Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







От Церкви осажденной к Церкви изолированной





Испытания

Провозглашение на I Ватиканском Соборе непогрешимости Папы, когда он учительствует ex cathedra, вызвало отрицательную реакцию у европейских правительств, как и предполагало меньшинство на Соборе. Почти везде делали вид, что верят в то, что отношения между Церковью и государствами существенно изменились и что национальные епископы становятся в каком-то смысле функционерами иностранного государства. Представление тем более парадоксальное, поскольку у самого папского правительства силой была отнята его территория вместе со взятием Рима, когда итальянские войска прорвались через ворота Пия (Porta Pia) 20 сентября 1870 года.

Двадцать лет, последовавших за I Ватиканским Собором, стали годами испытаний для католиков во многих странах. Эта антикатолическая кампания в истории получила имя своей немецкой версии: «Kulturkampf», хотя ее называют и другими именами. В новой Германской империи, построенной на останках Второй французской империи и на австрийском поражении, канцлер Бисмарк посредством так называемых «майских законов» (1873) навязывает католической Церкви административный и университетский контроль под предлогом устранения «недостатка культуры у духовенства». В Швейцарии продуманная политика федеральных и кантональных властей благоприятствует расколу «старо-католиков», которые под влиянием Игнатия фон Деллингера (†1890) отвергли I Ватиканский Собор. В Конституцию 1874 года были введены «статьи исключения» против иезуитов и монастырей.

Во Франции религиозные конгрегации и учебные заведения испытывали на себе натиск антиклерикализма, ставшего официальным, начиная с 1877—1879 годов, когда потерпели поражение «сторонники нравственного порядка». Папа Лев ХIII (1878—1903), начиная с 1890 года, выступал за «Сплочение» католиков на основе законов республики, но конфликт ожесточился во время дела Дрейфуса (1894—1898), вызвавшего настоящую гражданскую войну мнений: католики, вслед за армией и ассомпционистами из газеты La Croix, были уверены в предательстве в пользу Германии этого капитана еврейского происхождения, впоследствии признанного невиновным. Отныне разделение Церкви и государства стало неизбежным: в 1905 году католической Церкви была навязана отмена Конкордата; Пий Х отказался от законного решения, предложенного правительством Комбе, антиклерикальная политика которого стала еще более агрессивной и приняла одиозные формы для верующих, выразившись в «инвентаризации» национализированного церковного имущества. Также и в Италии Папа Пий IX отверг закон о гарантиях, предложенный итальянским правительством после аннексии (утвержденной посредством плебисцита) панских владений, и отныне рассматривал себя «пленником» в своем дворце в Ватикане.

Вместе с тем, конец XIX столетия характеризуется как бы неким приливом инициатив, исходящих из Рима. Папа Лев III содействовал подлинному интеллектуальному обновлению в католицизме, которое стало ощутимым, начиная с середины XIX века. После воссоздания Лувенского университета в 1834 году университеты явным образом стали опираться на католичество. Так было в Дублине в 1854 году, когда Джон Генри Ньюман захотел воплотить свою «идею университета». В конце века были созданы учреждения — как, например. Католический институт и Париже, — которые должны были заменить те, что контролировались государством. Напротив, университет во Фрибурге (Швейцария), основанный в 1891 году, опирался на ясно выраженную волю швейцарских католиков и функционировал благодаря светским людям, вовлеченным в политику. Возвращение, о чем говорил Лев ХIII, к источникам средневекового богословия и особенно к святому Фоме Аквинскому вызвало обновление в интеллектуальных католических кругах, которые также чувствительно относились и к современным проблемам, поставленным наукой. Католические ученые собирались на международные конгрессы, вскоре прерванные из-за модернистского кризиса.

Во время пребывания на папском престоле святого Пия Х (1903— 1914) ощущение осажденной Церкви, которой угрожают внешние враги, усугубилось: пришла иная, более серьезная и скрытая внутренняя опасность, которая, казалось, угрожает самой вере. Модернизм — термин, придуманный, как это часто бывает, оппонентами, но, в конце концов, вошедший в употребление у сторонников этого движения. Оно не поддается определению, поскольку речь идет скорее о тенденции, о климате, о выборе в том случае, когда затрагивается область, где традиция веры встречается с современностью. Быть модернистом, согласно известной формулировке, значит в ситуации конфликта быть готовым отвергнуть, подретушировать или же как-то приспособить данные традиции или их устоявшееся выражение.

В начале XX века модернизм сосредотачивается в некоторых областях знаний и в некоторых странах (таких, как Франция, Англия, Италия). Его появление связано с библейской критикой в интерпретациях Альфреда Луази (†1940), популяризированных в 1902 году в книге «Евангелие и Церковь». Но и другие области также были затронуты проблемами толкования, в частности, мистика, изучаемая английским иезуитом Тиреллом (†1909), закономерно перешедшим впоследствии к изучению истории религий, интерес к которой проявлял барон Фридрих фон Хюгель (†1925), бывший некоторое время международным координатором модернистов.

В Италии движение приняло более практическую и активную форму, связанную, например, с именем Ромоло Мурри (†1944), но подобное движению «Le Sillon» («Борозда») Марка Санье (1873— 1950) во Франции. Это движение стремилось примирить Церковь и демократию и построить «новый град». Поскольку оно занималось народным образованием, его терпели, но его политические пристрастия» начиная с 1906 года, вызвали недоверие со стороны французских епископов, последствием чего стали внутренние распри.

В 1907 году Святой Престол опубликовал два текста: декрет «Lamentabili» («Достойные сожаления»188) и затем энциклику «Pascendi» («Необходимость пасти стадо») от 8 сентября; в них разоблачались и отвергались предложения Луази, ориентированные на создание искусственной и далекой от реальности системы, которую Папа Пий Х точно определил как модернистскую. За этим последовало несколько отлучений от Церкви (Луази и Тирелла среди прочих); церковная жизнь была сильно отравлена подозрениями, которые витали в воздухе вплоть до первой мировой войны. До и после формального осуждения многие католические ученые подверглись испытанию недоверием, их ортодоксальность была поставлена под сомнение; например, о. Лагранж, доминиканец, основатель Библейской школы в Иерусалиме, или Дюшен, историк древней Церкви. Осуждены были также мыслители первой величины, такие, как о. Лабертоньер (†1932), ораторианец, обвиненный в том, что он сводит Откровение к религиозному опыту; а также миряне: например, Эдуард Ле Рой (†1954), размышлявший в своей работе, вышедшей в 1905 году, о том «Что такое догмат?», и философ Морис Блондель (†1949), подозреваемый в имманентизме (его книга «Действие» была написана в 1893 году). В 1901 году движение «Sillon» было осуждено за смешение христианства с демократией и за ложную концепцию власти и свободы. Марк Санье вскоре покорился и продолжал свою политическую деятельность как частное лицо. Несколько ранее французские миряне организовали «Общественные недели», а иезуиты — «Народное действие», чтобы поднять общественную значимость католичества, отделив его от модернизма.

В 1910 году была введена антимодернистская присяга для духовенства. Теперь известно, что небольшая группа непримиримых католиков, собравшихся вокруг Бенини (он некоторое время занимал важный пост в Римской курии), занималась выявлением опасности модернизма. «La Sapiniere» благодаря сети своих «агентов» и многочисленным публикациям смогла создать невыносимый климат, до такой степени пропитанный доносами, клеветой и страхом, что стало очевидно: речь идет о кризисе «анти модернизма».

Это не значит, что опасность ослабления католической веры была чистой иллюзией; во всяком случае, целое поколение мирян и священников было затронуто этой конфронтацией с современным миром, очевидным образом чуждым христианству или, по крайней мере, религиозной ортодоксии. Об этом свидетельствует и литература: в романе «Святой», написанном Фогаццаро в 1905 году, в период кризиса, даются портреты реформаторов, вдохновленных новыми идеями. В следующем поколении Иосиф Малег в романе «Августин, или Учитель здесь» показывает переход от веры, находящейся в плену у модернистских сомнений, к вере, вновь обретенной в Церкви.

Период, с конца XIX века и до войны 1914 года, отмечен появлением, особенно во Франции, целой плеяды писателей, пришедших к вере совершенно разными путями. Первым в этой веренице был Леон Блуа (†1917), личность которого оказала большее влияние, чем его литературные произведения; он превозмог свое отчаяние через мистику абсолюта. Затем последовала серия родственных обращений. Блуа, например, обратил к вере Жака Маритэна (†1973), его жену Раису и невестку Веру, которые были еврейками; они же, в свою очередь, привлекли к католицизму Эрнеста Нсишари (†1914), внука Ренана. Жорж Гюисманс (†1907) пришел к католицизму от натурализма и предложил «духовный натурализм», защищая импрессионистов в живописи. Наряду с ним и Блуа, художник Жорж Руо (†1958), по стилю скорее «экспрессионист», пытался выразить языком живописи свои мистические интуиции и свою религиозную веру; безусловно, он один из тех художников, кто остро переживал трагедию современного человека, и, тем не менее, различал лучи проникающего сквозь нее света.

В 1886 году вернулся к католической вере Поль Клодель (†1955). Не прерывая дипломатической карьеры, он неустанно творил как христианский поэт и драматург; наиболее важные его произведения — «Извещение Марии» (1912) и «Трилогия» (1909—1916). В Англии англиканин Г.К.Честертон (†1936) с юмором, в эксцентричной манере выступает на защиту «ортодоксии». В 1909 году он опубликовал «Шар и Крест», а в 1922 принял католичество. По самым необычным и оригинальным из всех христианских поэтов был Шарль Пеги (†1914); сперва социалист мистического типа, в 1908 году он вернулся к вере и через несколько лет предложил очень серьезные размышления о Воплощении и об Искуплении. Нельзя не восхититься тем, что в эти трудные для внутренней жизни Церкви годы, особенно во Франции, когда к бурной антимодернистской атмосфере положение клириков в глазах века было весьма шатким, церковная благодать находит дорогу к гениальным умам, свободным и чуждым конформизма.

Ответы

Широкие массы верующих по существу не были затронуты этим внутренним кризисом, который в основном касался интеллектуалов. Церковь в самой себе обнаружила глубокий динамизм, породивший неизвестные ранее ответы на вновь возникающие вопросы и потребности, что совсем не обязательно было связано с богословскими или философскими проблемами модернизма. Именно подводное, глубинное движение будет реагировать на запросы современности.

Так миссионеры, призвавшие поддержать дело миссии, нашли щедрую поддержку этому делу — личную и финансовую. В конце XIX века и позднее каждый год возникали мужские или женские религиозные конгрегации, посвятившие себя миссионерству в дальних краях. Даниэле Комбони (†1881) и Шарль Лавижери (†1892) — одни из самых известных пионеров этого движения. Создается впечатление, что избыток церковной энергии, которой не дали свободно проявиться в Европе, породил усилия по евангелизации дальних стран, особенно в Африке, где в последней четверти XIX века проводились систематические исследования с последующей колонизацией, символом чего стал Берлинский конгресс 1885 года. Несмотря на климат и болезни, которые косили первых добровольцев, миссионеры, проявляя и героизм, и невероятное самопожертвование, продолжали строить и крестить, ухаживать за больными и учить. Конечно, евангелизация осуществлялась параллельно колонизации, но, с другой стороны, по крайней мере до 1918 года, в контексте весьма сложных отношений между Церковью и европейскими государствами, даже если в других странах положение дел было иным. В достижении своей цели католическая миссия не сильно рассчитывает на государство-колонизатора, за исключением Конго, некоторое время бывшего в личном владении бельгийского короля. Миссионерскую активность не следует воспринимать как форму национализма, даже если она неизбежно восприняла социологические и ментальные формы своего времени; идея миссии вошла в сознание тех, кто посвятил ей свою жизнь, чувствуя необходимость нести Евангелие другим народам.

В Азию и в Африку миссионеры отправляются из Европы. В это же время католики Северной и Южной Америки пытаются адаптироваться к местной ситуации. В Латинской Америке Церковь сталкивается с антиклерикализмом, с влиянием позитивизма и с франкмасонством, как это было в Мексике или Бразилии. На рубеже веков вместе с новыми волнами иммиграции укрепляется церковное и социальное сознание католицизма. В 1899 году собирается первый Собор всех латиноамериканских епископов. Однако самое большое стремление к адаптации проявляется в Соединенных Штатах Америки — в обществе, ценности и критерии которого генетически не связаны с римским католицизмом.

Церкви в США, достаточно рано создавшей иерархическую структуру, предстояло встретиться с массовой иммиграцией из Ирландии, Италии, Германии, Польши и Украины — стран, где внутри своего рода «melting- pot» («тигель») сформировались особые, различные культуры (хотя сейчас это понятие и ставится под сомнение). Пытаясь преодолеть эти различия, которые также являются и расхождениями, католики, поначалу презираемые некоторыми протестантскими слоями населения, намеревались добиться их национальной интеграции путем адаптации. Вероятно, эта тенденция и вызвала настороженность в Риме, где ее нарекли американизмом: когда акцент ставится на христианской активности и на новых ценностях демократии и свободы мнений, а значение смирения и послушания сводится к минимуму. Лев ХШ предупреждал об опасности этой тенденции в 1899 году, но в США считали, что речь идет о «призрачной» ереси, и боялись, что будет осужден вообще «american way of life» — американский образ жизни в целом. Создавая местные американские конгрегации и типично американские университеты, католики старались медленно включаться в социальную и политическую жизнь страны. Поражение Альфреда Смита на президентских выборах 1928 года, во многом объяснимое его принадлежностью к католичеству, показало, что цель еще не была достигнута.

Папство, лишенное своих светских владений, умело пытается пользоваться случаями, которые ему предоставляются, для того, чтобы утвердить свою роль на международной арене. Так Лев ХШ согласился в 1885 году выполнять функцию посредника между Германией и Испанией в споре о Каролинских островах в Океании. В том же направлении Папа шел, когда поддержал усилия Лавижери в его борьбе против рабства в исламской Африке и в его попытках (хотя и безрезультатных) принять участие в международных конференциях, касающихся африканского континента.

В особенности Папа Бенедикт XV (1914—1922) пытался заниматься миротворческой международной деятельностью во время первой мировой войны. Правительства нисколько не содействовали его усилиям, особенно, начиная с 1915 года, когда Италия при вхождении во франко-английский Союз (Антанту) поставила условием исключение Святого Престола из предстоящих переговоров. Тем временем Папа, расстроенный тем, что католики уничтожают друг друга, и обеспокоенный возможным падением католической Австро-Венгерской империи, предложил амбициозный план всеобщего мира, датированный 1 августа 1917 года, который подготовил в Мюнхене папский нунций Эудженио Пачели. Основной идеей было урегулирование конфликта таким образом, чтобы это устроило все заинтересованные стороны. Многие его положения — такие, как обязательный арбитраж в будущем, одновременное разоружение и принцип свободы морей — будут изучаться победителями после окончания первой мировой войны. Однако план умышленно игнорировали или с горечью отвергали, как это было во Франции, где правительство и даже католическое общественное мнение упрекали Папу, что он не сказал ясно о возвращении республике Эльзас-Лотарингии: Вместе с тем очевидно, что принятие этого плана позволило бы избежать той кровавой бойни, которая произошла в последние месяцы войны, распада Австро-Венгрии и, в особенности, унижения Германии, впоследствии породившего столь ужасные политические и социальные последствия.

Таким образом, когда в 1919 году начинается новый исторический период, папство пока еще остается непризнанным в международном масштабе со стороны официальных инстанций, но оно может заставить слушать себя, к примеру, в социальной области. Со времени появления энциклики «Rerum Novarum» («О новых вещах») от 15 мая 1891 года, посвященной положению рабочих, которая имела сильный резонанс, поскольку в ней Папа Лев ХШ осуществил своего рода прорыв к современному миру, социальное учение Церкви получило свою хартию. Здесь Папа напоминает о значении физического труда, ценность которого необходимо снова повысить в сознании других общественных классов.

После войны католики преодолели некоторый комплекс интеллектуальной неполноценности, но в особенности они сумели заплатить, парадоксальным и печальным образом, за свою социальную и национальную реинтеграцию в различных воюющих странах тем, что активно участвовали в боях и в испытаниях, выпавших на долю гражданского населения. Антиклерикальный призыв во Франции: «Кюре, мешки на спину!», — привел к тому, что священники были привлечены к военной службе и в дальнейшем оказался самым прямым способом достижения человеческого и даже духовного взаимопонимания между светскими и церковными людьми.







Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.