Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







И.Н.Голомшток. Главы из книги «Тоталитарное искусство» (1994)





«Когда заговорили молчащие: конец авангарда»

Уже осенью 1919 года Г.Е.Зиновьев – любимец Ленина и всесильный тогда хозяин Петрограда, выступая на собрании пролетарских писателей, подверг резкой критике роль авангарда в художественной жизни страны: «Одно время мы разрешили самому бессмысленному футуризму заработать себе репутацию почти официальной школы коммунистического искусства... Пора положить этому конец... Дорогие товарищи, я хочу, чтобы вы поняли, что мы должны привнести в пролетарское искусство больше пролетарской простоты». Год спустя, в «Письме о Пролеткультах», опубликованном в «Правде» от 1 декабря 1920 года, – первом в длинном ряду такого рода документов, эта критика велась уже не от лица отдельных государственных деятелей, а от имени ЦК РКП(б) в целом: «В Пролеткульты нахлынули социально чуждые нам элемен­ты, элементы мелкобуржуазные, которые иногда фактически захватывают руководство Пролеткультами в свои руки. Футуристы, декаденты, сторонники чуждой марксизму идеалистической философии и, наконец, просто неудачники, выходцы из рядов буржуазной публицистики и философии, стали кое-где заправлять всеми делами в Пролеткультах. Под видом «пролетарской культуры» рабочим преподносили буржуазные взгляды в философии (махизм), в области искусства рабочим прививали нелепые, извращенные вкусы (футуризм)». Хотя речь в этом письме шла о Пролеткультах, его главный удар был направлен против авангарда в целом, представители которого объявляются «мелкобуржуазными» и «чуждыми нам социальными элементами» – терминология авангарда обращается против него самого. <...>

«Между модернизмом и тотальным реализмом».

Генеральная линия советской культурной политики, начатая еще Лениным, обретает свои четкие формы в середине 20-х годов. В частности, ее конечная цель была сформулирована в резолюции ЦК РКП (б) «О политике партии в области художественной литературы» от 18 июня 1925 года, по мнению некоторых историков, еще «либеральной», «ленинской», ибо в числе прочего в ней говорилось о том, что партия на данном этапе не может предоставить монополии в области искусства ни одной из существующих художественных группировок. Смысл же этой резолюции сводился к обращенному к писателям и художникам призыву ЦК, чтобы они создавали искусство, «понятное и близкое миллионам трудящихся», и, используя все технические достижения старого мастерства, «выработали бы соответствующую форму, понятную миллионам». В том же 1925 году на встрече с советской интеллигенцией (последней такого рода) тогдашний «любимец партии» Н.Бухарин в лицо художникам, писателям, ученым, собравшимся в Большом зале Московской консерватории, откровенно заявил о том, что собирается проделать с ними партийное руководство (а советская интеллигенция покорно согласилась на эту вскоре и произведенную с ней техническую операцию): «Нам необходимо, чтобы кадры интеллигенции были натренированы идеологически на определенный манер. Да, мы будем штамповать интеллигентов, будем вырабатывать их, как на фабрике». В этой речи Бухарин заявил, что такие категории, как «свобода», «народ», «благо» и др., – это «словесные знаки - шелуха». К той же категории «словесной шелухи» составители текста резолюции ЦК от 18.06.25, очевидно, относили содержащиеся в ней сентенции о «бережном отношении кхудожникам», о необходимости предоставить равные возможности разным художественным направлениям <...>. Ибо, по крайней мере, в области изобразительного искусства, такая монополия была фактически предоставлена лишь одному, и обладателем ее явилась Ассоциация художников революционной России»1 .

1 Голомшток, И.Н. Тоталитарное искусство.М., 1994.С. 38, 72-73.

Занятие 2. ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ И ЛИТЕРАТУРА 20-х ГОДОВ.

План

1. Пути идейно-политического самоопределения литературной интеллигенции.

2. Идейно-эстетические споры в литературе. Литературные объединения.

3. Усиление идеологического контроля над литературой. Дискуссия о попутчиках.

 

События 1917 года вызвали сначала восторг, потом непонимание и, наконец, разочарование в среде культурной российской элиты. Пути идейно-политического самоопределения многих писателей и поэтов складывались в эту переломную эпоху непросто. Многими из них происходящее в России, безусловно, воспринималось как катастрофический разрыв с прошлой жизнью, разрушение традиций и культуры. И.А.Бунин назвал это время «окаянными днями». Ощущение катастрофы чувствуется уже в названиях многих произведений, написанных об этом времени: «Царство Антихриста» Д.С.Мережковского, «Хождение по мукам» А.Н.Толстого, «Рожденные бурей» Н.А.Островского. Понять и принять новую революционную Россию часть интеллигенции не смогла. По разным причинам и в разные годы за границей оказались большие русские таланты, такие как И.А.Бунин, А.Н.Толстой, А.И.Куприн, М.И.Цветаева, Е.И.Замятин и др.

Довольно значительная часть культурной элиты испытывала противоречивое отношение к событиям, участниками которых им приходилось быть. Несмотря на материальное оскудение и всеобщее ожесточение, в духовном климате первых лет революции многие ощутили черты скорее возрождения, чем упадка. Часть культурной элиты Серебряного века восприняла революцию как культурный феномен, как своеобразное начало нового культурного творчества. Творческая интеллигенция видела культуру как синтез мысли и образа, философии и искусства, теории и жизни, и полагала, что уже давно готова к такому развитию событий.

Безусловным лидером в попытке осмысления этого феномена российской судьбы был Александр Блок. Стихию революции А.А.Блок принимает как акт творческого преображения действительности. Он был уверен, что, пережив катастрофу, «человекоподобные» станут людьми: в огне революции чернь преобразится в народ, уродство – в красоту. Трагическое развитие событий высветило уязвимость понимания революции как культурного феномена. В1919 году А.А.Блок написал статью «Крушение гуманизма», в которой уже вполне определенно называл главными чертами большевистской диктатуры «подчинение» и «властвование». От трагического призыва «переделать все» поэт переходил к утверждению, что есть нравственные общечеловеческие ценности, которые «вечны» и уже потому выше тех, которые декларировала революционная действительность. Трагический оптимизм А.А.Блока был созвучен тому, что писали о революции А.Белый, А.М.Горький, Е.И.Замятин и др. Всех их объединяла тревога за будущее России и ее культуры.

Развитие литературного процесса начиналось под знаком свободы творчества. В выступлениях лидеров новой власти постоянно подчеркивалось, что «революционное культурное государство» (выражение А.В.Луначарского) приветствует революционную свободу творчества. И не было ничего тревожного в том, что новая власть видела в печатном слове «оружие», с помощью которого предстоит преобразить мир.

Одновременно идеологи пролетарской культуры требовали усиления партийного руководства культурой (статья в «Правде» «Нейтралитет или руководство»). Их смущало, что «каждый отдельный товарищ» действует на собственный страх и риск. В мае 1924 года состоялось совещание в ЦК партии по вопросам художественной литературы, на котором выявилось стремление соединить литературное творчество и политические задачи. С этого времени стали обозначаться многие черты литературного процесса, которые доминировали в 30-е и последующие годы.

И все же литературное творчество 20-х годов еще сохраняло важнейший потенциал культуры Серебряного века – многообразие. Писатель В.Т.Шаламов вспоминал, что это было время литературных сражений. «Имажинисты, комфуты, ничевоки, крестьянские поэты; «Кузница», ЛЕФ, «Перевал», РАПП, конструктивисты, оригиналисты-фразари и прочие, им же имя легион… Москва двадцатых годов напоминала огромный университет культуры, да она и была таким университетом». Сосуществовали разные литературные течения, группировки. Только в Москве их было более 30. Все, что происходило в жизни, становилось объектом литературного творчества. Тон всему задавала поэзия. Многоцветие и многомыслие поэзии создавали специфическую атмосферу состязательности. И впереди, конечно, были авангардисты, энергично взявшиеся за «реконструкцию» человека.

Футуристы во главе с В.В.Маяковским и В.В.Хлебниковым иногда эпатировали публику своими заявлениями, но их журнал «ЛЕФ» привлекал к себе немало творческой молодежи: поэтов, писателей художников, кинорежиссеров. В этом журнале сотрудничали И.Э.Бабель и В.П.Катаев, В.В.Хлебников и А.М.Родченко, В.Б.Шкловский и С.М.Эйзенштейн.

Состязательная атмосфера выдвинула в первые ряды два громких имени – С.А.Есенин и В.В.Маяковский. Они были полной противоположностью друг другу. Оба шумно заявляли о себе. Но Есенину пришлась не по душе миссия «служительства». Он всем своим творчеством стремился доказать, что в это материалистическое время полезен тот, кто в первую очередь поэт. По его признанию, он готов был «отдать всю душу Октябрю и Маю», но «только лиры милой не отдам». Маяковский писал и говорил обратное: «В наше время поэт тот, кто полезен». Но их поэтические судьбы оказались трагически похожими.

Проза тоже тяготела к поиску новой формы. Многие писатели не столько искали «героя времени», сколько были озабочены проблемой выражения себя через сюжет, форму, стиль. А.Белый, А.М.Ремизов, Е.И.Замятин оказывали сильное воздействие на молодых писателей. Но больше всех будоражил творческую молодежь Е.И.Замятин, для которого «всякий звук человеческого голоса, всякая буква сама по себе вызывает в человеке известные представления, создает звукообразы». Замятин считал, что человеческую жизнь, вообще жизнь человечества нельзя искусственно перестраивать по чертежам и планам. В человеке, кроме материальных свойств и потребностей, имеется еще иррациональное начало, не поддающееся точной дозировке, поэтому все чертежи и схемы рано или поздно окажутся взорванными. Об этом он написал в своем романе- антиутопии «Мы» (1920), который не был опубликован при советской власти. Вина писателя перед пролетарской властью состояла лишь в том, что он признавал за человеком право самостоятельности, независимости мышления и творчества и обладал героической устойчивостью своих убеждений. В 1931 году писатель вынужден был уехать из России.

Молодые писатели создали несколько литературных групп. «Серапионовы братья» (1921) были заняты поиском новых художественных форм, экспериментами в области языка и стиля. Они работали в классе художественной прозы Евгения Замятина. Группа «Перевал» (1923) исследовала взаимодействие традиции и новации. Проблемы новых форм литературного языка обсуждались в группе писателей и литературных критиков ОПОЯЗ (Общества изучения поэтического языка). От Пролеткульта отделилась группа писателей, создавших объединение «Кузница». В 1923 году была создана Московская организация пролетарских писателей, которая в 1925 году преобразовалась в Российскую ассоциацию пролетарских писателей – РАПП и стала самой массовой при советской власти.

Литературные направления и ассоциации развивались параллельно, дополняя друг друга. На страницах литературных изданий велись споры о творчестве. Такое многомыслие продолжалось до тех пор, пока не оказалось, что оно мешает реализации партийной линии, которая трактовала литературу как «искусство, как составную часть общепролетарского дела, общепартийной работы».

Руководствуясь указаниями партии, РАПП на страницах своих печатных изданий начинает кампанию против «непролетарских» писателей, названных «попутчиками» советской власти. Сюда относились все те деятели культуры, которые не принадлежали к коммунистической «верхушке» общества, не были выходцами из пролетарской среды, но при этом не эмигрировали из Советской России, примирившись с советской властью, и были готовы к сотрудничеству с ней по вопросам культуры, в том числе к участию в осуществлении культурной революции. Автором самого термина «попутчик» был Л.Троцкий, который поначалу не придавал ему никакого обидного или ущербного смысла. Напротив, будучи одним из самых образованных и начитанных вождей революции, он отмечал, что только совместными усилиями деятелей пролетарской культуры и попутчиков будет создана будущая социалистическая культура. Позднее именно это положение его культурной политики сторонники сталинской линии вменили Троцкому в вину – как недооценку сил и творческих возможностей пролетариата, и, напротив, как преувеличение исторической значимости культурных «попутчиков».

Проблема писателей-«попутчиков» оказалась в центре идейной и литературной борьбы. Она была частью общей проблемы – использование интеллигенции дореволюционной формации в социалистическом строительстве. В конечном счете позиции в дискуссии отражали разногласия по вопросу об отношении к культурному наследию. С одной стороны, литературные критики, объединившиеся вокруг журнала «На посту», выдвинули лозунг: «Не попутчик, а союзник или враг!» – и огульно зачисляли всех литераторов, не связанных с пролетариатом по происхождению, в попутчики, считая их враждебными советской власти. С другой стороны, редакция журнала «Красная новь» ориентировалась преимущественно на попутчиков, игнорируя пролетарское литературное движение.

Между тем «попутчики» чувствовали себя все более неуверенно и нервозно. Очень обижались на свое положение «попутчиков» В.Маяковский и С.Есенин, А.Толстой и Л.Леонов, В.Катаев и М.Шагинян, И.Бабель и Б.Пильняк: это было и унизительно, и накладно (в смысле взимания налога за «нетрудовые доходы», к которым относились гонорары за творческую работу), и бесперспективно (в политико-идеологическом, цензурном, организационном и других отношениях). «Попутчики» добивались социального и творческого равенства с «пролетарскими» писателями, художниками, музыкантами, не страшась неизбежной при этом унификации и нивелировки. В 20-е годы «попутчики» не подозревали, что подобное «уравнивание» деятелей культуры произойдет на базе «пролетарского», а не «интеллигентского» творчества, что впредь советская культура не будет индивидуализирована, а напротив, «коллективизирована».

Впрочем, до тех пор, пока действовал принцип «культурного плюрализма» и существовало творческое «соревнование» между представителями «пролетарской культуры» и «попутчиками», между сторонниками разных художественных направлений, в молодой советской культуре был стимул для рождения новых значительных явлений. Однако культурный плюрализм мало соответствовал ситуации «осажденной крепости», в которой находилась Советская Россия; неадекватным он был и ощущению одержанной большевизмом победы: революции над контрреволюцией, социализма над капитализмом, «красных» над «белыми». В этой ситуации плюрализм естественно воспринимался всеми как передышка в борьбе, как переходный период от «старого» к «новому», как временное равновесие противоборствующих тенденций, как «неокончательность» исторического выбора.

В 1924 году на I Всесоюзной конференции РАПП появилась следующая формулировка: «Пролетарской является та литература, которая организует психику и сознание рабочего класса и широких трудовых масс в направлении конечных задач пролетариата как переустроителя мира и создателя коммунистического общества».

Весной 1925 года при ЦК РКП(б) была создана специальная комиссия во главе с Н.И.Бухариным для изучения состояния и путей реформирования «литературного дела». В июне 1925 года вышла специальная резолюция ЦК «О политике партии в области художественной литературы». Партия предписывала литературной критике вскрывать с позиций марксизма-ленинизма классовый смысл литературных произведений. Главной задачей литературы оставалось идейное единство ее творческих сил на базе пролетарской идеологии. Партия оставляла за собой право воспитывать «попутчиков». Она осуждала рьяных РАППовцев за радикальную демонстрацию классовой позиции, третирование чьего-либо творчества и предвзятость в оценках.

Партия призывала «всячески бороться против легкомысленного и пренебрежительного отношения к старому культурному наследству». Однако теперь оно одевалось в одежды новой социалистической целесообразности. Вновь, как в годы Пролеткульта, стали производиться «залпы» по всему, что не укладывалось в прокрустово ложе пролетарской идеологии, или по тому, кто не проявлял достаточной политической лояльности.

Общей тенденцией вновь становилась просветительская и учительская миссия литературы. В конце 20-х – начале 30-х годов начинают формироваться новые мифы: о пролетарском писателе – «инженере человеческих душ», о мудром вожде; о новом человеке – строителе социализме. Литература становится «великим учителем общества».

Рекомендуемая литература

1. Блок, А. Последние дни императорской власти / А.Блок; по неизд. документам сост. А.Блок. – Минск, 1991.

2. Бунин, И. Окаянные дни / И.Бунин // Литературное обозрение. – 1989. – № 4, 6, 7.

3. Горький, М. Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре /М.Горький. – М., 1990.

4. Литературное движение советской эпохи: материалы и документы: хрестоматия / П.И.Плукшин. – М., 1986.

5. О партийной и советской печати: сб. документов. – М., 1954.

6. Пастернак, Б. Об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве /Б.Пастернак. - М., 1999.

7. «Счастье литературы». Государство и писатели. 1925 – 1938: документы / сост. Д.Л.Бабиченко. – М., 1997.

8. Троцкий, Л. Литература и революция / Л.Троцкий. – М., 1991.

9. Аронов, А.А. Мировая художественная культура. Россия. Конец ХIХ - ХХ век: справочные материалы /А.А.Аронов. – М., 1999.

10. Березовая, Л.Г. История русской культуры: учеб. для студ. вузов / Л.Г.Березовая, Н.П.Берлякова. – М., 2002. – Ч.2.

11. Бригадина, О.В. История культуры России новейшего времени: комплекс учеб.-информ. материалов / О.В.Бригадина. – Минск, 2003.

12. Зезина, М.Р. От Горького до Солженицына / М.Р.Зезина, Л.В.Кошман, Л.Я.Штейнберг, И.В.Кондаков. 2-е изд., доп. – М., 1997.

13. Кондаков, И.В. Русская культура: краткий очерк истории и теории: учебное пособие для студентов вузов / И.В.Кондаков. – М., 1999.

14. Красовицкая, Т.Ю. Русская литература как предмет знания в 1917 – 1920-е годы / Т.Ю.Красовицкая // Отечественная история. – 2003. – № 2. – С.168-176.

Творческие задания

1. «Золотая голова на плахе…» – С.А.Есенин.

2. «Человек-эпоха» – А.А.Блок.

3. Искусство и революция в жизни и творчестве В.В.Маяковского.

4. М.Горький: творческие искания и судьба.







ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.