НЕКОТОРЫЙ ОПЫТ ОБУЧЕНИЯ С БАБАДЖИ

Шри Бабаджи был учителем-мастером. Помогая ученику в решении какой-либо проблемы, Он отдавал ему всю Свою любовь, чтобы тот узрел Истину и поднялся на новую ступень в духовном развитии. С этой целью Бабаджи использовал все возможные и невозможные средства, действуя отстраненно, без эмоций, не обращая внимания на реакцию ученика — испуг, гнев, слезы и т. д. Он делал все, чтобы помочь Своему ученику. Иногда казалось, что Бабаджи безжалостен, но Он не думал о том, что Его репутация как Бога любви может пострадать, и не отказывался от действий.

Однажды Бабаджи дал задание Раму Дассу построить гхат (спуск к месту ритуального омовения) на реке в Хайдакхане. Рам Дасс попросил разрешения использовать силы карма-йоги. Бабаджи согласился, но сказал, что дает ему всего лишь один день. Рам Дасс руководил бригадой, которая старательно трудилась, передвигая камни и выравнивая ступеньки для спуска к воде. Однако к концу дня гхат не был закончен. Вечером Рам Дасс вместе с другими участвовал в ритуале омовения Бабаджи, и учитель спросил, готов ли гхат. Раму Дассу пришлось ответить отрицательно: «Нет, Бабаджи, еще нет. Позволь мне трудиться еще один день». Бабаджи строго взглянул на него: «Хорошо. У тебя есть еще один день. Но только один».

На следующий день бригада снова взялась за работу. Рам Дасс шутил, обливал людей водой, рассуждал об учении Бабаджи, буквально приплясывал от энергии, которую вкладывал в работу. Однако к пяти часам пополудни гхат не был закончен. Рам Дасс пошел к Бабаджи на вечернее омовение с надеждой, что бригада закончит работу после захода солнца. Вслед за ним к Бабаджи отправился и фотограф Раджендра К. Шарма, который тоже участвовал в строительстве. Бабаджи спросил Раджендру: «Вы закончили гхат?» Рам Дасс надеялся, что Раджендра скажет, что конец уже близок, однако тот ответил коротко: «Нет, Баба, еще нет».

Бабаджи повернулся к Раму Дассу и принялся его ругать. Бабаджи употреблял по отношению к Раму Дассу такие слова, которые как они оба прекрасно знали, были абсолютно несправедливы. У Рама Дасса была прочная репутация человека трудолюбивого и ответственного, не боящегося никакой работы. Но Бабаджи издевался над ним: «Как человек может быть гуру в карма-йоге, если он не проявляет интереса к работе?»

Рам Дасс знал, что Бабаджи не интересуют объяснения и оправдания, поэтому он молча выслушивал обвинения учителя. В нем росла ярость и одновременно давало о себе знать и чувство собственного достоинства. Он с трудом переносил напряжение, от отчаяния на глаза набежали слезы, но он все же подавил в себе желание оправдываться.

В конце концов Бабаджи, все еще отчитывая Рама Дасса, велел ему приготовить воду. Из-за вечерней прохлады холодную воду разбавляли кипятком из термоса. Пропорции холодной и горячей воды были так хорошо отработаны, что вода была нужной температуры, и ее как раз хватало на омовение. Обливать тело Бабаджи надлежало только чистой водой, запрещалось даже пальцем пробовать температуру.

Когда все было готово, Бабаджи зашел в ванную, и Рам Дасс зачерпнул воду для первого обливания. Бабаджи продолжал ругать Рама Дасса такими словами, что в конце концов из его глаз потекли слезы, и упали в лоту (кувшин). Рам Дасс с ужасом понял, что слезы смешались с водой для омовения Бабаджи. Он знал, что если вылить эту лоту, то воды не хватит. Он замер в нерешительности с кувшином в руке. Прошло несколько секунд, пока Бабаджи не сказал: «Поливай». Рам Дасс все еще колебался, и Бабаджи снова велел ему начинать. Рам Дасс начал обмывать ноги наставника.

В это время Раму Дассу пришло в голову, что во многих книгах описывается, как духовные ученики омывали ноги своих учителей слезами любви и преданности, и он осознал, что и он поступает так же. Рам Дасс почувствовал значительное облегчение. Взглянув на Бабаджи, он увидел, что тот улыбается, и из Его глаз струится нежный свет.

Эта история напоминает читателям «Автобиографии Йога-нанды» следующий эпизод книги. Однажды (в 19 в.) Бабаджи сидел с учениками около священного огня. Вдруг святой достал из костра горящую палку, легко ударил одного ученика по обнаженному плечу и обжег его. В ответ на возмущение Лахири Махасайи Бабаджи заметил, что неужели лучше видеть, как он будет сожжен целиком из-за своей плохой кармы. Затем Бабаджи возложил руки на обожженное плечо и сказал ученику, что спас его от мучительной смерти. Закон кармы был удовлетворен незначительными страданиями от ожога (4).

* * *

Людей тянуло к Бабаджи по разным причинам. Некоторые приходили для бескорыстного служения тому, кого они почитали за Бога, другие из любопытства, третьи в поисках благополучия, исцеления или с конкретными пожеланиями. Кто-то приходил за учением, руководством и поддержкой в своем продвижении по пути к Богопознанию.

Отовсюду шли представители разных культур, каждый со своей кармой: индусы высших каст и неприкасаемые, пенсионеры и несовершеннолетние, больные и лечители, наркоманы, алкоголики и отказавшиеся от алкоголизма и наркомании, невротики и сумасшедшие, психиатры и психологи. Бабаджи относился ко всем почтительно, с любовью и терпением, даруя исполнение желаний тем, кто исповедовал любовь, веру и преданность Богу. Жаждущим учения и духовного совершенствования Шри Бабаджи как высший гуру давал жестокие уроки. Он, например, заставлял учеников бороться со страхами и желаниями, которые лишали смелости и останавливали духовный рост, необходимый для продвижения в самопознании.

Израильтянка Шивани (Шдема Гудман) несколько раз приезжала к Бабаджи в Хайдакхан и в другие ашрамы в последние пять лет Его миссии. О Своем опыте с Бабаджи она написала книгу, в которой, в частности, приводится следующий эпизод:

«В мой третий приезд в Хайдакхан я подверглась суровому испытанию. Бабаджи, Шастриджи и приверженница из Германии Тули направлялись к реке, и я увидела, что Бабаджи подзывает меня к Себе. Я присоединилась к ним, и мы пошли вместе. Вода в реке поднялась очень высоко, и бурным потоком несло камни. Бабаджи велел нам с Тули перейти вброд реку. Я знала, что это опасно, следовательно это было испытание того, насколько я доверяю Бабаджи.

Я стала себя молча уговаривать: «Я только попробую, а если будет очень глубоко, я не пойду.» Взглянув на Бабаджи, я спросила Его: «Ты уверен, что все будет нормально?»

Тули взяла меня за руку и сказала: «Давай, Шивани, будем читать "Ом Намах Шивая", и у нас все получится».

Итак, мы вошли вместе в воду, читая мантру. Тули так сильно сжала мне кисть, что обручальное кольцо врезалось мне в палец. Я вскрикнула и выпустила ее руку. В следующее мгновение я увидела, как Тули исчезла под водой. Я замерла, раздумывая, что же мне делать. Когда я обернулась назад, Бабаджи кричал: «Вставай, Тули, вставай». Я подумала, что мне надо проявить героизм и попытаться ее спасти. Но я не могла этого сделать, меня бы унесло вслед за ней. Я тоже начала кричать: «Вставай, Тули, вставай!» Оглянувшись на Бабаджи, я увидела, что он держит камень. Он явно целился в меня и кричал: «Иди!». Я снова пошла вброд, не осмеливаясь посмотреть назад. С Бабаджи никогда ничего нельзя было заранее предугадать. Я думала, что Он вполне может бросить в меня камнем. Испытывать судьбу мне не хотелось. Сильное течение повлекло меня, и я страшно испугалась. Тогда я стала повторять «Ом Намах Шивая» с большей концентрацией. Когда поток воды уменьшился, я вновь почувствовала себя увереннее и быстро взглянула в сторону Тули. И вновь сильное течение чуть было не сбило меня с ног. Меня трясло от страха, и я опять сосредоточилась на мантре и на мыслях о камнях в реке (я была босиком). Я была уверена, что сильно поврежу ноги. Если я отвлекалась, я чуть ли не падала. Но когда я повторяла мантру и контролировала каждый шаг, все было в порядке.

Наконец, я очутались на противоположном берегу и стала осматривать ноги. Я была потрясена, обнаружив всего лишь две царапины. Я стала размышлять и вдруг вспомнила про камень, которым Бабаджи в меня целился. Я вспыхнула от гнева и начала ругать Его. Ко мне подошел Пантаджи, американец, живший в Индии, и я начала ему говорить:

«Ты знаешь, Он заставил меня... Что он возомнил о Себе? Целиться в меня камнем, что я, собака, что ли? Я завтра же уезжаю. Все, с меня довольно.»

Пантаджи стал меня уговаривать: «Видимо, это лучший урок, который у тебя когда-либо был и самое действенное учение. Ты увидишь сама, поверь мне, я провел много лет с гуру. Не останавливайся на этом, послушай меня».

Я на самом деле не хотела отказываться от учения, но эго и моя гордость были так задеты или, по крайней мере, мне так казалось. Скорее это была обида и злость. Как я объясню все это дома? Как я могу допустить, чтобы со мной так обращались? Где проходит граница между дозволенным и недозволенным? Где кончается доверие и подчинение? А что, если бы Он бросил в меня камень? Наверное, я бы уехала, — подумала я про себя. Я перешла реку в месте, где было не так опасно. Я дважды чуть было не утонула.

Вернувшись в ашрам, я встретила Тули. Она сказала мне, что с ней все в порядке, но Бабаджи при встрече ее ударил. Мои мысли судорожно зашевелились. Вот следующее испытание. Он не сделает этого со мной, — думала я. В конце концов, я же не упала. Я выполнила задание.

Тули сказала, что она завидует моему успеху. Я успокоилась и решила забыть про этот инцидент. Увидев Бабаджи, я подошла поприветствовать Его. Бух. Искры полетели у меня из глаз, и я поняла, что он меня ударил. Он попал мне в висок. Я смотрела на Него в недоумении, не зная, как мне реагировать.

«Я спас твою жизнь! — кричал Он. Ты бы утонула». И Он ушел. Я вспоминаю об этом случае со слезами любви и благодарности на глазах. Теперь я знаю, что он имел в виду, хотя в тот момент я этого не понимала. А тогда я рассердилась и обиделась на Него за то, что он посмел меня ударить при всех. Мне не было больно, хотя удар казался очень сильным.

Я не знала, что делать. Вернувшись к себе в комнату, я решила: будь что будет. Сначала я расплакалась, как ребенок, но потом успокоилась. По неизвестной причине мое внутреннее «я» было удавлетворено. Полагаю, что облегчение наступило из-за того, что я выдержала испытание. Он ударил меня, и все. Это было не так важно. И все же я решила придерживаться первоначального плана и уехать из ашрама. В любом случае предполагалось, что я уеду на следующий день, так как подходило к концу разрешение на мое пятидневное пребывание. Я решила, что утро вечера мудренее.

Утром я пошла к Бабаджи и спросила Его, могу ли я остаться еще на пять дней.

«Я каждый день буду бить тебя», — последовало в ответ.

Я закрыла глаза, чтобы понять, смогу ли я выдержать это, и ответила: «Я согласна, если это приведет меня к просветлению, в противном случае — нет».

«Ты можешь остаться», — сказал Он. Больше он меня не бил (5).

* * *

В 1977 г. молодой англичанин Нан Сингх, направляясь в Австралию (где он проживает и поныне), остановился на несколько месяцев в ашраме Бабаджи. Бабаджи посылал Нана Сингха на работу с индусом, его сверстником — двадцати с небольшим лет. Вскоре они обнаружили, что не переносят друг друга. Чем дольше они работали вместе, тем сильнее была неприязнь. Они рассказали Бабаджи об этом, но Он продолжал посылать их на работу вместе. В сухую погоду перед муссоном они должны были заготавливать корм для коров — молодые побеги с нежными листьями. Один из сотоварищей залезал на дерево и сбрасывал ветки вниз, стараясь при этом попасть в партнера и причинить ему боль. Они совершенствовались во взаимных оскорблениях и проклятиях.

Нан Сингх собрался уезжать в Австралию. За несколько дней до отъезда Баба отправил Нана Сингха и его партнера на исключительно грязную работу. Бабаджи привел их на пустырь и указал на огромную зловонную свалку, куда ашрамиты месяцами сбрасывали пищевые отходы и мусор. Баба велел перенести эту кучу в другое место, приблизительно на расстояние двухсот футов. С отвращением друг к другу и к заданию они начали трудиться. Им нужно было полностью сосредоточиться на своих задачах, в противном случае, они сами бы покрылись грязью. Перенеся отбросы, они открыли для себя, что непреднамеренно перенесли и свой «мусор» и выполнили поручение, работая гармонично, с уважением и даже любовью друг к другу.

Через два или три дня Нан Сингх покидал ашрам, и партнеры обнялись, как братья. Когда Нан Сингх вновь посетил Бабаджи в 1979 г., его сотоварищ был в ашраме, и они встретились с радостью и любовью.

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: