СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ АДЫГОВ ДО И ПОСЛЕ СМЕРТИ

Повседневная жизнь семьи в традиционном адыгском обществе скрывалась от глаз окружающих: муж и жена не могли демонстрировать на публике существующую между ними связь и чувства. Взаимоотношения внутри семьи, симпатии, антипатии, привязанности, эмоциональные реакции «прятались» от посторонних глаз, но иногда сфера интимно–домашнего приоткрывалась для посторонних. Среди последних – три наиболее значимых события человеческой жизни, сопровождаемые различными ритуальными церемониями и получившие название обрядов перехода: рождение–свадьба–смерть. Они отличались задействованностью всей общины/поселения в ритуальных мероприятиях, обилием обрядовой пищи, демонстрацией этикета, использованием в ритуальных целях образцов музыкальной культуры.

Несмотря на приватность смерти, она давала обществу возможность увидеть истинное лицо семьи. Значимость брачных отношений в традиционном адыгском обществе подчеркивалась народными представлениями о единстве посмертной судьбы супругов. О предназначенности жены быть возле мужа свидетельствуют древние ритуалы в похоронной практике адыгов, шапсугов, до принятия ислама хоронивших супругов вместе. Если жена умирала раньше, при похоронах мужа ее останки откапывали и размещали возле тела покойного[285]. Обычай распространялся на будущую супругу.

Традиция подтверждается археологией. Среди 400 кабардинских курганов 5 содержали парные погребения[286]. В начале XIX в. в Европе восторжествует идея о необходимости устройства каждому покойнику отдельной могилы[287]. У адыгов представители социальных, возрастных и гендерных страт, включая рабов, детей и женщин, имели право на персональную могилу.

Национальная ментальность адыгов явный смысл обрядов усматривает в святости брачных уз, признаваемой всеми представителями социума. «Те, кто захватили их, хотели их разъединить, но они сказали, что они муж и жена, и поэтому их решено было не разлучать»[288].

Супружескую связь, которую в отдельных случаях может разрушить развод (не до конца, так как разрешение на второй брак женщина должна была получить от своего первого мужа), факт смерти только временно ослабляет. Вдова не сразу последует за мужем, ибо этому есть свои причины – одна из адыгских колыбельных песен прямо указывает на них[289].

У соседей адыгов – осетин, существовал обычай, по которому вдова, оплакивая мужа, отрезала себе косу, которую затем клала в гроб покойного[290] под голову[291]. Ж. Дюмезиль объяснял обычай убежденностью, что вдова останется его женой и в загробной жизни[292]. У адыгов традиции вторичного вступления в брак сильны, этот обряд мог означать предназначенность женщины и обязательную встречу на том свете с первым мужем, отделение и потенциальную возможность вступить в брак второй раз.

Сценарная линия общности «посмертной судьбы» супругов применима к «брошенным» женщинам[293]. Но даже факт «отставки» жены не означает отказа от общности загробной жизни именно с нею – первой женой, указывая на отсрочку события.

Представления в народных воззрениях имеют место и сегодня. В современном адыгском социуме сохраняется традиционная практика «рядоположенного» захоронения супругов посредством обозначения места на кладбище, на которое обычно вбивается кол, для будущего захоронения супруги подле могилы мужа. Национальная ментальность приоритет в вопросе «могильного соседства» первой жене.

Традиционные слова успокоения умирающих, пожелания на смертном одре построены на уверенности, что на «том свете» их ждут родственники и члены семьи, ушедшие из жизни. Ментальные представления адыгов о смерти можно выразить в следующей формуле: переход в загробный мир каждого человека есть необходимое условие восстановления единства семьи «на том свете». Это мир, где встретятся все, когда–либо жившие на земле независимо от возраста, сословия, пола и характера прожитой жизни.

В адыгских плачевых песнях, создаваемых по заказу и исполняемых мужчинами, в женских плачевых песнях–экспромтах упоминаются все ожидающие умершего.

Событие смерти снимало запреты на проявление чувств между мужем и женой, становилось исключительной ситуацией, когда один супругов прилюдно мог отдать дань другому, сказать теплые слова признания, хвалу, «воспеть» партнера. Обретя последнее пристанище в близости друг к другу, супруги должны были продолжить совместное существование в мире ином. Смерть становилась фактором, снимающим завесу над частной, скрытой от окружающих, сферой человеческих отношений. Интимная жизнь супругов получала право на посмертное обсуждение, становилась сюжетом народной песни, примером для подражания многим.

М.А. Текуева

Нальчик, Кабардино – Балкарский ГУ им. Х.М. Бербекова

ЖЕНСКОЕ ЧАСТНОЕ ПРОСТРАНСТВО:

СЕКСУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА АДЫГОВ

Цель статьи – поставить задачу сопоставления приватной сферы жизни женщины и ее социального/публичного статуса на Северном Кавказе как проблему этнологической науки. Сюжет не получил развития в кавказоведении, несмотря на популярность «женской» темы в советской историографии и «моды» на гендерные исследования в последние годы. Женское пространство стало предметом изучения этнографов, описывавших патриархальные традиции старины, указывая на неравноправие полов «при старом режиме» и восхищаясь достойным и гармоничным существованием горянки в этническом культурном контексте.

Особенность в изучении повседневных чувств влюбленных, супругов, женского восприятия любовных переживаний в том, что мужчины свободнее в выражении чувств и взгляда на отношения полов. Будучи профессиональными сочинителями и исполнителями песен, они имели больше возможностей для вербального выражения переживаний.

Тема женской сексуальности заслуживает исследовательского интереса потому, что в условиях патриархальной половой сегрегации сфер деятельности «постель становилась единственным местом, где изливались женские чувства»[294]. Восприятие женщины в образе матери–кормилицы предполагает важность ее сексуальной привлекательности и знания любовных приемов.

Сложность исследования в том, что публичное изъявление чувств у адыгов табуизировано[295]. Архетипическое сознание «проглядывает» сквозь изменчивые модификации. Тексты сочетают в себе натуралистическое описание сексуального влечения и зачатия с опоэтизированным описанием эротических переживаний персонажей. Подробности позволяют создать миф о непорочном зачатии[296]. В кавказоведении законы гостеприимства и обычаи искусственного родства аналогичны, запрет на близкородственные браки и невозможность сексуальных отношений с гостем находятся в одной смысловой плоскости. Гость является лицом с исключительно ритуальным статусом, лишенным пола и потому безопасным в сексуальным отношении. Подобные обычаи гостеприимства соблюдались до середины ХХ в.

Свобода в общении адыгских женщин с гостями–мужчинами обращала внимание иностранцев[297], но не путают свободу женщин с распущенностью поведения. Независимость адыгских женщин в общении с мужчинами представляет интерес с точки зрения гендерной стратификации. Здесь не столько представлена сексуальная раскрепощенность – источники убеждают нас в целомудрии женщин, сколько отражаются признаки равенства мужчин и женщин в частной жизни, отсутствие жесткой власти или демонстративного подавления в гендерном отношении.

Подавляющий объем этнографических и письменных источников содержит разнообразную информацию о строгости нравов адыгов. На принципе изолированности полов основываются общеизвестные установки, не допускающие нечаянных касаний, праздных разговоров, обращения друг к другу мужа и жены в присутствии посторонних, не говоря о взаимных ласках на людях, даже таких безобидных, как объятие после разлуки.

Скрытые стенами супружеской комнаты муж и жена должны были быть предупредительны друг к другу в выполнении супружеского долга. Во всех семейных парах гармоничные интимные отношения, предполагающие предварительные ласки, частоту сексуальных актов, их независимость от возраста, были нормой и залогом семейного благополучия. Беременность расценивалась как результат полученного женщиной чувственного удовлетворения, она соединяла понятия сексуальности и зачатия: факт ощущения оргазма, который переживает женщина, связывается с ее репродуктивными возможностями, то есть не видится отличия женской физиологии от мужской, в которой сексуальная активность прямо пропорциональна репродуктивной активности.

Сексуальность, понимаемая в обыденном сознании как интимное дело двоих, оказывается тщательно институализированной и подчиненной идеологии конкретного общества. Регулирование сексуального поведения мужчин и женщин достигается с помощью обычаев и традиций, ритуалов брачного поведения, сексуальных запретов. По определению Г. Рубин «реальность сексуального имеет свои собственные внутренние политики, структуры неравенства и модусы поведения»[298]. Сексуальная сторона жизни оказывается наиболее жестким конструктом любого социума.

В.О. Белевцова

Самара, Поволжская государственная социально – гуманитарная академия

ТРАДИЦИОННАЯ свадебная обрядность мари:

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: