Глава XVIII. Социокультурный процесс

Фактически всем народам присущи определенные формы культуры, характеризующиеся самобытностью и специфичностью. Одна из поразительных черт культуры как явления — способность развиваться, изменяться и при этом сохранять свои особенности.

Никто не станет отрицать, что, например, мусульманская культура претерпела ощутимые изменения за последние десятилетия: теперь в мусульманских странах не все женщины носят чадру; появилось светское образование, включая и высшее, во многих странах — государственное устройство с существенными элементами парламентаризма и т.д. Вместе с тем никто не станет отрицать и того, что для-всех мусульманских стран характерны особые нормы взаимоотношений, т.е. все нововведения, как правило, не выходят за

> рамки мусульманской, культуры, сохраняя присущую ей самобыт-

О чем это свидетельствует? Прежде всего о том, что социокультурный процесс, т.е. функционирование культуры как социального явления, представляет собой переплетение двух основных противоречивых тенденций: тенденцию к сохранению, устойчивости, преемственности культуры и тенденцию к ее изменениям. Постижение основных механизмов функционирования культуры — одно из главных условий понимания современного человека и общества. Осмысление культурного процесса предполагает анализ каждой из названных тенденций.

Термин «варвар», который широко использовался еще в Древней Греции, для греков и римлян имел как бы двойной смысл: чужеземец и дикарь, невежественный человек. Совпадение этих двух смыслов и значений отнюдь не случайно. Используя этот термин, греко-римляне оценили носителей иной культуры как представителей более низкой, по их мнению, ступени культурного развития. Этот, казалось бы, сугубо лингвистический факт можно рассматривать в другом аспекте, имеющем серьезное социальное значение.

1. Греко-римляне оценивают то, что не соответствует их ценно
стям и нормам, преимущественно как явления, свидетельствую
щее о более низком уровне развития.

Причем это характерно не только для греко-римлян, но и для всех народов: по мнению мусульман, жители стран, в которых запрещено многоженство, испытывают большие неудобства; обряд обрезания, по мнению людей, исповедующих христианскую культуру, является еще одним доказательством безжалостности, жестокости, присущей якобы мусульманам, и т.д.

2. Все народы стремятся измерить культуру других народов, их
достижения «своим аршином»*, считая свой культурно-историчес
кий путь и вариант развития единственно верным.

Отмеченные выше два момента остро проявлялись как два тыся
челетия назад, так и сегодня: согласитесь, что нас нередко удивля
ет или даже раздражает поведение людей иной культуры, их обы
чаи, стиль жизни и т.д. То, что не соответствует нашим нормам
поведения, нашим ценностям, мы пытаемся оценить как неразум
ное, нецивилизованное, как признак отсталости.
этноцентризм Тенденция оценивать обычаи, ценности,

его функционально нормы других культур с позиции воспри-
целесообразные ятия своей собственной культуры как цен-

и дисфункциональные тральной называется этноцентризмом. Этот
формы термин впервые ввел в научный оборот

Этноцентризм может быть не только этническим (хотя чаще всего мы сталкиваемся с этой формой), но и групповым (например, упоминавшийся возможный этноцентризм военных).

Очевидно, что этноцентризм порождается достаточно ощутимыми различиями между культурами. Социологический анализ, стремящийся к идеологической нейтральности, выявляет глубинный, характер этноцентризма. Ни один народ не может развиваться устойчиво и стабильно, если не будет привержен принятым в данной культуре' нормам, ценностям, обычаям, т.е. с точки зрения социологии этноцентризм функционально целесообразен, поскольку содействует стабильности общности, ее развитию; вместе с тем в определенных условиях этноцентризм может быть дисфункциональным, т.е. оказывать дестабилизирующее воздействие на развитие данного общества, общности.

Рассмотрим функционально целесообразные свойства этноцентризма. Исторический опыт показал, что народы, социальные группы, которые обладают достаточно развитым этноцентризмом, от-

* Да и не только народы — например, нередко военные стремятся использовать нормы воинской службы и принятые там ценности в оценке деятельности научных коллективов, гражданских организаций.

личаются устойчивостью, высокой сплоченностью, патриотизмом, способностью сохранять себя как общность, не поддаваясь ассимиляции. И наоборот, народы, социальные группы, которые не испытывают чувство гордости, эмоциональной приверженности своему языку, обычаям, традициям, своей истории, легко уступают в конкуренции, ассимилируют и т.д. Все это свидетельствует, что приверженность своей культуре, своей истории, традиции, языку является основополагающим условием интеграции народа, группы, формирования «Мы-сознания» и т.д. Поэтому не следует уклоняться от проявлений этноцентризма (в его разумных, функционально целесообразных формах) в реальной, повседневной жизни.

Вместе с тем этноцентризм может принимать такие деструктивные формы, как ксенофобия (страх и неприязнь к чужим обычаям, нравам), шовинизм (признание превосходства своей культуры, народа над другими культурами и народами). Подобные формы этноцентризма порождают целый ряд проблем, которые могут принести вред самому народу, его интересам.

Во-первых, подобная абсолютизация этноцентризма лишает народ необходимой доли самокритичности: чрезмерно восторженная оценка своей культуры не позволяет увидеть положительные стороны другой культуры, воспринимать и упущения в культуре, своего народа.

Во-вторых (и это следует из первого), культура оказывается неспособной к преодолению своих несовершенств за счет, в том числе, заимствования у других народов более эффективных образцов поведения. При чрезмерном этноцентризме такие качества других народов, как, например, деловитость, изобретательность, энергичность, предприимчивость, могут восприниматься как воровство, прохиндейство, торгашество и т.д.

В-третьих, крайний этноцентризм неминуемо порождает враждебность, конфликты с другими народами, группами в силу стремления навязать им свои, «более передовые» нормы и ценности, что ведет к открытому протесту со стороны представителей других народов.

Итак, этноцентризм — явление для культуры неизбежное, но его формы существенно влияют на судьбу данной культуры, народа, социальной общности. Недостаточное развитие этноцентризма ведет к размыванию культуры, таит в себе опасность ассимиляции культуры в более устойчивую, интегрированную. Абсолютизация тормозит развитие культуры, делает ее невосприимчивой к новому, чревато конфликтами с другими народами, общностями.

Опираясь на исторический опыт и исследования социологов, антропологов, этнологов, сформулируем основные постулаты фун-

кционально целесообразного этноцентризма: «Я люблю и берегу ценности, нормы, обычаи моей культуры. Я им отдаю предпочтение, но считаю, что любая культура имеет право на существование и для ее представителей она самая лучшая в мире и они должны быть верны ей. Оставаясь безусловным приверженцем своей культуры, я признаю за другой культурой не только право на существование, но и способность находить при решении каких-то вопросов более оптимальные решения. Сохраняя свою культуру, нам, возможно, следует что-то изменить в ней, что-то перенять у других». Функционально целесообразный этноцентризм оказывается органично связанным с толерантным, уважительным, непредвзятым отношением'к другой культуре, что является признаком развитости, уверенности в себе, открытости культуры. Благодаря этому культура становится восприимчивой к тому,'что выработано в другой культуре. И наоборот неуважительное отношение к другой культуре, являясь элементом дисфункциональных форм этноцентризма (шовинизма, ксенофобии), делает ее малоподвижной, заскорузлой.

Толерантное, т.е. уважительное, терпимое отно- шение к другим культурам утверждалось по мере культурный углубленного изучения других культур как цело- релятивизм стности^ как упорядоченной системы обычаев,

Анализу культуры как целостности посвящены работы видных социологов и социальных антропологов XX в. — Б. Малиновского, У. Самнера, Р. Бенедикт и др.

Отметим особую роль выдающегося исследователя, социального антрополога (в нашей стране эта область знания раньше называлась этнографией) Б. Малиновского, польского ученого, написавшего основные работы в Англии.

Ранее исследователи рассматривали культуру как совокупность отдельных элементов, которые могут и должны быть объяснены, поняты исторически, т.е. как ступень, стадия развития общества. Причем эти отдельные элементы оценивались не с учетом той роли, функции, которую они играют в рамках данной культуры, а в контексте, относящемся ко всему человечеству (критерием же общечеловеческого чаще всего считался путь развития западной цивилизации).

Б. Малиновский, одним из первых отвергнув такие принципы анализа культуры, при котором ее элементы изымаются из конкретного контекста, настаивает на признании целостности культуры и взаимозависимости, сопряженности элементов культуры, требует интерпретации той или иной культуры на основе анализа факторов, поддающихся наблюдению' и синхронно согласующихся между собой*. Реализация данного замысла потребовала разработки и при-

менения соответствующих методов исследования, которые позво
ляли исследователю понять ментальность изучаемого народа, вос
принять характерную для него логику культурных форм и образова
ний, т.е. методов глубокого погружения. *Н\

Признание культуры как целостности является' важнейшим исследовательским принципом для большинства современных социологов. В рамках целостного подхода к культуре становятся затруднительными, если не полностью научно несостоятельными: а) попытка вырвать тот или иной элемент для анализа его роли и функции из целостной системы данной культуры; б) сравнение и оценка элементов той или иной культуры на основе критериев, ценностей и норм, выработанных в рамках другой культуры.

Например, кровная месть еще встречается у народов, для которых характерны определенный темперамент, эмоциональная возбудимость, а обязательной нормой поведения являются готовность постоять за свою честь, гордость, независимость. Учтем достаточную вероятность невысокого уровня раскрываемости преступлений, элементов халатности, коррупции, непрофессионализма в деятельности органов охраны порядка, прокуратуры, суда неразвитых государств. В результате мы можем обнаружить, что обычай кровной мести становится сильным элементом сдерживания от тяжких преступлений, и " прежде всего убийств. Иначе говоря, одни элементы уравновешены другими. По этой причине кровная месть сохранилась даже у многих народов Запада (вендетта на Корсике и Сардинии).

Признание целостности культуры, ее внутренней сопряженности делает необходимым при оценке тех или иных социокультурных явлений осуществление принципа культурного релятивизма, т.е. соотнесения образцов поведения, нравов, присущих тому или иному народу, с типом культуры, ее внутренней логикой. Оценка отдельного элемента культуры (обычая или нормы, ценности или обряда) возможна только в рамках данной культуры (например, многоженство не может быть понято, оценено в рамках христианства). Думается, культурный релятивизм должен найти применение как в процессе научного анализа, так и в ходе повседневных взаимных контактов представителей различных культур. _:- Вместе с тем нельзя считать культуру абсолютно целостной, полагать, что все ее элементы причинносвязаны, что, кстати, было характерно для Б. Малиновского. По утверждению П. Сорокина, «для этого надо еще доказать, что национализм не может существовать без всеобщего образования, Библия — без механических изобретений, милитаризм — без всеобщего избирательного права и т.д.... Всякое логическое единство охватывает не всю культуру, а остается некоторое количество нейтральных или противоречащих ей систем»*.

* См.: Малиновский Б. Научная теория культуры. Фрагменты // Вопросы философии. — 1983. -г- № 2.

* Сорокин П. Социологические теории современности. — М., 1992, с. 68—69.

Безусловным является причинно-логическое единство ядра культуры, определяющего ее своеобразие, менталитет, при наличии большей или меньшей свободы, нелогичности, случайности на периферии. И даже близкие культуры, например развивающиеся и активно взаимодействующие в рамках общеевропейской культурной традиции, долгие столетия удерживают характерные для них основные свойства.

Например, своеобразием германской культуры на протяжении многих лет являются дисциплина и идеализм. Методом контент-анализа было проанализировано 45 пьес немецких и американских авторов. Обнаружились поразительные национальные различия между прагматическим, индивидуалистическим, оптимистическим американским видением мира и более идеалистическим, абсолютистским и пессимистическим — немецким*.

социокультурная Рассматривая проблему изменчивости-устойчи-
селекция И вости социальных институтов, мы специально

иммунитет подчеркивали: общество как система предска-

зуемых самовозобновляемых взаимодействий — явление достаточно консервативное, незыблемое. И главным гарантом незыблемости общественных устоев, норм являются культурные механизмы, средства, оберегающие от чуждых проникновений, способных внести сумятицу, дезорганизовать жизнь общества. Все, что несет в себе риск непредсказуемости, культурой воспринимается как непривычное, неприличное, ненормальное, ненадежное.

Сопряженность, целостность культуры обеспечивается не «хитростью мирового разума» (Гегель), не «невидимой рукой истории» (А. Смит), а социокультурным отбором, селекцией. Любая культура стремится сохранить лишь то, что в целом соответствует ее общей логике, менталитету. Даже новые свои «приобретения», рождены ли они в недрах самой культуры или являются заимствованнными, с большой осторожностью отбираются с точки зрения совместимости с данной культурой.

Социокультурный иммунитет, или сопротивление культуры внут
ренне чуждым ей элементам, может проявляться в латентных и яв
ных формах, -у

Латентные формы — это наполнение заимствованных извне форм традиционным для данной социокультурной среды содержанием, например заимствованные (или навязанные) современные формы политической организации общественной жизни, наполненные традиционным содержанием родоплеменных отноше-

ний, в результате чего демократическая фабула института прези-денства и самим главой государства, и народом воспринимаются как институт вождя — предводителя народа, обладающего непререкаемым пожизненным авторитетом; политические партии будут строиться по признаку землячества, кланов, являясь по существу родоплеменной организацией в борьбе за власть, парламент тто сути является советом вождей и аксакалов племен и родов. Результат налицо: культура продолжает жить и воспроизводить традиционные для себя модели политических институтов, но в причудливых, заимствованных формах*. Весьма дискуссионен вопрос, способствовало ли внедрение этих форм развитию культуры (в том числе политической) народа.

Явное, активное сопротивление культуры чуждым ей элементам — это проявление достаточно сильного социального иммунитета, защитной реакции. В этом случае восприятие новых явлений, их состыковка с устоявшимися элементами культуры — как правило, мучительный процесс, нередко сопровождающийся острыми конфликтами, масштаб которых зависит от того, насколько сильно эти нововведения затрагивают глубикные пласты культуры.

Относительно безболезненно обновляя свои периферийные элементы, культура демонстрирует достаточно сильную реакцию отторжения, когда речь заходит о попытках изменить ее ядро (ценности, нормы, нравы), используя весь арсенал социальных санкций, вплоть до остракизма, моральной изоляции, превращения носителя подобных инноваций в изгоя. Забвение человеком национальной культуры, ее обычаев, стремление пренебречь ими, живя по нормам другой культуры, которая для него может казаться более приемлемой, порождает недоверие к нему, отчуждение.

Во всех случаях общество сопротивляется вторжению в глубокие пласты своей культуры инородного элемента, непривычного, способного внести беспорядок. Данное сопротивление^причем не всегда адекватное реальной угрозе) — свидетельство особой заботы людей о культуре, сохранении ее самобытности, неповторимости, поскольку утрата культуры неминуемо ведет к распаду данного социума, характеризующегося определенными традициями, своеобразием менталитета, норм и образцов поведения, т.е. тем, что выделяло данный социум из множества других, хотя территория, люди, ее населяющие, их потомки сохраняются.

*'См.: Тернер Р. Сравнительный контент-анализ биографий. Вопросы социологии, Т. 1. № 1, 1992, с. 132.

* Подобное является одним из примеров синкретической (эклектичной) формы восприятия внешних образцов поведения, о чем речь пойдет в разделе, посвященном взаимодействию культур.

Социальный иммунитет, сопротивление культуры инновациям — для социолога факт неоспоримый, как неоспоримо и то, что культура человеческого сообщества за многие тысячелетия своей истории претерпела немалые изменения.

Но при этом обнаруживаются следующие проблемы в социологическом осмыслении этих изменений.

'Первое. Изменения в культуре бывают двоякого рода: а) изменения в развитии материальной культуры, технологиях (от колеса к ракете и от кольчуги до костюма), которые ощутимы, легко обнаруживаются и, как правило, однозначно толкуются; б) изменения в развитии социальных норм, ценностей, традиций, которыми люди руководствуются в своей жизни, которые для социолога представляют главный интерес. Но именно эти изменения, как правило, трудно поддаются однозначной оценке, проявляются в неявной форме. Более того, социальные ценности, нормы особенно консервативны, что связано не столько с «отставанием сознания от бытия», сколько с самой функцией социальной культуры: обеспечить надежное, предсказуемое взаимодействие людей друг с другом, устойчивость, стабильность социальных систем. Ради предсказуемости и стабильности приходится жертвовать новыми идеями, которые вызовут неизвестную реакцию со стороны партнеров.

Следовательно, изучая изменения в культуре, надо отдавать себе отчет в том, об изменениях какого сегмента культурных явлений идет речь.

Второе. Как интерпретировать изменения в культуре? Можно ли утверждать, что последующее в культуре всегда эффективнее, сложнее, прогрессивнее, чем предыдущее?

Идея прогресса как позитивно направленной динамики социокультурных процессов — одна из важнейших для человечества, поскольку человек всегда совершает те или иные деяния, надеясь на улучшение своего положения.

Поэтому, начиная с древнегреческих мыслителей до Э. Дюрк-гейма, идея прогресса пронизывала труды всех известных социальных мыслителей. Первым, кто усомнился в ней, был Ф. Теннис, который отнюдь не восхищался современным обществом, сменившим общину.

Научно-фактуально (а не умозрительно) идея прогресса, эволюции находит обоснование в трудах исследователей, которые акцентируют внимание прежде всего на изменениях материальной культуры, технологии, уверенно утверждая, что в культуре суще-

ствует прогрессивная динамика — эволюция. Такова была позиция К. Маркса, который основой общественного развития считал развитие производительных сил. Близкую к этой идею высказывал У. Огборн (теория культурного лага), выделявший материальную и нематериальную (адаптивную) культуру, которая изменяется гораздо медленнее, «запаздывает», но общее направление эволюции определяется развитием материальной культуры. Л. Уайт, другой яркий представитель эволюционных идей, заявлял, что «технология выступает как независимая переменная, социальная система — как зависимая переменная». На основе анализа развития материальной культуры он приходит к выводу о позитивной эволюционной динамике изменений в культуре, общий знаменатель которых — более эффективное использование энергии*.

Подобная эволюционистски-прогрессистская точка зрения сегодня вызывает немало возражений. Оппоненты подтверждают, что современный человек живет материально богаче, комфортнее, чем 10—20 веков назад. Но сегодня даже этой, казалось бы, очевидной уверенности противостоит идея «пределов роста», основанная на данных о нарастающей экологической катастрофе, безудержной урбанизации и т.д. В социальной же культуре обнаружить явные признаки прогресса в XX в. крайне сложно, потому что именно к XX в. относятся сталинский ГУЛАГ, две мировые войны, использование атомной бомбы, более 100 миллионов убитых в глобальных конфликтах, тирания и диктатура всех видов и т.д.

Можно привести и другие аргументы, опровергающие оптимизм эволюционно-прогрессистских взглядов. Анализируя историю развития институтов, мы отмечали, что раннее средневековье в Западной Европе являло собой (в том числе по признанию Т. Парсонса) безусловный шаг назад по сравнению с древнегреческой демократией полиса и универсализмом государственного устройства Древнего Рима.

И. Уоллерстайн отмечает, что, как показывает история, социальные процессы поворачивают вспять, замедляются, приостанавливаются и даже останавливаются вовсе. Столь же далеко от истины оптимистическое предположение о том, что процессы развития непременно приводят к последующим улучшениям. Во многих отношениях более поздние стадии развития человеческой истории вряд ли могут считаться лучшими, чем более ранние**. Более того, нередко продвижение по одному направлению порождает откат по другому. Так, демократизация в нашей стране, ликвидация тоталитарного режима привела к росту бездуховности, коррупции, нестабильности.

* См.: подробнее: Уайт Л. Энергия и эволюция в культурной антропологии:

В кн.: Антология исследований культуры. Т. 1. —СПб., 1997.

** Цит. по: Штомпка П. Социология социальных изменений, с. 240—241.

Третье. Желая изменить социальные порядки, люди надеются улучшить их. Но всегда ли наступает улучшение? Превышает ли улучшение тот возможный вред, который принесло это изменение? Всегда ли новое проходит проверку временем, воспринимается последующими поколениями как «улучшение, совершенное предками»?

Иными словами, «прогресс всегда соотносится с ценностями,
т.е. это не чисто описательная, детальная, объективированная кон
цепция, а скорее, ценностная категория. Один и тот же процесс
может квалифицироваться по-разному в зависимости от предпола
гаемых ценностных предпочтений, которые совершенно различны
у разных индивидов, групп, классов, наций»*. Поэтому социолог
воздерживается от широкого использования оценочных по смыслу
слов «прогресс», «эволюция», используя (идеологически) нейтраль
ные «социокультурное изменение», «динамика».
основания Итак, человек, как правило, склонен восприни-

культурных мать сложившийся мир,- социальные явления и
изменений события в фокусе уже усвоенной им культуры,

системы ценностей, как приемлемые, нормальные. Но означает ли это, что люди во всех случаях, независимо от степени удовлетворенности сложившимися условиями, воспринимают мир, господствующие в нем ценности, нормы, порядки как безусловные, не подлежащие пересмотру и изменению? Что способствует изменениям в культуре и обществе, побуждает к выходу за рамки принятого, нормального в рамках данной культуры?

Основное внимание уделим изменениям принципов, норм, регулирующих социальные отношения между людьми.

Реальным импульсом к культурным изменениям является неудовлетворенность социального субъекта своим социальным положением, теми или иными правилами игры, утвердившимися в обществе, которая может быть малоосознаваемой, а может приобретать форму решительного протеста. Но во всех случаях изменения в культуре небеспричинны.

Подобная неудовлетворенность возникает в силу разных обстоятельств: ощущение невозможности физически выжить в предлагаемых условиях (экология и уровень жизни, интенсивность труда, психологические нагрузки и т.д.), сравнение своего нынешнего социального положения (социальной защищенности, престижности, уровня жизни) с прежним, с положением иных социальных слоев, иного народа и т.д.

Не случайно в изолированных обществах социальная жизнь малоконфликтна — в частности, потому, что невозможно сравнить свою

* Штомпка П. Социология социальных изменений, с. 50—51. 428

жизнь, устройство общества с жизнью другого народа. Отсутствие внешнего примера, возможности сравнения укрепляет представление о незаменимости сложившихся устоев, принципов, порождает смирение, пассивность. И наоборот, расширение межкультурных связей дает возможность сравнивать свое общество, свои-нормы, свой уровень жизни с условиями жизни других людей, что повышает критичность и создает ситуацию, способствующую развитию чувства неудовлетворенности.

В возникновении неудовлетворенности сложившейся системой норм, правил игры, огромную роль играет агитационно-пропагандистская деятельность пророков, духовных лидеров, политических деятелей, партийных вожаков, газет, телевидения, которые подталкивают людей к сравнениям и интерпретируют результаты этих сравнений.

Но неудовлетворенность, хотя и необходимое побудительное, но недостаточное условие для культурных изменений. При отсутствии социокультурной идеи, проекта и социокультурной готовности субъектов к организации своей жизни на новых принципах, неудовлетворенность масс ограничивается протестом в разных его формах (в том числе в форме бунта). В этом случае культура воспроизводится, т.е. воспроизводятся модели деятельности (политической, экономической), регуляторы социальных связей, социальные институты.

Так, долгие столетия крестьянские войны не могли перешагнуть через идеи монархии, веру в доброго царя. Подобное характерно не только для российской истории. В Китае в XIV в. в результате всенародного восстания было свергнуто правление монгольской династии Юань, но предводитель восстания основал новую династию китайских императоров Мин, которая правила страной вплоть до середины XVII в. Налицо повторение политико-культурных форм, представлений о желательном способе организации политического устройства. В данном случае мы не затрагиваем проблемы, почему не были преодолены традиционные представления о желательном политическом устройстве.

Изменения в культуре, т.е. формирование новых для данного общества идей, способов деятельности, норм поведения и ценностей, вызывается двумя взаимодействующими группами причин: внутренними, возникающими и реализующимися в процессе саморазвития данного общества, его культуры, и внешними, возникающими в процессе взаимодействия с другими культурами,

■■■>> Особое значение имеет продуцирование новой и культуры (точнее, ее элементов) путем саморазвития. Этот вариант всегда имеет огромное значение. Социальный иммунитет, этноцентризм обусловливают такое положение вещей, что именно имманентные изменения культуры в наименьшей степени дезорганизуют культуру, позволяют новому органично синтезироваться со сложившимся, упорядоченным.

Саморазвитие культуры осуществляется в нескольких формах.

1. Выход человека за рамки привычных, традиционных образцов деятельности, норм и т.д. происходил и происходит нередко неосознанно, спорадически, стихийно.

Взять, к примеру, технологические изобретения: На протяжении длительного времени, когда наука была отделена от производства, совершенствование техники было вплетено в ткань самого процесса материального производства: случайное изменение угла чеканки неожиданно могло дать большую глубину и выразительность; случайная добавка в глину нового компонента могла улучшить ее прочность; случайно подобранный состав клея, внесение нового компонента могли сделать его более долговечным и т.д. Полученный эффект, к которому автор невольного изобретения, может быть, и не стремился, побуждал к закреплению соответствующего приема, метода, навыка; случайное превращается в регулярное, систематическое.

Но могут ли быть стихийные самоизменения в социальных нормах, правилах игры и т.д.? На ранних этапах развития общества закрепление многих шаблонов поведения происходило, наверное, путем стихийного отбора приемлемого варианта отношений, связей (не всегда самого эффективного). Думается, что даже сегодня происходит стихийное саморазвитие социальных правил, норм, традиций, моды. Ведь очень часто в моде утверждается не то, что задумал кутюрье, а то, что случайно было использовано человеком, а затем осмысленно закрепилось как образец.

Или возьмем сложившееся стихийно, но известное всем москвичам правило: проходить в середину вагона метро, если не надо выходить на следующей остановке. Человек, нарушающий это правило, наверняка приезжмй.

В современном обществе, в котором социальное поведение регулируется в основном ценностно-нормативным механизмом, предполагающим осознанный выбор, роль стихийных форм саморазвития ограничена.

2. Ведущее значение в развитии культуры приобретает сознательная леятельность по изменению культуры и общества, предполагающая разработку принципиально новых проектов, подходов, инноваций.

Особую роль в развитии науки, технологий сыграли великие ученые, конструкторы (Галилей, Ньютон, Эйнштейн, Циолковский и др.), в искусстве, литературе — гениальные творцы (Фидий, Микеланджело, Рублев, Бетховен, Толстой и др.). В области морали, политики, экономики, в выдвижении новых ценностей, норм социальных взаимоотношений аналогичную роль сыграли пророки. Употребляя вслед за М. Вебером слово «пророк», социолог не пытается ни иронизировать, ни выказывать трепетное благоговение перед известными личностями, чьи идеи и деятельность ускорили развитие общества, его культуры.

Пророчество представляет собой переход за границы привычного в самой сложной, но во многом решающей сфере культуры, в которой инновации даются с особым трудом, — регулировании социальных связей и отношений.

Обладая уникальным творческим даром, т.е. даром социальной фантазии, предвидения, предвосхищения возможных положительных эффектов, пророки выдвигают идеи или в религиозной форме, или в форме более или менее строгих логических теоретических построений. Они предлагают новые пути решения самых сложных вопросов социальной.жизни в виде как моральных заповедей, проповедей, учений, так и манифестов, программ, трактатов. Не все пророчества сбываются, не всегда наступает обещанный эффект — пророчество в этом случае становится лжепророчеством.

Имена многих пророков вошли в сокровищницу мировой культуры: Будда, Моисей, Конфуций, Иисус, Магомед и др., — потому, что они заложили основы ведущих тенденций развития мирового социокультурного процесса, предложили ценности, которые соотносят человека с конечными условиями его существования. Идеи каждого из них на многие столетия предначертали перспективы той или иной культуры, определили ее смысловое ядро, самобытность, «наделили человечество знаниями о высших ценностях и ориентирах исторического процесса», по выражению А. Тойнби.

Другие пророки — это люди, деятельность которых сыграла огромную роль в решении отдельных вопросов общественной жизни, например Солон, Перикл, сыгравших решающую роль в становлении демократии в истории человечества, отработке ее основных механизмов и др.

Пророки и «национального» масштаба, и общечеловеческого, осознав реальные противоречия, с которыми столкнулось общество, впервые не только предложили своему народу (а может быть, и группе народов) более совершенные методы регулирования со- циальных отношений, их организации, но и попытались внедрить, распространить свои идеи и убедить людей в их правоте, используя свою харизму, авторитет, а иногда и власть.

Рассматривая проблемы саморазвития культу-
и закрепление Р^Ь1> выделим еще одну проблему — распростра-
КУЛЬТУРНЫХ нение культурных новшеств и их закрепление, в
инноваций результате чего происходят культурные измене-

С этой целью воспользуемся моделью распространения культуры в современном обществе А. Моля* (рис. 1).

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: