ЛЕСТНИЦА СОЦИАЛЬНОЙ ЭВОЛЮЦИИ

После социальных животных обратимся к не менее сложному и проти­воречивому процессу — социогенезу. На исторической шкале времени социогенез занимает несколько меньшее время и включает следующие процессы и фазы: социальные животные, формирование стада предлю-дей, становление стада людей, возникновение семьи, рода, племени, первобытной общины и вождества. Большая часть того времени, кото­рое потратило на свой эволюционный путь человеческое общество, ни­как не могла быть описана в истории общества по той простой причине, что она составляет его предысторию. История — это совокупность пись­менных свидетельств о различных явлениях и событиях. Но истоки об­щественных форм лежат в мире социальных животных.

Можно утверждать, что у общественных насекомых — пчел, муравьев, термитов — уже существуют элементы (или зачатки) социальной организа­ции: они живут коллективно, у них разделение труда, защита территории, контроль порядка, сложившаяся система отношений, определенная «соци­альная иерархия» (рабочие, воины, няньки). В то же время имеются веские основания считать, что у животных нет социализации.

Поведение простейших животных, ведущих коллективный образ жизни (причем каждая отдельная особь такой коллективности — это именно простей­шее животное), хотя иногда внешне и похоже на человеческое, чисто инстин­ктивное. Инстинкты — это биологические программы действия, которые яв­ляются врожденными и передаются генетически. Инстинкт предполагает на­правленное, линейное, жестко предписанное поведение (без вариантов); любое отклонение от следования инстинкту нередко грозит смертью.

По мере эволюции роль инстинктов снижается. Если поведение червей и моллюсков на 100% инстинктивное, то у рыб имеются зачатки разума, а пове­дение млекопитающих уже в значительной степени разумно. Высшую ступень­ку эволюции занимает человек, у которого роль инстинктов минимальна.

Совокупность животных организмов образует естественную иерархию. Все их многообразие можно расположить на своеобразной лестнице видов — от самых простых до самых сложных. Чем сложнее организм, тем дольше при-

холится ему обучаться, чтобы приспособиться к окружающей среде. Насе­комые, в отличие от людей, рождаются уже практически взрослыми, т.е. го­товыми нормально функционировать в своей экологической нише. Приро­да (точнее, эволюция) позаботилась о том, чтобы выделить специальный период времени, в течение которого новорожденный обучается и приспосаб­ливается к взрослому миру своего биологического вида, чтобы овладеть хотя бы минимальными навыками выживания. Этот период называется детством. У птиц он длится один сезон, у тигров, слонов и обезьян — несколько лет. Чем выше по лестнице видов, тем продолжительнее период адаптации.

Если бы мы попытались построить возникающую в ходе эволюции иерар­хию живых существ от низших — насекомых до высших — человека, то по­лучили бы следующую диаграмму.

Закономерность здесь такова: чем примитивнее существо, тем большую роль в его поведении играют инстинкты (рис. 19). У насекомых поведение практически на 100% инстинктивно. У слонов, волков уже меньше инстин­ктов и больше приобретенного поведения, которое передается родителями. Поведение обезьян в еще меньшей степени определяется инстинктами. У че­ловека, по мнению некоторых исследователей, поведение более чем на 80% социально приобретаемое. Чем больше инстинктов, тем меньше роль роди­телей. У насекомых функцию родителей выполняет, по сути, сама природа (врожденные программы поведения). Соответственно, чем меньше инстин­ктов, тем выше роль и ответственность родителей.

Такова общеэволюционная закономерность. В последнее время исследо­ватели вносят в нее определенные уточнения и поправки. К примеру, нема­ло загадок продолжают поставлять на научную кухню одни из древнейших обитателей планеты — муравьи и пчелы. Следующее звено в эволюционной цепочке биологических форм совместной жизни представлено высшими животными. К ним относятся и ранние люди или, как их еще называют, предлюди.

Вот ведь какой парадокс: самые организованные и сознательные суще­ства — люди — начинали свою эволюцию как совершенно безмозглые (в бук­вальном смысле слова) и хаотичные существа. Тот далекий период называ-

Врезка

В. Красилов Стратегия выживания

Человек появился на поздней стадии эволюции биосферы как элемент ее биологического раз­нообразия. Подобно другим биологическим ви­дам, человек на первых этапах своей эволюции взаимодействовал со средой обитания по прин­ципу управления с обратной связью с неизбеж­ными при этом резкими колебаниями численно­сти. Численность регулировалась «сверху» — хищниками и паразитами, «сбоку» — конкуриру­ющими видами, «изнутри» — людоедством и умерщвлением детей, инфантицидом (следы которого остались в мифах) и «снизу» — исто­щением пищевых ресурсов. По мере того как первые три способа отступали на задний план, последний приобретал все большее значение.

У примитивных организмов стратегия выжива­ния основана на росте численности, у высоко­организованных — на поддержании популяцион-ного равновесия. Для многих поколений людей прогрессивное общественное развитие прочно ассоциировалось с популяционным и экономи­ческим ростом. Этому способствовало постоян­ное военное противостояние. Сейчас открыва­ется возможность пересмотреть стратегию ро­ста в пользу равновесия. Настоятельной необходимостью становится стабилизация чис­ленности. Если человечество хочет избежать регуляции численности «снизу» — истощением ресурсов, то необходима регуляция «изнутри» и по возможности не людоедскими методами.

Источник: Красилов В. Есть ли в природе общая идея? // Знание — сила. 1997. № 4.

ют первобытным человеческим стадом. Напротив, муравьи как начали свой путь коллективно организованными существами, так и закончили его. Вер­нее сказать, где начали, там и закончили, ибо за 65 млн лет они не продела­ли и сотой доли того эволюционного пути, какой за 5 млн лет совершил че­ловек — в противоречиях, отступле­ниях, революционных скачках вперед и головокружительных падениях.

Для низших организмов характерна максимальная зависимость от среды: малейшие колебания температуры способны уничтожить целый вид. Чем выше эволюционная ступенька и слож­нее организм, тем он меньше зависит от изменений, в том числе катастрофи­ческих, среды. На вершине пирамиды стоит Homo sapiens. Эволюционный процесс увеличения приспособитель­ных возможностей по мере усложне­ния организма и относительной неза­висимости от колебаний среды называ­ется автономизацией онтогенеза^. Автономизация у животных означает, что по достижении физиологической зрелости они приспособлены к обособ­ленному существованию и могут самостоятельно добывать себе пропитание. Взрослые особи обеспечены необходимыми поведенческими программами, в том числе программой размножения.

Согласно закону де Бера, на ранних фазах индивидуального развития жи­вотные более сходны между собой, чем на поздних. Изменения в развитии организма на ранней стадии влияют на все последующие. Чем дальше эво­люционирует организм, индивидуальный или общественный, человека или животного, тем больше отклонений от первоначального образца. На более ранней стадии развития, которой предшествует меньше стадий, этих откло­нений меньше. Отсюда следует, что взрослые формы различных животных должны сильнее отличаться друг от друга.

Термин «общество» в широком историко-эволюционном смысле приме­ним не только к людям, но и к социальным животным, в первую очередь социальным насекомым².

Современное человеческое общество намного сложнее, чем любое обще­ство, когда-либо существовавшее в мире животных. Тем не менее в течение последних 100 тыс. лет, когда впервые появился Homo sapiens sapiens, чело­век современного анатомического вида, он существовал в рамках небольших обществ собирателей и охотников. По своему устройству и организации эти общества были даже проще тех, которые, подобно осколкам старины, суще­ствуют в джунглях Амазонки, в пустыне Сахары или в лесах Новой Гвинеи, —

¹ Алексеев В.М. Физические принципы антропосоциогенеза (2001). — http://valexeev.narod.ru/deml.htm.

² Dautenhahn К. Social Brain. — http://homepages.feis.herts.ac.uk/-nehaniv/al7ev/dautenhahn/node2.html.

примитивных племен, также занимающихся охотой и собирательством. Пер­вобытные общества, насчитывавшие от нескольких десятков до нескольких тысяч человек, связанных между собой кровными и территориально-поли­тическими узами, представляли собой более высокий уровень развития, чем общества социальных насекомых, состоящие порой из нескольких миллионов особей. Их можно назвать племенами, в которые объединилось несколько локальных групп (bands).

Племенная форма социальной организации древних людей поддержива­лась местным патриотизмом (ощущением своей принадлежности к племе­ни), традициями и неформальными институтами (называемыми еще соци­альными практиками), благодаря которым в первобытном обществе проис­ходили распределение земли, работы и продуктов, дарообмен, участие в общественном строительстве (например, сооружении гидромелиорации), коллективные ритуалы и принятие управленческих решений.

Приблизительно 10 тыс. лет назад произошла так называемая неолитичес­кая революция — доместикация растений и животных, а затем переход к зем­леделию. Аграрные общества стали большими по занимаемой территории и численности населения. Они стали намного сложнее в управлении, а скорость возрастания организационной сложности общественного устройства теперь уже намного опережала ту, которая была присуща первобытному сообществу эпохи плейстоцена, когда социальным поведением человека руководили биологические инстинкты.

Примерно 5 тыс. лет назад произошла новая глобальная революция — на планете появились первые государства. Государство — это одна из крупней­ших социополитических инноваций человечества, которая привела к еще большему углублению общественного разделения труда, кооперации и ко­ординации действий людей. На несколько порядков усложнилась и возрос­ла социальная иерархия, основанная на неравенстве и подчинении. Хотя в зачаточном виде она встречается у социальных насекомых и социальных животных, только люди умудрились превратить ее в мощный общественный институт, имеющий самодовлеющую и законную силу.

Переход от плоской социальной пирамиды к высокой всегда означает увеличение уровней управления и горизонтальных связей в обществе, его сегментацию. Но чем больше уровней управления, тем сложнее регулировать секторы общества и большие массы населения. Формируется достаточно сложная система стратификации с кастовым или сословным делением, рас­тет степень неравенства, появляются опосредованные функции управления населением. Государство использует принуждение, стараясь сделать обще­ство более управляемым. Между обществом, т.е. массой рядовых граждан, и государством, а именно аппаратом управления, возникают неизвестные ра­нее отношения — отчуждение, противоречие, напряжение, конфликт.

С появлением на исторической сцене этой важнейшей политической инновации человеческого разума государство, а не биология становится глав­ным двигателем развития общества.

Государство отгораживается от отдельных людей стеной социальных ин­ститутов, в зазорах между которыми, а также в промежутке между государ­ством и обществом возникает множество неформальных образований. Это некие социальные ниши, которые люди заполняют личными и межличност­ными отношениями, привязанностями, симпатиями, дружбой и т.д. Ины-

ми словами, той социальной материей, которые стремятся уничтожить или вытеснить на периферию общественной жизни крупные бюрократические структуры, корпорации, институты. Основным институтом, противостоя­щим этим поползновениям, становится один из древнейших институтов человеческого рода — семья. В этих нишах, как в тихих заводях, люди отды­хают, приходят в себя, строят интимные связи и доверительные отношения. Немецкий социолог Ф. Теннис назвал такое размежевание конфликтом меж­ду обществом (читай — государством) и общиной — малой человеческой об­щностью, построенной на доверительно личных взаимодействиях.

Социальная эволюция человеческого рода достигла такой высокой стадии, когда индивиду приходится обучаться умению выживать не в дикой приро­де, с которой боролся дикарь, а в социальной среде, которая предстала пе­ред его взором еще худшими джунглями, где выживает сильнейший, где происходит постоянный социальный отбор, где одни группы и расы воюют с другими. Человечество создало вторую природу, но оказалась ли она луч­ше первой?

Социальные институты могли появиться только на исторической стадии эволюции человеческого общества и лишь в крупнонаселенных общностях.

Их главное предназначение — регулировать отно­шения между людьми, не являющимися кровны­ми родственниками. В примитивных обществах — локальных группах, племенах, вождествах — все люди были близкими или дальними родственни­ками. Здесь не было институтов в нашем понима­нии, которые улаживают взаимоотношения меж­дулюдьми на основе формальных правил, создан­ных не узкой группой родственников, а всем многочисленным населением (либо его полномоч­ными представителями). Формальные правила и юридические законы — это не-родственные или квазиродственные нормы.

Преимущества коллективной организации жиз­ни древний человек почувствовал на самых ранних этапах эволюции — этапах накопления и превра­щения личного опыта отдельных членов сообще­ства в традицию, передаваемую от поколения к поколению. Среди основных преимуществ группового образа жизни И.А. Шилов указывает следующие³: повышение эффективности активной обороны, более экономный тип энергозатрат (метаболический «эффект груп­пы»), возможность передачи опыта взрослых особей молодым через подра­жание и прямое обучение и т.п. Г. Ферстер⁴ считает «основным признаком живых существ их способность образовывать коалиции», называя так орга­низацию элементов, которые при объединении способны совершить то, чего каждый из них в отдельности никогда не смог бы достичь.

³ Шилов И.А. Эколого-физиологические основы популяционных отношений у животных. М., 1977.С. 199.

⁴ Ферстер Г. Био-логика. Проблемы бионики. М, 1965.

В процессе антропогенеза человек достаточно рано начал развиваться вопреки биологическим законам. Согласно последним, внутри группы и между группами должна быть постоянная борьба и отбор сильнейших. Для выживания рода и его успеха в межвидовой конкуренции крайне вредно ос­тавлять в живых больных, старых и инвалидов. Но именно это с нарастаю­щей скоростью происходило в человеческом обществе. Складывается впечат­ление, что история человечества — это совершенствование системы социаль­ной помощи и защиты. Филантропия достигла максимума в западных постиндустриальных странах, где уровень цивилизованности измеряется ухо­дом и выживаемостью стариков, больных и инвалидов. Как ни странно (странно с биологической точки зрения), человечество лишь возмужало и окрепло, защищая старых, больных и беспомощных. Они, оказывается, нуж­ны человечеству ради культурного прогресса. Сострадание к сирым и убо­гим, бедным и беззащитным, во-первых, как ничто другое формирует эти­ческие принципы — основу культурных завоеваний человечества, во-вторых, позволяет молодым надеется, что и им в старости будет оказана достойная помощь. А это базис позитивной мотивации и основа социального самочув­ствия в обществе.

Социальная эволюция ведет не только к увеличению разнообразия инди­видов и дифференциации членов одной группы, но и к закреплению спосо­бов групповой защиты. Групповой образ жизни способствует накоплению опыта совместной защиты, который при непрерывной смене поколений и поддержании минимально допустимой численности группы становится тра­дицией, закрепляемой даже генетически⁵. А это один из признаков непре­рывной эволюции форм социальной организации людей.

^ Алексеев В.М. Указ. соч.

ПРЕАЧЕЛОВЕЧЕСКОЕСТАДО

Человеческое общество не появилось сразу. Ему предшествовал дли­тельный период превращения из стада человекообразных обезьян — эпоха праобщества. Основной формой организации в этот период была праобщина, называемая также часто первобытным человеческим ста­дом. Она прошла несколько ступеней эволюции, имела несколько исто­рических форм, точные контуры которых еще не до конца понятны уче­ным. На этой фазе предлюди (в науке их называют гоминидами¹] мало отличались от животных или, скажем так, лишь начинали отличаться от них. Вполне логично именовать их социальными животными.

АНОНИМНАЯ СПЛОЧЕННОСТЬ

Многие социологи полагают, что изначальной формой социального объ­единения является семья, а уже из нее в процессе эволюции развились дру­гие формы сообществ, какие мы встречаем у высших животных. Это может быть верно, но лишь для общественных насекомых, а возможно, и для неко­торых млекопитающих, включая приматов и человека. Однако в общеэволю­ционном смысле такое утверждение, считает известный этнолог Конрад Лоренц², нельзя считать верным. Самая первая форма сообщества — аноним­ное скопление, типичный пример которого дают рыбы в мировом океане.

Анонимную стаю³ К. Лоренц считает самой распространенной и прими­тивной формой сообщества. Ее обнаруживают у многих беспозвоночных, насекомых и высших животных. Громадные анонимные стаи встречаются у рыб, птиц и многих млекопитающих. Стаями называют охотничьи сообще­ства волков (и других хищников). Даже люди при определенных (их иногда называют экстремальными) обстоятельствах, например при панике, могут впасть в состояние анонимной стаи. Некоторые рыбы в случае опасности собираются в такую плотную массу, что она выглядит как одна громадная рыбина.

' Гоминиды — самое высокоорганизованное семейство человекообразных приматов, которое вклю­чает и человека, и его предшественников.

² Лоренц К. (1903—1989) — выдающийся австрийский ученый, лауреат Нобелевской премии, один из основоположников этологии — науки о поведении животных.

¹ Лоренц К. Анонимная стая. — http://bookap.by.ru/genpsy/agression/gl9.htm.

Размеры стаи различаются как у разных видов животных, так и у одного вида в разное время: в разных косяках, почти не отличающихся друг от дру­га, постоянно может находиться и 20, и 100 животных. Численность косяка меняется в зависимости от внешних условий — нормальных или экстремаль­ных, а также от времени года. Волки (Lupus canes), обитающие в Северной Канаде, летом в одиночку охотятся на миниатюрных полевок, а зимой, охо­тясь на оленей карибу, объединяются в стаи от 5 до 40 особей.

По расчетам В.М. Алексеева⁴, на протяжении длительного времени —- от питекантропов до неоантропов — могли существовать высокоорганизован­ные группы предлюдей до 500 особей. Меньшая численность неэффективна в условиях стадной охоты, большую не выдержит экологическая ниша, в которой обитали древнейшие люди: ограниченные источники доступной пищи, жесткая межвидовая конкуренция, условия ледниковой эпохи.

Термином «стая» нельзя обозначать случайное скопление особей одного и того же вида, собравшихся по поводу какого-либо события, скажем, мно­жество мух или коршунов, нависших над падалью. Понятие стаи К. Лоренц определят тем, что отдельные особи некоторого вида реагируют друг на дру­га сближением, а значит, их удерживают вместе какие-то поведенческие акты, поэтому для стаи характерно, что множество существ, тесно сомкнув­шись, движутся в одном направлении. В известном смысле такое поведение можно считать сплоченностью. Но, разумеется, в ином, чем у людей, смыс­ле. Самое главное в примитивной сплоченности в том, что она формируется между анонимными особями, лишенными признаков индивидуальности. Об этом мы говорили в связи с социальными насекомыми.

Стая и стадо — два этимологически очень близких состояния, которые характеризуют социальных животных, а на ранних стадиях и человека (точ­нее сказать, предлюдей).

Внутри такого скопления нет ничего похожего на структуру: никаких вожаков и никаких ведомых — лишь громадная масса одинаковых элемен­тов. Стая и стадо лишены иерархии, кастовой структуры, разделения труда, которые характеризуют социальных насекомых, муравьев, термитов и пчел.

Когда стадное существо устремляется к себе подобным, часто теряя вся­кое чувство меры, а потому следуя за муляжом, вступая с ним в единобор­ство, заигрывая и т.п., то можно считать подобную форму сплоченности ано­нимной и инстинктивной одновременно. Поскольку инстинкты, как извест­но, слепы, то весьма ограниченна и избирательность поведения социальных животных. По всей видимости, они хорошо отличают своих врагов или дру­гой вид животных, но теряются в кругу своих. Главное, чтобы это была особь своего вида, а какого она достоинства — можно определить по физико-хи­мическим свойствам, например специфическому запаху, и не более. Если бы человек в своей эволюции остановился на этом примитивном уровне изби­рательности, то никакой культуры, этикета поведения, индивидуальных раз­личий, произведений высокого искусства и т.п. он никогда не создал бы. Вот что такое анонимная сплоченность в условиях примитивной избирательности.

У крупных примитивных объединений свои достоинства и недостат­ки. Так уж устроена природа, что всего в ней поровну. Сообща легче обо­роняться от врага или, напротив, нападать и побеждать его. При коллек-

⁴ Алексеев В.М. Физические принципы антропосопиогенеза (2001). — http://valexeev.narod.ru/dem 1.htm.

тивной охоте многократно возрастает доля успешных попыток, а при ин­дивидуальной она резко падает. Но и недостатков у крупных стай хвата­ет: большим скоплениям животных трудно найти корм, им невозможно спрятаться, возрастает подверженность паразитам и т.д. Плотные стаи сельди провоцируют их эксплуатацию так называемыми хищниками од­ного удара. Да и рыболоведческим траулерам легче охотиться на косяки рыбы, нежели на одиночных особей. Но это лишь в том случае, если сеть имеет широкий захват. На самом же деле хищнику труднее сосредоточить­ся на одной жертве, когда перед его глазами в беспорядке перемещаются, группируются и разгруппировываются тысячи косуль. Даже современная ракета часто пролетает между целями, если их одновременно выставлено чрезвычайно много.

Перелетные стаи скворцов исполь­зуют затруднения хищника с выбором цели, чтобы внушить ему дополни­тельное отвращение к охоте. Если стая замечает в воздухе ястреба-перепелят­ника, то стягивается настолько плотно, что кажется, будто птицы уже не в со­стоянии работать крыльями. Однако таким строем скворцы не уходят от хищника, а спешат ему навстречу. В результате такого маневра у хищной птицы забирается воздух из-под кры­льев, так что она не может не только нападать, но и вообще летать. Такое поведение имеет видосохраняющую ценность.

Профессионально подготовленные хищники (профессионально, разуме­ется, в биологическом смысле) не нападают на жертву внутри плотного ста­да. Почти всегда он старается отбить от стаи одну особь и устроить на нее облаву, часто групповую. Так поступают львы и тигры.

Инстинкт, собирающий животных, не только слеп, но и разрушителен. Если огромная голодная стая, попадает на не очень обильное пастбище, ко­торое способно прокормить '/₃ всех собравшихся, то большинство стаи, не способное искать пищу самостоятельно, просто гибнет. В таких случаях ес­тествоиспытатели говорят, что стая превысила экологически допустимые пределы. Большие стаи птиц или рыбы превращаются из биологической в топографическую проблему. Они становятся легко распознаваемы для хищ­ника, занимают большие экологические ниши, вытесняя соседей, вытапты­вают, выклевывают и поедают все на своем пути.

Стайная или стадная форма зашиты своего собрата также имеет ограни­чения. Отражение хищника или защита схваченного им члена стаи далеко не всегда оказывается удачной. Нападение галок на ястреба, схватившего одну из них, лишь докучает ему, но не приносит никакого вреда. Зашита своего товарища от саблезубого тигра чаще всего не приносила неандертальцам ус­пеха. В таких условиях ценность каждой особи для сохранения вида резко падает. Ни один вид, за исключением человека, не поднялся на ступень выше по эволюционной лесенке, чтобы перейти к более эффективным способам защиты своих товарищей. Потери в своих рядах большинство страдающих от разбоя видов животных пополняет лишь одним способом — переходом к иной

стратегии воспроизводства. Детей рождается больше, но и корма хищникам прибавляется.

Эволюционно, путем постепенных переходов развились тяжеловооружен­ные боевые порядки буйволов, павианов и других мирных видов, перед обо­ронной мощью которых пасуют самые страшные хищники. Но к революци­онному скачку сразу на несколько ступенек оказался способен только Homo sapiens: превращение палки в топор, лук и стрелы, их эволюция в огнестрель­ное оружие и в новейшие виды ядерного вооружения — поразительное до­казательство развития оборонительных возможностей некогда очень зауряд­ного стадного существа.

Стайно-стадный образ жизни, несмотря на ряд его очевидных плюсов, является эволюционным тупиком, если речь идет о высших приматах. Пе­ремещаться в плотном косяке с тысячами и миллионами особей, не сталки­ваясь и не погибая в давке, можно лишь в том случае, если ориентация осу­ществляется на инстинктивном уровне. Любая попытка сориентироваться сознательно приведет к гибели.

Весь репертуар взаимного влияния, совместного поведения и взаимодей­ствия ограничен самыми простейшими целями, главные среди них — добы­ча пропитания и зашита от хищника. Для всех прочих форм поведения кол­лективность не нужна. Напротив, у подлинно коллективных существ, прежде всего у человека, объединение, присутствие значимых других необходимы для очень широкого набора видов деятельности, включая такие не важные для выживания занятия, как проведение досуга и развлечения. Иными сло­вами, коллективность является у человека способом его существования. Именно благодаря разнообразию запросов, на которые он должен отвечать, — коллектив (община, сообщество, общество) приобрел сложную организацию, иерархию, структуру.

По наблюдениям Лоренца, для стайных животных типично отсутствие какой бы то ни было агрессивности индивидуальной дистанции. Сельдевые и карповые косяковые рыбы не только при беспокойстве, но и в покое дер­жатся так плотно, что касаются друг друга. У многих рыб возрастает агрес­сивность во время нереста и исчезает, как только эти животные, позаботив­шись о продолжении рода, снова собираются в стаи.

Лишь у немногих видов птиц и в больших перелетных стаях супружеские пары (или, точнее, родители и дети) держатся вместе, как у лебедей, диких гу­сей и журавлей. Понятно, что громадное количество птиц и теснота в большин­стве крупных птичьих стай затрудняют сохранение связей между отдельными особями, но большинство животных не придает этому никакого значения. В том-то и дело, что форма такого объединения совершенно анонимна; каждой особи общество сородича так же мило, как и любого другого. По существу здесь все сородичи на одно лицо, а потому идея личной дружбы абсолютно неприложи-ма к отношениям в стайном сообществе. Лоренц так и утверждает: анонимное стаеобразование и личная дружба исключают друг друга⁵.

Связи, соединяющие такую анонимную стаю, имеют совершенно иной характер, нежели личная дружба, которая придает прочность и стабильность человеческому обществу.

¹ Лоренц К. Указ. соч.

11G

ТАНАЕМ И ГАРЕМ

Человечество начинало свою социобиологическую эволюцию, по всей види­мости, с гораздо более низкой ступени, чем социальные насекомые (муравьи, пчелы) и хищные животные, к примеру пещерные медведи и мамонты. Вторым они уступали в индивидуальной мощи и конкуренции за биоресурсы, первым — в организационном совершенстве. Зажатый между двумя видами живых су­ществ, человек вынужден был ускоренно эволюционировать, да так, что воб­рал в себя все самое лучшее от каждого из них, а затем и превзошел их: одних в коллективном устройстве, других в индивидуальном развитии.

Наземные приматы, обитающие в африканской саванне (собакоголовые обезьяны): павианы, бабуины и гамадрилы (в отличие от мощных орангута­нов и горилл), — в одиночку защититься от леопарда, льва или гиеновых со­бак не способны: они плохо вооружены и медленно бегают. Единственная надежда — создать сложную оборонительную организацию. Ее выработал естественный отбор.

В основе лежит жесткая иерархия самцов. У многих живущих группой животных, если они обитают в безопасности (например, на деревьях, как орангутаны), или сильно вооружены (как львы), или очень быстро бегают (как лошади), во избежание бесконечных конфликтов самец-доминант из­гоняет остальных самцов, включая сыновей. У собакоголовых же все поло­возрелые самцы остаются в стаде, образуя его оборонительную структуру.

С подобными проблемами, считает В.Р. Дольник⁶, в свое время столкну­лись и предки человека. Живший в Восточной Африке 3—4 млн лет назад пря­моходящий предок человека — афарский австралопитек — был ростом метр с небольшим. Не выше был и пришедший ему на смену Homo habilis — первый изготовитель каменных орудий. Только следующий вид Homo erectus прямо­ходящий человек, появившийся там же около 1,5 млн лет назад, — был в пол­тора раза выше. «Ранние гоминиды, — пишет Дольник, — не охотились на крупных животных. Так что, хотя они и имели под рукой заостренный камень, убить им хищника в одиночку, скорее всего, не могли. Это были некрупные, от природы слабо вооруженные существа, к тому же бегавшие медленно (даже в сравнении с павианом), очень неверткие и вдобавок не способные быстро вскарабкаться на дерево. Следовательно, предположение о том, что они жили отдельными семьями или небольшими, слабо организованными группами (как гориллы и шимпанзе), не проходит»⁷. Скорее всего, если судить по аналогии с приматами, наши далекие предки вели стадный образ жизни. Следовательно, социальная организация стадных обезьян саванны доносит до наших дней как бы действующую модель социальной структуры предков человека.

О формах социальной организации предлюдей, живших миллионы лет назад, мы можем судить весьма приблизительно. Останки скелетов, следы кострищ или каменные орудия труда позволяют судить только об анатоми­ческих особенностях, отчасти — хозяйственном укладе и жилище нашего предка. Но какова социальная организация сообщества пралюдей и древней­ших людей, к примеру австралопитека или человека умелого, остается толь-

⁶ Дольник В.P. Homo militaris. — http://www.follow.ru/article/263.

⁷ Там же.

ко догадываться. Помочь ученым могут наблюдение за поведением и обра­зом жизни приматов, очень близких к человеку по некоторым (но не всем) свойствам.

На основе наблюдений за приматами можно говорить о трех важнейших факторах, регулирующих стадные отношения: привязанность самца к самке (образование тандема и гарема), взаимное тяготение матери и детенышей (выводок) и однополых особей друг к другу⁸. Как видим, в этом списке от­сутствуют важнейшие свойства, отличающие либо выделяющие социальных насекомых, как-то: разделение труда, кастовый строй, коллективное воспи­тание молодежи. К этому человечеству еще предстояло прийти, до этого было еще очень далеко.

А пока что, в самом начале человеческой предыстории и на протяжении нескольких миллионов лет, наш предок оставался стадным животным, мало чем отличающимся по образу жизни и поведению от приматов. Прямохож-дение и первые опыты использования орудий вряд ли повлияли на соци­альную организацию: они были еще очень слабыми, чтобы двигать вперед социальный прогресс. Много позже, когда они приведут к возникновению мышления, сознания и речи, резко изменятся формы социальной организа-

Врезка

В.Р. Дольник Стадо обезьян

Павианы любят ходить строем. Стадо павианов насчитывает несколько десятков голов. В мес­тах кормежки и в относительно безопасных местах отдыха стадо располагается не кое-как, а особым порядком — лагерем. При этом сам­цы-доминанты занимают центральную и обыч­но возвышенную часть площади, вокруг них кон­центрируются самки с детенышами, а перифе­рию лагеря охраняют самцы-субдоминанты. Если обзор недостаточен, некоторые самцы за­нимают дозорные возвышения. Все это — защи­та от неожиданного нападения хищников.

Когда павианы переходят с места на место, они идут в определенном порядке, который можно назвать походным строем. В середине стада идут самцы-доминанты. Из такого положения им удобно обозревать стадо и управлять им. Одно­временно это и самое безопасное место в стаде при нападении хищника (у обезьян доминанты совсем не собираются рисковать собой без край-

ней необходимости). Около доминантов идет самая ценная для них и самая беззащитная часть стада: молодые самки, самки, несущие детены­шей младшего возраста, и несамостоятельные детеныши. Это самое безопасное место в пост­роении. Периферию ядра стада образуют само­стоятельные молодые обезьяны. В случае опас­ности по команде доминантов ядро стада будет убегать, но не очень быстро — из-за самок и детенышей. Впереди стада, на расстоянии види­мости, развернувшись полумесяцем, идут сам­цы второго иерархического ранга (субдоминан­ты). Это авангард, наиболее опасное место в по­строении. Обнаружив опасного хищника, авангард развертывается вогнутым оборонитель­ным полумесяцем и стремится задержать его, быстро и слаженно маневрируя. Обычно авангар­ду удается отрезать хищника от стада и дать пос­леднему убежать. Большинство хищников после этого охоту прекращает: они знают, что субдоми­нанты дерутся отчаянно и беспощадно, действу­ют сообща и прекрасно взаимодействуют. Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя. Потеряв пять-семь самцов, павианы способны изувечить даже леопарда. Позади стада, тоже на расстоянии видимости, идет арьергард — самцы третьего иерархичес­кого ранга, прикрывающие стадо с тыла. Если павианы идут по пересеченной местности и обзор недостаточен, они могут выделять одну или две группы бокового охранения.

Сокращено по источнику: Дольник В.Р. Homo militaris. — http://www.follow.ru/article/263.

⁸ Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М, 1956.

ции, и человечество совершит революционный скачок. Но произойдет это приблизительно в верхнем палеолите, если не позже.

Итак, стадо предлюдей — это аморфное образование достаточно большо­го (от нескольких десятков до нескольких сотен) количества особей, т.е. ано­нимное скопление, напоминающее стаю рыб в океане.

Надо согласиться с Лоренцом в том, что семья не являлась исходной ячей­кой формирующегося человека. Поначалу она была таким же слабым эволю­ционным фактором, как прямохождение и использование орудий труда. Ко всем трем предчеловек обращался случайно, необходимость их использова­ния не была закреплена ни анатомически, ни социально.

Тем не менее семья или, лучше сказать, протосемья на той ранней стадии была. Она и не могла не быть, поскольку существует у всех или большинства видов животных. Другое дело, какую форму она имела.

По всей видимости, протосемья не была моногамной. Эволюционной первыми были, вероятнее всего, танде<

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

---

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: