О захвате Тури и о восстановлении Пюизе

И без промедления, когда еще не замерзшая, но подвижная и совсем недавняя клятва не затвердела, Гуго, долгим озлобленный пленом, уподобившись псу, долго сидевшему на цепи, который, накопив и сдерживая долгое время в цепях [свою] ярость, освободившись, нестерпимо неистовствует, отбросив цепи, кусает и рвет на части; именно так Гуго, застывшее оттаявший беспутство, возбуждается, приходит в движение, к обману торопится. Итак, объединившись с разрушителями королевства, а именно: с графом-палатином Тибо ²⁶² и славным королем Англии Генрихом, – когда узнал, что господин король Людовик во Фландрию для переговоров [101] собирается отправиться ²⁶³, собрав, сколько смог, конного и пешего войска, замок Пюизе восстановить задумал, соседнюю область или пойти разорить, или себе подчинить поспешил.

Итак, прийдя в какую-то субботу на развалины [своего] замка, где все же с королевского позволения проводилась открытая ярмарка ²⁶⁴ с особым вероломством ее безопасность, через глашатая возвестив клятвенно пообещал; там же [тех], о ком [он] смог узнать, что богаты, внезапно в тюрьму бросил и, как бестия, скрежеща зубами и что бы ни встретил раздирая на части, в Тури – укрепленный домен блаженного Дионисия, – вместе с графом Тибо, чтобы разрушить до основания, поспешил. Он, накануне прийдя к нам, в хитрости и бесстыдстве искусный, многими просьбами, чтобы за него вступиться к господину королю в тот же день мы отправились, добился; в отсутствие наше в город беспрепятственно полагая войти или, если ему воспротивятся, всё уничтожить.

Однако [те], кто на стороне Господа и блаженного Дионисия укрепления занимали, и с Божьей помощью и с помощью устроенных укреплений в городе как мужественно, так и отважно сопротивлялись. Мы же, на эту сторону Корбея прийдя, когда господина короля, который уже в Нормандии истинное положение вещей узнал ²⁶⁵, встретили ²⁶⁶; так как очень быстро рассмотрев нашего приезда причину, над простотой нашей [он] посмеялся и, с большим негодованием обман Гуго обнажив, на помощь городу спешно отправил.

И пока сам [он] по дороге на Этамп собирал войско, мы самым прямым и коротким путем в Тури направились, много и часто взглядами издали ловя это единственное доказательство [того, что] пока не заняты укрепления, так как виднелась трехэтажная башня, в этом укреплении над широкой равниной возвышавшаяся, которую, взяв укрепление это, огнем враги бы уничтожили. И, поскольку враги все окрестности, разграбив [и] опустошив, заняли, никого встреченного проводить нас даже дарами или обещаниями [мы] не смогли [уговорить].

Поэтому чем меньше числом, тем больше в безопасности. Когда уже солнце клонилось к вечеру, когда враги, весь день сражавшиеся, наших [людей] атаковать были не в состоянии, утомленные, [они] на короткое время остановились; мы, как если бы из их были сотоварищей, воспользовавшись удобным случаем, но не без большой опасности, в центр города проникли; так как им [мы] давали знаки, в укреплениях наши ворота приготовили, [и] очень быстро, с Божьего согласия, [мы] вошли. Они, нашим присутствием обрадованные, над бездействием врагов насмехались и, многими оскорблениями и порицаниями изводя, к повторному штурму, вопреки моему желанию и требованию, вновь призывали. Правда, как и при моем отсутствии, так и в присутствии защитников и защиту божественная длань [102] хранила. И когда немногие из малого числа наших, [а] из множества их раненые скончались, другие многие из них на носилках были унесены, другие были похоронены, тонким, ничтожным слоем земли покрытые, завтра или послезавтра на съедение волкам выставленные

Отбитые [враги] еще в Пюизе не вернулись, когда Вильгельм де Гарланд ²⁶⁷ и из королевского домена немалое количество решительных и хорошо вооруженных [воинов] городу помочь поспешило; их [врагов] поблизости найти, чтобы показать королевского рыцарства отвагу, всей душой [они] страстно желали. За ними сам господин король тотчас на заре последовал, когда о гостеприимной встрече их в бурге узнал, к вожделенной мести врагам приготовился настолько веселый, настолько радостный, насколько им внезапной гибелью, неожиданной местью за неожиданные обиды достойно отомстить удастся.

Однако враги, узнав о его прибытии, удивились, что о мятеже, до того тайном, ему стало известно, [что] путешествие во Фландрию [он] вдруг отложил, на помощь не просто очень быстро пришел, но прилетел. И когда ни на что другое не осмеливаясь, [они] замка восстановлением усердно занимались, король в окрестностях по возможности собрал войско; ведь во многих местах ему война угрожала. И когда в наступивший вторник [он] войско вывел, в боевой порядок построил, впереди начальников поставил, лучников и арбалетчиков на свои места расставил, шаг за шагом к замку, еще не завершенному, приближаясь. Так как он узнал, что граф Тибо устремился против него в поле сражаться, с обычным великодушием, вооруженный среди вооруженных, [он] спешился, коней увести приказал, [тех], кому [он] приказал спешиться вместе с ним, к смелости призвал, чтобы [они] не сгибались, побуждал, чтобы крепко бились, звал. Когда его столь доблестное появление враги и увидели, и устрашились, боясь дальше предполья ²⁶⁸ замка выступить, робко, но предусмотрительно предпочли позади какого-то прежнего рва снесенного замка [свои] отряды выстроить и там ожидать, опытные в том, что когда королевское войско в ров упрется, чтобы подняться там сопротивляться, построенные отряды потеряют порядок и беспорядочно поколеблются, что по большей части и случилось.

Действительно, в первом порыве схватки, когда королевские рыцари в большой рубке, с удивительной отвагой ото рва их [врагов] как побежденных отбросили, смешав отряды, их без разбора преследовавшие погнали. Между тем, Рауль де Божанси, муж большой мудрости и храбрости, того, что произошло, заранее опасаясь, укрыл в части замка [свой] отряд, из-за возвышавшейся какой-то церкви ²⁶⁹ и тени от соседних домов не обнаруженный. Он, когда своих бегущих, уже через ворота отступающих, увидел, оставленный отряд [103] [свой] против уставших королевских рыцарей выдвинул [и] сильно поразил. Они же толпой бежали, доспехов и оружия тяжестью ноги нагружая, построенного конного клина едва ли в состоянии были выдержать [удар]; через занятый ров вместе с пешим королем, после бесчисленных схваток, после долгой упорной борьбы [они] отступили. Насколько мудрость превосходит смелость, хотя [и] поздно, [они] узнали, ибо если бы их [врагов] в боевом порядке в поле [они] ожидали, воле своей их полностью [они] бы подчинили.

Однако, когда смешением отрядов расстроенные, ни коней своих отыскать, ни что делать, [они] не решались, мужественный король, не на своего, а на чужого севший коня, сопротивлялся, криком призывал по имени более храбрых, чтобы не бежали, убеждал. Сам же среди вражеских боевых порядков, с обнаженным мечом, кому мог, защитой был, беглецов удерживал и, несмотря на то, что [это] королевскому величию не подобает, с рыцарями опытными по долгу рыцаря, но не короля, в одиночку сражался. Впрочем, когда уберечь войско от поражения один, с уставшим конем, [он] был не в состоянии, подошел оруженосец, который [его] собственного подвел боевого коня. На него быстро вскочивший король, гонфанон ²⁷⁰ выставив вперед, с немногими на врагов опять устремился; многих своих плененных удивительной доблестью спас, некоторых врагов сильнейшим натиском поразил и, чтобы дальше не досаждали войску, потом в бегство обратил, [так что] в Гадесе ли [они] на Геркулесовы Столбы наткнулись или Великий океан [им] преградил путь ²⁷¹.

Им, прежде чем в Пюизе [они] возвратились, в пять сотен или более войско нормандских рыцарей встретилось, которые, если бы раньше пришли, когда [наше] войско было разбито, большой урон нанести, пожалуй, могли бы. И когда королевское войско во все стороны было рассеяно, одни в Орлеан, другие в Этамп, третьи в Питивье направились; король уставший в Тури приехал, – «Так же, отогнан от стад соперником в первой же схватке, // Прячется бык по лесам и, скитаясь в пустынных равнинах, // Пробует крепость рогов повсюду на встречных деревьях» ²⁷² – и, крепко души [своей] силу собравший, на врага через железо, «рану такую презрев, (...) он прыгает дерзко» ²⁷³. Именно так король, войско вновь созвав, бодрость восстановил, смелость возродил, поражение войска, а не неопытностью объяснил, а сказав, что с неизбежностью это иногда рыцари испытывают, сказал; еще более мужественно и отважно, если представится случай, сражаться [и] за ту обиду наказать, как лестью, так и угрозами воодушевить старался. И пока как французы, так и нормандцы восстановлением [104] замка занимались усердно, пришли еще вместе с графом Тибо и войском нормандским и Милон де Монлери, а также как Гуго де Креси, так и брат его Ги, граф де Рошфор, тринадцать сотен воинов которых осадой Тури угрожали. Король никакого страха не испытывал, их старался ночью и днем беспокоить, ущерб наносить [и] препятствовал чтобы съестные припасы дольше, чем обычно, [они заготовляли].

Таким образом, восстановив замок в течение недели ²⁷⁴, когда ушли некоторые из нормандцев, граф Тибо со значительным войском остался; собрав силы, король [вновь] двинул машину войны, с большими силами к Пюизе вернулся, врага встреченного растоптал, через ворота пробившись и прежнюю обиду отомстив, в замке запер; из воинов заслоны, чтобы [они] не вышли, поставил. Древний, его предками заброшенный холм ²⁷⁵, от замка на расстоянии броска камнем, [он] занял, замок возвел необыкновенным усердием, в необычайной тревоге, поскольку палисад из соединенных бревен не был возведен для защиты строителей, подвергая гибели, выпущенной пращниками, арбалетчиками и лучниками; к тому же [было] очень тяжко, поскольку [те], кто их донимали, за замковой оградой в безопасности, наружу стреляя, никаких ответных действий за причиненный вред от врага не опасались. Разгорелось страстное опасное состязание за победу внутренних и внешних, [те], кто из королевских воинов были потерпевшими, сильнее причинить ущерб, памятуя обиды, старались, но не отказывались от [своего] намерения [до тех пор], пока неожиданное и как будто предсказанное укрепление множеством воинов, множеством снаряжения не снабдили, уверенные, что, так как король в скором времени уедет, от ближайшего места дерзости защищаться или от жестоких мечей врагов жалким образом погибнуть [придется].

Итак, вернувшись в Тури и собрав мужей, добавив к войску на названном холме, то тайным образом с немногими, то открыто со многими через середину вражеского строя съестные припасы так же рискованно, как и отважно переносил до тех пор, пока люди из Пюизе, тягостной близостью их [наших] нестерпимо удручавшие, не стали угрожать осадой. Король вплотную [свой] лагерь пододвинул, Жанвилль на расстоянии примерно одной мили от Пюизе занял, неожиданно кольями и фашинами внутренний двор опоясал. И пока войско снаружи укрепляло [свои] палатки, граф-палатин Тибо, собрав сколько смог сил и своего, и нормандского войска, смелым натиском на них устремился, неготовых и даже пока неснаряженных как отбросить, так и повергнуть страстно желал.

Когда к нему король вооруженный наружу вышел навстречу, в поле вперемешку жестоко дрались равным образом как копьями, так и мечами; скорее о победе, чем о жизни дело шло, о трофеях, нежели о смерти советовались. Там удивительной отваги пример [вы] бы [105] увидели, когда графское войско, поскольку втрое королевского войска многочисленнее [было], воинов короля в город оттеснило, король сам с немногими, а именно: с благороднейшим графом де Вермандуа Раулем, родственником его ²⁷⁶, с Дрогоном де Муши [и] двумя или тремя другими, – презрев из-за страха возвращаться в город, «вспомнив былую доблесть» ²⁷⁷, предпочел вооруженных врагов напор, жестокие и почти бесчисленные держать удары, чем, если вынужденно в город войти [они его] заставят, особенно доблесть и королевское величие утратить.

И когда граф Тибо, уже себя победителем считая, палатки названного графа де Вермандуа срубить с большой храбростью нацелился, направился к нему граф с удивительной быстротой, который, ему делая упрек, что никогда прежде бриары у вермандуанцев таким образом не брали взаймы заранее, устремился на него и, многими ударами за эту обиду в [свою] очередь отплатив, сильно потеснил.

Его как доблестью, так и криками обрадованные воины короля на них [врагов] бросились, всей душой их крови возжаждавшие, [они] атаковали, рубили, бесчестили и до самого Пюизе, даже если [эти] ворота вызывали неприятные мысли, многих из них схватив, еще больше уничтожив, силой отогнали. И поскольку был сомнительным исход сражения, [те], что прежде себя победителями считали, стыдились побежденных, сочувствовали пленным, оплакивали погибших. [106]

И когда потом король над ними возобладал, граф [Тибо] же, словно от высшей точки колеса отклонившийся, падая, потерял силу; после долгого своего и своих [людей] изнурения, после нестерпимого и истребляющего своего и своих [людей] унижения, так как день ото дня короля и его [людей] возрастала сила и количество высоких баронов королевства, возмущенных графом [Тибо], названный граф, воспользовавшись случаем отступить из-за вчера полученной раны, к королю гонцов послал, посредников направил, чтобы ему господин король безопасно уйти в Шартр позволил, смиренно и усиленно просил. К каковым мольбам король, так как был мягким и снисходительным сверх людского мнения, снизошел, когда многие отговаривали, чтобы [он] врага, уже пойманного из-за нехватки продовольствия, не отпускал, чтобы потом новые обиды [он] не терпел. Покинув как замок Пюизе, так и Гуго при посредничестве короля, граф Шартрский, тщетной надеждой обманутый, удалился, и [то], что началось счастливым вступлением, несчастным концом завершилось ²⁷⁸. Король же Гуго дю Пюизе не только лишил наследства, даже замок Пюизе, разрушив стены и засыпав колодцы, в плоское место, Богом проклятое, уничтожив, разровнял.

Но и в следующий раз, много времени спустя, когда в милость короля многими залогами, многими клятвами возвращен был, вновь вероломством взбрыкнувший, «он в преступленьях своих превзошел учителя Суллу» ²⁷⁹. Повторно королем осажденный, повторно лишенный наследства, когда сенешала его Ансо де Гарланд, барона заслуженного, собственным копьем пронзил, от природного и привычного вероломства отучиться [он] был не в состоянии ²⁸⁰, покуда в путешествии в Иерусалим, подобно и многих других злобе, его всеми ядами воспламененная злоба [лишь] с вырыванием жизни угасла ²⁸¹.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: