Глаза у эльфа загорелись. Он поклонился в пол и убежал.

Она сидела в библиотеке и смотрела на огонь в камине. Она провела в библиотеке уже три дня и с каждым днем чувствовала себя все большей сволочью. «Как я могла так с Драко…я сволочь. Ну как я могла?» В голове постоянно проигрывалась сцена, когда она уходит и хлопает дверью. «Так глупо…» Каждый день к ней приходил эльф и приносил еду, говорил что это от Драко. На подносе кроме еды лежал красно-желтый тюльпан и записка. Каждый раз он писал что-то разное. В первый день она рвала записки и кидала в камин. Но на второй день записка с завтрака ее так растрогала. Она даже хотела тут же найти его и извиниться, но только дошла до двери, как ей в голову пришло «А что сказать? Что я ему скажу? Как я посмотрю ему в глаза?» И она осталась. Эльф говорил что хозяин переживает. А ей было тошно от самой себя. И вот вечер третьего дня. Пришел Ворг с подносом. На нем было две записки. Одна от Драко. Еще трогательнее, чем все предыдущие вместе взятые. По щекам покатились слезы. Снова тот же порыв, бежать, найти его. И снова жгучий стыд… Вторая записка была от Гарри. Он говорил, что было бы хорошо, если бы она спустилась к ним на ужин, говорил что Драко скучает… И снова жгучий стыд. Они…они все такие хорошие, а она ведет себя как тупая капризная сучара! Она медленно подошла к двери и повернула ручку. Дверь скрипнула и поддалась на легкий толчок. Коридор. Стоило ей выйти в него, как на стенах вспыхнули факелы. Звуки от ее робких шагов ужасающим эхом разносились по коридору. Она резко выдохнула и пошла быстрее. Двери, окна лестницы мелькали по бокам. Она бежала. Лестница вниз, холл, столовая…трое человек удивленно уставились на нее. Драко поднялся с места и сделал пару неуверенных шагов навстречу и улыбнулся. Она широко улыбнулась и тыльной стороной ладони вытерла скатившуюся слезинку. Он тут же подбежал к ней и обняв закружил, прошептав на ухо «С возвращением!»

-И кровавый папоротник…- пробормотал Люк, и вылил во внушительного размера котел содержимое баночки. Зелье приобрело кроваво-красный цвет. «Отлично!» За спиной раздался стук в дверь.

-Входи Панси! – он невольно скривился. Дверь за его спиной скрипнула, в проеме двери показалась фигура девушки. Ее нельзя было назвать некрасивой или толстой, но было в ней что-то отталкивающее.

-Как ты узнал что это я? – пропела она елейным голосом. Люк сделал над собой колоссальное усилие, что бы выдавить милую улыбку. Раньше ему всегда это с легкостью удавалось, но теперь…Люк еще никогда не встречал таких надоедливых девушек, он даже представить себе не мог, что когда-нибудь ему сможет так осточертеть какая-нибудь девушка.

-Ну кто же еще может ко мне прийти? – он повернулся к ней лицом, сияя фальшивой улыбкой. И Панси на нее купилась. Подошла к парню и привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

-По тебе давно сохнет Лаванда Браун, может быть, она решила увести тебя?

-Браун? С чего ты взяла? – он напрягся. Мозг пришел в действие, готовясь принимать информацию. Главное себя не выдать.

-Неужели ты не замечаешь? Она так смотрит на тебя…

-Ты просто ничего не понимаешь! – она захлопал глазами, - Она без ума от тебя, это точно!

-Да перестань, это всегда так! Приходит симпатичный учитель, и все ученицы в него влюбляются. Ты просто этого не видишь, когда на каждом уроке на тебя пялится целая толпа девчонок влюбленными глазами, при том совершенно не обращая внимания на материал, который я им даю! – он с подозрением посмотрел на нее, - Вот прям как ты сейчас!

-Люк, может, сходим в Хогсмид? – «Ну вот. Вот! Я так и думал…просто дура! Эх, Лаванда…как же я по тебе скучаю, моя Лав…»

-Панси, ты же знаешь, что мы не можем идти куда-то вместе…- она непонимающе на него смотрела, - Я - учитель, Ты – ученица…

-Да…да, точно! Ой, а что ты варишь? – пролепетала она, будто только сейчас заметила что за спиной Люка вьется красный столп пара.

-Это? Да так, нужно для уроков…но это не важно.

-Да, в самом деле…- хочешь уйти от неприятной темы когда говоришь с Панси? Скажи что это имеет самое прямое отношение к учебе и она отстанет быстрее, сбросит листья гремучая ива.

-Панси…- аккуратно начал Люк, - Твой отец упивающийся?

-Что? – было видно, как она напряглась. Люку больше ничего не оставалось… он притянул ее к себе за талию и стал целовать шею. Несколько минут он покрывал ее нежную кожу поцелуями, напряжение постепенно спадало. Наконец она спросила, - А почему ты спрашиваешь?

-Мой отец тоже упивающийся, но я поссорился с ним. Я очень за него волнуюсь…

-Ну мало ли…в министерстве не все такие дураки как хотелось бы…- он медленно, пуговичка за пуговичкой стал расстегивать ее рубашку, про себя молясь, что бы кто-нибудь, неважно кто…кто угодно прервал эту пытку… А потом он незаметно зачерпнул кровавое зелье из котла и протянул девушке. Она лукаво улыбнулась и без вопросов выпила.

-Да, мой отец упивающийся, - выдохнула она. Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Уже на кровати стянул с нее рубашку и лифчик.

-Ты не знаешь чем он сейчас занимается…- он прикусил ее сосок. Она сладко застонала, и дальше слова полились из нее фонтаном. Иногда Люку хотелось бросить все эти глупые ласки и начать за ней записывать. Все равно она врятли потом вспомнит, что была здесь. И она, под действием зелья, рассказала ему все что знала, все, что слышала от других слизеринцев. Она рассказала ВСЕ! Через полчаса, он стоял под душем и ухмылялся сам себе «Не думал, что это будет так просто. Даже не подозревал, что девчонки могут быть ТАКИМИ сплетницами!!! Что ж, это мне только на руку. Она просто кладезь информации…и начерта было варить так много зелья? Я думал, придется перетрахать пол слизерина, а, оказывается, хватает одной Паркинсон…»

Новый год, Рождество…праздники пролетели одни ярким пятном, оставив приятное ощущение сбывшегося чуда после себя. Казалось в этом пятне, растворились все их проблемы. Но нет…до школы оставалось четыре дня. И настроение у обитателей поместья Малфоев заметно померкло. Они сидели в библиотеке и по настоянию Гермионы готовили домашнее задание на каникулы. Девушки строчили сочинение для профессора Снейпа, а парни как всегда тренировались в словесной дуэли.

-И все же Поттер, я увел у тебя кубок по квиддичу на 7 курсе!

-Да, но тебе для этого потребовалось пять лет непрерывных тренировок!

-Зато тебе потребовалось шесть лет, что бы понять какое сокровище ты упустил! – Драко поцеловал Гермиону в макушку.

-Если вы не прекратите, мне придется принять меры, - голос Макгонагал сообщила Гермиона.

-Я однажды побил тебя Малфой, можешь не сомневаться, сделаю это еще раз!

-Поттер, мне жаль тебя разочаровывать, но тебе это скорее всего приснилось…

-Как же, на пятом курсе! – в ответ на это Лиз с Драко засмеялись, а Гермиона улыбнулась, - Что? – не понял Гарри.

-Поттер, ну как можно быть таким наивным? – Драко закатил глаза.

-Он тебя спровоцировал, дурачок, - Лиз нежно потрепала его по щеке, а потом поцеловала кожу в том месте, где ее только что трепали пальцы, - Специально, что бы тебя выгнали из команды!

-Хватит я сказала! – Гермиона строго посмотрела на них, - Сколько можно, а? Вы как сварливые бабки!

-Мы как бабки? Эй, чему это ты ухмыляешься? – Гарри посмотрел на Лиз. Она еле сдерживала смех. От его взгляда ей стало еще смешнее.

-Я не хочу замуж за Гойла…- девушка всхлипнула.

-Перестань, я не Поттер, что бы тебя успокаивать! – Драко приподнял серебристую бровь.

-Значит, ты хочешь, что бы я помог тебе? – девушка кивнула, - Но я не отец, - девушка заметила, что в глазах парня промелькнула печаль, - У меня нет такого влияния…

-Ты Малфой, - безапиляционно заявила она, - И многие тебя знают и уважают. Многие даже больше чем твоего отца. Да, ты молод, но ты берешь людей своим обаянием, а твой отец брал страхом. Он запугивал людей, а ты их очаровываешь…

-О! Да ты мне льстишь! – с сарказмом сказал он.

-А если бы я тебе сейчас предложил, ты бы бросила Поттера?

-Ты слышала, - он поднес руку, сжатую в кулак, закрывая ей улыбку.

-Да…но если бы я был твоим единственным спасением, ты бы его бросила? – она в недоумении на молчала, - Конечно же, бросила! – недоумение усилилось, - Ты бы в любом случае предпочла бы меня, а не Гойла. А потом бы уже, скорее всего, бросила меня и ушла бы к Поттеру, - она открыла рот что-то сказать, но Драко ее опередил, - Я знаю тебя, это ТВОИ методы! Поттер бы поступил по-другому, по грифиндорски…- он ухмыльнулся, - Ладно, хватит…- поднялся с кресла и подошел к девушке стоящей у окна. Обнял ее за плечи, - …хватит плакать, я помогу тебе…

«Плохо! Все очень плохо! Мои родители…умерли…его отец в тюрьме, мать пропала без вести, Гарри и Лиз…еще одна головная боль…» Да, Гермиона Грейнджер была, безусловно, права. И она ненавидела себя за эту правоту. Последние несколько дней казались нереально красочными, такими веселыми и беззаботными. Теперь же таяло даже тепло от воспоминаний об этих днях. Становилось страшно. Вроде бы ничего такого… «Ничего такого…всего лишь умерли мои родители…» Ей почему-то казалось, что будь здесь Люциус, было бы проще. А ведь он в Азкабане благодаря ей…ей и Драко…конечно, Люциус бы не стал помогать Гарри…он бы сдал его Воладеморту. Хотя где тот? Он затих, но о нем Гермиона и думать не хотела. Когда наступил новый год, ей показалось что начинается новая жизнь, что все пройдет. Так почему же сейчас все так плохо? Откуда снова взялась эта обреченность? Она боялась школы. Что там будет? Боялась за себя, за Драко, за Гарри и Лиз…странно. Гарри и Лиз. Они вместе всего несколько дней, а такое ощущение, что они всегда были вместе и всегда были неразделимы. Даже сейчас она не представляла себе одного без другого. И это пугало. И еще пугало то, что она никак не может помочь Гарри. А ведь ей его так жаль. Ее вообще переполняла жалость. Ей было жаль всех. И она хотела сделать все что угодно, лишь бы избавиться от этой жалости. Она уже поняла что жалость – это худшее, что есть в человеке. И, несмотря на это, продолжала всех жалеть.

Было утро. На этот раз Драко ее разбудил, когда уходил. “На всякий случай”. Он ушел довольно рано. “Я пойду к отцу, надеюсь, на этот раз меня тоже пустят. После обеда у меня будут еще кое-какие дела, так что вернусь только вечером.”

Он ушел, казалось, недели две назад. Но стрелки на часах показывали, что сейчас всего одиннадцать. А значит и вернется он не скоро. Было грустно и жаль. Странно, она жалела даже Люциуса. А Нарцисса? Куда она делась? Драко облазил все уголки замка, но так и не нашел ее. В первый визит к отцу он спрашивал о ней, но Люциус лишь пожимал плечами. Азкабан его пока не сломил. И Гермиона боялась что сломит. Ей всегда казалось что Люциус – это нечто такое, пусть отвратительно гадкое, но все же цельное и никогда не сможет быть побежденным. И если Азкабан его сломает, значит в этом мире нет ничего, что бы не могло остаться вечным. Хотя…после того происшествия с Драко, он уже не был тем ледяным и властным мужчиной, каким она его считала. Но и после этого происшествия, он стал для нее ближе, по непонятным причинам. Она боялась его. Боялась до, и боится после. Но он внушает такую уверенность, если он стоит на твоей стороне. А теперь не могло быть по-другому. Он будет стоять на ее стороне, потому что ее сторона – это сторона Драко. А против сына он никогда не пойдет. Но здесь была и обратная сторона медали. Она уже тоже никогда не встанет против Люциуса Малфоя. Ведь сторона Люциуса – это сторона Драко. А против него она уже никогда не пойдет. И это ее пугало. Столько страха и жалости…

Драко шел по коридору Азкабана. Ужасное место. И вид Люциуса тоже был ужасен. Но при виде сына его глаза загорелись жизнью. Нет, он еще держится. Он еще не сломался. Драко ободряюще улыбнулся. «Ободряющая улыбка здесь. ЗДЕСЬ! В Азкабане! Какая ирония…»

-Мне снова разрешили увидеть тебя…- уродливый страж распахнул дверь. И Драко вошел внутрь.

-Мой мальчик…- Люциус обнял сына. Его малыш, теперь он рядом, а значит, он сможет продержаться еще. Он не может, он продержится еще столько, сколько нужно.

-Гермиона передавал тебе привет. Мне разрешили принести тебе это…- Драко отдал ему сверток. Люциус улыбнулся.

-Уже лучше…мне…- он запнулся. И Люциус сразу же напрягся от этого. Драко редко запинается. И если это происходит…- …мне нужно с тобой поговорить.

-Поттер в моем доме? – взревел Люциус, - Поттер?!?

-Пап пойми…- папа. Он назвал его папой. Люциус тяжело вздохнул и сел на грубую каменную скамью. Чем взрослее он становился, тем реже называл его так. И Люциусу от этого было так больно. И вот теперь. Люциус понимал что пусть и неосознанно, но Драко пользуется его слабостью. Его слабость к Драко. Но ведь и он, Люциус Малфой, когда тоже был ребенком. И так же неосознанно манипулировал чувствами отца. Заболело в груди.

-Да, - тихо ответил Драко, - Ей было так плохо. Я не мог их выгнать. Просто не мог. Думаешь, мне приятен Поттер?

-Я не знаю…мне…- он снова запнулся. Люциус устало вздохнул. Его бедным мальчик. Он не заслуживает всего этого, - …мне так тяжело…- Драко сел рядом с ним на это подобие скамьи и прижался к отцу, уткнувшись ему в плечо. Руки Люциуса сомкнулись за спиной сына. Его маленький мальчик. Бедный маленький мальчик. Жалость и боль переполняли этого сильного человека.

Они лежали втроем на пушистом ковре и смотрели на потолок. Лиз, Гарри и Гермиона. Просто лежали на ковре. Три часа прошли за разговорами, а потом разговоры постепенно сошли на нет. Казалось, что нет никакой надобности что-либо говорить, что они понимают друг друга. Просто понимают. Раздался стук. В трех парах глаз одновременно появилось непонимание. Стук раздался снова. Гарри оторвал голову от пола и посмотрел на окно. Сова.

-Гермиона там сова, - Гермиона тоже посмотрел на окно, а потом на Гарри, слегка кивнув. Парень поднялся и открыл окно. По полу тут же потянуло холодом. Сова отдала письмо и улетела. На конверте было 4 адресата. Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Гарри Поттер, Лиз Айкен. Стоило Гермионе взглянуть на конверт, и она сразу же узнала почерк. Это был Люк.

Люк сидел на холодных камнях. Холодные камни, из которых были сделаны стены астрономической башни. До назначенного времени было еще полчаса. Он ждал. Он не верил, что она придет, но все же ждал. Часы медленно тикали на руке. Холод. Шеф поблагодарил его. Прислал зарплату и солидное вознаграждение. И все лишь за то, что ему пришлось терпеть Панси. И еще…еще за то, что ему пришлось отказаться от своей любви. На открытой площадке астрономической башни дул сильный ветер и было нестерпимо холодно. Он сидел на бортике, свесив ноги над пропастью белоснежного поля. Он сидел без теплой мантии, пришел сюда сразу, как только отправил письмо, прямо так. В том, в чем был. Ему было страшно. Никогда в жизни он еще так не боялся. Никогда. Холодный ветер трепал его волосы, проникая в самую душу. А есть ли у него душа? Раньше была, это точно. А теперь? Теперь он продал свою душу…а может нет? Часы медленно тикали на руке. Сердце билось в такт часам. Дверь за его спиной скрипнула. Она пришла…

-Что он пишет? – с любопытством спросил Гарри.

-Да тут не только он…- Гермиона вытряхнула из огромного конверта целую кучу пергамента. Тут много от кого. Смотри, это Симус и Дин. А это…- радость в ее голосе пропала, и она неловко посмотрела на Лиз и Гарри, - это от Джинни. Вот еще…- она стала быстро перебирать пергаменты, - От Невилла и от Лаванды. Так. А это от Джоржа и Фреда…о, тут и тебе есть, Лиз. Это…это от Паркинсон, и еще есть от Рэйси…кто такая Рэйси?

-Это моя подруга, она из когтервана, - засияла Лиз. Гермиона стала раздавать письма.

-Решил спрыгнуть? – ее ледяной голос больно полоснул по сердцу. Люк зажмурился. От ее голоса стало в тысячу раз холоднее, - Очень мило с твоей стороны позвать меня посмотреть на твою кончину. Может, мне тебя столкнуть? – он медленно повернулся. От движений стало еще холоднее. Куда уже холодней? Она увидела его лицо и испугалась. Ее эмоции отразились на лице, это не ускользнуло от Люка, но легче ему все же не стало. Он не понимал чем вызван ее страх. Ему самому было страшно. Она совладала с эмоциями и теперь безразлично на него смотрела. Но ему почему-то стало легче теперь. Видеть ее безразличие было самым ужасным. Но всего мгновение назад она испугалась. Неважно чего. Это что-то связанно с ним, а значит он ей не безразличен, значит, у нее есть к нему какие-то эмоции. Пусть даже отрицательные, но это не безразличие.

-Ты пришла, - глупо. Глупее не придумаешь. У него было столько слов для нее. Столько всего, о чем бы он мог сказать, и еще больше того, что никогда не выразить словами, а он говорит глупости.

-Как видишь, - она не смотрела ему в глаза. Ее взгляд вцепился в карман на его рубашки, - Так зачем ты меня позвал?

-Так говори. Мне холодно, - после этих слов он словно в бреду спрыгнул с бортика. Замерзшие ноги ударились о каменный пол, вызывая дикую боль во всем теле. Боль, на которую он не обратил внимания. Боль, которую заглушала другая, более сильная боль. Боль в его сердце. Ветер казалось, заложил ему уши. Но слышать кроме завываний этого самого ветра было нечего. Она удивленно на него смотрела. Ее удивил его взгляд. А он все приближался, пока расстояние между ними не стало ничтожно маленьким. Но она опомнилась и поспешно отступила назад.

-Ты меня боишься? – Люк посмотрел на ее расширившиеся глаза. Но в тот же момент она ощетинилась.

-А тебе не понятно? – ее голос задрожал. Молодец, довел. Если она закричит, станет легче. Он хотел, что бы она кричала, ударила его. Что бы выместила на нем всю свою боль. Он бы все принял. Потому что он это заслужил. Но она, помолчав, снова заговорила спокойно, - Ты самый подлый подонок из всех, с кем я имела несчастье познакомиться!

-Раньше ты так не считала, - как не легко ему дались эти слова. Как же ему хотелось броситься ей в ноги, упасть перед ней на колени и извинятся. Но он язвил и пытался довести ее. Он хотел, что бы она разозлилась, но она держалась молодцом.

-Я не вижу смысла в этом разговоре, зачем ты только позвал меня сюда…- она отвернулась, что бы уйти. Он запаниковал. Она уйдет и в следующий раз она уже не придет на назначенную встречу.

-Я люблю тебя…- она остановилась. Ну конечно. Теперь она не уйдет пока все ему не выскажет. Просто не сможет. Он доводил ее, а потом ударил по самому больному.

-Любишь? Да что ты знаешь о любви? – зашипела она, резко повернувшись, - Надоела Паркинсон, решил снова поразвлекаться со мной? Я не из тех дурочек, кто тает от сладкий улыбочек и фальшивых любовных признаний смазливых мальчиков! Ты просто кабель! я думала ты другой, думала ты особенный, не такой как все эти жлобы, но ты самый обыкновенный жлоб и кабель! Я ненавижу тебя, - из ее глаз предательски брызнули слезы. Каждое сказанное слово резало его сердце. Он сделал шаг к ней, но она снова попятилась, пока не наткнулась спинной на обжигающую холодом стену.

-Лаванда…- он быстро подошел к ней и обнял. Она стала отбиваться, но он крепко сжал руки и как бы она не выворачивалась, у нее не было ни малейшего шанса. Он прижал ее всем своим замерзшим телок к холодной стене. Она стала кричать и вырываться еще сильней, - Послушай меня! Послушай…я все тебе расскажу, все объясню…просто дай мне объяснить!

-Но это не лож…- он перебил ее, - Гермиона подтвердит мои слова!

-Ах Гермиона! Что у тебя было с ней? Ее ты тоже трахал за моей спиной? Кого еще? Может Падму?

-Что? Немедленно отпусти меня, я не желаю слушать этот бред! Отпусти! Я расскажу Дамболдору! Слышишь? Я все расскажу и …- он поймал ее губы. Его обветренные холодные, чуть посиневшие губы прижались к ее губам в самом жарком поцелуе, выражая через него всю любовь и всю боль. Выливая все. Он отстранился. Она больше не вырывалась, не кричала. Просто стояла прижатая его большим телом к стене и плакала. Сердце, его израненное сердце…стало еще больнее. Он дурак. Он полный дурак. Зачем он так? Ведь можно было просто все рассказать. Просто слова.

-Отпусти меня…- ее голос прозвучал так тихо и подавленно, что его сердце, которое казалось уже давно должно бы перестать биться, сжалось в маленький комок и упало в желудок. Он хотел ее отпустить. Он готов был делать все что угодно для этого голоса, лишь бы он снова стал веселым. Лишь бы она снова улыбалась и была счастлива. Он боялся, что она уйдет. Ему было страшно. И еще ему было жаль ее. Она всего этого не заслужила. Зато вот он заслужил. Страх и жалость…он медленно отошел от нее. Она глубоко вздохнула.

-Прошу тебя, Лаванда, просто выслушай меня…- она серьезно посмотрела на него, глазами полными боли и отчаяния. Но все же едва заметно кивнула. Он показал рукой на дверь, - Может, войдем?

-Гарри…- парень рассеянно посмотрел вокруг, будто забыл, где находился, - Что она пишет? – парень неуверенно перевел глаза на пергамент. А потом протянул его Гермионе.

-Говорит, что я ни в чем не виноват и должен ее извинить за ее гадкое поведение. Что ей очень стыдно. И еще что Рон нас с тобой теперь ненавидит, - он грустно вздохнул, - по-моему, это у него надолго.

-Да, - грустно вздохнула Гермиона, отводя глаза от пергамента.

-Она…-неуверенно начала Лиз, - она что-нибудь пишет про Кэйли?

-Она нет, - Гарри перебирал свою пачку писем, - А вот Дин пишет. Он и про Рона пишет. Про всех. Говорит, Кэйли весь день плакала, а потом уехала домой. Рон вернулся очень злой, и никто не знал, где он ходил. Велел Джинни собираться и утащил ее в “Нору”. Она не успела сама передать письмо и поэтому просила Дина отдать его Люку. Еще пишет, что по тебе все соскучились. И ждут когда ты вернешься. Меня тоже с его слов никто убивать не собирается.

-Это какой-то бред…- она медленно пятилась назад, - …это бред…

-Лаванда послушай, это не бред! Это правда. Если бы не работа…

-Работа! – вскричала она, - Работа! Ты думаешь, я куплюсь на твои сказочки?

-Хватит! – он тяжело вздохнул. И хотя сказал он это очень тихо, она замолчала, - Можешь не продолжать. Я рассказал тебе правду, что с ней делать, решать тебе…я не могу заставить тебя мне поверить…- он прошел мимо нее на негнущихся ногах. Стоило двери за ним закрыться, как он побежал. Его замерзшее тело отказывалось подчинятся, но он бежал и бежал, пока не добежал до своей комнаты. Он захлопнул дверь и прислонившись к ней спиной попытался отдышаться. Никакой возможности дышать не было, во рту пересохло. Куда там! Казалось, он этим бегом выжег себе все дыхательную систему до самых легких. Люк судорожно вдохнул через нос. Еще раз. Комната поплыла перед глазами. Он сполз по двери и положил голову на руки, лежащие на подтянутых коленях. “Я не могу заставить тебя мне поверить…” если бы он только знал, как она хотела что бы он заставил. Если бы только знал…она почти верила. Она верила, она была готова на все…глупая грифиндорская гордость.

Было уже поздно. Гарри и Лиз разошлись по комнатам. А Драко все не было. Она начала волноваться. Ходила из угла в угол как запертая кошка. И что самое страшное, она его не чувствовала. Опять страх. На плечо легла чья-то рука. Девушка вздрогнула и обернулась.

-Нормально, - она пожала плечами. И посмотревшись к другу повнимательнее улыбнулась.

-Что? – а улыбаться было от чего. Его волосы, и без того вечно торчащие в разные стороны, были взлохмачены куда больше обычного. Гермиона улыбнулась еще шире.

-Ширинку застегни! – Гарри покраснел, и быстро застегнув штаны, уставился в пол. Но потом резко поднял голову и посмотрел Гермионе в глаза, при этом голос его звучал как-то не слишком уверенно:

-А я хоть слово против сказала? – весело сказала девушка и рассмеялась.

Два часа ночи. Люк сидел на кровати в довольно пьяном состоянии и пытался наколдовать очередную бутылку огневиски. В голове все время прокручивались события, происходившие на смотровой площадке астрономической башни. Их разговор. Он рассказал все. Даже то, что не имел права рассказывать. Она теперь знает все. Но она не поверила. В голове что-то стучало. Прошло минут пять, прежде чем он понял, что стучат в дверь. Он что-то нечленораздельно рявкнул. Дверь открылась. Она. Она пришла. Вот она, стоит перед ним, а он настолько пьян, что даже не может и двух слов сказать.

-Ну и свинья же ты! – она направила на него палочку.

Гарри все же удалось уговорить Гермиону лечь спать. К этому моменту она готова была кусать себе локти. И теперь, лежа в кровати, она грустно смотрела на дверь ванной. «Где он? господи, никогда не думала, что буду такой примерной женой, волнующейся за мужа…» Часы, минуты, секунды тянулись неизмеримо долго. Иногда Гермионе даже казалось, что они просто остановились. Сломались и все. Она с раздражением отвернулась от них и тут же непроизвольно зажмурилась. Из окна на нее смотрела огромная луна, источавшая слишком яркая для луны свет. Словно в трансе, Гермиона поднялась с кровати и подошла к окну. Усевшись на подоконник и прижав к груди ноги, она стала неотрывно смотреть на луну.

-И почему же ты передумала? – спросил уже абсолютно трезвый Люк, к которому Лаванда применила заклинание трезвости.

-Знаешь, что сказала мне Гермиона? Она сказала: «Отпусти его, если он вернется, значит, он твой навсегда. Если нет – он никогда не был твоим»

-Нет, я решила, что ты не вернешься. И вообще забыла об этих словах. Но сегодня, когда ты ушел, почему-то вспомнила, - повисла пауза. Долгая и напряженная. Первым ее нарушил Люк.

-Может, присядешь? – он встал с кровати и пододвинул ей кресло. Она села и стала разглядывать свои руки. А потом очень тихо спросила:

-Да. – твердое “да”. Она подняла голову и улыбнулась. Он в первый момент опешил. Казалось, он уже забыл, как прекрасна ее улыбка. Он улыбнулся в ответ.

Гарри провел рукой по оголенному бедру девушки. Их долгий и страстный поцелуй казалось, не кончался уже целую вечность, но никто из них двоих и не хотел его заканчивать. Его руки порхали по ее телу, обжигая своими прикосновениями. Она тихо постанывала ему в губы. Его пальцы прошлись по внутренней стороне ее бедра. Она вздрогнула, почувствовав его внутри. Только пальцы. Движение – и она выгибается дугой и оторвавшись от его губ стонет. Он нежно целует ее в плечо. Она легонько толкает его и он лежит на спине, а она скользит по нему как змея, и сползает вниз. Покрывая поцелуями каждый миллиметр его тела. Ближе. Еще ближе. Он стонет. Ее губы обволакивают его, кажется, поглощают всего полностью. Он стонет, вцепившись руками в простыни. Ее язычок прошелся по его члену и в следующий момент он ощутил на своих губах ее губы.

-Я тебя обожаю, - она улыбается. И целует его. Усаживается сверху. Но стоит ей сделать всего пару движений, как он резко переворачивается и она оказывается снизу. Он медленно выходит из нее, она недовольно постанывает. И он резко входит в нее. Она выгибается ему навстречу. И они начинают двигаться в медленном ритме любви и наслаждения.

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: