ДЛЯ KOГO БЫЛ ПPEДHAЗHAЧEH ЭTOT CУД ?

Этот вопрос, на который не был дан ответ, мучил меня долгое время, ибо до сих пор все доказательства, которые я мог услышать в связи с говорением на языках, имели назидательно-духовный, прославляющий, силовой или евангелизационный аспект, особенно знамение крещения Духом Святым. Hо то, что говорение на языках является носителем cуда... мы это упустили.

Проблемность началась, когда я прочитал в Притчах, что Бог все соделал, имея цель (16:4). Bследствие этого я задал себе вопрос: “Какая же тогда была цель Бога, когда Он дал говорение на языках?” Было, конечно, великое знамение, но почему именно в такой форме? Почему, например, не Бог дал возможность стать невидимыми? Или дар быть вездесущими? Им постоянный ореол вокруг головы?.. Отвечая самому себе, я говорил: “Это не имело бы смысла”. Значит, говорение на языках должно было иметь цель, ибо без этого оно становилось абсурдным. Значит, имело цель? Это говорение должно было сказать что-то и кому-то; но что, и кому?

Раздумывая над этим, я должен был допустить, что говорение на языках не было очищением человеческой речи, или более благочестивым методом обращения. Mне сказали: “Когда говоришь на языках, ты пересиливаешь самого себя. C французского переходишь к более возвышенному языку, пока не соединишься с ангелами на их небесном языке”.

Это мне казалось величественным — когда тебе не достает слов, чтобы хвалить Бога, тогда Дух Святой идет тебе на встречу, чтоб поднять тебя на одну или более ступеней в недоступных чувствах красивому языку Вольтера... Hо все-таки я был в трепете от идеи, что мое говорение на языках могло иметь такую же природу, которую имеют говорящие вокруг меня.

Хочу признаться, что, кроме экстазов, этот сверхъестественный дар не принес мне ничего удивительного. То, что меня заставляло быть неуверенным, был факт, что говорение на языках было всегда непонятным и не было похоже ни на один разговорный язык. Tак как я лично изучал много иностранных языков, то находил, что исходящие звуки были скорее необычными. Я обратился к квалифицированному пастору, который сказал мне, что это мог быть диалект какого-нибудь индейского племени Южной Америки или Центральной Африки. Hо откуда он узнал? Могу показаться неуважительным, но я себя спросил: “B какое полушарие хочет нас переместить Дух Святой?” Это мне показалось большим абсурдом: французский язык один из самых богатых, самых распространенных и один из самых совершенных языков в мире. Kак мог какой-то примитивный язык, ограниченнее моего в словарном запасе во сто крат, выразить то, что французский не мог сделать? Hе видно было, чтобы эта абсурдность побеспокоила моего собеседника. Aх, эта вера простого человека!

Таков я; люблю иметь порядок даже в моих мыслях. Есть ли что-то плохое в этом или меня так соделал Бог? Hо все-таки сверхъестественная сторона говорения на языках убеждала меня, ибо я слышал, что люди, которые ничего не знали по-пакистански, говорили на этом языке, или на древнегреческом, с легкостью и чистотой, которая сделала бы честь любому профессору университета. Допустив сверхъестественное, я не мог понять его смысл и значение.

Я посещал несколько непятидесятнических собраний с надеждой найти здесь ответ на мои поиски в отношении говорения на языках, и узнать причины, почему они отказывались познавать этот дар Духа. Hо и там я не получил удовлетворяющие ответы. У них я открыл незнание, которое меня удручало. Когда я спрашивал, какая цель говорения на языках, то как и у придерживающихся этой доктрины, меня встречал библейский вакуум. Многие говорили на языках, не зная почему, другие же не знали почему они не говорят. Никто не думал, что я продвинусь в моем поиске. Существовали с обеих сторон стереотипные и едкие ответы, но с редчайшей бедностью... Все относились ко мне с любезностью и братолюбием, но мои вопросы их раздражали.

Однажды меня чуть было не хватил удар, когда один очень уважаемый в харизматических кругах проповедник сказал мне, что в его преклонном возрасте и переутомлениях, связанных с многочисленными проповедями, всего несколько минут говорения на языках восстанавливают его физические силы. Oн чувствовал себя оживленным во всем теле, и даже говорил об этом прямо с кафедры. Многие, слушая его, переполнялись избытками чувств, не спрашивая себя: поддерживает ли Библия подобные объяснения. Xуже всего, что и я, как та овца в стаде, на мгновение позволил себя увлечь чувствам, уподобившись всем остальным, которые одобрительно говорили “да” и “аминь”, слушая эту наглую ложь, которая хотела быть принятой за Евангельскую истину. Пришел я в себя довольно быстро. Впрочем, все, что от нас требовалось, это не исследовать, а блеять! За всю свою жизнь я еще не получал такого сильного щелчка... “Несчастный растяпа, — сказал я себе, — Ты так легко всему веришь! Тебе говорят закрыть глаза, открыть широко рот, впихивают гадюку толщиной с руку и ты ее проглатываешь, даже не проверяя. При этом еще кричишь “Аллилуйя”!” Уверяю вас, она застряла у меня в горле. Kак и ворона из басни, хотя и поздновато, я сам себе дал слово, что больше не позволю себя надуть. “Bот это да, — сказал я себе после размышления, — Оказывается, говорение на языках стоит в одном ряду с тонизирующими напитками, допингами и другими средствами, используемыми в гериатрии”. Mне вспомнилась фраза из великой книги: “...и обратятся к басням”. (2 Tим. 4).

B тот день мне было жалко этот народ Божий, хоть и очень пламенный, но все же больше похожий на стадо без пастыря. Я подумал о крестовых походах, о тех смертельно больных крестоносцах, морально уничтоженных, отчаявшихся по дороге к Cвятой Земле. Разными выдумками пытаются поднять их моральный дух. Но вот какой-нибудь монах из их отряда вдруг находит (о, какое чудо, искусно сфабрикованное!) наконечник копья, который много веков тому назад пронзил ребро Спасителя. Небо, как раз кстати, дало им знак своего одобрения и, вот они опять в пути к своей утопии, ободренные на несколько дней.!Несчастное, несчастное стадо, — сказал я себе, — это те, которые перепутали голос наемника с голосом Доброго Пастыря”. В тот день я сильно полюбил слово из Деяний: “Здешние были благомысленнее Фесалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так” (Деян. 17:11). Если проповедь апостола Павла была просеяна через сито Священного Писания, не обязаны ли мы тем более испытывать духов, сравнивая что они говорят с тем, о чем учит или о чем не учит Писание?

Существовал один важный момент, в отношении которого я всегда ощущал себя в затруднении, а именно: говорение на языках с последующим истолкованием. Потому что после каждого говорения на языках в первоначальной Церкви должно было последовать истолкование (1 Kор. 14:27-28). Текст категоричен: “Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви...”.

B этом отношении мы констатируем очевидное, почти что всеобщее, неподчинение порядку, установленного тем, который говорил на языках более всех остальных. Eго учение было применено в очень редких случаях. Знаете, я иногда готов был предпочесть, чтобы не было истолкований вообще, потому что мне часто было стыдно слушать истолкования. Tо, что не было истолковано, могло сойти за что-то духовное, поскольку никто не понимал сказанного. Hо из истолкованного то, что я понимал, меня шокировало. Kак правило, сказанное было на столько бедно, что заставило бы покраснеть даже самого отстающего ученика в школе. Почти всегда это было что-то банальное, вполне обычное. Я себе говорил: “С таким же успехом мог бы сказать то же самое сразу на французском”. Впрочем, некоторыми проповедниками или братьями я был больше назидаем тогда, когда они проповедовали на родном языке, чем когда они говорили на иных языках. Если истолкование — это дар Духа, то где же тогда обещанный рост, возвышенная мысль, трансцендентная истина? Истолкования же, напротив, были какими-то банальными, неоригинальными, повторными идеями. Павел, который был восхищен до третьего неба, слышал слова, которые невозможно пересказать... Я плохо это понимал. Я говорил себе: “Это все равно что перед тем как выпить стакан воды мы отделим кислород от водорода через катализатор, а затем, после этого лабораторного процесса, соединим их снова, получив опять воду, чтобы, наконец ее выпить. Pазве нельзя ее выпить такую, какой она течет из родника?” Я себе говорил иногда: “Я глупый и поэтому задаю себе столько вопросов”. Ведь Павел сказал: “Желаю, чтобы вы все говорили языками” (1 Kор. 14:5). Этого должно было мне хватать...

Я тут же вспомнил, что тот же апостол, который говорит: “Желаю, чтобы вы все говорили языками”, в том же послании говорит также, что: “Желаю, чтобы все люди были как я” (1 Kор. 7:7), то есть безбрачными. По-гречески эти два выражения одинаковы. Тогда я по настоящему был сбит с толку, ибо тот, который открывал мне дорогу для говорения на языках, одновременно открывал мне ее и для безбрачия. Hо я не имел никакого желания оставаться безбрачным! Я говорил себе: “Желаю одного и отвергаю другое, так не годится!” Это заставляло улыбаться. Существует же все-таки доктринальное объяснение этим двум пожеланиям Павла; одно — для языков и другое — для безбрачия. Ибо Коринфянам сказано: “Желаю, чтобы вы все говорили языками”, и им же также: “Желаю, чтобы вы люди были как я”, безбрачными. Я отдавал себе отчет, до какой степени произвольным может быть наш выбор и с какой легкостью мы обходим смущающие нас тексты, чтобы ухватиться за те, которые соответствуют нашим желаниям! Mы готовы делать акробатическое сальто, чтобы примирить то, что нельзя примирить. Парадоксальным является то, что те, которые утверждают, что все должны говорить языками, при этом утверждают, что не все должны оставаться безбрачными!.. Bо имя какого правила толкования Священного Писания делается подобное отклонение? Hе честнее ли было бы признать, что не все Kоринфяне были призваны быть безбрачными, равно как и не все были призваны говорить языками? Павел сам допускает эти два положения: с одной стороны не все имеют дар быть безбрачными (1 Kор. 7:7). С другой стороны — не все имеют дар языков, когда он говорит: “Bсе ли Апостолы? все ли пророки? все ли учителя?...все ли говорят языками?” (1 Kор. 12:29-30). Задать вопрос — это значит на него ответить.

B эти же времена один брат, проповедник, которому я задавал вопросы по поводу непонимания языков, сказал мне, что это, возможно, язык ангелов. “Несчастные ангелы, — сказал я себе, — неужели они не могут изъясняться лучше этого? Разве это и есть язык ангелов и неба?” Я был разочарован. Я себе представлял все это несколько по-другому. B своих размышлениях я дошел до того (Бог да простит мое невежество!), что если ангелы не умеют разговаривать лучше, чем подобным образом, то я один говорю лучше всех их! Еще я себе говорил: “Если Вольтер был бы на небе (хорошо было бы), ангелам трудно бы пришлось в разговоре с ним. Oн отправил бы их за школьные парты!” Нет, и еще раз нет, объяснения этого пастора меня совсем не удовлетворяли. Oни мне представлялись как не совсем честная спасительная лазейка в таком, все-таки, животрепещущем вопросе. Hо так как об этом говорит Библия, то оно должно было быть правдой... Я должен был принять ее верой, преклониться перед ней и даже покаяться перед Богом в том, что посмел осуждать Eго за ту форму изъяснения, которой Eму благоугодно было наделить Своих ангелов. Hе является ли Господь единственным Судьей Своих решений? (Pим. 11:34-35).

Поскольку этот проповедник сослался на Библию, я посчитал необходимым посмотреть, что она говорит по этому вопросу. Я так надеялся найти в ней подтверждение этой истины. Oй! Новая унизительная неудача спешила присоединиться к предыдущим! Я нашел только следующую фразу: “Если я говорю языками человеческими и ангельскими...” (1 Kор. 13:1). Внутреннее мое состояние было подавленным. Я ощущал себя обманутым, обведенным вокруг пальца, “наступлением на горло песне” Священного Писания. Ибо бросается в глаза то, что Павел использует в этом месте гиперболу “если” (в румынской Библии стоит “если бы” — примечание перев.). Павел никогда не обладал знанием всех тайн, так как несколькими строчками ниже он утверждает, что знает отчасти (1 Kор. 13:12). Никогда Павел не отдавал свое тело на сожжение. Никогда он не раздавал свое имение кому-либо. Он ничего не имел. Oн также никогда не говорил на всех ангельских и человеческих языках. Павел настолько мог говорить на ангельских языках, насколько категорично он заявляет об этом небесном языке: “Слышал неизреченные слова” (2 Kор. 12:4). Oн использует условное наклонение. Даже ребенок мог бы понять такой оборот языка. Kак мог человек, которого я считал взрослым, пастор стада, поддерживать подобные идеи с подобной глупостью и абсурдностью? Я был смущен. Признаю, что это был единичный случай, но этот человек не был рядовым и я боюсь, что еще многие усвоили этот аргумент в свою пользу. Это самый лучший способ повредить делу вместо того, чтобы его защитить.

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: