ДЕЗЕРТИРЫ КРАСНОЙ АРМИИ: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ (1918

На протяжении человеческой истории война оставалась делом почти исключительно мужским и напрямую ассоциировалась с «сильным полом», превратив военное ремесло в символ мужественности. Дезертирство в том или ином виде, равно как и борьба с ним, было присуще любой армии и неизменно рассматривалось как тяжкое преступление, особенно в военное время. Процедура наказания у разных народов подчеркивала его позорность.

Но так ли уж прочно мужественность увязывалась с прохождением воинской службы, а дезертирство, соответственно, с утратой гендерного признака в специфических условиях «всероссийского потопа» 1917–1921 гг.?

До гражданской войны в народе не было однозначно неприязненного отношения к дезертирам. Война воспринималась как Божье наказание за грехи, служба носила характер религиозного ритуала. Быть призванным или счастливо избежать службы – вопрос фатального характера.

Представления о государстве–левиафане, присваивающем себе жизнь подданных, не могли вызвать резко отрицательного отношения к дезертирам. Солдаты встречали жалость и сочувствие на самом что ни на есть личном уровне. Революционные потрясения, ослабление государственных институтов, крах старой «армии–каторги» и принудительные мобилизации сторон–участниц гражданской войны в России подняли дезертирский вопрос во всей сложности на небывалую высоту.

Дезертир был силен тем, что мог рассчитывать на поддержку и защиту семьи, односельчан. Бороться с этим массовым социальным явлением исключительно силовыми и карательными средствами было невозможно. Вот какую модель поведения предписывала в такой ситуации советская пресса: «пусть сестра не подает руку брату–дезертиру. Пусть мать проклянет сына–труса и беглеца. Клеймите презрением труса, обходите его как зачумленного»[826]. В августе 1918 г. по Петрограду распространялась листовка, адресованная матерям, женам и сестрам рабочих с требованием «звать» их на призывные пункты. Ставка делалась не на женщин вообще, а лишь на наиболее «сознательных».

Там, где не справлялась тяжелая артиллерия большевистской агитации, должна была сработать архетипическая схема: дезертирство – оступок, отнимающий право именоваться мужчиной. Официальная пресса делала упор именно на такой тип неприятия. Публикации в прессе призваны были успокоить честных красноармейцев: они настоящие герои, по ним тоскуют девушки, которые останутся верны, несмотря на отнюдь не обезлюдившую после мобилизаций деревню.

Одним из излюбленных приемов Д. Бедного было обыгрывание вопросов службы, уклонения, побега в гендерном аспекте. В произведении «Красноармейская походная» девушки заглядываются на проходящих по деревне красноармейцев, делая вывод: «Все парнишки наши, право, Перед ними – мелкота». Это вызвало ответную реакцию уклонистов–односельчан: стыд, обида сожаление о своих глупых страхах перед мобилизацией. В другом стихотворении выражено сожаление девушки, которая служила бы в Красной Армии, если б уродилась мужчиной.

Облавы и проверки документов вынуждали дезертиров идти на различные хитрости вплоть до переодевания в не вызывающих подозрения женщин.

Наглядным, понятным и сильным орудием борьбы с дезертирством даже для неграмотных была карикатура. Беглецов следовало гнать метлой обратно на фронт[827]. Метла – не так страшно и больно, сколь унизительно. Тем же чисто женским «оружием» на плакате «Позор дезертирам» (1919) мать возвращает сына в армию, ей в этом помогают собаки и даже мальчик, замахнувшийся снежком. Горе–вояка бежал и от вражеской пули, и от сыновнего снежка. Кто он после этого? На белогвардейском плакате «Дезертир не даст мира ни своей семье, ни своему народу» отражено чувство тотального женского превосходства и гордого гнева: выражение лица женщины, к которой прижались несчастные дети, указующий перст в сторону только–только отворенной двери поясняют дезертиру, где должен быть в это время настоящий русский человек, мужчина, отец.

В советской прессе особо подчеркивалось, что, дезертировав, красноармеец менял свою классовую принадлежность: становился эксплуататором – сам отлынивает, а его товарищ на фронте должен «работать» и за себя, и за него. Одновременно с этим, он терял и свой сермяжный гендерный признак, оставшись в итоге ни с чем и став никем.

Вот пример работы с населением через прессу со стороны Петроградской комдезертир: «… жены и дети красноармейцев, к вам… мы обращаемся с призывом: помогите нам возвращать в ряды красной армии… словом убеждения тех, кого можно убедить искупить свое преступление, и, указывая нам на тех, кто упорным шкурничеством обрекает вас на голод, холод и разруху»[828].

Банальная трусость, столь крепко увязанная в сознании с понятием «дезертир», была далеко не главной причиной данного преступления. Часто побег из армии был вызван необходимостью прокормить семью – реализовать моральное право кормильца уйти домой. Это было «одним из самых законнейших оснований для дезертирства»[829]. Что является более мужским поступком: воевать неизвестно за что вдали от дома, или спасать хозяйство от разорения, а семью – от голодной смерти? Дезертирство в сложнейшее и переломное время нередко было не более чем способом устроиться и выжить. Эта личностность, индивидуальность вытеснила на задний план любые государственно–правовые установки.

То, что человек не является собственностью советского государства или его противников, а должен принадлежать себе и своей семье, отчасти отразилось в «женских» волнениях. Когда в одно из поволжских сел 25 марта 1920г. приехал отряд для ловли дезертиров, его окружила «разъяренная толпа женщин». Они жестоко убили троих красноармейцев, обратив остальных в бегство[830]. На одном из сельских сходов в Петроградской губ., по заявлению большевистского агитатора, «был нервный женщины выкрик, что, мол, мы должны соединиться с белыми женщинами для того, чтобы заявить, что нам война не нужна»[831].

Отказ дезертиру в праве считаться мужчиной был свойственен скорее официальной пропаганде, нежели общественному мнению. Конкретная женщина сталкивалась не с «голосующей ногами» единицей, а с близким ей человеком – отцом, мужем, сыном. Он бежал от невыносимых условий службы, голода, от обязанности воевать за чуждые идеалы.

«EVERY ROSE HAS ITS THORNS»: DIARY OF A DECEASED FEMALE FLYER IN THE GREAT PATRIOTIC WAR, 1941—45

The Red Army’s defeat of fascism in the Great Patriotic War, 1941—45, was rightly a source of great pride for the Soviet state and people. Yet official and uncritical depictions of the war, especially in the Soviet era, as a war fought by self–sacrificing super heroes, has often dehumanised the war, masking the real humanity and psychology of those who risked life and limb for their Motherland. In such depictions, the passions, strengths and weaknesses of the actual human beings who fought the war are replaced by fearless, flawless, stereotypes, devoid of individual characteristics.

The gulf between the wartime private writings and the post–war public depiction of a young woman Red Army flyer, Galina Dokutovich, who was shot down in flames at the age of 22 in May 1943, provides a clear example of how sanitizing the war has dehumanized and masked its ‘womanly face’, to borrow from the title of Svetlana Alekseivich’s classic collection of women’s recollections of the war. This paper compares the depictions of the deceased Dokutovich in a memoir of her written by her mother in 1954 and also in Gvardeiskii Tamanskii aviatsionnyi polk by A. S. Magid, first published in 1956, with Dokutovich’s own observations, reflections and actions recorded in her wartime diary. In stark contrast to the one–dimensional, public depictions of Dokutovich, her diary reveals not only a resolute, fearless, fighter, but a young woman confronting killing, death and destruction, the ups and downsof personal and comradely relations, and her own terrible injuries, all at the expense of her youth.

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

ДЕЗЕРТИРЫ КРАСНОЙ АРМИИ: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ (1918 – 1921 гг.)