Кто-то на это не идет. Филозов, практически, в антрепризах не занят, Анжелика Волчкова, Оля Василедова сознательно не идут в антрепризы, хотя актрисы замечательные, широко по кино известные.

И Володя Качан в антрепризы не идет, и Олег Долин... Так что - по-разному. Скажем, Васильева идет, Алферова идет. Ну. что делать? Нужны деньги - семьи, дети, тем более женщины такие красивые...

Еще одна загадка Вашего театра: принято считать, что современная хорошая пьеса - это очень редкое явление, их всегда ищут. Ваш же театр, как и следует из названия, ставит только современные пьесы, а если классику - то написанные современными же авторами инсценировки "по мотивам" классиков. Где вы берете авторов?

- Сами приходят. Улицкая пришла. Гришковец пришел, Плотников пришел, могу долго перечислять. Приходят.

Пьесы пишут, и пьесы есть. Другое дело, что гораздо легче, как Вы понимаете, хорошо известную пьесу еще раз интерпретировать. И гораздо сложнее найти человека пишущего, обнаружить, что где-то в Саратове живет какая-то девушка Ксения Степанычева, которая написала пьесу "Дважды два пять".

Когда такую Степанычеву находишь, то это, мне кажется, для театра - гораздо намного большая удача, чем в очередной раз поставить "Гамлета", намного большая. И вот я радуюсь, что следующий наш сезон начнется премьерой Ксении Степанычевой, ее пьесой, которая называется "Дважды два пять". Представляете, живет девочка в Саратове, написала пьесу.

- О жизни, о любви... Да пьесы все об одном и том же - о жизни, о любви, иногда даже о смерти...

Иосиф Леонидович, почему, создавая 18 лет назад свой театр, после того, как поставили множество спектаклей, в разных театрах Москвы, Европы, США, Израиля, Вы сразу решили, что будете ставить именно современные пьесы? Вам не хватало их в других театрах?

- Да нет, я и раньше ставил по большей части современные пьесы. Смотрите - я много лет работал в московском театре "Современник" и занимался там только современной пьесой. "Прокололся", если так можно сказать, только один раз - поставил "Привидения" Ибсена. И прокололся на самом деле - спектакль получился неудачным. А вообще в моей постановке впервые в "Современнике" появился Константин Симонов - "Из записок Лопатина", я поставил там Василия Шукшина "А поутру они проснулись". Вместе с Галиной Борисовной Волчек и Валерием Фокиным мы осуществили постановку пьесы Михаила Шатрова "Погода на завтра", вместе опять же с Волчек мы поставили "Эшелон" Рощина.

Я Вам называю разное, и все это современное. И потом я в разных театрах Москвы ставил Петрушевскую. Первым в Москве я начал ставить Семена Злотникова и продолжаю его ставить до сих пор. Да и театр наш начался, по сути, с Злотникова: "Пришел мужчина к женщине", "Уходил старик от старухи". Теперь Злотников уже признанный всем миром классик, идущий в Японии и в США... Так что современная тема меня всегда интересовала. Просматривая к этой моей грядущей дате всякие материалы для буклета, я увидел, что все, что я делал - и здесь дома, и за рубежом - это все сплошь современные авторы.

Театр работает вместе с авторами над пьесами?

- Нет, они приносят нам готовые работы. До "Школы современной пьесы" я написал огромное количество инсценировок. В "Современнике" я ставил, практически, в основном свои инсценировки - брал повесть Симонова, к примеру, и делал инсценировку, брал рассказы Шукшина, собирал их в одну кучку, и получался спектакль "А поутру они проснулись..."

Мы тут подсчитали, где-то около 500 театров в России и в Европе ставили мою инсценировку "А поутру они проснулись" по Шукшину. Также я инсценировал и Чингиза Айтматова - "Плаху", "И дольше века длится день"... А вот в "Школе современной пьесы" я не сделал ни одной инсценировки, и горжусь этим. Авторы приносят пьесы готовые. Драматургия наша выросла и просто расцвела. С ней сегодня все в порядке.

Я их принимаю и стараюсь ни единого слова не трогать, не менять концепцию, ничего. Вот Улицуцю, правда, пришлось сократить: сначала спектакль у нас шел больше четырех часов, потом 3:40, но сейчас вот идет уже около трех часов, это нормально.

От современности чуть-чуть обратимся к прошлому. Из какой Вы семьи? Как случилось, что объявив родителям в 14 лет, что хотите стать писателем, начали свой трудовой путь электросварщиком?

- Семья моя - самые обычные, простые люди. Отец был танкистом в Великую Отечественную войну, потом был гонщиком, даже чемпионом Вооруженных сил СССР по мотогонкам, ну, а потом работал обычным водителем-дальнобойщиком. Очень много работал на Севере, где-то там в тайге, очень много водил машины по всяким зимникам. Мама работала секретарем-машинисткой, кассиром в фотографии. То есть обычная работа, обычные люди. Никакого театрального прошлого у меня нет.

Что касается меня, я закончил 8 классов обычной школы, поступил в 9-й класс уже в вечернюю школу, и пошел работать на автобазу сварщиком - тогда так было модно. Во всяком случае, у нас в Одессе многие так делали. Я же одессит. Закончив 10-летку в вечерней школе, стал поступать в разные вузы. Сначала - в Харьковский театральный институт, потом в Ленинградский театральный. Уже перед дипломом узнал, что Анатолий Эфрос набирает курс в ГИТИСе, ну я и переехал в Москву. Теперь - давно уже - сам преподаю в ГИТИСе. Правда, называется он теперь академией - Российская академия театрального искусства (РАТИ).

Я где-то вычитала, что была у Вас какая-то история с Вашим дедом и Библией.

- А, ну да, было такое. У нас в семье никогда не было библиотеки. Я очень хотел ее собрать. А Вы помните, как трудно было достать хорошую книгу - современную или классику - где-нибудь в 1975 году... Ну, вот я доставал, покупал. Сам сделал книжную полку, покрыл лаком. Я очень хорошо помню, что мечтал собрать 100 книг. Мне казалось, что 100 книг - это уже библиотека. И вот я собрал 100 книг, поставил их одну к другой, любовался. Я знал каждую книжку почти на память. У меня стояли 20 книг поэзии, советская проза, зарубежная, философия.

В общем, когда я в очередной раз вожделенно оглядывал свое богатство, из своей комнаты вышел мой дед, посмотрел на мое "богатство" и сказал: "У меня библиотека лучше". Я говорю: "Как это? У тебя же вообще нет книг". "Почему? - сказал дед, - у меня есть одна книга". Он вышел в свою комнату, а когда вернулся, в руках у него был Ветхий Завет. "Вот, - повторил он, - моя библиотека лучше". И надо сказать, что он прав. Ветхий Завет даже только по литературному мастерству намного сильнее ста других книг.

- Он был, как теперь говорят, простой крестьянин, а по тем временам - колхозник, какое-то время был даже председателем колхоза. Это в общем-то такая смешная история. Колхоз находился в Одесской области и назывался он так: "Еврейский колхоз имени Андрея Иванова". А дед был его председателем, и звали деда Мейер Ханонович Райхельгауз.

Рассказывают, что однажды журналистка Вас спросила: "Райхельгауз - Ваш псевдоним?" и Вы ответили: "Да, а настоящая моя фамилия Алексеев".

- К сожалению, моя острота тогда не достигла цели, пропала впустую: интервьюерша не знала, что Алексеев - настоящая фамилия Станиславского.

Не могу не коснуться самого, наверное, любимого мною из поставленных Вами спектаклей - по "Предложению" А.П.Чехова "А чой-то ты во фраке". Как могло придти в голову обыкновенному человеку, пусть и очень талантливому, взять актеров драматического театра и поставить с ними оперу-балет?

- Ну, Вы знаете, как раз это ведь и есть задача режиссера - создавать новую реальность, все время сочинять реальность другую, не ту, которая на улице. Мне самому скучно и одиноко в театре, когда я прихожу и вижу, что дразнят жизнь.

- Ну, хотят отобразить жизнь. А нужно на сцене создать другую жизнь, которая этой, реальной, поможет. Вот я думаю - так.

Мне рассказывали, что Хворостовский просто сползал с кресла от хохота, когда смотрел это "необыкновенное чудо". Прославленного баритона особенно поразило, что спектакль поставлен очень грамотно и профессионально как настоящая опера при том, что участники его - совсем не оперные исполнители. Было такое?

- Было. И не только Хворостовский - и Борис Николаевич Ельцин, и его супруга Наина Иосифовна сваливались от хохота, и Чубайс, и Гайдар... Это я сейчас политиков только называл... А сваливались все, кто приходил на этот спектакль - и наши коллеги-актеры, певцы, ну, Пугачева, Кобзон... Долго можно перечислять. Спектакль идет до сих пор, но тогда, в 1992 году, он действительно был хитом, гвоздем сезона.

Кстати, в своем первозданном виде, но на пленке уже, к сожалению - поскольку ушла из жизни блистательная исполнительница главной роли в этом спектакле Любовь Полищук - спектакль будет показан 12 июня по каналу "Культура".

Иосиф Леонидович, что, по Вашему мнению, должен делать театр - воспитывать, поучать, развлекать? Есть какая-то сквозная идея и режиссера Райхельгауза?

- Да, я скажу. Я давно об этом, естественно, думал. Театр по возможности должен помогать людям жить, и ничего больше.

Могу расшифровать. Если у человека болит зуб, он идет в зубную поликлинику. А если у него болит душа, он идет либо в храм, либо в театр. По мне, театр - все-таки глубже, современнее, буквальнее, разнообразнее, по определению точнее, чем храм.

- Да. эффективнее, мне кажется. Я их сравниваю и сравниваю в пользу театра, к сожалению.

Если уже пошел столь серьезный разговор, как Вы оцениваете общее состояние российского театра сегодня? Или, может, кино?

- Знаете, театр всегда нужно оценивать, как и все, впрочем, - и кино, и науку, и образование, и экономику - по высоким образцам. И поэтому, если сегодня одновременно в нашем театре могут работать - при всех сложностях, при всех скандалах, угрозах, объездах, помехах со стороны начальства и т.п., - но если сегодня у нас, в российском театре, все-таки работают Анатолий Васильев и Някрошюс, Фоменко и Женовач, Яновская и Гинкас, Фокин и Додиниц, если задуматься, список можно сильно продлить, но уже и в таком варианте это созвездие режиссерских имен потрясает. И если такое созвездие работает одновременно, то, значит, наш театр в порядке.

Кто-то Вас однажды назвал "вечным скептиком". Особого скептицизма я в Вас не вижу, а вот что Вы сотканы из противоречий, из парадоксов - это точно.

Только что Вы произнесли практически хвалебную оду театру. С другой стороны, не раз утверждали, что театр как таковой - дело безнравственное. И даже "умных, образованных (цитирую Вас) мальчиков и девочек, приходящих к Вам учиться, отговариваете от актерской и любой другой театральной профессии. Объяснитесь, пожалуйста, как это все сочетается?

- А сочетается это так: пока человек не пробовал пить и курить, его нужно отговаривать, добиваться, чтобы и впредь этого не случилось. Но когда он уже стал хроническим алкоголиком или курильщиком, то лечить его уже поздно, очень сложно поменять человеку жизнь и судьбу, да и не нужно.

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: