Кальвин о христианском образовании

Разделяя взгляды Лютера на роль церкви в обучении молодежи и несведущих, Кальвин много содействовал этому, подготовив и опубликовав катехизические уроки помощи. По отношению к обучению детей, он твердо стоял на принципе их прилежного обучения, во-первых, дома родителями, во-вторых, в воскресной школе. Но это уже были не катехизические классы, а специальные библейские занятия для детей [40, с.84]. Он также настаивал на обучении детей пению для того, чтобы они могли вести партию во время общего пения псалмов в церковном богослужении. Он утверждал, что они должны учиться не только мелодиям и доктринам, но и хорошим манерам, доброй морали и т.п. Подобно Лютеру, Кальвин считал, что Реформация не может быть завершена без систематизированной программы подхода к образованию детей. Кальвина иногда называют “отцом западной общеобразовательной школьной системы”. Его катехизические уроки помощи широко использовались и послужили основанием для Хейделбергского катехизиса, подготовленного Урсином, и также Вестминстерского катехизиса.

В начале своей реформаторской деятельности в Женеве, Кальвин не находил нужным учреждать более одной школы. Она должна была управляться, конечно же, духовными лицами и главным предметом обучения в школе был катехизис. Только в конце жизни ему удалось организовать колледж и высшее богословское учебное заведение, главной целью которого была подготовка преподавателей и духовенства как для женевской церкви, так и для многих иностранных церквей, состоящих в связи с Женевой [21, с.721].

В 1559 г. женевский колледж по инициативе Кальвина был преобразован в академию. Беза стал первым ректором этой академии и вместе с Кальвином составлял ее устав. Преподаватели нашлись среди беглецов из Франции и кантона Ваадта. Академия вначале ограничивалась пятью профессорами, одним для греческого, одним для еврейского, одним для свободных искусств, Кальвин и Без преподавали богословие, которое, главным образом, состояло из комментариев к Св. Писанию. Вскоре это учебное заведение наполнилось слушателями со всех концов Европы. Женевская академия являлась важнейшим центром для распространения идей Реформации в романских странах. Отсюда выходили лидеры французских гугенотов, голландских кальвинистов, и главным образом учение Кальвина принялось и воплотилось у шотландских пресвитериан и английских пуритан.

“Из школы Кальвина выходили строгие, до фанатизма смелые служители, готовые на борьбу со старой церковью, и не только со старой”, – пишет Герцог.

Этот факт является одной из причин того, что реформатские церкви имели успех на немецких территориях. В то время как Лютер, в основном, проповедовал пассивное сопротивление оппозиции, кальвинисты выставили целый ряд суровых, нетерпимых деятелей с железным характером.

Для Кальвина церковь – это любое общество людей, в котором проповедуется Слово Божие и совершаются таинства крещения и евхаристии. Авторитет служителей поставлен им необыкновенно высоко. Он настаивает на применении строгой дисциплинарной меры отлучения от церкви. И, несмотря на непримиримую вражду к католичеству, учение о церкви Кальвина более всех приближалось к средневековому и более чем учение других реформаторов заключало в себе элементы теократии. В отношении верующего и властей он руководствовался выводом из положения, что полное подчинение воли человека Божьему водительству должно порождать в нем сознание правоты и силу оказывать сопротивление правительству, если оно идет против повелений Божиих.

Один из довольно серьезных исследователей трудов Кальвина Кампшульте (впрочем, он не отличался симпатией к кальвинизму), высказался о системе Кальвина, как о “религии сухой и мрачной” [3, c.120]. Для такого заявления можно найти основания, ведь Кальвин смотрел на землю как на юдоль плача и скорби, и поэтому устранял все, что веселит и украшает жизнь. Комфорт и удовлетворение эстетических потребностей должны уступить одному поклонению Богу. Он нигде не оставлял места игре воображения, неопределенному чаянию: везде логическое рассуждение и ссылка на прямой текст из Писания. Мак-Грат пожалуй бы не согласится с таким высказыванием, ссылаясь на то, что Кальвин мог в прекрасно устроенной природе видеть перст Творца и восхищаться великолепием Его творения [13, с.280].

Вишняков, объясняя основу анабаптизма, указывает на два момента, присущие анабаптизму на протяжении всей его истории. Первый – это мысль о новой церкви, и второй – субъективизм. В сущности это основы библейского сепаратизма. О первом он говорит:

“Здесь заключается жизнь анабаптизма и его оригинальность. Отнимите у него это начало, тогда он совершенно приравняется к протестантству, оставит и свое перекрещивание”.

В утверждение этого он приводит историю “свободных братьев” (Freien Bruder) [34, с.342]. Когда радикалы Цюриха направили посольство к Цвингли с требованием “отделить истинных христиан от ложных, и из первых основать истинную церковь Христову”, и ответ Цвингли не удовлетворил их, они оставили городскую церковь и организовали новую общину, в которую входили только крещенные по вере. Буллингер также подчеркивая огромную важность для анабаптистов вопроса экклезиологии, говорит:

“Перекрещенцы не могут примириться ни с одной из существующих ныне церквей, не основав своей” [34, с.343].

Второй момент заключается в идее всеобщего священства.

“В силу их учения о непосредственном общении с Богом, – продолжает Вишняков, – уничтожается значение всякого положительного авторитета над верующими”.

Впрочем, последнее заявление справедливо только по отношению к крайне радикально настроенным общинам. В целом же, анабаптисты не признавали ни церковной иерархии, ни таинств, как необходимых средств к спасению, усматривая в них лишь символическое значение. Основанием для этого служило, по сути библейское утверждение, характерное для всех анабаптистов в целом о том, что каждый истинно верующий живет и поступает по Духу Божию, живущему в нем, Который руководит его желаниями, поступками и всей жизнью. И такое их убеждение часто доходило до крайнего фанатизма, так как, отказываясь контролировать себя, они впадали в экстаз и различные сумасбродства, заканчивавшиеся иногда даже лишением жизни [35, c.202].

Мысль перекрещенцев создать новую, святую церковь на земле основывалась на убеждении, что “церковь Христа иссякла здесь”, что она существовала только при апостолах и ближайших их преемниках и снова может появиться на земле “в том случае, если Господь Иисус изберет новых служителей, проповедников Его Святого Слова, способных, при Его содействии, подобно апостолам, просветить мир светом истинного богопознания и привести его к покаянию и к святой жизни”. Ставши на эту точку зрения и представляя себя новыми апостолами, что особенно характерно для крайних спиритуалистов Германии и Голландии, а остальных людей язычниками и идолопоклонниками, анабаптисты отправлялись на проповедь Евангелия. Их задачей было “подобно” св. апостолам Христа, крестить всех, кто желал быть членом новой церкви, которую они обычно называли “царством Христа на земле”. Собранная таким образом община выражала внутреннее единение членов между собою крещением, хлебопреломлением, братским равенством и т.д. Все это они делали, стараясь воспроизвести у себя формы жизни первых христиан. Но так как большинство из них внутреннего склада этой жизни не знали и не изучали, то не вполне ясно осознанное понятие христианской свободы часто приводило их к мысли, что истинная христианская жизнь требует уничтожения законов, общественного долга, земного родства и т. д. Это приводило к отвержению не только церковной иерархии но в некоторых случаях даже и гражданского правительства, произволу и распущенности нравов.

Мысль Лютера об оправдании одной верой и ее прямое развитие ведет к отвержению иерархии, таинств и всего внешнецерковного устройства, к тем началам, что признавали анабаптисты. И в начале Реформации шло прямое ее развитие. Но потом, когда Лютер увидел, что полная религиозная свобода ведет слишком далеко, он делает быстрый поворот к церковному авторитету. То же самое сделал и Цвингли. При таких обстоятельствах тем, кто хотел остаться приверженцем начал мистического христианства, ничего не оставалось больше делать, как оставить приверженцев Реформации, не желавших прямого развития оправдания верой, и утвердиться в преданиях о “святой церкви” и образовывать новые общины.

Первые упоминания об этом движении связаны с небольшим немецким городком Цвикау, где анабаптизм появляется как живое восстановление задавленного папством предания средневековой мистики в народе. Здесь с давних пор была большая группа, оставившая католическую церковь и жившая преданиями средневекового сектантства. Но эта группа ничего не предпринимала до тех пор, пока не прибыл туда в качестве проповедника Томас Мюнцер. В то время он, так же, как и Карлштадт, поставил своей задачей как можно скорей вводить идеи реформации в жизнь и освободить Германию от ограничений церкви и гражданской власти [34, с.335].

До прибытия в Цвикау Мюнцер был школьным учителем. И по своему естественному отвращению к схоластике, он обратился к изучению мистического богословия, так же, как и Лютер, читал Иакима Флейрийского, Таулера и Сузо.

“Но в то время, как Лютер, в силу своего религиозного духа, извлекал из мистики только мед, оставляя при помощи своего здорового инстинкта, все вредное в стороне, Мюнцер извлекал из мистики яд, или, можно сказать, она делалась в нем ядом”, – замечает Герцог [21, с.601].

“Мюнцера интересовала в мистике не жажда молитвы и внутреннее самоуслаждение, а непосредственное отношение к Богу... он относился к Богу не смиренным и благородным послушником, а гордым и надменным фанатом. Он считал себя человеком, который не только удостаивается Богом святых Его откровений, но который сам может заставить Его делать желаемые откровения”.

Люди, поддерживающие Мюнцера в Цюрихе, были из общины, наследовавшей предание средневекового сектантства. Во главе этой общины стоял Шторх. Он был простым фабрикантом, но человеком весьма влиятельным в народе. Деятельность его исполнена серьезности и определенности, увлечения и экстаза. Его обширное знание Библии удивляло всех. Пророческие видения, между которыми первое место занимало явление ему архангела Гавриила, особенно будто бы близкого Шторху, составляло исходный пункт его деятельности. Разрушение римской церкви и основание “благочестивого царства” было целью его стремлений. Поскольку первые немецкие анабаптисты не ставили перед собой цели описать свое учение и устройство церкви, на мой взгляд, описание, сделанное одним из древних историков анабаптизма, характеризующее Шторха, может послужить моделью, на которую ориентировались немецкие анабаптисты при выборе церковного руководителя. Вагнер описывает его так:

“Это был человек набожный и святой, не позволявший себе роскоши в жизни; его блестящие глаза и спокойное лицо невольно располагали в его пользу всякого, кто имел с ним дело; обращение его с людьми было просто и открыто; сила его слова была так могущественна, что будто он имел в себе Духа Божия” [34, с.364].

Сильный в народе Шторх далеко не таков был в ученом кругу. И он об этом знал и постарался сблизиться с Мюнцером. Сойдясь, они, каждый со своей стороны, действуют в пользу перекрещенцев. Мюнцер берет на себя полемику с католиками и протестантами, а Шторх внутреннее устройство церкви. Особенностями этой общины было:

избрание двенадцати апостолов и семидесяти двух учеников, для проповеди Евангелия, крещения и основания новой церкви.

их догматика не получила строгой определенности, хотя основные ее положения – учение о новой церкви, перекрещивании и всеобщем священстве – представлялись ясно в сознании членов общины.

Среди руководителей Цвикауского анабаптизма также можно выделить Марка Фому и Марка Штюбнера. Последний был студентом Виттенбергского университета. Штюбнер был восторженным слушателем Лютера, он увлекался работами своего учителя, ему нравились особенно первые сочинения, посвященные оправданию верой и говорящие о возможности каждого общаться с Богом. В Цвикау он явился после изгнания Мюнцера и назначения на его место ярого приверженца Лютера Никола Гусмана. Это назначение послужило поводом к восстанию против ратуши, в результате которого лучшие и образованные представители общины покинули город.

Это обстоятельство заставило Шторха, Штюбнера и Фому отправиться в Виттенберг, куда манило возмущение, вызванное там Карлштадтом и Дидимом. Лютер тогда находился в Ваттбурге, и Реформацией управлял Меланхтон, который не в состоянии был удержать народных волнений. К тому же его стала занимать мысль об организации новой протестантской церкви. Меланхтону также был привлекателен субъективизм веры. Благодаря этим обстоятельствам, он принял их не без симпатии и в письме к Лютеру удивлялся их изгнанию из Цвикау, находя их невинными [34, с.369].

Из письма Меланхтона к Лютеру видно, что они заявляли два главных пункта. Это, во-первых, мысль о создании новой святой церкви на земле, состоящей только из избранных, которые будут наслаждаться благоденствием и покоем после истребления всего “грешного и прелюбодейного мира”. Во-вторых, всякий избранный имеет в себе Дух Святой, им наставляется, руководится и живет жизнью праведника. И как следствие этого – отвержение спасительных таинств, повторное крещение, низвержение церковных авторитетов и т. д.

На совещании с Меланхтоном их несогласие, в основном, было относительно учения о крещении. Меланхтон мало принимал во внимание настойчивость перекрещенцев, не предполагал и того, что анабаптисты были в состоянии доказать необходимость крещения по вере. Разговор принял серьезный оборот, когда Штюбер сказал Меланхтону:

“Да что вы хвалитесь вашей победой над папством, торжество ваше решительно только на словах; вы говорите, что всякое дело, не от веры происходящее, ничего не значит, что всякая церемония, не служащая прямым выражением нашей веры, –фиглярство; зачем же вы оскверняете церковное таинство в детях, которые не знают и не понимают веры?”

Тогда Меланхтон совсем растерялся. Он писал к Лютеру:

“Меня не слишком беспокоит, что они пророчествуют... но я не знаю, что мне делать с учением о крещении детей. Я читал об этом предмете у древних учителей церкви, справлялся у Августина, но не нашел совершенно ясного и определенного” [34, с.373].

Действительно, с точки зрения Лютера, Меланхтону нечего было возразить против анабаптистов. С какой бы стороны не смотрел он, личная вера и крещение детей всегда будут в противоречии друг с другом.

После первого возмущения анабаптистов в Цвикау и изгнания из города Мюнцера он долго путешествовал, распространяя свои идеи в народе и ища новую должность проповедника. И в 1523 г. Мюнцер становится пастором в Альштадте. Здесь он издает свое “Богослужение”, которое должно было служить органом и выражением “новой церкви” на земле [34, с.375].

В это же время Мюнцер старался оттолкнуть народ от Лютера. Он издает большое количество книг, брошюр и писем, которые бесплатно печатались и даром рассылались. В своих речах Мюнцер так рельефно выставлял слабые стороны Лютера, что вскоре склонил на свою сторону немало народа. Под предлогом ниспровержения папства, он проповедовал против князей и правительств, которые не хотели открыто выступать против Рима. И чем ревностней он выступал против властей с такими, например, словами “...отдайте же, сильные мира, жестокие узурпаторы, отдайте нам блага, которыми вы насильственно завладели, отдайте, они созданы для всех одинаково”, тем больше народа стекалось к нему. Своей кипучей литературной деятельностью и силой личного присутствия он пытался охватить цепями заговоров всю Германию и Швейцарию. Но до конца ему свой план осуществить так и не удалось из-за того, что невозможно было сдерживать возбужденный народ. Крестьянский мятеж с социально-демократическим характером был подавлен. Толпы крестьян, предводимые Мюнцером, были разбиты объединенными областными князьями, сам Мюнцер был взят в плен и, причастившись по римскому обряду, как этого желал герцог Георг саксонский, был обезглавлен.

Теперь начался ряд гонений со стороны католиков и протестантов. Вышел императорский эдикт, предписывающий уничтожать анабаптистов “без предварительного суда инквизиции”. Жестокость, с которой выполнялся эдикт, рассеяла анабаптистов за пределы Германии и во многих стала вызывать, фактически, обожание своих страданий и мучений. Себастьян Франк говорит:

“...большая часть (анабаптистов) проповедует о кресте, как о единственном пути к жизни... проповедь эта была бы совершенно справедлива, если бы они идолопоклоннически не обожали своих страданий, надеясь спастись не через Христа, а через одни личные свои страдания” [34, с.386].

В Альштадте Мюнцер ввел свое “богослужение” и основал общину, которая должна была служить прототипом “нового царства”. Основным правилом этого общества была общность имения. И если какой князь, граф или господин не захочет согласиться с этим, должен быть убит. Он окончательно порывает свои отношения с Лютером и начинает против него обличительную полемику, в результате которой окончательно вырабатывается мировоззрение Мюнцера. Песотский отмечает:

“Через все сочинения, дошедшие до нас, проходит лишь одна мысль: необходимо произвести полную реформу, надо разрушить существующие до сих пор (социальные) формы жизни... и на развалинах старого мира построить новое теократическое царство”.

5.3.1. Антропология и сотериология. Мюнцер не мог согласиться с учением Лютера о человеке и об оправдании верой, полученной по благодати Божией. У Лютера учение об освящении очень слабое, благодать могла только оправдать, а не освятить человека, переродив его “в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова”. Это вытекало из его учения о полной зависимости личности человека в деле спасения от Бога и благодати. Мюнцер не мог примириться с учением, которое лишает человека того, что возвышает личность, т.е. свободы и самостоятельности.

“Мы, – говорил он, – плотские люди, должны быть богами через очеловечивание Христа и, будучи через Него научены и обоготворены, в Него превратиться, так, чтобы здешняя плотская жизнь была небесною” [35, с.204].

Для Мюнцера фактом являлось то, что человек свободен. Свобода и самостоятельность человека прежде всего проявляются в приобретении веры, которую человек получает в процессе мистического вдохновения. Мюнцер учил:

“Удалившись в уединенное место, размышляй о Боге, о том, кто Он есть в Самом Себе, кто Он по отношению к нам, принимает ли Он какое-либо участие в нашем положении, заботится ли сколько-нибудь о нас? Размышляй о том, ради нас ли пострадал Иисус Христос, и спас ли Он нас, или мы находимся под гнетом бедствий и греха? Размышляй о том, наша ли вера истинная, или вера турок, язычников, иудеев? Потом, когда думы эти начинают волновать тебя, требуй у Бога знамения, разрешения твоих вопросов и успокоения. И если Бог такого знамения скоро не дает, тогда не только не нужно отступать от Него, но, напротив, еще настоятельней требовать, сердиться на Него, поносить, укорять в неправосудии. Сам же Он обещал всякого желающего спастись учить истине, добру, всегда давать просимое... Как же Он может отказать в знамении сердцу, которое жаждет познания о Нем?... Тот Бог не Бог, Который не беседует с нами, как с Авраамом, Исааком, Иаковом” [34, с.366].

Вера, по Мюнцеру, получается самим человеком от Бога, путем долгих стараний, фактическидоводящих человека до экстаза, а не через слушание Слова Божия иего, как учил Лютер. Мюнцер говорил:

“Не от выкраденных букв получает человек веру, она дается ему через небесный голос, который бывает слышен во глубине души, но это не значит, однако, что вера, получаемая человеком свыше, была бы по отношению к нему как нечто внешнее, – нет, эта вера органически сливается с нравственными силами человека, делается руководящим началом в жизни человека, делает его действительно святым, а не оправданным только. Получив такую веру, человек не может не делать добрых дел” [35, с.205].

Но Мюнцер весьма необычно понимал “добрые дела”, поскольку его жизнь полна примеров нечестности и преступлений. Говоря о спасении, он выступает против “сладкого Христа”, т.е. пути спасения по Лютеру одной верой без дел. Он считает, что этот путь – “отрава для мира”. Кто не хочет иметь “горького Христа”, тот в меду найдет себе смерть.

“Горький Христос – путь добрых дел и страданий – есть единственное средство, через которое человек может получить веру, а вместе с ней Святого Духа и спасение”.

Полное перерождение человека совершается постепенно. Чтобы достигнуть его, человек должен пройти следующие четыре ступени [35, с.207]:

Полным спокойствием заканчивается этот ряд восхождений. Оно заключается в том, что успокоенному Бог предоставляет делать все в Себе.

5.3.2. Взгляд Мюнцера на церковь. Мюнцер определял границы своей церкви так: церковь должна состоять из “успокоенных”, вполне перерожденных. Управляется эта церковь непосредственно Самим Богом; Он есть единственный авторитет для ее членов. Свою волю Бог выражает через откровения. На это откровение имеет право всякий член церкви.

Служители новой церкви постановляются через откровение и нет пресвитерства без откровения свыше. Но поскольку такое откровение может иметь всякий перерожденный, следовательно, в церкви Мюнцера все были равно пресвитеры. Перерожденный человек, по Мюнцеру, есть “судья и устроитель всего мира”, то, что он делает, он делает потому, что это несомненно написано в его сердце Богом.

Таким образом, идея всеобщего священства выступает у Мюнцера в форме полной и безусловной субъективности, а фактически, на практике, она выступала часто в форме церковного и государственного произвола, который не может быть ничем ограничен. Его не может ограничить даже Писание, потому что не оно у Мюнцера является руководством в делах веры, но человек поставлен им господином над Словом Божиим. Мюнцер был против буквального понимания Библии, чем и объясняется его своеобразное поведение. “Внешние свидетельства, говорил он, не имею никакого значения для избранных”. Он считал, что каждый, исследующий Писание, смотрел на себя, как на “совопросника Писания”, чтобы постепенно сделаться из плотского духовным учителем.

“Учения о таинствах среди работ Мюнцера мы не нашли, – пишет Песотский, но известно, что он признавал два таинства: причастие и крещение” [34, с.208].

Крещение младенцев Мюнцер в теории признавал за “начало нестроений в христианстве”, но на практике он все-таки удерживал этот “худой обычай”. В служебнике, изданном в 1523 г., он так говорит о крещении младенцев:

“Если у нас дети крестятся, то напоминается кумовьям о том, чтобы они были внимательны к тому, что происходит, и могли о нем напомнить выросшему крестнику и тот, при помощи их, мог бы понять крещение”. “Хотя детей и крестят, но перед всем сообществом, чтобы возвысить в глазах народа достоинство крещения” [34, с.209].

А из письма швейцарских братьев к Мюнцеру видно, что он сохранил мессу в реформированном виде [22, с.156].

Церковь и государство, по Мюнцеру – фактически одно и то же, поскольку он ведет войну не только против духовной, но и против светской власти. Если в делах веры Мюнцер еще ставит человека в непосредственную зависимость от Бога и Его откровения, то в делах земных у него как бы исчезает и этот авторитет. Это вытекает из того положения, что членами церкви могут быть только перерожденные, святые, которые грешить не могут, а все “неперерожденные”, не принадлежащие к церкви лица должны быть изгоняемы. Мюнцер отвергал всякий закон, власть и вообще все, что может так или иначе ограничивать человека в его церкви-царстве. И путь к этому царству он видел через кровь и трупы. В оправдание своего кровавого пути Мюнцер постоянно ссылался на Cв. Писание, которое он, благодаря своему “ключу”, понимал по-своему. Так, он ссылался на Луку 19:27, но преимущественно указывал на места из Ветхого Завета, говорившие об изгнании народов, населяющих Обетованную землю.

Подводя итог, нужно отметить, что Мюнцер мало заботился о том, чтобы сделать человека праведным и добрым, он даже не был анабаптистом в полном понимании этого слова, его цель была побыстрее доставить земные блага, основав “царство любви и мира на трупах”. Общины основанные Мюнцером, имели крайне неопределенные взгляды. Их члены были сектантами и революционерами одновременно. Разнообразие их стремлений было самое полярное. Дело Мюнцера едва ли можно связывать с евангельской церковью, но оно имело влияние на последующее движение крещенцев. Масштабы движения придали главным идеям анабаптистов широкую известность. Сочинения Мюнцера распространились по всей Германии и проникли в Швейцарию. Дело, кончившееся провалом, возбудило многие умы, неудовлетворенные положением в церкви. Некоторые его идеи, мысль о церкви святых и личном общении с Богом в тихих и кротких общинах, являются полной противоположностью революционным группам.

“Перекуйте мечи свои на орала, нет больше войны на земле, войны в новом царствии Божием, которое наступает ныне”. “Кайтесь и креститесь, – скоро наступит славный день Господень, день радости и мира” – учили их проповедники.

В то время, когда Мюнцер в Германии выступал против Лютера и подготавливал восстание, в Швейцарии в Цюрихе тихо, постепенно, независимоот Мюнцера появилась группа лиц, разделявших главные идеи анабаптистов. Внешней причиной появления анабаптизма в Швейцарии послужило то же обстоятельство, что и в Германии, а именно, недовольство нерешительностью и некоторой непоследовательностью, которые проявляли магистрские реформаторы в проведении Реформации. Так, цюрихский совет в течение нескольких лет проявлял по отношению ко всем нововведениям робкую осторожность. До 1523 г. признавалась компетенция папы в церковных делах. Поэтому радикально настроенные цюрихцы выступали за более решительные действия. Они ставили требования о двух видах причащения, хлеба (тела) и вина (крови) для всего народа, говоря, что “монахи и попы все вместе мошенники и воры, которые воруют у мирян кровь Христа” [21, с.663]. Цюрихцы, где только читались сочинения Мюнцера, собирались толпами, порицали реформаторов, что они недостаточно умны, возвышенны и совершенны. Они требовали у Цвингли отделиться от общей церкви и организовать новую, по примеру апостольской. Цвингли отвечал им, что в церкви много людей, любивших Слово Божие, церкви должны иметь снисхождение к немощным, иначе ангелам не пришлось бы тогда в день страшного суда вырывать плевелы.

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: