ТЕМА XII. Политические процессы

Олег Николаевич СМОЛИН (род. в 1952 г.) – политический деятель и учёный, президент общества «Знание» России.

О.Н. СМОЛИН. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Лекция 1. Особенности методологии исследования современного российского политического процесса

§ 4. «Революция» и «реформа» как ключевые лозунги официальной отечественной идеологии конца 1980 – первой половины 1990-х гг.

Социально-политические трансформации, происходившие в нашей стране в течение последних лет (начиная с прихода к власти М. Горбачева), в официальных политических документах и иной литературе обычно квалифицируются как радикальные реформы. Между тем политическая наука определяет социальную реформу как изменение какой-либо существенной стороны жизни общества при сохранении основ его экономического и государственного строя. Поскольку же и в экономике, и в государственном строе России в названный период произошли действительно коренные преобразования, определять характер всех этих изменений как реформистский не представляется возможным. В действительности в различные периоды новейшей российской истории в стране происходили как эволюционные, реформистские, так и революционные преобразования.

Социально-политический процесс в Советском Союзе, а затем в Российской Федерации четко подразделяется на четыре основных периода:

1) реформистский – апрель - май 1985 г. – август 1991 г.;

2) революционный – август 1991 г. – август 1996 г.;

3) постреволюционный – август 1996 г. – январь 2000 г.;

4) период стабилизации и реформирования постреволюцион-
ного политического режима – с января 2000 г. по настоящее время. [c. 18] <…>

Лекция 2. Понятие революции. Революция как историческая ситуация

§ 1. Многозначность понятия «революция и его определение через парные категории

Наряду с господствующей оценкой российского социально-политического процесса 1990-х гг. в качестве периода реформ и литературе встречаются следующие его характеристики:

- революция (с различными, подчас противоположными определениями);

Помимо идейно-политических воззрений авторов, придающих понятиям «революция», «контрреволюция», «реставрация», «реформы» ярко выраженный аксиологический* аспект, помимо сложности и незавершенности самого процесса такая разноречивость оценок обусловлена тем, что при кажущейся терминологичекой очевидности в эти понятия вкладывается весьма различное содержание.

Как показывают исследования по истории общественной мысли, термин «революция» используется для обозначения крупных общественных перемен, начиная с периода классического средневековья. Впервые социальные беспорядки и политические перевороты были названы революциями в Хрониках флорентийских купцов Джованни и Матео Виллани, относящихся к середине XIV в. Однако вплоть до Великой французской революции во многих случаях этот термин использовался в значениях, скорее противоположных наиболее распространенному в настоящее время – «не как преобразование, ведущее к новому строю, а как возвращение к старому «доброму» времени, как поворот назад».

На общефилософском уровне исследования в паре «революция – эволюция» первая выступает как скачок-переворот (взрыв), как быстрое, стремительное качественное изменение, преобразующее сущность системы; вторая – как постепенное количественное изменение при сохранении сущности или как постепенное качественное изменение. С этой точки зрения социально-политический процесс в России 1990-х гг., как и аналогичные процессы в бывших социалистических странах, несомненно, представляет собой революцию. Достаточно указать на:

- применение «шоковой терапии», в результате которой произошло «взрывное» движение от сверхцентрализованной экономики к практически нерегулируемой;

- обвальный характер приватизации, темпы которой на порядок превосходили по интенсивности аналогичные процессы в индустриально развитых странах (например, в Великобритании в период правления М. Тэтчер) при противоположном социально-экономическом результате;

- разрушение прежней государственности (Советского Союза);

- политические перевороты, а также малую гражданскую войну в Москве (октябрь 1993 г.) и две локальные гражданские войны в Чечне (декабрь 1994 г. – август 1996 г. и август 1999 г. – март 2000 г.), которые обычно являются верными спутниками революций, и т. п.

На политико-аксиологическом уровне в паре «революция – переворот» эти понятия различаются двояким образом: по объему и в аксиологическом аспекте.

Что касается объема понятий, то хорошо известна марксистская традиция, согласно которой термин «революция» может употребляться в широком и узком смысле слова. В широком – для обозначения революции социальной, охватывающей различные сферы жизни общества; в узком – для характеристики революции политической, решающей вопрос о власти. В последнем смысле понятия «политическая революция» и «политический переворот» тождественны. Не случайно сам руководитель Октябрьской революции неоднократно называл события Октября 1917 г. переворотом. Если бы этот аспект различия был единственным, жаркие политические споры по поводу того, что произошло в России в октябре 1917 г., − революция или переворот, − были бы лишены всякого теоретического смысла.

Однако за этими спорами стоит аксиологический аспект различия между понятиями, ибо, хотят того теоретики или нет, для массового сознания революция – нечто легитимное, морально оправданное, положительное, тогда как переворот отождествляется с нарушением закона, заговором, авантюрой и т. п. Поскольку же историю пишут победители, нередко оказывается справедливым афоризм, согласно которому революция – это успешный переворот, удавшийся заговор, а переворот – неудавшаяся революция. С этой точки зрения популярная ныне в околонаучной литературе и публицистике оценка большевиков как кучки авантюристов означает лишь то, что, вопреки обещаниям В. Ленина, спустя 74 года большевики не сумели удержать государственную власть (или, быть может, сумели ценой превращения этой власти и самих себя в противоположность).

На уровне политологического анализа в паре «революция – реформа» выделяется целый ряд характеристик, по которым различаются эти категории:

- революция – коренное преобразование, реформа – частичное;

- революция радикальна, реформа более постепенна;

- революция (социальная) разрушает прежнюю систему, реформа сохраняет ее основы;

- революция осуществляется в значительной мере стихийно, реформа – сознательно (следовательно, в известном смысле реформа может быть названа революцией «сверху», а революция – реформой «снизу»). [c. 25-28] <…>

С точки зрения историко-социологической в паре «революция – реставрация» революция интерпретируется как переход к новому типу общества (социетальной системы, цивилизации, формации), а реставрация – как возвращение к его прежнему типу. В этом смысле российские «реформы» 1990-х гг. если и не представляли собой прямую попытку реставрации дооктябрьской общественной системы, то, по крайней мере, содержали ярко выраженные реставрационные тенденции, по силе соперничавшие с модернизационными, а иногда их превосходившие.

Эти реставрационные тенденции проявлялись прежде всего а знаковой форме, в отношении к прежним символам: возвращение дореволюционного флага и герба; восстановление топонимов; коренное изменение отношения к символическим историческим фигурам (превращение большинства царей, несмотря на прокламируемые демократические ценности, из дьяволов в героев, а большинства генеральных секретарей – из героев в дьяволов); восстановление храмов и демонстративная религиозность политических лидеров и т. п. [c. 29] <…>

В историко-аксиологическом аспекте в паре «революция – контрреволюция» первое из этих понятий означает прогрессивное преобразование, качественный скачок в движении общества вперед, тогда как второе – преобразование регрессивное, откат назад. Поскольку возникновение качественно новой общественной системы – не всегда прогресс, а восстановление прежней – не всегда регресс (революции тоже бывают консервативными), понятия «реставрация» и «контрреволюция» взаимосвязаны, но не тождественны. Последнее, подобно понятиям «прогресс» и «регресс», имеет ярко выраженный аксиологический акцент. В силу этого оценка тех или иных исторических событий как революционных или контрреволюционных является относительной и определяется двумя группами факторов: во-первых, объективными последствиями этих событий для общества, которые нередко выявляются спустя многие десятилетия; во-вторых, мировоззренческими и научными позициями исследователя, включая его отношение к проблеме общественного прогресса и методам преобразования общества.

Интерпретация понятия «контрреволюция», характерная для советского периода, а может быть, просто отражающая бессознательную установку на революцию как заведомо положительный феномен, широко распространена и в литературе постсоветской, включая справочные издания. [c. 31] <…>

В последнее время предприняты попытки, рассматривая проблему на политико-философском уровне, вынести ее решение за рамки традиционной «системы координат», введя для обозначения событий 1985-1991 гг. в Восточной Европе и Советском Союзе понятие «антиреволюция». При этом главный аргумент в пользу введения нового термина заключается в том, что эти события не только положили конец революционному циклу, связанному с отечественной революцией Октября 1917 г., но и завершили целую эпоху революционности, порожденной Просвещением, более того, положили конец самой логике просветительской модернизации и связанной с ним революционности. [c. 32] <…>

Термин «смута», нередко используемый для характеристики современного этапа российской истории, не может быть определен через оппозицию к термину «революция», хотя некоторые авторы располагают его в категориальном треугольнике: «революция – инволюция – смута»*. Рассматривая революцию как процесс ломки устаревшей формы новым содержанием, а инволюцию, напротив, как процесс обвальной деградации формы под действием обедненного содержания*, Г.Ландау трактует смуту как «...непосредственную государственно-социальную дезорганизацию»*, производимую без устремления к ломке во имя более совершенной или более упрощенной организации.

В действительности термин «смута», во-первых, представляет собой, скорее, образную характеристику, чем научную категорию, либо понятие, характеризующее совокупность конкретных исторических событий, но не категорию политической или социологической науки. [c. 35] <…>

Итак, популярный на рубеже 1980—1990-х гг., особенно в зарубежной публицистике, термин «вторая русская революция» гораздо точнее отражает характер российского социально-политического процесса, чем термин «реформы». Самой слабой частью этой характеристики является порядковое числительное, ибо в зависимости от принятой системы отсчета и объема понятия (революция социальная или только политическая, предполагающая смену лидеров или резкий поворот политического курса) «вторая русская революция» может оказаться как третьей (после 1905 и 1917 гг.), так и шестой (после 1905 г., февраля 1917 г., октября 1917 г., перехода к нэпу и сталинского перелома), а скорее всего должна рассматриваться в контексте революционной эпохи (1917-1997 гг.). [c. 37] <…>

Лекция 11. Радикальная трансформация общества в СССР и России.

Первый, реформистский период новейшей отечественной истории охватывает время с апреля 1985 г. по август 1991 г. и характеризуется бессистемными попытками реформирования гос у дарственно-бюрократического социализма». Инициатором реформ выступила часть партийно-государственного руководства СССР во главе с М. С. Горбачевым. Этапами данного периода являются:

1) апрель 1985 г. - январь 1987 г.: попытки реставрации и улучшения «административного социализма». В официальных документах курс получил название «ускорение»;

2) начало 1987 г. - середина 1988 г.: непоследовательные попытки реформ в направлении самоуправленческого социализма. Официальное наименование - «перестройка»;

3) июнь 1988 г. - май 1989 г.: замедление экономической реформы, перенос центра тяжести на реформу политической системы, курс на регулируемую однопартийную демократию при фактическом формировании зачатков политического плюрализма. «Революционная перестройка» с уточнением: «реформа политической системы»;

4) июнь 1989 г. – май – июнь 1990 г.: первый период двоевластия (партийные органы – новые выборные органы государственной власти, прежде всего Съезд народных депутатов и Верховный Совет СССР); развитие в направлении смешанной экономики;

5) июнь 1990 г. – август 1991 г.: второй период двоевластия (помимо прежней линии: центр – союзные республики); курс на полную смену общественного строя; активные процессы разрушения союзной государственности. [c. 209-210] <…>

Второй, революционный по характеру период новейшей российской истории датируется августом 1991 г. – августом 1996 г. В эти годы, называемые в периодической печати и популярной литературе периодом «радикальных реформ», в действительности происходила революционная ломка системы государственно-бюрократического социализма и замена ее системой государственно-бюрократического капитализма.

1) 19 августа – середина декабря 1991 г.: этап политических переворотов и контрпереворотов, завершившихся ликвидацией Советского Союза;

2) середина декабря 1991 г. – 10 декабря 1992 г.: этап «шоковой терапии» в экономической сфере и первый этап «авторитарной демократии» в сфере политической;

3) 10 декабря 1992 г. – 21 сентября 1993 г.: новый (в Российской Федерации – первый) этап двоевластия и политических переворотов и начало ваучерной приватизации;

4) 21 сентября – 4 октября 1993 г.: антиконституционный государственный переворот; малая гражданская война в Москве; кульминация и конец двоевластия;

5) 4 октября – 12 декабря 1993г.: делегитимизация федеральной власти и отчасти региональной власти, прямое авторитарное правление;

6) декабрь 1993 г. – август 1996 г.: легитимация и квазилегализация режима; второй этап «авторитарной демократии». [c. 213] <…>

Третий, постреволюционный период современной poccийской истории (август 1996 г. – декабрь 1999 г.) можно охарактеризовать как время завершения в основном социальной революции посредством политического и экономического реформирования системы, созданной в предыдущем периоде.

Внутри данного периода можно выделить следующие этапы:

1) август 1996 г. – февраль - март 1997 г.: завершение в основном социальной революции при отсутствии политических революций или новых значительных реформ;

2) март - апрель 1997 г. – март - апрель 1998 г.: попытка придать «реформам» второе дыхание, в особенности в социальной сфере, неэффективные попытки активизации «курса реформ»;

3) март - апрель 1998 г. – август 1998 г.: объявление правительством С. Кириенко нового курса при фактически незначительной модификации прежнего;

4) сентябрь 1998 г. – май 1999 г.: существенная модификация курса. Критика «реформ без населения» и усиление государственного регулирования экономики;

5) май – декабрь 1999 г.: подготовка передачи власти новому президенту. [c. 216-217] <…>

§ 4. Период стабилизации и реформирования постреволюционного

Победа В. Путина на президентских выборах 2000г. знаменовала наступление периода стабилизации и реформирования постреволюционного политического режима. Этот период можно разделить на два этапа:

1) январь 2000 г. – весна 2001 г. – этап реформирования политической системы и преобладания политики бонапартистского типа;

2) весна 2001 г. – конец 2003 г. - начало 2004 г. – этап завершения формирования режима «управляемой демократии» и создания многопартийной системы с монопольно действующей партией.

Первый этап периода характеризуется прежде всего усилением влияния силовых структур и перераспределением властных полномочий в пользу центра, что наиболее ярко проявилось в создании системы федеральных округов и изменении порядка формирования Совета Федерации.

В государственной Думе политика бонапартизма проявилась в виде системы двух блоков: государственнического (фракция «Единство» с союзниками плюс КПРФ с союзниками) и праволиберального («Единство» и правые фракции). Первый из этих блоков, как правило, поддерживал президента в том, что касалось усиления государственности, второй – позволял проводить решения, направленные на защиту результатов приватизации, ужесточение социальной политики и сокращение системы социальных гарантий.

На втором этапе периода, завершив перегруппировку сил и значительно укрепив позиции Администрация Президента, правящая элита отказывается от тактики двух блоков. Весной-летом 2002 г. на базе движений «Единство» и «Отечество – Вся Россия» создаётся пропрезидентская партия «Единая Россия» и происходит окончание бонапартизма в политике, тогда как в экономической сфере он закончился весной-летом 2001 г.

После избрания в 2000 г. В. Путина главой государства произошло существенное расширение политической базы режима, связанное с надеждами на изменение условий жизни при новом президенте и усилением государственнических начал, однако в целом период характеризуется стабилизацией симпатий большинства политически активных групп и усилением политической апатии значительной части населения. [c. 220-221] <…>

Парламентские и президентские выборы (декабрь 2003 г. – март 2004 г.) знаменуют собой завершение этапа создания режима «управляемой демократии». [c. 223]

Цитируется по: Смолин О.Н. Политический процесс в современной России: учеб. Пособие. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. – 336 с.

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: