «бабьего бунта» позволяет увидеть механизм «встраивания», адаптации общины к новой социальной реальности, к масштабнейшему проекту социальной инженерии. Поэтому не стоит сбрасывать со счетов и возможности социальной мимикрии. Позиционирование женского восстания как своего рода массовой истерии позволяло одним деполитизировать народное сопротивление, а другим свести возможные репрессии к минимуму, а заодно апеллировать к государству, рассчитывая на определённый компромисс.

Архангельск, Северный и Арктический федеральный университет

«ЕЁ ДУША ТРЕПЕЩЕТ ПРЕДЧУВСТВИЕМ ГРЯДУЩЕГО»: РОССИЙСКАЯ ЖЕНЩИНА НАЧАЛА ХХ В. В ПОИСКАХ НОВОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕРВОГО ВСЕРОССИЙСКОГО СЪЕЗДА ПО ЖЕНСКОМУ ОБРАЗОВАНИЮ)

Процессы модернизации российского общества на грани ХIХ и ХХ веков привели к возросшей социальной мобильности женщин. В «женском мире» — особой социокультурной сфере, — появились новые категории и доминанты: политика и бизнес, успешность и профессионализм. В 1871 г. император Александр II Указом «О допущении женщин на государственную службу» открыл российским женщинам путь к профессиональной деятельности. Но для полноценного участия в общественной жизни страны им необходимо было должное образование. Почти полвека ушло на получение декларации о возможности иметь равное с мужчиной образование. В 1911 г был высочайше утвержден одобренный Думой законопроект «Об испытании лиц женского пола в знании курса высших учебных заведений и о порядке приобретения ими ученых степеней и звания учительницы средних учебных заведений».

Приобретение нового социального опыта, как правило, нуждается в рефлексии. И потому в конце 1912 — начале 1913 г. в Санкт–Петербурге состоялся Первый Всероссийский съезд по женскому образованию, в работе которого приняли участие 1115 женщин–делегаток. Съезд обсудил проблемы низшего, среднего, высшего, художественного, внешкольного и профессионального женского образования в России, постановку преподавания на различных факультетах женских институтов. Но главное, — почти в каждом выступлении звучало то, что современные ученые называют проблемами социальной идентичности. Женщины, получавшие образование, ощущали себя частью российского общества и встали на путь поиска новой социальной и профессиональной идентичности.

Не менее значимо то, что в рамках сложившейся новой, антропологической парадигмы женского образования и воспитания женщины–ученые исследовали особенности «женской натуры». В структуре гендерной идентичности ученые выделяют следующие главные компоненты: когнитивный (познавательный) — осознание принадлежности к определенному полу и описание себя с использованием категорий мужественности–женственности, и аффективный (оценочный) — оценка психологических черт и особенностей ролевого поведения на основе их соотнесения с эталонными моделями маскулинности–фемининности.

На Первом Всероссийском съезде по женскому образованию, прежде всего, обговаривался вопрос о равенстве полов в вопросах образования, преподавания и научной работе. Городской голова Санкт–Петербурга, бывший министр просвещения граф И.И. Толстой в докладе «О совместном высшем образовании» развенчал доводы противников совместного обучения в том, что «женщина обладает иными способностями, а потому не может конкурировать с мужчиной». Ему вторили в своих докладах Председатель Совета Российской Лиги равноправия женщин П.Н. Шишкина–Явейн, глава Общества содействия внешкольному образованию А.С. Милюкова, одна из первых женщин–врачей в России, председатель Русского женского взаимного благотворительного общества А.Н. Шабанова и другие.

Преподавательниц женских вузов волновал вопрос: «является высшая женская школа университетского типа общеобразовательным учреждением или школой научной работы». Своими доводами в этом вопросе поделилась доктор истории, профессор А.Я. Ефименко в докладе «Из личных наблюдений и впечатлений». Профессор не побоялась затронуть вопрос, который сама назвала «щекотливым»: «нет ли в природных свойствах интеллекта обоих полов чего–либо, исключающего возможность их уравнения на почве высшего образования?» И отмечала при этом, что «этот вопрос слишком часто отравляется ядовитым сомнением, что дело идет не только о качественном различии, находящемся в зависимости от естественных, физиологических различий, но и от количественного различия «в степени»: выступает вопрос о «выше» и «ниже». Развенчивая мнение о том, что «курсистка по сравнению со студентом, добросовестнее, исполнительнее, аккуратнее, но проявляет меньше оригинальности, инициативы, творчества», профессор Ефименко убеждала участников съезда в том, что «наблюдая даже элементарную научную работу женщин», очевидно, «что это не «дамское рукоделье» — ядовитое выражение одного глубокоуважаемого коллеги, т.е. не механическое воспроизведение данного образца».

Были у делегаток съезда и попытки дать «описание себя с использованием категорий мужественности–женственности». Так историк А.Я. Ефименко в совершенно современном для сегодняшнего исследователя «гендерном дискурсе» рассуждала: «Не показывает ли нам повседневное наблюдение, что преобладание синтеза и дедукции составляет отличительное свойство женского ума по сравнению с умом мужским? Интуиция… есть в гораздо большей степени свойство женской духовной организации, чем мужской».

Не менее важные выводы прозвучали в докладе А.В. Тырковой «Изменение психологии женщины XIX в. соответственно с изменившимся образованием». «Внутренний рост женского Я требует нового сознания женственности, — настаивала А.В. Тыркова, — Ведь не утрачивать свою женственность, а только расширять и освобождать ее хочет новая женщина».

Делегатки женского съезда весьма критично относились к своему полу. «В женской духовной природе есть одна особенность, складка, пожалуй, дефект, мешающий женщине проявлять себя в области интеллектуальной работы, как и в других областях, в той полноте, какая, ей возможна по природе ее способностей. Это… — «недостаток инициативы», — полагала А.Я. Ефименко. «Женщине недостает стихийной, органической привычки и потребности ставить цели своей деятельности в социальной среде». Её мучили вопросы: «что держит в петлях своих соблазнительных идей женскую душу?... Чего недостает женщине?» И профессор сама отвечала на них: «Не интеллектуальных сил, не творчества, не трудоспособности. Ей недостает энергии внутреннего побуждения ставить себе цели в социальной среде и настойчиво преследовать эти цели. Это можно смешать с характером, но это не характер. И слабохарактерный мужчина определяет свое место в жизни и добивается того, чего не делает и сильная женщина. Здесь женщину выручает пока только исключительная одаренность, то, что мы называем талантом и что играет роль внутреннего импульса, движущей силы».

Помимо самоактуализации докладчицам важны были и проблемы мужской гендерной идентичности. А. Ефименко, например, желала «новой женщине», «чтобы она не взяла из настоящего тех черт, которые составляют обратную сторону преимуществ мужской психологии — честолюбия, властолюбия, карьеризма» А. Тыркова уверяла, что в этом случае увенчается успехом их «борьба с несовершенством мужского строя жизни». Эти высказывания не утратили своей актуальности и спустя столетие.

Таким образом, начало ХХ века актуализировало вопрос о гендерной идентичности «новых женщин». Женщины верили, говоря словами А.Я. Ефименко, что «в недрах современного общества уже зарождается новая жизнь, и женщина чутко прислушивается к слабому еще биению ее пульса. Современная женщина вся полна устремлением в таинственную даль будущего и ее душа трепещет предчувствием грядущего».

Кострома, Костромской государственный технологический университет

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: