|
Особенности экономического развития России и социальной структуры российского обществаКонец XIX – начало XX в. – это время бурного развития капитализма. Страны мирового сообщества в разное время и по‑своему вступали в эту стадию общественного развития. Современные ученые на основе анализа закономерностей возникновения и развития капиталистического способа производства выделяют три волны капитализма. К первой волне относят страны Западной Европы и Северной Америки, где капитализм зародился относительно рано – в середине XIV в. Ко второй волне причисляют Россию, Японию, Турцию, Пруссию, Китай. В этих странах формирование капиталистических отношений приходится на период с середины XIX в. до первой четверти XX в. Для стран классического капитализма характерно постепенное, естественное, органическое, без разрывов и скачков, на национальной почве и на основе античных традиций развитие буржуазных отношений, что превратило их к началу XX в. в зрелые капиталистические общества. Общим для догоняющих Запад стран было насаждение капиталистических отношений самим государством; реформирование на капиталистической основе не всей экономики, а только тех отраслей, которые обеспечивают высокие темпы развития. Следствием этого подхода становится нарушение гармоничности экономического развития и нарастание различного рода противоречий в обществе. Эти общие для стран «второго эшелона» черты были свойственны и капиталистической эволюции России. Кроме того, российский капитализм имел свои специфические особенности. Большие пространства, избыток населения, богатые земли обусловили экстенсивное развитие и аграрный характер экономики, устойчивость феодальных отношений, коллективизм и уравнительную психологию. В такой стране сформировалось особое отношение к промышленности. Она находилась на обочине правительственного внимания, развивалась неравномерно, в первую очередь в зависимости от стратегических, внешнеполитических задач государства. Впервые лицом к промышленности под влиянием Северной войны повернулся Петр I. В течение последующего периода, вплоть до второй половины XIX в., правительство с опаской смотрело на развитие промышленности, боясь неизбежного ее следствия – буржуазных революций, представлявших угрозу для монархии. И только потерпев жестокое поражение в Крымской войне, обнаружившей всю опасность экономического отставания, царизм осознал насущную необходимость промышленного развития. Специфическими чертами русской дореформенной промышленности также были ее опора на труд крепостных; работа на государственный, главным образом военный, заказ; функционирование под жестким контролем государства и в условиях отсутствия какой-либо конкуренции. Лишь после реформ Александра II промышленность начинает развиваться на капиталистической основе. Классический капитализм в промышленности проходит ряд последовательных стадий. На этапе первоначального накопления капитала уничтожается трудовая частная собственность ремесленников и возникает капиталистическая частная собственность, созданная с использованием наемного труда. Затем наступает этап индустриализации, когда промышленность из мануфактурной стадии переходит в стадию крупного машинного производства. Этап индустриализации сменяет эпоха империализма, когда происходит процесс концентрации собственности, предприятий, рабочей силы в немногих руках, создаются монополии. С середины XX в. передовые страны вступают в постиндустриальный период развития, когда идет процесс возрождения мелких собственников, но уже на новой основе и труженики предприятий превращаются в совладельцев крупных производств. Позднее вступление российской экономики в капитализм обусловило быстрый и почти одновременный рост различных форм экономической организации производства: мелкотоварной, частнокапиталистической, монополистической, государственно-монополистической. Не пройдя до конца мануфактурную стадию развития, промышленность в ходе индустриализации 90‑х гг. XIX в. вступает в этап крупного машинного производства, где оказалась занята основная масса фабрично-заводского пролетариата. По степени концентрации производства Россия выходит на первое место в Европе. Во многом это объяснялось заинтересованностью правительства, которое полагало, что только крупные промышленные объекты способны выполнить грандиозные государственные, прежде всего военные, заказы, с тем чтобы укрепить военно-экономический потенциал России как великой державы и преодолеть ее отставание от Запада[479]. Владельцы таких предприятий получали от властей огромные кредиты и субсидии, пользовались разнообразными налоговыми послаблениями. Становлению крупного производства способствовала возможность воспользоваться техническими достижениями передовых стан, их организационным опытом, капиталом и инженерными кадрами. Развертыванием процесса индустриализации в 90‑е гг. XIX в. Россия обязана министру финансов С. Ю. Витте[480], продолжившему промышленную политику И. Х. Бунге и И. А. Вышнеградского. Он разработал программу 10‑летнего скачка в развитии промышленности с намерением догнать в этом отношении передовые страны. Тактика С. Ю. Витте предполагала использование для решения этой стратегической задачи всех средств и методов: от жестокой регламентации сверху до полной свободы частной инициативы, от протекционизма до массового привлечения иностранных капиталов[481]. С. Ю. Витте осуществил денежную реформу, добился стабилизации рубля, его обеспечения золотом и свободной конвертируемости вплоть до начала Первой мировой войны. Финансовая стабилизация обусловила развитие банковского дела. Многие банки, например Русский, Северный, Русско-азиатский, приобрели международную известность. Чтобы пополнить бюджет, С. Ю. Витте пересмотрел систему налогообложения, увеличил прямые и косвенные налоги, установил государственную монополию на продажу винно-водочных изделий[482]. Все это позволило увеличить масштабы кредитования растущей промышленности, реализовать программу развития отечественного предпринимательства и государственных предприятий. Мероприятия С. Ю. Витте усилили динамику экономического развития, обусловили промышленный бум в стране. За десять лет удвоился общий объем промышленного производства, утроилось производство чугуна, проката, стали, в пять раз увеличилась добыча нефти, за 1892–1904 гг. вдвое выросла общая протяженность железнодорожной сети[483]. В итоге многие стратегические задачи политики С. Ю. Витте были решены. Россия приблизилась по многим параметрам к ведущим странам, а по ряду из них заняла лидирующие позиции. Она вышла на первое место в мире по темпам индустриального роста, на пятое – по объемам промышленного производства, уступив США, Англии, Германии и Франции, стала лидером по добыче и переработке нефти, по протяженности железных дорог, по некоторым видам машиностроения. Поднялась и окрепла русская буржуазия. С размахом вели дело капиталисты Морозовы, Гучковы, Рябушинские, Елисеевы, Филипповы. В начале XX в. разразился мировой экономический кризис. С целью его преодоления мировая буржуазия создает монополии[484]. Капитализм вступает в новую монополистическую стадию – империализм, когда происходит объединение промышленного и банковского капиталов, возникает финансовый капитал, вывоз капитала преобладает над вывозом товаров, союзы монополий делят мир на сферы влияния, что приводит к борьбе за передел уже захваченных территорий, нередко посредством войн. В. И. Ленин рассматривал империализм как высшую, последнюю стадию загнивающего капитализма, как канун мировой социалистической революции, но жизнь показала несостоятельность его концепции. Российская экономика, связанная с мировой, также вступила в полосу кризиса. Закрылось свыше 3 тыс. предприятий, и 112 тыс. человек оказались безработными. В 5 раз сократилось железнодорожное строительство, на 25–30% упало производство в металлургии и машиностроении. Уменьшилась деловая активность, в 4 раза сократилось количество ежегодно учреждаемых акционерных обществ[485]. В Европе кризис закончился в 1904 г., в России он перешел в депрессию, продолжавшуюся до 1909 г. Стремясь приостановить кризис, российские промышленники, так же как и западные, встают на путь создания объединений. Таким образом, при незавершенной еще индустриализации[486] страна вступила в монополистическую стадию развития. Первые монополии появились в России в 80‑е гг. XIX в. в виде синдикатов[487] сахарных, гвоздильных, проволочных, рельсопрокатных предприятий. Но в тот период они не господствовали в экономике. К 1905 г. возникло 30, а к 1913 г. – свыше 140 монополистических объединений во всех важнейших отраслях производства, игравших уже значимую экономическую роль[488]. Интересно, что по количеству монополий Россия отставала от развитых стран, но по степени монополизации многих отраслей превосходила их. Подавляющее большинство монополий объединяло от 60 до 100% производства и сбыта соответствующих видов продукции (например, «Продмет» – 80–95%, «Гвоздь» – 90%, «Медь» – 75%, «Продвагон» – 97–99%)[489]. Одновременно происходит концентрация банковского капитала. К 1913 г. 7 крупнейших банков России сосредоточили 55% капиталов акционерных и коммерческих банков и 60% их оборотов. Складывается финансовая олигархия. Финансисты охотно вкладывают в нуждающуюся промышленность деньги, входят в правление синдикатов, картелей, трестов, концернов, способствуют слиянию банковского и промышленного капиталов. Типичными представителями нового делового мира были Путиловы, Нобели, Лианозовы, Тимирязевы, Давыдовы. Правительство, поначалу всемерно содействующее отдельным промышленникам и банкирам в процессе концентрации производства, стало оказывать поддержку и монополиям. Через особые государственно-капиталистические органы: совещания, съезды, советы и Государственный банк – власть делает субсидии, предоставляет льготы, размещает госзаказы. Начинается экспансия российского капитала за рубеж, прежде всего в сопредельные страны Иран и Китай. Однако вывоз капитала, типичный для западных стан, в России большой роли не играл, и поэтому позиции русских монополий на внешних рынках были недостаточно сильными. Вместе с тем процессы модернизации в промышленности развивались неравномерно. Наряду с крупными предприятиями современного образца сохранялось множество мелких и средних полукустарных производств с примитивной технической базой и небольшим количеством рабочих. Узкий внутренний рынок тормозил развитие промышленного производства. Значительная часть отраслей оставалась под контролем монархического государства. Несмотря на высокие темпы индустриализации, Россия на рубеже XIX–XX вв. оставалась крестьянской страной. 77% населения проживало в деревне и было занято аграрным производством. Валовая продукция сельского хозяйства в полтора раза превышала валовую продукцию крупной промышленности. Аграрный сектор давал 51% национального дохода. Россия занимала первое место в мире по объему сельскохозяйственной продукции, являясь ее главным поставщиком на зарубежный рынок[490]. В начале XX в. в российской деревне просматривались две тенденции: сохранение старых феодальных и наступление новых капиталистических отношений. Последнее стало возможным благодаря отмене крепостного права в 1861 г. В пореформенный период множилось число помещиков-дворян, использовавших наемный труд, приобретавших сельскохозяйственную технику, совершенствовавших агрономические приемы обработки земли, что способствовало повышению урожайности и увеличению поставок зерна на рынок. В ходе разложения общины постепенно выделяется слой зажиточных крестьян. От 5 до 25% крестьян покупали десятки, сотни и даже тысячи гектаров земли, нанимали батраков и процветали. Шестая часть крестьян на условиях аренды[491] распоряжалась половиной всех надельных земель и давала 34% от общего количества товарного хлеба[492]. К этой прослойке примыкали деревенские жители, источником богатств которых была не работа на земле, а торгово-ростовщическая деятельность. Иными словами, представление советских историков о пореформенной деревне как о нищей, разоренной и небуржуазной, несомненно, является преувеличением. Вместе с тем состояние сельского хозяйства все же было далеко не идеальным, как это представляется некоторым современным публицистам. Несмотря на определенный прогресс, в сельском хозяйстве были слабы структуры рыночного типа, во многом преобладал традиционный уклад. Наследие феодального прошлого ощущалось в экономическом мышлении помещиков. Многие из них продолжали смотреть на землю как на источник пропитания, а не как на средство для получения прибыли. Полученный от государства денежный кредит в размере 1 млрд р.[493] они не вложили в развитие своего хозяйства, а заложили в банки и растратили. Дворяне-землевладельцы не спешили внедрять технические усовершенствования, имея в избытке почти бесплатную крестьянскую рабочую силу и сельскохозяйственный инвентарь крестьян, отбывающих у помещиков барщину. Поэтому, несмотря на правительственные меры, направленные на защиту поместных дворян, их хозяйства постепенно приходят в упадок, осуществляется переход помещичьих земель в руки других социальных слоев. Если в 1877 г. дворяне имели 73 млн десятин земли, но в 1905 г. – 53 млн. К началу XX в. треть крупных землевладельцев имела буржуазное происхождение[494]. Капиталистические отношения медленно проникали и в крестьянскую среду. Превращению крестьян в сельскую буржуазию мешал гнет со стороны государства, помещиков и общины. Государство продолжало взимать с крестьян высокие выкупные платежи. К началу XX в. крестьяне выплатили 1,5 млрд р., что превышало рыночную стоимость земли в 3 раза, и остались должны государству еще 500 млн р.[495] На крестьян ложилась также основная часть налогов, за счет которых правительство проводило индустриализацию. Положение крестьян ухудшилось и в связи с тем, что в период с 1860 по 1900 г. почти на половину снизились цены на сельскохозяйственную продукцию, зато выросла стоимость земли и промышленных товаров, а также арендная плата за землю. Реформа 60‑х гг. XIX в. сохранила такой феодальный пережиток в деревне, как община. Общину поддерживало по политическим и фискальным соображениям государство. К ней благоволила революционная интеллигенция, считая общинные отношения зарождением будущего социалистического строя. Существование общины было выгодно и нетрудоспособной части деревни вследствие коллективного решения возникающих проблем. Между тем инициативные и предприимчивые крестьяне попадали под мелочную опеку общины. Община устанавливала свои правила и условия периодического перераспределения земель, календарные сроки сельскохозяйственных работ и порядок чередования культур, решала вопрос о выдаче паспортов крестьянам, покидающим деревню, выполняла фискальные функции. Община, а не крестьянство, получила земельный фонд, который не подлежал отчуждению и делился подушно между ее членами. Размеры фонда не увеличились, а численность населения за 40 пореформенных лет выросла на 65%[496]. Поэтому постепенно нарастает проблема нехватки пахотных и прочих угодий, уменьшается душевой крестьянский надел[497], появляются безземельные крестьяне[498]. Община нацеливала своих членов на рутинные агротехнические приемы, что стало одной из основных причин низкой эффективности сельскохозяйственного производства. В Германии и Франции, например, на одного труженика деревни приходилось в 1,5 раза меньше земли, чем в России. Но передовые методы хозяйствования позволяли собирать во Франции с одной десятины 70,5 пудов зерна, в Германии – 77 пудов, в то время как в России этот показатель равнялся только 28,2 пуда[499]. Общинный уклад сформировал особое отношение крестьян к собственности на землю. Они полагали, что земля, как и воздух, вода, солнце, является общей и не должна принадлежать никому. Поэтому в крестьянской среде были ярко выражены антисобственнические настроения. Процветающая частная собственность нередко вызывала ненависть крестьян. Распространенным явлением было нарушение законов о собственности, захват господских земель, лесов, пастбищ, а также усадеб зажиточных крестьян. Мало кто из крестьян ставил вопрос о передаче помещичьей земли в частные руки. Речь шла о расширении общинных владений с передачей новых земель в пользование членов общины. Крестьяне привыкли к общинному землепользованию, ибо община помогала выплачивать налоги, организовывала помощь, не позволяла умереть с голоду. Крестьяне не понимали, что раздел помещичьих земель разрядит обстановку на 5–10 лет, а затем еще более остро встанут прежние проблемы. Иными словами, объективно значительная часть сельского населения выступала против внедрения в деревне капиталистического уклада, защищала традиционный уклад, что мешало развитию сельской буржуазии. Чувство принадлежности к общине тормозило процесс пролетаризации самой обездоленной части деревни. Многие крестьяне, разорившись, переехав в город и став рабочими, долгое время не теряли связи с селом. За ними в общине сохраняли надел и вернувшиеся крестьяне могли его обрабатывать. К тому же политика государства закрепляла тенденцию сохранения общины и сдерживания ее социального расслоения. По закону от 14 декабря 1893 г. из общины можно было выйти только при условии полного расчета за землю и согласия на выход не менее 2/3 ее членов. Еще одной проблемой пореформенной деревни стало обострение взаимоотношений крестьян и помещиков. Реформа 1861 г. освободила крестьян лишь с юридической точки зрения, не дав им полной экономической свободы. За помещиками были сохранены самые лучшие земли. Часть крестьянских наделов, превышающих установленные нормы, возвращалась помещикам в виде «отрезков». Эти отрезанные земли сплошь и рядом перемежались крестьянскими наделами, возникала чересполосица. Крестьяне, чтобы сохранить целостность своих владений, как правило, за различные отработки арендовали «отрезки». При этом помещик забирал с аренды до 80% дохода[500]. Отработочная система была не только изнурительна для крестьян, но и малопроизводительна для сельского хозяйства. Крестьяне нередко, чтобы выжить, вынуждены были продавать ту сельскохозяйственную продукцию, которая предназначалась для внутреннего потребления. Крестьянство все больше осознавало, что помещики во многом строят свое благополучие на его бедах. Обстановка в деревне в начале XX в. все более накалялась, особенно в европейской части России, где концентрировалось крупное помещичье хозяйство. В 90‑е гг. XIX в. было зафиксировано 594 крестьянских выступления, в 1900–1904 гг. – 1 205[501]. В 1905 г. разразилась революция, главным вопросом которой стала аграрная реформа. В начале XX в. аграрный вопрос постепенно переносится в политическую сферу, становится предметом яростных дискуссий. До революционных событий 1905–1907 гг. большинство политиков, включая и правительственных чиновников, ориентировалось на частнособственнические программы развития экономики, в том числе и сельского хозяйства. Затем по мере роста крестьянских выступлений, под давлением уравнительных настроений на первый план выдвигаются требования частичной или полной национализации земли с последующей ее передачей в пользование крестьянам. По сути, это популистское решение являлось средством борьбы за расширение социальной базы политических партий, за политическую власть. Результатом стала растущая социальная нестабильность, углубление конфронтации в обществе[502]. На этом фоне диссонансом стала аграрная программа премьер-министра П. А. Столыпина, предложенная в 1906 г.[503] Она была ориентирована на частнособственнические интересы, предполагала и сохранение помещичьего землевладения, и создание слоя собственников земли из крестьян. Это противоречило как политическим интересам социалистических и блокирующихся с ними партий, так и устремлениям промонархических организаций, выступающих за укрепление существующего режима. Поэтому реформы П. А. Столыпина подвергались нападкам и справа, и слева, вызывали бурю страстей в средствах массовой информации, в научных статьях, на трибуне Государственной думы[504]. Между тем П. А. Столыпин считал, что предложенная им программа преобразований в аграрном секторе является продолжением реформ Александра II, которые были не завершены. Реформа 1861 г. решила первую часть задачи, освободив крестьян от крепостной зависимости. Решение второй части задачи, с опозданием на 45 лет, заключалось в освобождении крестьян от пут общины. Предполагалось из наиболее работоспособных, «крепких и сильных» сельских тружеников создать слой фермеров и при опоре на них без революционной ломки и разгрома помещичьих имений обеспечить подъем сельского хозяйства, направить его, как и всю экономику, на путь дальнейшего развития капиталистических отношений. Реформы П. А. Столыпина были подготовлены аграрными законами начала XX в. Манифестом от 26 февраля 1903 г. сельским обществам было указано не препятствовать выходу крестьян из общины. Манифест от 3 ноября 1905 г. отменял круговую поруку и выкупные платежи за землю, объявлял свободный выход из общины и расширял возможности Крестьянского банка по приобретению земель и выдаче ссуд крестьянам. Центральное место в реформах П. А. Столыпина занимал указ от 9 ноября 1906 г., ставший законом после утверждения Государственной думой 14 июня 1910 г. Этим указом отменялся закон 1893 г., крестьянам разрешалось выйти из общины и закрепить свои наделы в частную собственность. В целях ликвидации чересполосицы каждый хозяин имел право требовать земли в одном месте (отруб). В дальнейшем к отрубу можно было перенести хозяйственные постройки, дом и образовать хутор. Сельскому обществу было запрещено вмешиваться в хозяйство крестьянина-единоличника. Его благосостояние отныне полностью зависело от того, как он распорядится землей. Крестьяне могли расширить свои владения, получив ссуду в Крестьянском банке и купив помещичьи, казенные или удельные земли. Запрещалась концентрация в одних руках более шести наделов, а также продажа земли иностранцам и передача ее за долги. Все эти меры были направлены на поддержку наиболее состоятельных крестьян. Проблемы, связанные с беднейшей частью сельского населения, П. А. Столыпин рассчитывал решить при помощи политики переселения. Поэтому его программа содержала меры по оказанию государственной помощи переселенцам. Правительственные ассигнования на переселение с 1906 по 1912 г. выросли с 4,5 до 26,3 млн р.[505] Основные группы переселенцев направлялись в Сибирь, а также в Среднюю Азию. Создавались региональные переселенческие комиссии, был разработан план строительства новых железных дорог, выделены средства на постройку улучшенных вагонов для переезда крестьян с семьями и имуществом. На местах властями организовывалась постоянная агрономическая помощь переселенцам, для них создавались фельдшерские пункты и школы. Заключительными аккордами в системе аграрной реформы П. А. Столыпина стали царские указы 1910–1911 гг., разрешившие крестьянам-собственникам передавать свои владения по наследству, что означало признание их полноправными хозяевами земли. В литературе по‑разному оценивают результаты аграрной реформы П. А. Столыпина. Советские историки считали, что она потерпела крах. Многие современные ученые преувеличивают ее значение. Реформа проводилась в сложных условиях российской действительности, поэтому осуществлялась противоречиво, содержала ряд недостатков. Ход реформы показал, что значительная часть крестьянства показала приверженность коллективизму и не стремилась к индивидуальному хозяйству. Интересно, что только 1/4 часть выделившихся из общины дворов получила согласие сельского мира, а остальные смогли выйти из общины только при содействии властей. Характерно, что 52,2% дворов взяли надел в собственность с тем, чтобы его продать и уйти в город[506]. Ставшие самостоятельными крестьяне-собственники становились предметом ненависти деревни. Оставшиеся в общине сельские жители преследовали единоличников, жгли их хутора и отруба, подвергали их своеобразному остракизму. Ревниво относились к набиравшей силу сельской буржуазии и помещики, и кулаки[507]. В общей сложности в 1907–1915 г. на надельных землях было создано 1 млн 265 тыс. хуторов и отрубов, что составило 10,3% от числа крестьянских хозяйств. По масштабам России это была незначительная величина. Не всегда хорошо были организованы переезд и землеустройство переселенцев. Нередко крестьян бросали на произвол судьбы. Многие попадали в кабалу к сибирским старожилам, другие предпочли вернуться в родные края[508] или обосновались в уже обжитых районах Урала и Западной Сибири. К другим трудностям, с которыми столкнулась аграрная реформа, относились нехватка средств и агротехнического персонала, схематизм, неумелые действия власти, неонародническое сопротивление со стороны некоторых земств. Таким образом, кардинально реформировать «почву» при П. А. Столыпине не удалось, но на это и не следовало рассчитывать. Сам премьер-министр, понимая, что предстоит изменить не просто основы земледелия, а весь строй жизни и психологию крестьянства, отводил на проведение аграрной реформы не менее 20 лет. Но этого времени деревня не получила. Реформа осуществлялась недолго. Ее остановило убийство П. А. Столыпина[509] и Первая мировая война. Вместе с тем аграрная реформа, несмотря на кратковременность, принесла свои плоды. В результате осуществления реформы начался процесс создания слоя мелких собственников фермерского типа. Если с 1861 по 1906 г. из общины вышло 140 тыс. крестьянских хозяйств, то с 1906 по 1916 г. – 2,5 млн и еще 700 тыс. подали заявление о выходе, что вместе составляло 43% русского крестьянства[510]. Без революций и экспроприаций осуществлялся переход помещичьих земель в руки крестьян. К концу 1916 г. помещичье землевладение сократилось с 53 до 44 млн десятин, остальные земли приобрели крестьяне-собственники[511]. Решалась проблема перенаселенности и земельного голода центральных районов России. В 1906–1916 гг. 2,5 млн бедных крестьян переселились в Сибирь, Туркестан, и значительная часть из них там закрепилось, получив 31 млн десятин земли[512]. Реформа не только дала простор развитию единоличных крестьянских хозяйств, но и содействовала росту потребительской кооперации, сельскохозяйственных обществ[513]. За время реформы увеличились крестьянские денежные вклады, возникли кредитные товарищества, крестьяне стали активно вкладывать деньги в хозяйство[514]. Столыпинская реформа изменила облик села. Появились первые комбайны, тракторы, для молодежи были открыты различные сельскохозяйственные курсы по овладению передовыми технологиями. Важным следствием реформы явились качественный сдвиг в психологии части крестьянства, земских и правительственных кругов, повсеместное распространение прагматизма и профессионализма в аграрном секторе экономики. Все это обеспечило устойчивое развитие земледелия. Посевные площади увеличились на 10%[515], урожайность за 1906–1914 гг. возросла на 14%[516]. К 1916 г. в России имелось около 800 млн пудов избытка хлеба[517]. Экспорт зерна только в 1908–1910 гг. вырос в 3,5 раза. Поголовье рогатого скота за эти же годы увеличилось на 63,5%, лошадей – на 37%. К началу Первой мировой войны Россия обеспечивала 50% мирового экспорта яиц, 80% мировой добычи льна[518]. На базе подъема сельского хозяйства развивались и другие отрасли экономики. В 1909–1913 гг. Россия пережила второй промышленный подъем. За эти годы промышленное производство возросло на 54%[519]. К 1914 г. Россия на 56% удовлетворяла свои потребности в станках и оборудовании за счет собственного производства[520]. Все отрасли промышленности находились на подъеме, особенно производство стали, металлургия, добыча нефти, производство электроэнергии, сельскохозяйственных машин. Динамичный рост народного хозяйства России вел к наращиванию общественного богатства и повышению благосостояния населения. За 1894–1914 гг. бюджет государства увеличился в 5,5 раза, золотой запас – в 3,7 раза. Сумма вкладов в сберкассы возросла десятикратно[521]. На базе роста национального дохода повышались расходы на просвещение и культуру. III Государственная дума установила ежегодное увеличение кредитов на образование на 20 млн р., постановила к 1922 г. ввести всеобщее бесплатное начальное образование[522]. Число сельской учащейся молодежи за 1906–1914 гг. возросло в 33 раза[523]. 1913 г. считается годом самых высоких показателей развития отечественной экономики, а рубеж XIX–XX вв. до начала Первой мировой войны нередко называют золотым веком российского капитализма. Многие зарубежные и отечественные ученые утверждают, что при сохранении тенденций развития, существовавших в конце XIX – начале XX в., Россия неизбежно уже через 20–30 лет вышла бы на лидирующие позиции среди западных стран. Поэтому мировой капитал, чтобы остановить поднимающегося конкурента, развязал Первую мировую войну. В данном рассуждении налицо преувеличение достигнутых Россией результатов. Чтобы дать объективную оценку этой картине всеобщего преуспевания, следует рассмотреть ее в мировом масштабе. В 1913 г. общий объем промышленного производства в России был в 2,5 раза меньше, чем во Франции, в 6,5 раза – чем в Германии и в 14 раз – чем в США[524]. Экономика России к 1914 г. уже не была полностью аграрной, но она не стала до конца, как на Западе, индустриальной. Реформы П. А. Столыпина как в деревне, так и в других сферах общественной жизни[525], были не завершены. Продвижению российского общества по пути буржуазного развития мешали обострение рабочего и национального вопросов. Кроме того, разразившаяся в августе 1914 г. Первая мировая война приостановила экономический процесс, ликвидировав достижения предшествующего периода. На рубеже XIX–XX вв. под влиянием модернизационных процессов изменилась социальная структура российского общества. Население страны по‑прежнему делилось на сословия. Господствующим сословием оставалось дворянство, насчитывающее 1,8 млн человек, что составляло 1,5% населения. Оно удерживало политическую власть, но теряло лидирующие позиции в экономике. В 1860‑х гг. дворяне имели 87 млн десятин земли, в 1905 г. – 53 млн, а в 1916 г. – 44 млн[526]. Половина помещиков распродала свои земли, превратившись в мелкопоместных дворян, в рядовых чиновников, в простых хлебопашцев и даже в пролетариев. Чувствуя свой конец, дворянство становится одной из активных политических сил российского общества, заинтересованной в прусском пути развития капитализма и препятствующей революционным процессам в стране. К дворянству по социальному положению примыкало духовенство, насчитывающее около 600 тыс. человек[527]. Церковь выступала в качестве главного идеолога самодержавного строя, и царь заботился о ней. В 1904 г. бюджет Синода исчислялся в 24 млн р., а к 1914 г. удвоился, достигнув 50 млн р.[528] Однако в конце XIX – начале XX в. кризис охватил и церковь. Духовенство все активнее выступает с реакционных позиций, устраивая гонения на прогрессивных общественных деятелей и даже возглавляя черносотенные организации. Наиболее многочисленным и обездоленным сословием, как и ранее, было крестьянство, составлявшее 70% населения (97 млн человек)[529]. После реформ Александра II оно расслаивается на зажиточных, середняков и бедноту[530]. Благодаря реформам П. А. Столыпина вырос удельный вес крестьян – собственников земли. За счет разоряющихся крестьян происходит значительный рост деклассированных элементов. Политическое поведение крестьянства определялось его двойственностью. С одной стороны, оно было опорой самодержавия, цеплялось за общину и боялось любых перемен, с другой – выступало в качестве стихийного борца за более справедливое перераспределение земли. Поэтому союза с крестьянством искали и правительственные, и революционные организации. На протяжении всего изучаемого периода деревня была опасным очагом социальных конфликтов. Наряду со старой утверждается и новая социальная структура, включающая в себя классы капиталистической формации: буржуазию и пролетариат. В пореформенный период более быстрыми темпами развивается торгово-промышленная буржуазия, постепенно завоевывая ведущие позиции в экономике. Но в силу запоздалого развития капитализма она была немногочисленна и разнородна[531]. Часть крупной, главным образом промышленной, буржуазии была связана с монархическим государством, ибо выполняла его заказы. На рубеже веков появилась «новая» буржуазия, отстаивающая принципы свободного капиталистического хозяйствования. Выделялся и слой мелкой буржуазии в лице крестьян-собственников, кустарей, торговцев. Расширить возможности для предпринимательской деятельности буржуазии можно было только путем ограничения политической роли самодержавия. Долгое время буржуазия приспосабливалась к порядкам феодального государства, стремилась «попасть в дворяне», по‑феодальному жестоко эксплуатировала рабочих. К началу XX в. вырастает самосознание буржуазии, которая начинает понимать свою ведущую роль в экономике и выдвигает претензии на участие в политической жизни. Создав политические партии в ходе первой русской революции и получив доступ к власти, буржуазия до конца правления династии Романовых сотрудничала с царизмом, легко шла с ним на компромисс, так и не став настоящей оппозицией монархии, как это было на Западе. Реформы Александра II создали основу для роста рабочего класса[532]. Быстрые темпы индустриализации не оставили времени для возникновения промежуточных прослоек типа рабочей аристократии, как на Западе, или широкого слоя потомственных пролетариев. Только в первое десятилетие XX в. появляется устойчивая группа квалифицированных рабочих, целиком принадлежащая к городской социокультуре, численностью примерно 3 млн человек[533]. Основная масса рабочих была тесно связана с землей, с деревней, откуда она и вышла, имела общинную психологию. Этим объясняется и низкая образованность значительной массы рабочих, так как деревня в основном была темной и неграмотной. Повсеместно наблюдалось несоответствие культурно-технического уровня пролетариата требованиям времени. Положение рабочих в стране с запоздавшей индустриализацией, с недостаточно развитой технической базой определялось системой «выжимания пота», когда владельцы компенсировали низкую производительность труда увеличением продолжительности рабочего дня, штрафами, низкой заработной платой, экономией на условиях труда и быта рабочих. По мере модернизации страны принимается и совершенствуется рабочее законодательство, изменившее положение рабочих в лучшую сторону. Так, продолжительность трудового дня с конца XIX в. до начала Первой мировой войны сократилось с 11 до 9,5 часов. Некоторым категориям рабочих повысили заработную плату[534]. Был запрещен труд детей, ограничен труд подростков. Владельцы крупных предприятий обязаны были оказывать рабочим бесплатную медицинскую помощь, организовывать курсы по ликвидации неграмотности. Для надзора за исполнением законов учреждалась рабочая инспекция. Однако владельцы предприятий нередко игнорировали законы, а правительство не контролировало их выполнение. Уровень материального положения, быта и жизни русских рабочих оставался невысоким на фоне западных стран. Жизнь российского пролетариата характеризовало также политическое бесправие, многочисленные препятствия для создания собственных организаций, профсоюзов, клубов, в то время как рабочие Запада добились в этом направлении крупных успехов. Таким образом, в рабочей среде существовали объективные предпосылки для возникновения ре Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем... Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все... ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры... Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|