Пророк Иона – Разделительный символ 6-го класса.

В правых колонках, жирным шрифтом выделены слова, которыми характеризуется грех пророка Ионы. Грешная привычка этого пророка выразилась первый раз в том, что он отказался ухаживать за городом Ниневия, в котором Бог видел зло и добро. Из-за этого отказа, Иона отдал плату за провоз и сел на корабль, где сам превратился в источник «зла и добра», так как своим злым присутствием, на не предназначенном ему месте, вызвал на море мятежную бурю, от которой корабль готов был разбиться. «Влюбившись в образ своего грешного бегства», Иона спустился во внутренность корабля, лёг и «крепко заснул» под шум бури, которая вызвала смертельный страх: и среди пассажиров; и среди корабельной команды.

В отличие от Ионы, начальник корабля относился к числу порядочных людей, которым нравилось ухаживание за «злом и добром» Идеальным способом. Из-за этой причины он нашёл Иону и сказал ему: «Что ты спишь? Встань, воззови к Богу твоему; может быть, Бог вспомнит о нас, и мы не погибнем». Книга пр. Ионы, гл.1. стих 6.

По-новому взглянуть на историю пророка Ионы мне помогло то, что часть моей судьбы в какой-то мере уподобилась той его судьбе, какую он изложил в своей книге.

За своим первым грехом, Иона попал во чрево кита, где вёл себя так, что не превратился в его пищу.

В отличие от Ионы, я за первым грехом попал в пространство волчьего духа, где вёл себя так, что волк не разорвал меня на куски и не превратил в свою пищу.

За вторым грехом, Иона имел дело с растением и червяком, который подточил это растение.

А я, во время встречи со вторым грехом, имел дело с грабом и улиткой, которая располагалась на его стволе и искушала меня.

За своим исправлением, Иона образумился и перестал обижаться на Бога за то, что Он не уничтожил Ниневию за её грехи.

А я, за победой над вторым грехом, взялся жить интересами Небесного ума, чему учил Иисус Христос.

Согласно моим убеждениям, каждая человеческая душа состоит из восьми начал: четырёх Небесных четырёх Земных и. Эти начала наделены Духовными свойствами, которые позволяют им меняться местами, если они уравновешены. В обычных Земных обстановках, Земные начала находятся в расширенном состоянии; а Небесные начала – сокращены до размеров Точечного зародыша, что позволяет им утопать в их нутре и быть незаметными.

А в необычных Земных обстановках, на которых сосредотачивается Божий взгляд, эти начала меняются ролями. Небесные начала расширяются до своих Деловых размеров; а Земные начала сокращаются и уходят в их нутро, где незаметно существуют, в образе Точечного зародыша. Такой процесс Иисус Христос продемонстрировал, в яркой форме, на горе, где преобразился пред тремя апостолами. Кроме Преображённого Иисуса и благодати, свойственной Небесному Царству, – Пётр, Иаков и Иоанн увидели на этой горе, в Небесном лике, пророка Моисея и пророка Илию. Таких же два преображения, но в ПОСТЕПЕННОЙ форме, пророк Иона пережил в той истории, которую изложил в своей книге.

Согласно этой истории, Иона относился к числу порядочных людей, которые ревностно соблюдают традиции той религиозной культуры, в какой они родились. Но в своей религиозной культуре, он теоретически грешил против тех, кто по разным причинам не соблюдал правила традиционной веры и не знал красноречивых молитв. Таким своим превосходством он гордился и уподоблялся такому же фарисею, о каком Иисус Христос сказал, что надменный фарисей вышел из Храма менее оправданным, чем мытарь, который в рабочей одежде зашёл в Храм на минутку, бил себя в грудь и просил Бога, чтобы Он был милостив к нему грешному.

Имея в себе такое же надменное презрение к грешникам, Иона претендовал на должность Божьего советника, так как советовал Богу не жалеть ниневитян и уничтожить их за их предыдущие грехи, не взирая на то, что они после его проповедей отвернулись от злого пути. Сильное огорчение и раздражение, которое Иона получил от того, что Бог не навёл на Ниневию бедствие, побудили его молиться и сказать Богу такие слова: «О, Господи! Не это ли говорил я, когда ещё был в стране моей? Потому я и побежал в Фарсис, ибо знал, что Ты – Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый, и сожалеешь о бедствии. И ныне, Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить». Книга Ионы, глава 4, стих 2-3. прощать грехи, и уничтожить отношение простил его бежал он презирал Из-за этой причины, его первый грех был связан с убеждением, в котором говорилось, что грешник должен быть наказан за свой грех. От наличия в себе такого убеждения, он ослушался

Когда Небесные начала утопают – в Земных началах души, тогда человек становится источником Земного зла: и для себя, и для окружающих. Наглядным образцом такого Земного источника, сделался пророк Иона.Грешные мысли, мнения, заблуждения, случаи и привычки могут вселяться только в Земные начала, к которым относятся две Земных пары.

К первой паре относится Земной ум, который основывается на законах доступной ему видимости; и Земная совесть, которую Земной ум формирует из Земных традиций, устоев и церемоний.

А ко второй Земной паре относится Земной рассудок, который душа наследует от плоти Земного отца – и всех его родов; и Земной рассудок, который душа наследует от плоти Земной матери – и всех её родов.

Таким способом, начальник вызвал в Ионе перестановку мест, которая завершилась после того, как на него выпал жребий, разыгранный среди пассажиров. Выразилась эта перестановка в том, что Небесные начала души расширились и вышли наружу; а Земные начала сократились, от страха, и скрылись в их нутре. За такой состоявшейся перестановкой, Иона взялся действовать согласно определению: не являюсь Богом – и ошибаюсь; не являюсь бесом – и каюсь. С таким настроем он, после исповеди, отправился в ад, роль которого исполнил для него кит. И кит не смог его переварить из-за этого настроя, в котором он жил интересами молитвы, изложенной во 2-й главе его книги.

Покрываясь духом Небесных начал, Иона превратился в ПРИМАНКУ, насаженную на КРЮЧОК Божьей УДОЧКИ, которой Бог тянул кита – к берегу города Ниневии. Духом Небесных начал, Иона распирал живот «подводного царя» и создавал в нём такие рвотные позывы, что кит с охотой открыл свою пасть и, с облегчительной отрыжкой – вытолкнул его на берег, так как не хотел его присутствия: ни в себе, ни в своём водном царстве.

Такие отношения Ионы с китом, с большой точностью характеризует сильные и слабые стороны адских образов. Если человек попал в его адское нутро, то это ещё не значит, что он пропал. Ибо он, вместо его пищи, может находиться в нём – на правах ПРИМАНКИ, насаженной на КРЮЧОК Божьей УДОЧКИ, с помощью которой Бог вытащит его из адского нутра, если он возьмётся жить в нём – интересами Божьего Царства. Лично я, в этом убедился в своих отношениях к волку; где во мне произошла полная перестановка мест.и хочу поделиться победами, над Скучными привычками, в нижерасположенных главах.

В отличие от Ионы, в Иисусе Христе Земные начала утопали – в Небесных началах души; из-за чего Иисус сделался источником Небесного добра: и для Себя, и для окружающих.

Из всех этих сравнений, мне легче всего представлять, злую привычку – в образе скрытой сети, скрытой клетки и скрытой пасти, так как эти фигуры напоминают мне фигуру кита, с которым Григорий Савич сравнивает, Скучную привычку – в песне14-й (Т.1, стр. 73, 74). В этой песне речь идёт о ките, который поглотил грешного пророка Иону; и не смог его переварить потому, что Иона, под воздействием Сердечного ума, взялся жить в его чреве – интересами Божьего промысла. От такой Идеальной ориентации, Иона превратился в ПРИМАНКУ, насаженную на КРЮЧОК Божьей УДОЧКИ, которой Бог тянул кита – к берегу города Ниневии. Духом Идеального интереса, Иона распирал живот «подводного царя» и создавал в нём такие рвотные позывы, что кит с охотой открыл свою пасть и, с облегчительной отрыжкой – вытолкнул его на берег, так как не хотел его видеть, в своём водном царстве.

Вот такая наглядная история, с большой точностью характеризует сильные и слабые стороны Злых образов. Если человек попал в его Скучное нутро, то это ещё не значит, что он пропал. Ибо он, вместо его пищи, может находиться в нём, по принципу пророка Ионы - на правах ПРИМАНКИ, насаженной на КРЮЧОК Божьей УДОЧКИ, с помощью которой Бог вытащит его из Скучного нутра, если он возьмётся жить в нём – интересами Сердечного ума. Лично я, в этом убедился; и хочу поделиться победами, над Скучными привычками, в нижерасположенных главах.

Я родился 9-го мая 1953-го года. В этот день, в Советском Союзе отмечалось 9-е празднование Победы, достигнутой во Второй Мировой войне. На такое символическое созвучие, я обратил внимание потому, что 9-й год моей жизни, по прошествии 9-ти месяцев, устроил мне игру, связанную со свободой вольного выбора. Если я родился в мае, то в каждом моём году, 10-м месяцем считается ФЕВРАЛЬ. Своими уроками и подарками ФЕВРАЛИ удивляли меня много раз. И этот ФЕВРАЛЬ 2010-го года, в своём 9-м дне сказал мне, чтобы я в письменной форме изложил поздравления «С Новым годом!», который отмечается Дальневосточными народами, в его НОВОЛУНИЕ; что я сделал вчера, так как вчера был 9-й день, моего 58-го ФЕВРАЛЯ. А сегодня я отдался очередной корректировке, которая позволил мне вписать эти строки, связанные с перезвоном ДЕВЯТОК и ФЕВРАЛЕЙ.

Мой ДЕВЯТЫЙ ФЕВРАЛЬ, который наступил в 1961-м году, превратил меня в «Блудного сына», какой ушёл из дому своего ОТЦА, с драгоценным наследством. А ФЕВРАЛЬ этого года, превратил меня сегодня – у вернувшегося сына, которому ОТЕЦ устроил роскошный праздник. Радость моего праздника выразилась в том, что сегодня я увидел тот Духовный театр, который состоялся во мне в моём ДЕВЯТОМ ФЕВРАЛЕ. До сегодняшнего дня, корректировка этой книги тормозилась, так как я не мог окончательно увидеть: кому принадлежали голоса, из-за каких я превратился в «Блудного сына», в свой ДЕВЯТЫЙ ФЕВРАЛЬ? А сейчас я уже хочу расписать их, согласно первому Библейскому убийству.

В моём ДЕВЯТОМ ФЕВРАЛЕ, моё тело охарактеризовалось – образом библейского Адама.

Душа, которая родилась из моего тела в наружный мир – охарактеризовалась образом библейской Евы, которая родилась в наружный мир – из внутренних костей Адама.

Наружный ум души, который прямо связан с познавательными органами головы; и косвенно связан с познавательным миром туловища – охарактеризовался Каином, которого Ева родила из себя в наружный мир – в первую очередь.

А Внутренний ум души, который прямо связан с познавательным миром туловища; и косвенно связан с познавательными органами головы – охарактеризовался Авелем, которого Ева родила из себя в наружный мир – во вторую очередь.

с соот элиту моего т 58-й исполнилось 8-м лет; и в этот же день свою дорогу открыл 9-й год жизни. Этот 9-й год, который ознаменовался первым порогом судьбы, какой я не смог перешагнуть.

Девять месяцев 9-го года, в мою память, словно реки, стекались истории, насыщенные добрыми и злыми знаниями. А его десятый месяц, который регистрировался по общему календарю как февраль 1961-го года, устроил мне роковой экзамен, какой я не сдал и, по принципу пророка Ионы, очутился в пасти «Скучного кита».

Начался этот экзамен с того, что я занялся перевозкой угля на санках, за что взялся с большим удовольствием. Но вдруг, в какой-то момент, меня поразила духовная молния, от которой я замер при вдохе, с открывшимся ртом. Интуитивная реакция души была такой сильной, что я мгновенно забыл о работе и обо всех её удовольствиях, какими не успел насытиться. По принципу чуткого и послушного компаса, верхняя часть моей фигуры, вместе с головой взялась поворачиваться против часовой стрелки до тех пор, пока мои глаза не упёрлись в гвоздь, торчащий с деревянного ящика.

Уловив на себе мой взгляд, гвоздь обратился ко мне, как неизбежный порог моей судьбы потому, что излучил мне, через мои глаза, такие слова: «Если ты за мной не поухаживаешь, то я с наслажденьем вопьюсь в тебя своим жалом!».

Сердечный ум, за считанные доли секунды переварил эту информацию и сказал мне, что я переживаю, момент сказочного явления, где гвоздь – стоящий на пороге моей судьбы – разговаривает на понятном мне языке. Но это редкое впечатление, мгновенно заглушилось Скучным умом Мужского начала, которое я большей частью унаследовал от отца и меньшей частью – от мамы.

Первым лицом, этот ум вызвал во мне недовольство, под воздействием которого я мысленно сказал про себя: «Только этого мне ещё здесь не хватало, чтобы я всё бросил и кинулся за тобой ухаживать!». А вторым лицом, этот же ум родил во мне надменную веру в себя, под воздействием которой я взялся говорить такие слова: «Гвоздь! Да кто, ты такой?! Да как, ты смеешь мне угрожать?! Да я зажму тебя в тиски и в порошок сотру твоё жало напильником до самой твоей шляпки! Да я вытащу тебя и забью в дерево так глубоко, что ты из него никогда не вылезешь и уже не сможешь никому показать свой острый нос!».

Но этот гордый и надменный запал угас от мысли, в которой Сердечный ум сказал, что в войне с гвоздём можно много раз нечаянно наткнуться на его жало. А от инфекции, занесённой им в кровь, можно даже умереть преждевременно. От таких усмирительных представлений, мне захотелось обойтись с гвоздём по-хорошему ещё и потому, что он мог принести вред не только мне, но и моей маме, моему брату и всякому оказавшемуся возле него человеку. Хорошее обхождение выразилось у меня в том, что я решил сходить за инструментом; удобным способом вытащить гвоздь из доски и бросить его в ящик с гвоздями.

Но на такое моё решение, наехал Скучный ум Женского начала, которое я большей частью унаследовал от мамы и меньшей частью – от отца. Этот ум, вцепился за моё новое наслаждение, которое было связано с перевозкой угля, так как им я ещё не успел насытиться. А аккуратное вытаскивание гвоздя из доски он отвергал потому, что я таким вытаскиванием насытился в предыдущих днях. От наличия этих неуравновешенных наслаждений, ум Маминой скуки сказал мне, что не стоит ходить за инструментом, так как гвоздь можно загнуть до безопасного уровня каким-то находящимся вблизи камнем, поленом или кирпичом. А как только я одобрил эту подсказку, то этот же ум говорил мне уже, что ничего не надо искать, так как ящик с гвоздём можно аккуратно оттащить и засунуть его остриём в дальний угол двора. Я согласился и с этим решением, но ум Маминой скуки уже советовал мне не отвлекаться от перевозки угля, так как меня спасёт от гвоздя – моя осторожность. И эта мысль, стала для меня – убедительной, так как я до этого дня, много раз проходил мимо всяких опасных острей и не натыкался на них.

Таким образом, меня поглотил «кит» Маминой скуки, так как я, с наличием в душе остаточной тревоги – отвёл глаза от гвоздя; и продолжил начатую работу. А скорым временем, рабочий интерес овладел мной до такой захватывающей степени, что я вспомнил об осторожности лишь после того, как внезапно качнулся, поскользнулся, упал и наткнулся на пророческое остриё. И вместо признания вины, я от первой боли и от первого страха хотел ругать отца за то, что он когда-то сколотил этот злополучный ящик. И такая моя реакция была созвучна с тем наглым судом, под воздействием которого многие говорят: «Если Бог добрый, то зачем Он создал в раю злополучное древо, ставшее причиной проклятого грехопадения?».

В Скучном нутре «Февральского кита», я, под воздействием Сердечного ума – взялся искать вариант, связанный с Идеальным ухаживанием за гвоздём. В итоге, на пути этого поиска Сердечный ум сказал мне, что за аккуратным вытаскиванием гвоздя из доски, ящик надо было поставить на то же старое место, которое расценивалось как первый порог моей судьбы. И сделать это надо было ради того, чтобы увидеть, в итоге – падение моего тела на то место, из какого торчал острый нос гвоздя. Ибо ящик, находился далеко от рабочей трасы; и без гвоздя: не предоставлял собой опасности.

Весенняя остановка вер и научная глупость души.

Ко второму порогу судьбы, я подошёл в мае 1962-го года. В день этой встречи, я ухаживал за садом и нагрузил левую руку массой разновеликих щепок. И когда мне уже надо было возвращаться с ними к дому, то меня поразила такая же духовная молния, от которой я замер при вдохе, с открывшимся ртом. Но на этот раз, Левосторонний поворот моего корпуса прекратился в тот момент, когда я мои глаза упёрлись в остриё разбитой бутылки. За такой моей пристанью, обломок стеклянной тары излучил мне знакомые слова: «Если ты за мной не поухаживаешь, то я с наслажденьем вопьюсь в тебя своим остриём!».

Сердечный ум Одноликой совести – возрадовался такому заявлению, так как он не боялся новых сказочных приключений.

А Двуликий ум Отцовского начала – захотел искупить вину, которую он ощущал от вражеского настроения к гвоздю, располагавшегося на Февральском пороге судьбы. Из-за этой причины, я, под воздействием его Человеческого лица – захотел бросить щепки на землю; и отдаться неотложному ухаживанию за остриём. А под воздействием его Божественного лица, мне, после брошенных щепок – хотелось найти соломинку; и вогнать её в землю так, чтобы её верхний конец выровнялся с пророческим остриём. За установкой этой экспериментальной метки, я уже намеревался аккуратно взять обломок пальцами; осторожно пройти с ним по пройденному пути; и бросить его в мусорное ведро.

Но план такого исследовательского ухаживания – разрушился Скучный умом Материнского начала. Скучный ум Материнского начала, насытился первым собиранием щепок на руку; и уже ленился собирать их на руку второй раз. Из-за этой причины, она мгновенно сочинила злой план, который показался мне очень убедительным. Его убедительный ход выражался в том, что я осторожно прохожу мимо стекольного обломка; и отношу щепки в дровяник. А оттуда возвращаюсь с мусорным ведром; устанавливаю свою экспериментальную метку – в образе соломинки; бросаю в ведро стекольный обломок; и отношу ведро на мусорную стоянку. Таким был план его творческого лица.

А под крышей своего морального лица, этот же ум родил научную веру, через которую сказал мне, что один раз я смогу пройти мимо опасного острия с такой же великой осторожностью, с какой я первые разы проходил мимо пророческого гвоздя.

Надеясь на успех этой научной веры, я мысленно обратился к «Майскому пророку» с такими трепетными словами: «Я сейчас! Я быстро! Я сразу же поухаживаю за тобой после того, как отнесу щепки в дровяник!».

Но за несколькими шагами, мои глаза обнаружили перед собой змею, которая замерла в ожидании чего-то. От страха, мой организм автоматически развернулся назад; и так резко рванулся от неё, что рассыпал щепки, споткнулся о них, упал и налетел на пророческое остриё.

Таким образом, я вместе со своим «Февральским китом» влетел в нутро «Майского кита», который тоже расценивался, как «Скучный кит» Материнского начала.

Летняя остановка вер и религиозная глупость души.

Третий роковой экзамен, я завалил в августе 1963-го года. Этот экзамен был связан с заготовкой кольев на забор; и с тупой ножовкой, которую я в то время ещё не умел затачивать.

Войдя в сарай с несколькими заготовками, я застыл от духовной молнии, которая Левосторонним поворотом привела мои глаза к лезвию тяпки. И на этот раз, я поухаживал за пророческим лезвием так, как за ней хотел ухаживать ум Отцовского начала

Ум Отцовского начала, укорял меня за то, что я отклонил его решение в Майской игре со смертью; и отдался злому плану, какой мне нарисовал в ней – ум Маминой скуки. Из-за этой причины, я беспрекословно подчинился ему: в чём и выразилась моя религиозная глупость. Сама же глупость, была связана с религиозной верой, через которую ум Отцовской скуки говорил мне, что Бог наказал меня в Майской игре за то, что я в ней не бросил щепки – на «святое место», так как ленился собирать их на руку второй раз. Козыряя этим мнением, он говорил мне, что я хотел спасти себя от повторной работы – и не спас, так как щепки рассыпались в «проклятом месте», где я споткнулся о них; после чего мне пришлось собирать их опять, но уже с раной на руке. А если бы я бросил их на «святом месте», то тоже бы собирал их второй раз, но без злой раны. Таким образом, ум Отцовской скуки насадил мне веру – в «святые и проклятые места»; и отвлёк – от СВЯТОГО поиска в себе того совершенного решения, которое было связано с Идеальным ухаживанием за ЛЕЗВИЕМ.

В Августовской игре, я не ленился «собирать» второй раз тяжёлые заготовки, так как их, в отличие от великого числа щепок, было три или четыре штуки. Да в итоге, я их и не собирал второй раз потому, что бросил на «святое место», которое располагалось от намеченного места не дальше, чем на метр.

За «святым бросанием» заготовок на пол, я уложил безопасную метку – у пророческого лезвия; осторожно взял тяпку; и на мгновение растерялся, так как у меня не было Идеального решения на счёт того места, куда её необходимо было поставить, согласно Божьему плану. Но скорым временем, Скучный ум Отцовского начала сказал мне, чтобы я отнёс тяпку в ближний угол сарая, и прикрыл её рядом круглых палок.

После этого труда, моя работа с кольями продолжилась. Надпилив один из них по контуру, я закрепил его и захотел отломать от него лишнюю часть. Но она отломалась так резко, что я упал навзничь. Нога моя, как показала метка, наткнулась бы на угол пророческого лезвия, если бы тяпка продолжала оставаться на старом месте. Но вместо этого зла, рука моя откинулась назад, сбила круглые палки и ударилась о пророческое лезвие.

Таким образом, я с двумя «китами» Маминой суки – влетел в нутро «кита», который сформировался умом Отцовской скуки.

За этим результатом, я понял, что согласно Божьему плану, мне полагалось – вынести тяпку из сарая; и уложить её в том предназначенном месте, где находились грабли, веники и лопаты. Но это решение не могло избавить меня от «кита» Отцовской скуки, так как оно было теоретическим; и, на уровне запоздалого плода, ушло в корзинку простонародной памяти, с надписью: «Мысль хороша – приходит опосля, если её не ищешь – в её время, в Сердечном уме Одноликой совести!».

Восхождение души на порог Ноябрьской победы.

Четвёртая игра со смертью началась в ноябре 1964-го года. Своим страхом она превзошла предыдущие игры потому, что началась за далёкими пределами моей усадьбы; и потому, что смерть взяла себе в партнёры настоящего волка.

По первому утреннему настроению, день этой игры напоминал Новогодний праздник. Вызову Новогоднего настроения способствовало то, что ночью выпал первый снег, который покрыл собой землю и одел в свои наряды деревья и крыши домов. От такой торжественной обстановки, мне захотелось сходить за дровами в тот любимый лесок, где я находил много грибов; и видел на дубах сухие ветки.

Восхищаясь красотой зимних картин, я с Новогодним настроением приблизился к лесу. Но где-то в ста метрах от него, торжественное настроение прервалось духовным током, от которого мои ноги пристали к земле; и не хотели идти вперёд. Покрываясь настороженным духом, верхняя часть моего тела взялась поворачиваться в Левую сторону. В итоге, этот медленный и чуткий поворот завершился тем, что мои глаза упёрлись на снегу – в линию чётких следов.

Бесстрашный ум Одноликой совести, отреагировал на следы так, как будто бы их оставил на снегу знакомый пёс Джульба. Но когда он уступил место Двуликому уму Отцовского начала, то я понял, что предо мной отпечатки волчьих лап, так как они, в отличие от собачьих следов, идут в одну нитку. Сомневаться долго не пришлось потому, что волк, словно по телефону, передал по них свой ультиматум, в котором сказал, что если я не поухаживаю за ним ДОСТАТОЧНЫМ образом, то он с наслаждением разорвёт меня на куски.

От этих слов, ленивый ум Отцовской скуки родил во мне, вместо Идеального решения – две злых веры.

Первая вера была языческой, так как он взялся говорить через неё, что волк исполняет для меня роль злого бога, которого я не могу победить в своём детском возрасте.

А вторая вера была наивной, так как он взялся говорить через неё, что я могу спастись от волка: только быстрым и неотложным бегством от него.

В честь языческой веры, этот ум вызвал из памяти картины, где волки жестоко расправлялись со своими жертвами. К таким картинам, взятым из книг и кинофильмов, прибавились картины местных историй. В одной из них разрисовались сцены, в каких волк разрывал на куски учительницу из соседнего села. А вторая местная история наполнила меня ужасом тех представляемых сцен, в которых волк недалеко от моего дома расправился с жеребёнком таким чудовищным способом, что его кровью забрызгались многие камни, многие кусты и многие травы.

За таким жутким накалом, этот же ум, в честь наивной веры в себя – вызвал из памяти картины, в которых люди спасались от волков бегством. В последней из них разрисовались сцены, где человек спасся от волка только потому, что ВОВРЕМЯ удрал от него на дерево и просидел на нём до утра, невзирая на морозную ночь. В итоге же, эти моральные атаки закончились тем, что ум Отцовской скуки выдохся и уступил место Сердечному уму.

Пришествие к власти Сердечного ума, ознаменовалось тем, что меня покинул страх; после чего ко мне вернулось то праздничное настроение, каким я располагал до встречи с волчьим следом. За таким событием, под кровлей Сердечного ума я наполнился интересом, в каком осознавал, что переживаю очередную сказочную историю, где имею возможность победить царя информационного обмана. В итоге, власть Сердечного ума закончилась тем, что я вспомнил, что цель праздничного путешествия, связана у меня, с заготовкой дров.

За таким возвращением себе себя, власть перешла в руки Материнского начала, где она досталась уму Маминой скуки. Своими злыми действиями, этот ум был созвучен с предательскими действиями Отцовской скуки.

Основное созвучие выражалось в том, что ум Маминой скуки, как и ум Отцовской скуки – ленился искать вариант Идеального ухаживания за волком. Вместо Идеального решения, этот ум родила две злых веры.

Через первую веру, этот ум говорил мне, что я могу обхитрить волка и разминуться с ним.

А через вторую веру, он говорил, что волк был и продолжает занимать, относительно меня, позицию злого бога, какого я не в состоянии победить своими детскими силами.

За рождением этих злых вер, ум Маминой скуки разыграл три сцены своего спектакля, которые были страшными, смешными и конкретными.

1. В первой сцене, через первую веру он сказал мне, что заготовкой дров нужно заняться в той части леса, из которой волк вышел, так как там его уже нет. Но я, вспоминая историю с тяпкой, не верил в спасительную святость того места; и не откликнулся на это предложение. Видя моё воздержание, ум Маминой скуки решил поправить свой стратегический авторитет; и, в духе «предусмотрительного друга», сказал, через вторую веру, что в той части леса может находиться волчье логово, где страшнейшая опасность изойдёт от волчихи с голодными волчатами.

2. Вторая сцена началась с того, что ум Маминой скуки сказал через первую веру, что заготовкой дров нужно заняться в любимом леске, где нет волчьего логова. А когда он увидел, что я и на это предложение не откликнулся, то в духе «предусмотрительного друга», сказал через вторую веру, что волк, возвращаясь в логово, увидит человеческие следы, пойдёт по них ко мне и разорвёт меня на корм: себе и своей семье.

3. В третьей сцене, ум Маминой скуки сказал через первую веру, чтобы я бежал изо всех сил домой, где можно срезать с садовых деревьев какие-то полусухие ветки; и, кроме них, порубить на дрова какие-то старые доски. А когда он увидел, что я не откликнулся на это предложение, то в духе «предусмотрительного друга» сказал, что я нахожусь от дома на таком большом расстоянии, что за короткое время не смогу убежать от голодного волка.

Таким образом, скука выдохлась, в этих трёх сценах, по такому же принципу, как выдохся кит, который за три дня и три ночи доставил пророка Иону к берегу города Ниневии.

С Февральской игры 1961-го года, до Ноябрьской игры 1964-го года я располагался под кровлей трёх своих «грешных китов» по такому же принципу, по какому пророк Иона располагался в нутре своих грехов, до своей посадки на корабль. До этой посадки, Иона не мог подчинить себя Богу потому, что грехи отделяли его от Него, своими изоляционными оболочками, которые отталкивались взглядом Божьего лица.

Каждая грешная оболочка, которую я называю «грешным китом», строится из обманчивых мыслей; и в сказочной обстановке, где с одной стороны располагаются чудотворные силы Бога; а с другой стороны – чудотворные силы скуки. Из-за этой причины, от «грешных китов» можно избавиться только в такой же сказочной обстановке, в какой они сформировались; и через ОСТРОЕ возбуждение в себе Одноликой совести, которой скука превращается в раба, её Идеальным решением.

Для Ионы, новая сказочная обстановка наступила в тот день, в какой он отдал плату и сел на корабль, который шёл, относительно города Ниневии, в противоположную сторону, то есть в город Фарсис.

А для меня, новая сказочная обстановка наступила в тот Ноябрьский день, в какой я с Новогодним настроением отправился в любимый лесок за дровами, по чистому снежному ковру.

Под кровлей своих грехов, Иона находился в глубоком сне до того момента, в который его разбудили.

А я, в нутре трёх «грешных китов», которые уносили меня от Бога, находился до поражения меня током духовной молнии.

Суд над Ионой, начался со жребия, который выпал на него, по воле Бога, как на жертвенного ягнёнка.

А надо мной, суд начался с того момента, в который волк через свои следы сказал мне, по воле Бога, что разорвёт меня на куски, если я не поухаживаю за ним Идеальным образом. Зимний дух гвоздевого жала; Весенний дух стекольного острия; и Летний дух тяпочного лезвия – расценивались на пути грешного цикла, как духи трёх четвертей, у которых не хватало сил для того, чтобы расправиться со мной, окончательным способом, и забрать меня в ад. А с волком, совместился Осенний дух моей скуки; из-за чего волк, очутившийся в плену этого ЗАМЫКАЮЩЕГО духа, располагал уже силой, которая позволяла ему разорвать меня на куски.

Иона, расплачивался за «четвертные грехи» жуткими страхами, которые испытывал до того момента, в какой его бросили в разъярённое море. В это время Иона находился в ярме мысли, которая говорила ему, что его миссия, связанная с проповедованием Божьего слова в городе Ниневии, неосуществима.

А я, расплачивался за «четвертные грехи» грехи в тех жутких сценах, в каких видел себя на месте волчьих жертв; где мысль, связанная с заготовкой дров, казалась неосуществимой. И такие моральные страдания, в каких я прощался с жизнью, длились у меня, до возвращения себе себя.

Иона, вернул себе себя в животе безгрешного кита, над которым море успокоилось. В этом ките, Иона уже не согрешил против Одноликой совести; из-за чего к нему вернулась возможность, связанная с проповедованием Божьих интересов в городе Ниневии.

А я, вернул себе себя в животе «безгрешного кита», которого скука сформировала, в уме Маминой совести. В этом «ките», я, с помощью Одноликого ума, ощутил, что меня окружает спокойная обстановка; и, что цель, связанная с заготовкой дров, сделается доступной, после Идеального ухаживания за волком.

Через три дня и три ночи, Иона распрощался с китом, который выпустил его из себя, у берега города Ниневии. Это прощание стало началом ПРЯМОЙ связи с Богом, какой Адам и Ева располагали в Земном раю, до своего грехопадения.

Через три злых совета, которые были связаны с грешной заготовкой дров; и через три тормозных подсказки, которые были связаны с созреванием Идеальных отношений к волку; я распрощался с нутром и вышел из Ноябрьского «кита», под ПРЯМУЮ кровлю Божьего внимания.

Ознаменовался этот выход тем, что я наполнился такой же Идеальной смелостью, какой Адам и Ева располагали в раю пред всеми зверями, до своего грехопадения. Под воздействием этой смелости я, словно по телефону, мысленно излучил волку, через его след, такие слова: «Слушай, волк! А ведь Бог создал тебя для того, чтобы ты меня развлекал и не смотрел на мою плоть как на пищу даже в таком голодном состоянии, в каком голодные львы не скушали пророка Даниила, которого им бросили в их смертную яму! На уровне санитара, ты имеешь право съесть меня как испорченный продукт только в том случае, если я изменю принципам Божьего Царства! А если ты бешеный и изменяешь своему призванию, то Бог поможет мне справиться с тобой не хуже, чем Самсон разделался с бешеным львом! В худшем случае, ты победишь и разорвёшь меня в поединке только по Воле Бога, который захочет забрать меня в своё Царство таким видом смерти!».

За этими словами, я с радостью отвёл глаза от волчьего следа; вошёл в свой любимый лесок; и с дровами вернулся домой, без всяких дорожных происшествий.

Через определённое время, результат Ноябрьской победы ознаменовалась чудотворным сном. Начался этот сон с того, что я увидел себя в дне Ноябрьской игры, под «крышей Божьего внимания». «Крыша Божьего внимания» имела вид прозрачного Зенитного луча. Ось этого луча проходила через ось моей фигуры, которая выпрямилась отводом глаз от волчьего следа.

За приливом райской смелости, невидимый чудотворный «счётчик» прокрутил историю моей судьбы на один день назад; после чего я увидел себя на том же Ноябрьском месте; и в окружении того же Зенитного луча. Разница была только в том, что снег исчез со всех деревьев и со всей земной поверхности.

Такая чудотворная перемена говорила о том, что Осенний дух скуки был изгнан, из дня игры, вспять. И это подтвердилось тем, что я увидел страшного волка, который возвращался по линии своего следа, исчезнувшего вместе со снегом. Рост его был около метра. Шерсть у него была чёрной и, в области грудной клетки, заканчивалась седыми подпалинами. Его уверенное поведение и суровый взгляд говорили мне о том, что он отвечает всем требованиям волчьего вожака. Страшное наступательное движение началось с того, что волк остановился на линии старого маршрута; и, против часовой стрелки, взялся обходить и приближаться ко мне, по линии нового маршрута. Такая жуткая гипнотическая атака длилось у него до крика, в котором я сказал ему: «Сто-о-ой!». Вместе с этим криком, у меня вырвалась вперёд левая ладонь, с растопыренными пальцами.

Откликаясь на эту автоматическую реакцию, Зенитный луч резко расширился и своей прозрачной стеной ударил волка в нос с такой силой, что волк еле-еле удержался на ногах. Когда же он встряхнулся и пришёл в себя, то уже взялся обходить Зенитный луч по часовой стрелке и нашёл в нём проём, через который начал просовывать свою голову. Но в это время, с неба, в мои руки опустилась мощная скамейка, сделанная из лиственницы. И я, с удивительной точностью бросил её так, что она своим сидением упала на волка и, на мгновение, прижала его к земле. В итоге, волк отошёл и от этого удара. Встряхнув своей фигурой, он опять пошёл в атаку, которая была у него последней. Последней она сделалась потому, что с неба, в мои руки опустился длинный грабовый шест. Противоположным концом этого шеста я ударил по волчьей голове с такой силой, что волк провалился под землю, которая располагалась по мою правую руку.

Удар в нос, который волк получил от Левой половины луча, говорил мне о том, что Осенний дух скуки потерял власть над умом Двуликой совести, которую я, большей частью, унаследовал от мамы.

А удар по голове, от которого волк провалился под землю – в Правой половине луча, говорил мне о том, что Осенний дух скуки на время уснёт; и проснётся, в итоге, в уме Двуликой совести, которую я, большей частью, унаследовал от отца. И такой расшифрованный вывод подтвердился Правосторонним ходом моей судьбы.

Восхождение души на порог Августовской победы.

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: