РАЗРАБОТКА КОНЦЕПЦИИ МОДЕРНИЗАЦИИ

Сегодня на эти вопросы пытаются ответить ученые многих стран. Никого не обошли стороной проблемы модернизации. В 1960-70-е гг. считали, что индустриальный мир делает добро, помогая отсталым странам тем, что: 1) увеличивает урожайность благодаря распространению фермерства и сельскохозяйственных машин; 2) создает запасы наличных денег; 3) формирует рынки дешевой рабочей силы. Хотя авторы проектов оказания международной помощи не были закоренелыми этноцентристами и, скорее всего, исходили из добрых побуждений, они смотрели на традиционное общество глазами западного бизнесмена. Жителей слаборазвитых стран в плановом порядке заставляли обучаться новым ролям, профессиям, овладевать непривычной для них фермерской техникой. Ожидали больших изменений. Однако позитивных сдвигов не произошло. Запасы наличных денег побудили правительства этих стран к активному выходу на мировой рынок. Но экспорт дешевого сырья — сахара и кофе — сбил мировые цены и принес странам третьего мира убытки. Механизация сельского хозяйства и переход к фермерству вытеснили из деревни мелких производителей.

Производство прибрали к рукам крупные монополии. Цены на сельхозпродукцию подскочили, а в город потянулись потоки безработных аграриев. Не прижились и демократические институты власти. Они противоречили традиционной культуре аборигенов. Усилились сепаратистские устремления. Африка стала дробиться на множество племенных союзов, требующих государственного суверенитета. Возросло число гражданских войн и межэтнических конфликтов. Когда в отсталые общества, пребывающие на стадии огородничества, внедрили плуг, роль женщины в производстве пищи и на местном рынке резко упала. Ее экономическая власть уменьшилась, а власть мужчины возросла. Женщина стала больше заниматься домашним хозяйством, рожать и воспитывать детей. Желаемого для западных культурологов равенства полов не наступило. Женщину освободили в одной сфере, но закабалили в другой. Таким образом, западный вариант модернизации усугубил положение женщины в традиционном обществе и не улучшил материального положения большинства населения.

Адаптировано по источнику: Hess В.В., Mark-son E.W., Stein P.J. Sociology: Forth edition. N.Y., 1991. P. 60-62.

дата в страны «золотого миллиарда», который, как казалось, уже догнал или даже обогнал Запад, выдвигались Бразилия, Мексика, Иран, Индия, Нигерия и др. Обычно все это кончалось национальными банкротствами, военными переворотами и бунтами бедноты. Правда, небольшая кучка людей успевала сказочно разбогатеть на нефти, экспорте природных ресурсов либо разворовывании иностранных займов.

В 1970-е гг. школа модернизации начинает переживать кризис, а в 1980-е формируется альтернативное ей направление, представленное колониальной

школой и школой анализа мировых систем. Начинается третий этап в развитии концепции модернизации. Первая школа опиралась на опыт бывших колоний, а вторая — на опыт развития незападных страны. Та и другая критически оценивали прежние достижения теории модернизации как на научном, так и на практическом фронте. Некоторые авторы полагали, что политика США, лидера нынешней модернизации, ничего хорошего странам «третьего мира», вставшим на этот путь, не принесла. Напротив, вместо желаемого процветания Латинская Америка стоит у порога экономического краха, там углубляются нищета и социальное неравенство, возрождаются отсталые формы эксплуатации. В своих книгах «Мировое накопление: 1492—1789 гг.» и «Колониальное накопление и развивающиеся страны» А. Франк доказывал, что за четыре последних столетия развитые страны Запада использовали механизмы модернизации, чтобы еще больше усилить свое господство и колонизировать «третий мир». Насаждая капиталистическую модель экономики, США и Европа не учитывают национальные особенности стран-реципиентов. Работы Франка послужили отправной точкой для кросс-культурных исследований мировой истории И. Валлерштайна, многотомный труд которого «Современная мировая система» отразил влияние колониальной школы.

Различают два вида модернизации — органическую и неорганическую¹⁷. Органическая модернизация является моментом собственного развития страны и подготовлена всем ходом предшествующей эволюции.

Органическая модернизация началась в эпоху Ренессанса и Реформации. В это время политические, экономические, социальные и культурные изменения происходили в Великобритании, Франции и Италии почти синхрон-

¹⁷ См.: Красильщиков В.А., Гутник В.П., Кхепач А.Н., Кузнецов В.И. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994.

но. Либерализация рынков сопровождалась изменением политического режима: в конце Средневековья произошла «коммунальная революция», создавшая независимые от феодалов города-коммуны; затем на этой основе из средних слоев горожан, весьма активно заявивших о себе на политической арене, возник институт парламентаризма Нового времени. Третьим этапом можно считать крушение феодально-сословного строя и переход к классовому типу стратификации. Великая французская революция конца XV1I1 в. стала четвертым этапом модернизации. Она уравняла в правах всех граждан независимо от сословий. Параллельно политической революции происходила промышленная, родиной которой выступала Великобритания. Уже в конце XVIII в. здесь так стремительно росло число прядильных станков, паровых машин, фабрик и угольных шахт, промышленность и заморская торговля развивалась такими темпами, что страна успела превратиться в мирового торгового лидера до того, как Франция и Германия осознали, что происходит. Еще до начала XIX в. Лондон стал городом с миллионным населением, в то время как в Париже было лишь около 500 тыс. жителей. Почти до 1830-х гг. Англия оставалась единственной страной, перешедшей к научно-технической культуре. В остальном мире основы производства все еще составляла энергия людей, быков и лошадей¹⁸.

Наконец, нельзя забывать и о религиозно-духовной перестройке европейского общества — появлении протестантской этики и духа накопительства,

о роли и значении которых писал в своих сочинениях Вебер.

Исторический анализ модернизации Англии показывает, что «колоссальная социальная поляризация общества, огромный разрыв между крайней нищетой и бедностью, с одной стороны, и вызывающим богатством и роскошью — с другой»¹⁹, характерны для страны органической модернизации не меньше, чем для России.

Неорганическая модернизация — ответ на внешний вызов со стороны более развитых стран, способ «догоняющего» развития, предпринимаемый правительством с целью преодолеть историческую отсталость и избежать иностранной зависимости. Россия, которая в том числе и вследствие татаро-монгольского нашествия была отброшена в своем развитии на несколько столетий, неоднократно пыталась догнать передовые страны. Именно такую цель преследовали петровские реформы XVIII в., сталинская индустриализация 1930-х гг., перестройка 1986 г. и экономические реформы 1991 — 1993 гг. Догоняющая модернизация, по определению, означает ориентацию на страны, успешно прошедшие модернизацию.

^IS Кууси П. Этот человеческий мир. М., 1988. С. 147—151.

¹⁹ Наумова Н.Ф. Рецидивирующая модернизация в России как форма развития цивилизации//Социологический журнал. 1996. № 3-4. С. 9.

Страны, первыми вставшие на путь модернизации, относят к первому эшелону модернизации, а страны, опоздавшие и своем развитии, ко второму. Соответственно, в первый эшелон входят США, Англия, Голландия, Бельгия, Франция, Швейцария, Италия, Швеция и др. Польшу, особенно Восточную, страны Юго-Восточной Европы и Россию XVI—XIX вв. (а на Востоке Турцию и Японию) относят ко второму эшелону модернизации. большинство стран «третьего мира» — к третьему. Германия занимает в этом списке особое место: задержавшись в начале пути, она затем быстро догнала развитые страны. Россия не смогла совершить подобный скачок, хотя объективные условия к тому у нее, несомненно, были.

По мнению ряда исследователей, запаздывающая модернизация России, в отличие от органической, характеризуется «высокой социальной ценой», выражающейся в поляризации и люмпенизации общества (А.С. Ахиезер)²⁰ неравномерностью (Л.А. Седов)²¹ и прерывистостью²². Часто она сопровождается «псевдомодернизацией», т.е. преобладанием потребительских ориентации и «бездумным переносом и подражательством» (С.Я. Матвеева, Л.А. Седов)²³.

Неорганическая модернизация разворачивается по особой модели, именуемой «революция сверху». Это означает, что правительство страны, обнаружив отставание, планирует множество практических мероприятий, призванных сократить отставание от развитых стран. В их числе обращение к иностранным займам, сти

мулирование зарубежных инвестиций и частного бизнеса, обучение специалистов за рубежом, приобретение импортных товаров и оборудования, сокращение расходов на социальную сферу, денежные реформы, реорганизация экономики и др. План мероприятий может быть поставлен на всеобщее обсуждение, а затем на голосование, для его реализации проводится мошная медийная кампания и широкая агитация, принимается множество законопроектов и т.п.

Характернейшие черты неорганической модернизации — она сжата во времени, проходит заметно для всего населения как заранее планируемая акция, вызывает к себе разное отношение со стороны различных групп населения, чаще всего болезненно переживается низшими слоями. Виновниками всех бед выступают структуры власти и высший класс. Это наихудший сценарий событий.

²⁰ Российская модернизация: Проблемы и перспективы (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 5; Наумова Н.Ф. Указ. соч. С. 9-10; Хорос В.Г. Модернизация в России иЯпонии (цивилизационные аспекты) // Мировая экономика и международные отношения. 1991.№ 8. С. 72.

²¹ Российская модернизация: Проблемы и перспективы... С. 10, 22; Красильщиков В.А. Модернизацияи Россия на пороге XXI века // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 46.

²² Наумова Н.Ф. Указ. соч. С. 6,10; Красильщиков В.А. Указ. соч. С. 47.

²³ Российская модернизация: Проблемы и перспективы... С. 22, 24.

Неорганическая модернизация в большинстве отстающих стран началась в XX в. Исключением служит, пожалуй, Россия, которая побила все мыслимые и немыслимые рекорды. На путь модернизации она вступила чуть позже передовых европейских стран, но почти одновременно с аграрно отсталой Германией и до Японии. Тем не менее обе эти страны, вполне сопоставимые с Россией по своему ресурсному потенциалу, обогнали ее и ныне числятся в мировых лидерах. Напротив, Россия, несмотря на несколько героических попыток «догнать и перегнать», сегодня откатилась в разряд стран третьего мира.

Историческая обреченность отставших стран заключается в том, что они догоняют по критериям, которые по мере движения к заветной цели успевают устареть. Классический советский поход «за чугуном и цементом» привел к тому, что Советская Россия проспала постиндустриальную эпоху. Космическое и ядерное соревнование с США обернулось такой концентрацией средств и усилий в промышленно-оборонном комплексе, которая вынудила оголить все другие секторы экономики, в том числе и прежде всего работающие для блага населения. В итоге оказались запущенными такие важные области жизнедеятельности, как уровень и качество жизни, малое предпринимательство, самоуправление, налоговая система, правовое просвещение и судебная зашита граждан, страхование имущества и коммерческих рисков — одним словом, то, без чего существование гражданского общества в «первом эшелоне» невозможно.

Важное отличие неорганической модернизации от органической заключается в ее целенаправленном характере (и неизбежном при этом волюнтаризме). Догоняющая модернизация стран второго эшелона (Россия, Япония, Германия и Италия) преследует военно-политические цели. Военно-политическая ориентация и составляет специфику догоняющей модернизации стран второго эшелона. Присоединение Германии, Италии и Японии к странам первого эшелона произошло только во второй половине XX в. в связи с началом позднеиндустриальной модернизации²⁴. В результате военного поражения во Второй мировой войне развитие этих стран потеряло главное качество неорганической модернизации второго эшелона — военно-политическую ориентацию, что позволило нормализовать экономическую и политическую сферы жизни данных обществ²⁵.

Огромную роль в переходе от индустриального к постиндустриальному обществу сыграл технический прогресс. Он неузнаваемо преобразил человеческое общество. Благодаря ему сегодня оно вступает в эпоху безлюдного

~^ъ Антипин П.В. Взаимодействия традиционализма и модернизма в России // Куда идет Россия?..

Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год/ Под общ. ред. Т.И.Заславской. М., 1999.

производства. В 2000 г. так называемые белые воротнички — работники, занятые в автоматизированном производстве, научных и прикладных разработках, а также в сфере информации, — составили в развитых странах около 90% рабочей силы.

Возникает особая форма занятости — надомный труд. Она как бы возвращает нас к той эпохе, когда место работы было неотделимо от места жительства. Если это и возвращение, то на качественно более высокой ступени.

Миллионы нынешних «компьютерных надомников» оперируют огромными потоками информации. Все чаще зарубежные компании переводят своих секретарей и делопроизводителей на надомную работу. Известный американский футуролог Алвин Тоффлер придумал им особое название — когни-тариат. Так он обозначил основную производительную силу постиндустриального общества — пролетариев умственного труда. О новом этапе развития индустриального общества социологи заговорили во второй половине XX в., когда темпы научно-технического прогресса превысили все мыслимые пределы. Точкой отсчета этого этапа послужили 1970-е гг. Он характеризуется появлением невиданных средств производства — информационно-электронных систем, использованием микропроцессоров в промышленности и сфере услуг, в торговле и сфере обмена. Агробизнес, нефтехимия, генная инженерия, компьютерная техника свидетельствуют о лидирующей роли технологии в обществе. В середине 1970-х гг. в развитых странах резко сокращается занятость в промышленности: США — до 30%, в Японии — 36%, Англии — 41% в Германии — 46%. Напротив, занятость в сфере обслуживания растет: в США до 65%, Японии до 50%, Англии до 43%, Германии до 45%.

Верхушечный тип модернизации родился в русском обществе давно. Формируясь на продуваемом всеми этническими ветрами историческом перекрестке, Русь в IX—XII вв. стала родным домом приблизительно для 30 этносов, которые находили в ней приют и оставались на время или навсегда, завоевывали, превращая в данницу, сами оказывались завоеванными и вливались в единое этническое русло.

Поликультурность и многоэтничностьхороши, видимо, на зрелой стадии государства с крепкой политической системой и прочным фундаментом экономики. Но когда оно переживает раннюю фазу, так называемое собирание земель, единства и солидарности между разными и чрезмерно разными народами достичь сложно. Нередко приходится прибегать к насильственным мерам, цементируя страну как бы сверху. Титульная нация — это более поздний феномен, а пока что каждый этнос считал вправе подчиняться зако-

нам из центра в той мере, в какой считал нужным. Да и в самой элите не было того единства, которое можно было бы требовать от простого народа.

Политические распри князей, деливших власть между собой, как правило, не затрагивали низы общества, которые были к ним равнодушны. Поэтому идеи сепаратизма, автономии не получили распространения в народе, где господствовали идеи единства, общих исторических корней. Но низы оставались равнодушными и к большинству сфер государственной деятельности, что приводило к антиэтатизму. Реформы, предпринимаемые верхушкой общества, не встречали должного понимания в массах, вызывая скрытое, а нередко и открытое неприятие. Такое недовольство вызвали языческая реформа князя Владимира и последовавшее в 988 г. крещение Руси. По существу христианство пользовалось авторитетом, оставаясь чуждой религией. Оно долго не распространялось «сверху» — в социальные низы, из города — в деревню, из центра — на периферию.

Принятие христианства — первая попытка «модернизации» Руси, поскольку православие являлось идеологией самого сильного, развитого и цивилизованного государства того времени — Византии. Заложенные в глубокой древности традиции модернизации сверху сохранились в России и позже, правда, в видоизмененной форме.

Реформы, которые правительства проводят в странах второго эшелона, носят по преимуществу догоняющий, т.е. некомплексный либо половинчатый характер. Нередко они отбрасывают страну назад. Так, вопреки ожиданиям, усиление товарности сельского хозяйства привело в России, Германии и Польше не к крушению крепостничества, а к его расцвету, известному как «второе издание крепостничества» (XVIII — начало XIX в.).

Догоняющий характер модернизация в России приобрела чуть ли не с самого начала. Приходилось догонять Византию в одном отношении, Западную Европу, где в X—XI вв. появились сильные государства, — в другом. У соседних народов — греков, германцев, хазар — уже имелся опыт развития цивилизации и государственности. Развитие славянских племен на конфедерационной основе ничего хорошего не сулило: временные союзы народов были крайне неустойчивы, стране угрожала потеря самостоятельности. Необходимо было найти такую форму политического объединения, которая являлась бы конкурентоспособной на международной арене. И она была найдена — централизованное государство. Под него нужна была и централизованная идеологическая база. Языческие верования не годились, поскольку у каждого племени они были свои. Пришлось заимствовать православие, но и оно прижилось не сразу. Вплоть до XVII в. продолжалась христианизация России, и даже не окраин, а центральной полосы. С тех пор централизованное государство, созданное кровью и потом десятков поколений, равно как и православие, доставшееся русскому народу очень непросто, служили, с одной стороны, каналами модернизации, с другой — ее гарантами.

Первый эшелон всегда как бы расчищает путь второму, создавая для него научно-технический задел, которым пользуются на законных или незаконных основаниях догоняющие страны. Форсированное или. лучше сказать, ускоренное прохождение странами второго эшелона того долгого пути соци-атьных, экономических и технологических преобразований общества, на которые у первопроходцев ушли многие десятилетия и даже столетия, было возможно только благодаря заимствованиям и шпионажу. (В сталинской России были созданы с нуля, т.е. тщательно скопированы с западных аналогов, десятки новых отраслей.) При сохранении достаточно архаичного аграрного сектора (основа экономики) появлялись новые отрасли (сфера услуг) и уклады хозяйства (капиталистический и мелкотоварный). Однако подражание странам первого эшелона поверхностно, поскольку опыт модернизации и работы с продвинутыми социальными институтами у отстающей страны

невелик, их материальные ресурсы ограничены.

Соответствующие изменения происходят в социальной и политической сферах: резко изменяется система управления, вводятся новые властные структуры, конституция страны пере

страивается под зарубежные аналоги. Как правило, модернизация сверху происходит при усилении авторитарного режима и роли центрального аппарата, который и выступает главным субъектом модернизации.

Во многом именно так происходило в России в XVIII и XX вв., в Японии в XIX и XX вв. Стране восходящего солнца потребовалось 20 лет на то, чтобы догнать и перегнать США, откуда она заимствовала технологию и финансы. За короткий период неорганическая модернизация в Японии сменилась органической. Теперь она развивается на собственной основе и в свою очередь служит образцом для подражания. Иначе обстояло дело в России. Из-за постоянных отступлений от первоначальных реформ, непоследовательности их осуществления переходный период растянулся на 200 лет.

Скорее всего, революция сверху выступает главным политическим механизмом запаздывающей модернизации.

В случае же органической модернизации происходит прежде всего изменение культуры нации, а потому механизм модернизации в таких странах получил название революции снизу.

Сравнивая два типа модернизации (рис. 14), можно сделать следующие наблюдения.

1. Модернизация типа А произошла в исторически более раннюю эпоху. чем модернизация типа Б. Хотя хронологически разница не столь велика и в некоторых случаях не превышает 100—150 лет, по историческим меркам это очень значительная дистанция. Поскольку социальный и научно-технический прогресс развиваются с ускорением, то в течение XIX и XX вв. техника производства и экономика совершили гигантский скачок вперед. Гораздо больший, чем за те же 100—150 лет в другие столетия. Казалось бы, для стран запоздалой модернизации были созданы гораздо лучшие условия для движения вперед, нежели для тех стран, которые встали на путь капиталистической модернизации раньше, а потому можно предположить, что и сам про-

цесс должен идти легче. Тем не менее на пути запоздалой модернизации возникает гораздо боль:ие проблем, чем на пути органической модернизации. 2. Революция снизу, способствовавшая и сопровождавшая органическую модернизацию, медленно и трудно прорастала сквозь чуждый ей небуржуазный строй. Получилось так, что в Италии, Англии, Голландии, где ростки капитализма появились еще в XVII—XVIII вв., феодальная верхушка была

страшно консервативной, а народные низы, начинавшие обуржуазиваться, прогрессивными. Ситуация прямо противоположная той, которая наблюдалась в странах неорганической модернизации. Здесь косными являлись как раз низы, сопротивлявшиеся реформам и не желавшие расставаться с традиционным укладом жизни, а прогрессивным фактором, подталкивавшим историю, выступала правящая верхушка.

Объяснение можно найти, пожалуй, в той выгоде, какую могли извлечь для себя большие социальные группы. В феодальной Европе правящему дворянству не нужно было стремиться наверх и укреплять свои позиции. Напротив, для социальных низов мелкий бизнес, розничная торговля, предпринимательство являлись единственным каналом вертикальной мобильности, который был им доступен. Не звания и титулы, которых не было у социальных низов, а деньги, одинаково доступные всем, служили средством социального продвижения.

В современную эпоху, когда Япония, а вслед за ней и Россия встали на путь капиталистического развития, расстановка интересов и приоритетов была иной. Что касается России, то правящая верхушка после 1991 г., стремившаяся удержаться у власти в переживающей социальную и экономическую катастрофу стране, была чрезвычайно заинтересована в иностранных кредитах. Последние предоставлялись российскому правительству лишь при том условии, что страна твердо встанет на путь экономических реформ. Политическая верхушка опиралась на очень тонкую прослойку среднего класса (10—15%), а широкие массы, у которых в связи с переходом к капита-

Рис. 14. Органическая модернизация (А) и неорганическая модернизация (Б)

лизму уровень жизни снизился в несколько раз, были против реформ либо им не доверяли.

Семьюдесятью годами раньше попытку догнать передовые страны Запада в социальном и экономическом плане предприняло большевистское правительство. И оно встало на путь модернизации, но это были, во-первых, не демократические, а авторитарные изменения, во-вторых, вместо рыночного общества предлагалось построить нерыночное, социалистическое. Для успеха большевики встали на радикальный путь — они уничтожили несколько миллионов человек, а оставшихся подвергли воспитанию. В ту пору решение задачи облегчалось тем обстоятельством, что на путь социалистической модернизации вступила бедная страна, где подавляющая часть населения жаждала равенства, братства и справедливости. Поделить поровну накопленную буржуазией собственность и немедленно зажить лучше — это и было вожделенной мечтой русских крестьян и рабочих. В каком-то смысле большевистская модернизация являлась органической, так как шла еще и снизу. Тем не менее ее предваряла самая обычная революция сверху. Таким образом, налицо какой-то особый тип модернизации — смешанный, включавший элементы органической и неорганической модернизации: изменение культуры и революция сверху. Отличный от других тип модернизации предопределялся отличными от других средствами и целями.

В отстающих странах, где изменения идут сверху вниз, принципы «модернити» не успевают охватить подавляющее большинство населения, поэтому не получают прочной социальной поддержки. Они овладевают лишь умами наиболее подготовленной части общества. Так было в России в XIX в., когда интеллигенция раскололась на западников и славянофилов. Первые выступили за ускоренную модернизацию и механическое перенесение западных образцов, а вторые ратовали за самобытный путь развития, т.е. органическую модернизацию как они ее понимали. Численность западников, их усилия оказались недостаточными для того, чтобы просветить и настроить широкие массы в пользу рациональных ценностей. Капитализм в России потерпел неудачу.

Важной особенностью «догоняющей» модернизации является и то обстоятельство, что она никогда не охватывает сразу экономику, социальную, политическую и духовную сферы. Обновление происходит фрагментарно, затрагивая то одни, то другие области. При этом успех, достигнутый в одних секторах общества, может и не закрепиться, вызвав реакцию отторжения или сопротивления в других.

В России на традиционную социальную структуру была наложена верховной властью новая, формально схожая с гражданским обществом Запада общественная система (квазидемократическая конституция, ограниченные права человека, «независимые» суды, адвокатура и др.), которая на практике действовала крайне неэффективно, т.е. совсем не по-западному. К примеру, новая сословная модель общества была создана Екатериной II в конце XVIII в. по образцам, которые в Западной Европе уже давно изжили себя. К тому времени в Европе, в частности во Франции, пережившей Великую французскую революцию, активно создавалась классовая стратификация. В результате российские сословия (дворянство, духовенство, купечество, мещанство и др.) явились проводниками правительственной политики (прежде всего податной), а не институтами гражданского общества.

Другой пример — образование российской промышленности. Мануфактуры насаждались Петром I и его преемниками по западным образцам. Однако в XVIII в. для них не было подходящих условий — наемных работников и сложившегося рынка труда. Им неоткуда было взяться, поскольку накануне петровских реформ произошло повторное закрепощение крестьянства и части посадов (горожан), а сам Петр I закрепостил остатки населения — дворян, превратив их в госслужащих.

Не располагая достаточным числом добровольных работников, готовых за деньги трудиться на новых фабриках, Петр I создал категории «приписных» и «посессионных» крестьян. На новых капиталистических предприятиях, ориентированных на получение прибыли, почти бесплатно трудились подневольные люди. Петр не видел в том противоречия, поскольку считал необходимым ускоренно догонять Запад прежде всего в экономике. Как следствие, казенные заводы выпускали продукцию, которая проигрывала импортной как по цене, так и по качеству. Реальной прибыли втакихуслови-ях получить нельзя. Не имея источников самообеспечения, заводы обращались за помощью к государству, которое финансировало тяжелую промышленность не только в начале XVIII в., но и на протяжении почти 300 лет после того.

Предшественник знаменитого С. Витте на посту министра финансов И. Вышнеградский бросил знаменитую фраз<

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: