Великий Князь Кирилл Владимирович в Гос. Думе

“1-го марта в 4 часа 15 минут дня в Таврический Дворец приехал Великий Князь Кирилл Владимирович. Великого Князя сопровождали адмирал командующий гвардейским экипажем и эскорт из нижних чинов гвардейского экипажа. Великий Князь прошел в Екатерининский зал, куда уже был вызван председатель Гос. Думы М.В.Родзянко. Обратившись к председателю Гос. Думы великий князь Кирилл Владимирович заявил:

— Имею честь явиться к вашему превосходительству. Я нахожусь в вашем распоряжении. Как и весь народ, я желаю блага России. Сегодня утром я обратился ко всем солдатам гвардейского экипажа, разъяснил им значение происходящих событий и теперь могу заявить, что весь гвардейский флотский экипаж в полном распоряжении Гос. Думы.

Слова великого князя были покрыты кликами “ура”. М.В.Родзянко поблагодарил великого князя и обратившись к окружающим его солдатам гвардейского экипажа, сказал:

— Я очень рад, господа, словам великого князя. Я верил, что гвардейский экипаж, как и все остальные войска, в полном порядке выполнит свой долг, помогут справиться с общим врагом и выведут Россию на путь победы [91].

Слова председателя Гос.Думы были также покрыты криками “ура”. Затем М.В.Родзянко, обратившись к великому князю, спросил, угодно ли ему будет оставаться в Гос.Думе [92]. Великий Князь ответил, что к Гос.Думе приближается гвардейский экипаж в пол ном составе и что он хочет представить его председателю Гос.Думы.

— В таком случае, заявил М.В.Родзянко, — когда я вам понадоблюсь, вы меня вызовете.

После этого М.В.Родзянко возвратился в свой кабинет. В виду того, что все помещения Гос.Думы заняты, представители комитета петроградских журналистов предложили великому князю пройти в их комнату. Вместе с великим князем в комнату журналистов прошли адмирал гвардейского экипажа и адъютант великого князя”.

Хроника была повторена слово в слово и в дневном выпуске “Биржевых ведомостей”. Аналогичное сообщение об этом возмутительном поступке поместили в начале марта большинство российских газет с незначительными разночтениями во второстепенных деталях. Опровержений со стороны Великого Князя Кирилла Владимировича или же других участников этого события не последовало ни в те дни, ни когда-либо позже [93]. Факт подтверждается и собственноручной телеграммой Великого Князя Кирилла Владимировича к своему дяде Великому Князю Павлу Александровичу, отправленной еще до отречения Государя:

Относительно вопроса, который тебя беспокоит, до меня дошли одни слухи. Я совершенно с тобой согласен, но Миша несмотря на мои настойчивые просьбы работает ясно и единомысленно с нашим семейством, он прячется и только сообщается секретно с Родзянкой. Я был все эти тяжелые дни совершенно один, чтобы нести всю ответственность перед Ники и Родиной, спасая положение, признавая новое правительство. Обнимаю.

Лицемерные слова об ответственности перед Государем и Родиной, оправдание своих преступных действий тем, что он якобы “спасал положение” — типичны для Великого Князя Кирилла Владимировича. Но вот как эти действия оценивает другой участник позорного акта — М.В.Родзянко, приложивший столько усилий к совершению переворота в России. В своих воспоминаниях он по этому поводу брезгливо пишет: “Прибытие Члена Императорского Дома с красным бантом на груди во главе вверенной его командованию части войск знаменовало собой явное нарушение присяги Государю Императору...” [95]

Генерал Н.Н.Головин, бывший профессор Императорской Николаевской Военной Академии, а позже профессор Русского Историко-философского факультета, а также домашний учитель истории Князя Владимира Кирилловича в годы его отрочества в Париже, отмечает следующее:

“Великий Князь Кирилл Владимирович, являвшийся следующим после сына и брата Государя кандидатом на престол, ведет под своей личной командой батальон Гвардейского Экипажа на присоединение к восставшим войскам, собиравшимся около Государственной Думы. Мало того: утром того же 14-го (1-го) марта он разослал начальникам частей Царскосельского гарнизона (Царское Село было резиденцией Императрицы Александры Феодоровны) следующую записку: “Я и вверенный мне Гвардейский Экипаж вполне присоединились к новому правительству. Уверен, что и вы и вверенная вам часть также присоединитесь к нам”. Совершает все это Великий Князь Кирилл Владимирович 14-го (1-го) марта, накануне отречения Государя, т.е. в тот момент, когда поведение членов Государственной Думы, какими бы мотивами оно ни диктовалось, являлось революционным, говоря иными словами, Великий Князь Кирилл Владимирович на третий же день солдатского мятежа присоединяется к восставшим и призывает к этому другие войска”.

Ангажированный историк, однако, далее оправдывает действия предателя:

“Не подлежит никакому сомнению, что в своих поступках и Великий Князь Михаил Александрович и Великий Князь Кирилл Владимирович руководствовались также чувствами патриотизма: идти на все, лишь бы только Россия победила в тяжелой войне. Но историк опять должен отметить, что эти поступки ярко свидетельствуют, насколько подорвана была вера в Царскую власть среди тех лиц Императорской Фамилии, для которых служение идее Царской Власти должно было бы являться своего рода религией” [96].

Вот типичное словоблудие изменников и предателей Престола: верноподданные Российской Империи, в том числе и лица Императорской Крови обязывались присягой служить не идее, а Царю, и эта верность личности Помазанника Божия должна была быть ими сохраняема вне зависимости от их веры или неверия в какие бы то ни было идеи. Измена же Государю, какими бы возвышенными мотивами она ни оправдывалась, всегда остается изменой.

Но недопустимо, однако, сопоставлять отказ от Российского Престола 3 марта 1917 года Великого Князя Михаила Александровича с изменой его двоюродного брата, нельзя вслед за Н.Н.Головиным квалифицировать события конца февраля — начала марта лишь как солдатский мятеж. Здесь опять прослеживается то же лукавое стремление сыграть на полутонах, смешать черное с белым, правду и ложь, зло и добро.

Историками уже достаточно разработан до поры скрытый план февральской революции, которая была подготовлена целенаправленной работой зарубежного масонства и разветвленным заговором внутри России. Одни историки между тем объясняют действия Великого Князя Кирилла Владимировича его любовью к театральным эффектам, другие представляют их искренним, хотя и ошибочным политическим шагом, но письменный призыв к воинским частям, не находившимся под его непосредственным командованием, безусловно свидетельствует о наличии трезво продуманного плана действий, в котором на первых порах Великому Князю Кириллу Владимировичу была отведена одна из главных ролей, сознательно выполняя которую, он рассчитывал на нечто большее, чем впоследствии получил. И поскольку чаяния Великого Князя не исполнились, то в истории внешней запечатлелся лишь театральный эффект, произведенный его предательством.

“Из числа грустных зрелищ, произведших большое впечатление, нужно отметить появление Гвардейского Экипажа с красными тряпками, под предводительством Великого Князя Кирилла Владимировича, — пишет в своих записках “Дни затмения” генерал П.А.Половцев, бывший при Временном правительстве Главнокомандующим войсками Петроградского военного округа после генерала Корнилова. — Нужно отметить, что в Думе ясно обозначились два течения: одни хотели сохранить идею какой-то закономерной перемены власти с сохранением легитимной монархии, другие хотели провозгласить немедленно низложение Династии. Появление Великого Князя под красным флагом было понято как отказ Императорской Фамилии от борьбы за свои прерогативы и как признание факта революции. Защитники монархии приуныли [97]. А неделю спустя это впечатление еще усилилось появлением в печати интервью с Великим Князем Кириллом Владимировичем, начинавшегося словами: “мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет все, и кончавшегося заявлением, что Великий Князь доволен быть свободным гражданином и что над его дворцом развевается красный флаг [98].

Фраза “со старым правительством Россия потеряет все” несет двойной смысл — причем оба ее значения противоположны друг другу. И это не стилистическая неловкость, для возбужденной революционными вихрями толпы фраза звучала в том смысле, что “так, как было, больше жить нельзя”. Это мнение великокняжеского дворника. Сам же Великий Князь Кирилл Владимирович для режиссеров революционного шабаша ясно свидетельствовал, что 1-го марта он предал не только Государя, но и Россию сознательно, и впредь готов предавать ее [99].

Еще в начале 1917 года — 12 февраля — на рассмотрение Государя Великий Князь Кирилл Владимирович подал записку, которая по форме была проектом тронной речи Государя на заседании Государственной Думы [100]. В этой записке излагалась политико-экономическая программа перестройки Российской Империи на европейский конституционный манер, среди экономических мер предполагалась всеобщая трудовая повинность, отмена золотого обращения и добычи золота вообще (нелепый аргумент для освобождения в военное время рабочей силы, занятой на добыче золота) и другие подобные социалистические акции по развалу государства. На высокий градус прогрессивности этой записки указывает тот факт, что уже 25 марта 1917 года записка Великого Князя была выпущена в виде листовки, которая должна была “реабилитировать” Кирилла Владимировича в глазах революционно настроенной публики [101].

В этой связи любопытно добавить, что мать Великого Князя Кирилла Владимировича — Великая Княгиня Мария Павловна (старшая) в конце весны — начале лета 1917 года была обвинена Временным правительством в контрреволюционном заговоре, однако заговор этот был устранен так, что ее старший сын даже не попал в число подозреваемых, к нему не было применено никаких специальных санкций, как это было сделано относительно целого ряда членов Императорской Фамилии. Так он сумел зарекомендовать себя перед революционерами. Тем более масонское Временное правительство запаслось на всякий случай тайным актом отказа от прав на престолонаследие Великого Князя Кирилла Владимировича, который гласил: “Относительно прав наших и в частности и моего на престолонаследие, я, горячо любя свою Родину, всецело присоединяюсь к мыслям, которые высказаны в акте отказа Великого Князя Михаила Александровича”. Этот документ хранится в ЦГАОРе [102].

Напомню слова из акта отказа Великого Князя Михаила Александровича: “Одушевленный единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого нашего народа”.

Впрочем, закулисные деятели революции прекрасно знали, что под их руководством Великий Князь покусился на вещи более страшные, чем нарушение Царской присяги и предательство России, ибо они активно участвовали в заговоре, который ставил своей ближайшей целью убийство Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны, в заговоре, который внешне возглавляла его мать Великая Княгиня Мария Павловна (старшая). Вот что мы читаем в воспоминаниях М.В.Родзянко, который пишет о предреволюционных днях:

“Довольно странное свидание произошло у меня с великой княгиней Марией Павловной. Как-то поздно вечером приблизительно около часу ночи великая княгиня вызвала меня по телефону:

— Михаил Владимирович, не можете ли вы сейчас приехать ко мне.

— Ваше высочество, я, право, затрудняюсь: будет ли это удобно в такой поздний час... Я, признаться, собираюсь идти спать.

— Мне очень нужно видеть вас по важному делу. Я сейчас пришлю за вами автомобиль... Я очень прошу вас приехать...

Такая настойчивость меня озадачила и я просил разрешения ответить через четверть часа. Слишком подозрительной могла показаться поездка председателя Гос.Думы к великой княгине в час ночи: это было похоже на заговор. Ровно через четверть часа опять звонок и голос Марии Павловны:

— Нет, ваше высочество, я к вам сегодня не могу!

— Слушаюсь, благодарю вас... Завтра приеду. На другой день на завтраке у великой княгини я застал ее вместе с ее сыновьями, как будто бы они собрались для семейного совета. Они были чрезвычайно любезны и о “важном деле” не было произнесено ни слова. Наконец, когда все перешли в кабинет и разговор все еще шел в шутливом тоне о том, о сем, Кирилл Владимирович обратился к матери и сказал: 'Что же вы не говорите?” Великая княгиня стала говорить о создавшемся внутреннем положении, о бездарности правительства, о Протопопове и об Императрице. При упоминании ее имени она стала более волноваться, находила вредным ее влияние и вмешательство во все дела, говорила, что она губит страну, что благодаря ей создается угроза Царю и всей царской фамилии, что такое положение дольше терпеть невозможно, что надо изменить, устранить, уничтожить... Желая уяснить себе более точно, что она хочет сказать, я спросил:

— Да я не знаю... Надо что-нибудь предпринять, придумать... Вы сами понимаете... Дума должна что-нибудь сделать... Надо ее уничтожить...

— Ваше высочество, — сказал я, — позвольте мне считать этот наш разговор как бы не бывшим, потому что если вы обращаетесь ко мне как к председателю Государственной Думы, то я по долгу присяги сейчас же должен явиться к Государю Императору и доложить ему, что великая княгиня Мария Павловна заявила мне, что надо уничтожить Императрицу” [103].

Родзянко, конечно же, лукавил, говоря, что долг присяги сводится лишь к официальному положению, как верный подданный и честный человек, он по долгу присяги должен был в любом случае призвать заговорщиков к покаянию, а сам доложить об этом разговоре Государю. Остановить свою мать должны были Великий Князь Кирилл Владимирович и присутствовавший тогда же его брат Великий Князь Андрей Владимирович, но, как видно, Великий Князь Кирилл Владимирович был в единомыслии со своей матерью и даже торопил ее скорее перейти к главной теме разговора с председателем Думы, будучи, конечно, заранее посвящен в сущность этого разговора.

Известный историк С.Мельгунов в своем фундаментальном исследовании “На пути к дворцовому перевороту” по этому поводу пишет следующее:

“Поденную запись о семейных совещаниях мы имеем в дневнике Андрея Вл. [104], “21 декабря: В 5 ч. у меня собрались: мама, дядя Павел, Кирилл и Борис, а позже Сандро [105]... Мы обсуждали, что же мы будем делать дальше, ежели Ники освободит Дмитрия [106] и поведет следствие до конца. Тогда решили, что дядя Павел снова поедет к Ники и покажет всю опасность создавшегося положения”. 22 декабря: Сандро был в Царском Селе, но ровно [107] все же не ничего не добился”. 23 декабря семья узнала о высылке Дмитрия в Персию. “Я немедленно позвоню Кириллу... Я просил и Гавриила [108] приехать. Скоро все приехали и надо было решить, что предпринять. Пытаться ли спасти Дмитрия и помешать его отъезду или предоставить событиям идти своей чередой. Решили последнее, но все же мы хотели иметь мнение председателя Гос.Думы М.В.Родзянко, но он отказался приехать из-за позднего часа — было уже 12 часов, боясь вызвать излишние толки. 24 декабря: “В 2 1/2 ч. у мама был Родзянко. Кирилл и я, мы приехали к этому времени. Родзянко стоял на той точке зрения, что непосредственно он нам в этом деле помочь не может, не имея. власти, но морально он безусловно на нашей стороне... В Думе будут реагировать очень серьезно на все это”. Рассказ об этом свидании можно почерпнуть и в воспоминаниях самого Родзянко — он только ошибочно его отнес к январю. Свидание Родзянко назвал “странным”. Ему показалась подозрительной “настойчивость в.к. Марии Павл., звавшей его приехать в такой поздний час: “это было похоже на заговор”. Родзянко отложил ответ на четверть часа. За это время он, как рассказывал мне А.И.Гучков, совещался с ним и с Савичем” [109].

Далее у С.Мельгунова следует пересказ выше процитированного места из мемуаров Родзянко, а все это историк резюмирует примечанием:

“Слухи о разговоре М.П. с Родзянко проникли широко в общество — они тогда же были зарегистрированы Карриком” [110].

“Совещания в салоне М.Павл. продолжались. Из других источников я знаю о каком-то таинственном совещании на загородной даче, где определенно шел вопрос о цареубийстве: только ли императрицы? Но я не нашел подтверждении словам И.П.Демидова вдокладе “Мировая война и русская революция” (с ссылкой на Родзянко), что предложение в эти дни захватить Царское Село при содействии гвардейских частей не осуществилось в силу отказа Дмитрия Павловича. Такая версия имеется только в дневнике Палеолога. Вхожий в салон в.кн. Марии Павл., осведомленный о многих интимных там разговорах, Палеолог говорит, что великие князья, среди которых ему называют сыновей Марии Павловны, предполагали при помощи четырех гвардейских полков (Павловского, Преображенского, Измайловского и личного конвоя) ночью захватить Царское Село и принудить императора отречься. Императрицу предполагалось заточить в монастырь и провозгласить наследника царем при регентстве Ник.Ник. Надеялись, что в.кн. Дм.П., после убийства Распутина, сможет стать во главе войск. Великие князья Кирилл и Андрей всемерно старались убедить Дм.П. довести до конца дело национального спасения. Но Дм.П.. после долгой борьбы со своей совестью, отказался поднять руку на царя” [111].

В книге Стефана Скотта “Романовы” обнаруживается любопытная деталь. Автор описывает свое посещение в начале восьмидесятых годов нашего столетия виллы “Кер Аргонид” в Сен-Бриаке, которая сейчас принадлежит Князю Владимиру Кирилловичу: “На стенах много семейных портретов, несколько бюстов Александра III. А в коридоре несколько неожиданно висит портрет революционера Горького (которого Николай II исключил из императорской академии) [112].

Максим Горький — он же Алексей Максимович Пешков, сын краснодеревщика, а по матери из нижегородских купцов, наследник многотысячного состояния после смерти деда Каширина. Конечно, сам Князь Владимир Кириллович по молодости лет вряд ли мог водить дружбу с “буревестником революции” — А.М.Пешков вернулся в Россию в 1928 году и в 1936 его уже не стало. Значит близкие связи с революционным писателем были у родителей Князя. Давайте посмотрим, что может обнаружить этот факт при сопоставлении с имеющимися у нас сведениями о цареубийственном заговоре в “салоне” Великой Княгини Марии Павловны (старшей) и ее сыновей, в первую очередь Великого Князя Кирилла Владимировича.

Хорошо известно, что А.М.Пешков был одним из организаторов февральской революции, одним из ее идеологов, после октябрьского переворота он перестроился не сразу, но впоследствии стал активнейшим связным большевиков с зарубежными политическими силами из самых разных, нередко внешне противоборствующих лагерей. Если прежде эта фактура была достоянием лишь зарубежных читателей, то теперь с нею начинают потихоньку знакомить и советскую публику. Заглянем в вышедшую в 1990 году в “Политиздате” книжку журналиста Лоллия Замойского “За фасадом масонского храма. Взгляд на проблему”. Пересказывая и цитируя книгу Н.Берберовой “Люди и ложи” он приводит следующие подробности событий 1916-1917 годов:

“В Москве масоны собирались в частных домах и квартирах у П.П.Рябушинского, у Кусковой и Прокоповича, у Коновалова (в его загородном доме), у Челнокова, Долгорукова, Гучкова и др., в Петербурге — в отдельных кабинетах в ресторане “Контан” и у Донона, а также у Орлова-Давыдова, у Федорова, у Половцева, у Меллер-Закомельского, у Горького и др., — отмечает Н.Берберова. — В 1916 г. на собраниях в квартире у Горького возникает “морской план” дворцового переворота... Там же появляется подруга Ек.П.Пешковой — Ек.Дм.Кускова. М.Горький, его первая жена Е.Пешкова и крестник писателя Зиновий Пешков (брат Я.М.Свердлова) интересовались в те времена масонством” [113].

О причастности самого знаменитого “пролетарского писателя” к масонам в советских изданиях прежде никогда не говорилось, тема новая и в историографии слабо разработанная, очевидно, поэтому Л.Замойский осторожно пишет о М.Горьком, что он лишь “интересовался масонством”. Возможно ли заседание ложи на квартире не масона? Вот и покойный специалист по масонству Арон Яковлевич Аврех описывает документ, составленный полицейским агентом Ратаевым — список российских масонов в 1913 году, в котором указан и М.Горький [114].

Даже беглый просмотр политической биографии А.М.Горького обнаруживает множество крайне резких перемен его политических позиций, что исключается при естественной, внутренней эволюции взглядов, которую можно было бы ожидать от независимого мыслителя и художника.

В обширной антимасонской литературе этот признак масона — частая перемена взглядов и позиций политического деятеля — является общим местом. Классический пример — сэр Винстон Черчилль, резко менявший свою политику и несколько раз переходивший из консерваторов в лейбористы и обратно без всякого ущерба для “имиджа”.

Сейчас уже и в советской периодике мелькают “неожиданные” свидетельства об активном участии М.Горького в заговоре, готовившем убийство Государя еще в январе 1905 года. Тот план сводился к следующему: собрать массы бастующих петроградских пролетариев на Дворцовой площади, чтобы вынудить Царя выступить перед народом с балкона Зимнего Дворца и застрелить Его. Об участии Горького в заговорах против Царя было известно и Государыне Императрице. В одном из писем 1918 года из Тобольска она под кличкой “Биттер” (горький) определяет его как коварного человека, “настоящего большевика”.

Во время Тобольского заточения Царственных Узников Горький интриговал возле Анны Танеевой (Вырубовой), о чем была поставлена в известность Государыня, которая и писала в Петроград в письме от 23 января 1918 года:

“Будь осторожна со всеми, кто приходит к тебе. Я очень беспокоюсь о “Биттер” — он издает ужасную газету и писал столько гадких пьес — грязных и книг. Ничего серьезного при нем не говори. Люди будут стараться, как прежде окружить тебя. Я не говорю о твоих настоящих друзьях, честных людях... “Биттер” настоящий большевик.

Не исключено, что литературные таланты писателя использовались и в изготовлении фальшивых дневников А.Танеевой, Г.Распутина, записок А.Симановича, которые ставили своей целью злостное глумление над памятью Царской Семьи, но подложность свою обнаруживают не только фальсификацией фактов, но и особым беллетристическим духом, что бросается в глаза при сопоставлении их со стилистикой подлинных дневников и записок.

Замечательно, что Горький, меняя свои политические позиции — эсер, большевик, меньшевик, богоискатель, меньшевик, ленинец, сталинец и т.п. — удивительным образом умудрялся сохранять связи с людьми самых различных убеждений и лагерей, начиная с самого “высшего света” и кончая “местечковыми знакомствами”.

Одна из удивительнейших по постоянству связей А.М.Пешкова — с семейством Свердловых, породившим одного из главных цареубийц — Янкеля Мовшевича Свердлова. С этим семейством Горький сблизился еще в юности, когда проживал в Нижнем Новгороде у своего деда Каширина, мастерские которого были расположены поблизости от ювелирного магазина Свердлова — дядьки Я.М.Свердлова. Отец Янкеля был победнее брата, держал граверную мастерскую по изготовлению печатей (в том числе и фальшивых). Сыновья Мойши Свердлова — Лев, Зиновий и Янкель уже в начале века пристрастились к революционной работе, тогда они стали и соучастниками А.Горького в их общем деле. Особенно близко молодой писатель сошелся со старшим братом Янкеля Зиновием, более того — он породнился с ним. В кощунственных ритуальных целях над Зиновием Свердловым было совершено таинство крещения. А.М.Пешков сделался не только крестным отцом Зиновия, но и юридически усыновил его — дав ему свою фамилию.

Кощунственность этого обряда состоит в том, что он был совершен с явным каноническим нарушением. По церковным канонам воспреемниками от Св.Купели не могут быть родители по плоти или лица, их заменяющие.

С тех пор крестник стал называться Зиновием Алексеевичем Пешковым. Вскоре и сам А.М.Пешков и его приемный сын Зиновий отошли от элементарной революционной работы, связанной с печатанием и распространением листовок и агитацией среди босяков. Зиновий Пешков в 1904 году, чтобы избежать призыва в действующую армию, удрал в Америку.

Со временем высказываемые им политические взгляды заметно поправели, хотя он не прекращал с Горьким переписки и при поездках писателя заграницу нередко встречался с ним и даже активно сотрудничал. Так Ленин в письме к жене Горького пишет:

“Вас прошу распорядиться с отгектографированием этого письма (надеюсь Зиновий Ал. не откажется помочь тут) и рассылкой во все русские газеты и журналы сколько-нибудь приличного направлении... Того же Зиновия Ал. попрошу отправить малой скоростью книги [115].

В 1914 году Зиновий вступил в иностранный легион французской армии и стал делать там головокружительную карьеру. Рой Медведев в своем очерке “Свердловы. Слава и трагедия одной семьи” пишет о нем так:

“Октябрьскую революцию Зиновий встретил крайне враждебно. Несомненно он знал, какую роль при подготовке этой революции и в органах Советской власти играл его родной брат Яков. Но Зиновий был теперь уже по иную сторону баррикад. В годы гражданской войны Зиновий не один раз приезжал в Россию, но уже как эмиссар французского правительства, разведки и армии. Так, например, в 1919 году Зиновий прибыл в Тифлис, чтобы помочь управлению независимой меньшевистской Грузии. Зиновий никак не отозвался на смерть своего брата, а на обращенные к нему вопросы он неизменно отвечал, что все связи с семьей и новой Россией прерваны, 35-летний французский офицер и не принимал непосредственного участия в войне с Красной Армией, но находился рядом с генералом Жаненом” [116].

Далее Рой Медведев описывает пребывание Зиновия Пешкова в Крыму в момент эвакуации белых войск, но он ничего не пишет о том, что Зиновий Пешков сопровождал Жанена в его поездках на Урал и в Сибирь, где велось расследование изуверного убийства Царской Семьи, совершенного по приказу Янкеля Свердлова. Активную роль в расследовании этого крупнейшего ритуального преступления сыграл Верховный Правитель России адмирал Колчак. В январе 1920 года генерал Жанен предательски сдал адмирала Колчака красным, он же сопровождал следователя Н.А.Соколова с материалами следствия в Европу, причем часть вещественных доказательств из материалов следствия так и остались у него “на хранении”. О том, что Зиновий Свердлов был в Сибири с Жаненом сообщает в 1920 году белогвардейский монархический журнал “Двуглавый Орел”, причем на его страницах однозначно выражается подозрение, что к гибели в Крыму части белых войск, не успевших эвакуироваться, и к гибели адмирала Колчака причастен Зиновий Свердлов (Пешков) [117].

Эта подробность бросает неожиданный свет на обстоятельства расследования убийства Царской Семьи Сибирским Правительством и характеризует ту обстановку, в которой приходилось действовать национально мыслящим следователям, таким как Н.А.Соколов и М.К.Дитерихс.

Итак, следователю Сергееву, который был крещеным евреем, первоначально поручается расследование, а родной брат главного организатора преступления — также крещеный еврей — “присматривает” за делом по совершении изуверами иудейского племени кровавого ритуального убийства русского Царя и Его Семьи. Где уж тут было докопаться до истины!

Вернувшись во Францию, этот человек-оборотень не порвал связи с Горьким, который вскоре эмигрировал из России, часто жил у него на Капри. Это продолжалось вплоть до 1928 года, до отъезда Горького в СССР. По свидетельству Н.Берберовой, Горький даже намеревался оставить приемному сыну свой заграничный архив.

Долгое время в СССР о Зиновии Свердлове-Пешкове ничего не писали, а теперь появилось сразу несколько восторженных публикаций и объявлено о выходе в свет книги о нем. Судя по этим источникам, он был фигурой весьма высокого посвящения и тайнодействовал на самом высшем военном и государственном уровне, будучи наделен чрезвычайными полномочиями. Очевидно, “рейтинг” семейства Свердловых в международном еврейском правительстве весьма высок [118]. Любопытная деталь, во время пребывания Царской Семьи в Тобольске там жила какая-то Свердлова, реклама ее шляпной мастерской публиковалась в каждом номере местной газеты.

Но вернемся к свидетельству Н.Берберовой о том, что в 1916 году на петербургской квартире Горького возникает “морской план” дворцового переворота. Ясно, что за этим планом не могло скрываться, например, восстание на Балтийском флоте.

“Морской план” не мог подразумевать действия на флоте хотя бы потому, что с августа 1914 года Царская Семья жила только в Царском Селе, где часто проходил службу Гвардейский Экипаж, но больше там нечего было делать флотским частям и командам, так как Царское Село не имеет выхода к морю. Очевидно, подразумевалось участие в перевороте флотской части, близкой к Царской Семье. Такой частью единственно мог быть Гвардейский Флотский Экипаж, шефом-командующим которого был контр-адмирал Великий Князь Кирилл Владимирович.

Со стороны Царской Семьи отношения с офицерами гвардейского экипажа были самые дружеские, теплые и доверительные, о чем свидетельствуют многочисленные места в дневниках и письмах Государя, Государыни, Великих Княжен и Наследника Цесаревича. И раскрывшееся в 1917 году предательство этих людей тяжело ранило души Царственных Узников. По свидетельству полковника Кобылинского, о предательстве Великого Князя Кирилла Владимировича и офицеров Гвардейского экипажа Государь горько вспоминал даже в Тобольске, год спустя после всех событий.

Конечно, в 1916 году “морской план” дворцового переворота вряд ли сводился к одному приводу флотского экипажа в бунтующую думу. Если сопоставить этот факт с эпизодом, описанным Родзянкой, гвардейскому экипажу отводилась роль арестной команды по пленению Царской Семьи, а возможно, и роль убийц Государыни. Однако ясно, что поголовное отступничество и предательство офицеров экипажа, их преступное единодушие в черных замыслах было возможно только при покровительстве Великого Князя Кирилла Владимировича.

Тайный цареубийственный сговор, очевидно, на многие годы скрепил дружбу между “Биттером” и Великим Князем Кириллом Владимировичем, если эта преступная связь до сих пор почитается в семействе Князя Владимира Кирилловича.

Мы не располагаем, подобно Н.Берберовой и другим исследователям, ангажированным масонством, возможностью обращаться к архивам масонских лож, и у нас нет прямых документальных свидетельств участия в той или иной ложе Великого Князя Кирилла Владимировича, нет прямых документальных данных о сотрудничестве по масонским каналам Великого Князя с большевиками и цареубийцами из “красных”. Более того, можно в виде гипотезы допустить, что Великий Князь Кирилл Владимирович, вольно или невольно включаясь в очередное масонское действо, сам не отдавал себе отчета, к какому результату приведет тот или иной его шаг, и будет ли он по-человечески просто выгоден ему, или же плоды этого шага пожнет кто-то другой. Можно допустить, и поверхностный анализ этапов его биографии как раз свидетельствует о том, что Великий Князь как человек страстный не был достаточно трезвым, расчетливым политиком и совершал очередной политический поступок или проступок, когда его воля была направляема прямым или косвенным влиянием тайной злой силы. При этом не ясно, кто именно в тот или иной момент был проводником тайной воли — мать ли — Великая Княгиня Мария Павловна (старшая), жена ли — Великая Княгиня Виктория Феодоровна (Виктория Мелитта), младшие ли братья или дядя — Великий Князь Николай Михайлович, или кто-то из мнимых друзей вроде Бьюкенена, Палеолога и Родзянки. Неясно также, какая побудительная эмоция овладевала энергией Великого Князя — желание славы, материальная выгода или простой страх.

Несомненно одно — Великий Князь Кирилл Владимирович, подогреваемый с детства матерью, которая страстно мечтала видеть кого-нибудь из своих сыновей на Российском Престоле, ища царской славы, ни минуты не помышлял взвалить па свои плечи тяжелейший крест самодержавной Царской власти, принять на себя подвиг Удерживающего мировых сил зла.

При отсутствии прямых документальных свидетельств участия Великого Князя Кирилла Владимировича в какой-либо конкретной масонской ложе, разбор даже части обнародованных фактов, имеющих отношение к антидинастическому заговору, приводит к легко напрашивающемуся выводу, что возле Великого Князя был очерчен жесткий круг масонской опеки. Такой круг был практически возле каждого Члена Императорской Фамилии. Наиболее мощную масонскую блокаду мы, конечно, видим вокруг самого Царя-Мученика Николая Александровича, но разница между Ним и другими Членами Императорской Фамилии та, что Государь вел постоянную духовную брань с этой наступающей на него мощной силой, между тем как Великие Князья, не выдержав натиска однажды, впоследствии подчинили себя ей.

Проиллюстрируем сказанное отрывком из книги известного разоблачителя талмудических и масонских козней А.С.Шмакова “Международное тайное правительство”. Он пишет:

“Заслуживает внимания наставление, данное неким масонским коноводом, евреем Тигренком (Пикколо Тигр), в его письме 18 января 1822 г., членам одной из первоклассных масонских групп, так называемой “Высокой Просеки”. Тигренок говорит:

— “Высокая Просека” желает, чтобы, под тем или иным предлогом, в масонские ложи проводилось как можно больше титулованных и богатых людей. Не имея законной надежды стать королями “милостью Божией”, принцы владетельных домов, обыкновенно, не прочь достигнуть престола милостью революции. Среди них <...> не мало таких, которые мечтают хотя бы о столь скромных отличиях, как наши символические передник и лопатка. Другие лишены права наследования, либо изгнаны. Обольщайте же их триумфом популярности, завладевайте ими для франкмасонства. “Высокая Просека” затем увидит, как лучше использовать их на дело прогресса. Принц, которому нечего ждать престола, — изрядный выигрыш для нас. А их не мало в таком положении. Делайте же из них масонов. Ложи приведут их в карбонаризм, а засим настанет день, когда, быть может, “Высокая Просека” снизойдет и до их усыновления. Покамест, они послужат клеем для глупых мотыльков, приманкою для интриганов, мещанства и бедноты. Эти дрессированные принцы будут работать на нас — в уверенности, что стараются для самих себя. Сказанное, кажется, не бесполезно, так как всегда найдутся олухи, готовые компрометировать себя на службе тайному обществу, опорою которого является принц...” [119]

В приведенном отрывке раскрывается, разумеется, лишь внешняя сторона дела, указывается лишь одна и притом самая поверхностная причина (для низших степеней посвящения), почему лица Царской крови должны находиться в самом центре внимания масонства. Но содержащееся здесь признание ценно уже тем, что подтверждает сам факт непрестанного оккультного воздействия на членов Династии.

Настоящая же причина лежит глубже. Она самым тесным образом связана с тайной крови!

Собственно говоря, словосочетание “тайна крови” в контексте “действия тайны беззакония” диалектически включает в себя два явления, казалось бы, не совместимые с точки зрения обычного дневного сознания, простого человеческого смысла. Это, во-первых, тайна языческих человеческих жертвоприношений и, во-вторых, тайна древнего разветвленного рода, который является хранителем традиций кровавого ритуала.

Обширная христианская и светская литература, посвященная изучению и разобл

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: