|
|
Этот список надо продлевать и вписать сюда всех. Записывайте. Список открыт.
Дорога в будущее. По этой дороге из Ульяново в часть все будущие курсанты двигались к новой жизни. Некоторым приходилось бывать здесь. Иногда формировался «взвод почетного караула», иногда наш оркестр играл здесь марши, т.к. полковник Горин был депутатом районного Совета, а некоторые умудрялись «прогуляться» по «тропе Хо Ши Мина».
Леса, леса, леса. Зеленое море лесов окружает часть. Леса хвойные и широколиственные, смешанные. Никогда больше я не встречал такие могучие деревья, высокие и раскидистые. Леса, где много ягод, грибов, лекарственных трав и коры деревьев. Все эти лесные прелести собирались, сушились. Никогда в жизни я не выпивал столько чая из трав, как здесь. Отдельные травы, в сочетании и т.д. Запах и вкус зверобоя навсегда остался со мной. Чай в казарме, чай в карауле. Любовь к чаю, пожалуй, из армии. Тропинки от части бегут во все стороны. В свободное время можно прогуляться или пробежаться одному или с друзьями. Несмотря на жизнь по расписанию, строгую армейскую дисциплину, залегендированный режим службы, постоянные построения и проверки, у нас оставалось немного времени на освоение окружающей территории. Милюгановский, Сорокино, Уколица, Песоченка, Красногорье и другие населенные пункты были на слуху. Однако ни в одном из них мне не удалось побывать ни разу. Так сложилось. Невыездной, как и большинство курсантов. В отпуске не был. В футбольной команде среди лучших не состоял и на игры с командами других частей не выезжал. В оркестре не играл в праздничные дни в Ульяново. В ВИА также не пел. В самоволку не ходил. Служил добросовестно. Однако была одна демократическая прелесть. Не запрещалось выходить за пределы части на прогулки. И где они эти пределы никогда командованием не озвучивалось. КПП был весьма условной границей для ограничения передвижения курсантов. Для транспортных средств и посторонних лиц – да. Не проехать, не пройти! Для солдат и курсантов шлагбаума не было. Такой демократизм нам нравился, мы его использовали, ценили, т.е чувствовали ритм времени. Знали, как скоро необходимо вернуться в казарму и не опоздать на построение, на ужин. Опоздание каралось жестоко. По понедельникам «разводил» сам «папа». В присутствии всех рот и офицеров наказывались как курсанты, так и офицеры - за разное … Например за опоздание из увольнения из Заречья. На сколько часов опоздал, столько суток проведешь на гарнизонной ГУБе. «Папа» был строг.
Заречье. Очень красивое название местности. Звучное, родное, приятное на слух, русское. Здесь жили наши отцы-командиры, здесь школа, почта, клуб, кафе, баня. Именно в баню пешком из части строем мы прибыли первый раз в Заречье в июне 1982 года. Шли строем в новенькой форме, в новеньких кирзовых сапогах, поскрипавающих в такт движению. Раз-два командует старшина Виктор Тархов (Пенза, где проживают не пензенцы и не пензенчане, а пензюки) и мы идем… Вот и Заречье показалось. Шаг ускорили, головы выше, пилотки уже. Держим строй, Впереди гражданские и даже..девчонки, а вторая рота идет в баню. Я часто вспоминаю этот первый банный поход, запах армейского мыла, солдатское белье, которое часто было абсолютно новым. В Заречье в баню приводили еще один раз за службу, летом 1983 года, после «дня донора». Рота строем, а доноров привезли на служебном автобусе. В Заречье бывали не часто. Мне довелось с Володей Старкиным после присяги нести здесь службу в патруле. Начальником патруля был капитан. Не помню фамилии. Он служил с усердием, был человеком ответственным. Добросовестно нес он службу и в качестве дежурного по части. Наверное, был выходной день, т.к. наш патруль дежурил на танцах в Зареченском клубе. Офицер предупредил: «товарищи курсанты будьте внимательны, в разговоры с местными не вступать, на провокации не поддаваться, в случае возникновения конфликта силы не жалеть и действовать по обстановке». Мы не сразу сообразили в чем дело. Оказывается в недалеком прошлом здесь, на танцах возник конфликт между курсантами и местными парнями, перешедшая в откровенную драку. Местные, естественно попытались взять количеством, но их перевес был недолгим. Известие «наших бьют» быстро дошло до части. Как курсанты рванулись из части в Заречье мне неизвестно. Похоже, что добежали, т.к. никто их перевозить не станет. Справедливость, а значит влияние было восстановлено. И больше не нарушалось. Еще раз я был в Заречье, когда мы приехали выступить перед местной публикой со своей специальной спортивно-показательной программой, автором идеи, сценаристом и постановщиком которой выступил Александр Андреюшин (25 группа).
Это речка Вытебеть. Ее неторопливое течение я видел только один раз. Может поэтому она и запомнилась. Протекает за Заречьем. Запомнилась именно в таком виде как на фото. Обрывистыми берегами, заросшая кустарником, с достаточно прозрачной водой с неторопливым течением. Может в других местах она и более глубоководная. Без этой извилистой речки зареченский пейзаж был бы скудным. Река просто должна была быть здесь. Со своим весьма необычным названием. Полагаю, что название реки очень древнее и уходит корнями в древность, когда на просторах Руси проживали вятичи, дреговичи, древляне и другие народы. И была она широкой и мощной. Разливалась весной, радовала рыбой, заливными лугами. За этой речкой и выросли дома, когда возникла государственная необходимость. И назвали поселок – Заречье, а зачем придумывать название, если и так ясно. Уже отпала государственная необходимость, а дома стоят и люди живут. Здесь остались и продолжают проживать и те, кто всесторонне обеспечивал учебный процесс и процессы жизнеобеспечения нашего объекта: офицеры, прапорщики, вольнонаемные. Большинство из них на пенсии, а потому имеют возможность любоваться калужскими окрестностями. Нас тоже тянет сюда. Необыкновенное чувство, желание посетить места твоей юности. Постоять, посмотреть, подумать, вспомнить обо всем и всех. Пишут, что здесь продолжают жить прапорщики из строевой части, чьим почерком были оформлены наши военные билеты с указанием в/ч 23290 и непонятным для патрулей словом «курсант» и еще более непонятными ромбиками о наличии высшего образования – разными ромбиками, хотя все мы курсанты одного воинского подразделения (с изображением книг, щита и мечей, молотков или снопов зерновых культур). Так и смотрели с подозрением патрули на нас, курсантов 4 года обучения, уже имеющих высшее образование и направляющихся без документов неизвестно куда в возрасте 24 года. И переводя многократно взгляд с военного билета на ромбик на кителе все задавали один и тот же вопрос: «Кто вы такой, откуда?». Однако про такие возможные ситуации мы были уже наслышаны и отвечали честно и откровенно: «8 Управление ГШ, Зареченское спецучилище», после этих ключевых слов все отпускались с добрыми пожеланиями в дальнейшей службе. Но при этом начальник патруля что-то записывал в свой блокнотик. Информация с блокнотика затем доходила в штаб нашей части. Мы об этом тоже знали. Но, курсанты ничем себя не скомпрометировали, вели себя всегда спокойно, были абсолютно трезвыми и отвечали на все вопросы четко, по-военному. Ребятки полковника Горина вели себя достойно.
Бетонка. Признак близкого наличия военного объекта, пишет один из выпускников. С этим нельзя не согласиться. Никто из нас не миновал эту бетонную дорогу. По ней впервые въезжали или входили в часть, по ней уезжали или уходили. По ней водили строем. Сюда нас приводили, чтобы дать старт забегам на 1, 3, 6, 10 км. километров. По ней рота бежала по команде «сбор» в 4 утра с полной выкладкой. Постели оставались на плацу. А потом сушили одежду по очереди т.к. не хватало утюгов. На бетонке встречались надписи «дембелей» прошлых лет, а также города призывников, написанные белой краской и было в этом что-то душещемительное. По бетонке можно было потренироваться в беге в свободное время. Увидев дежурную машину, которая возвращается после проводов офицеров в Заречье или почтовую сигануть в лес на всякий случай, отсидеться и вновь тренироваться. Сюда, на бетонку, привели нас на контрольную пробежку, когда приехала проверка из ГШ в мае 1983 г. Бежать было тяжело, т.к. обед был приготовлен очень вкусный с отличным пловом. Времени после обеда прошло слишком мало, а ГШ ждать не будет. Как говорится, достойно переноси все тяготы и нужды воинской службы. Так и стартовали с полными животами. Зачет, как принято в армии, по последнему. Я был физоргом. Командир роты разрешил освободить от забега одного бойца. Освободил парня с Узбекистана. Сильно обиделся на меня Гия из Грузии. «Ты пойми тяжело мне бежать. Все-таки вес у меня - 109 кг». Однако пробежал, а со временем извинился. Уложились. Приходилось здесь стартовать на 100 м. лежа в сапогах, растопырив руки и ноги. Таковы армейские нормативы и требования. Бетонка многое помнит, многое повидала за эти годы.
Все начинается здесь. С КПП. И новая форма одежды и отсчет нового времени и новая жизнь. Здесь также несут службу курсанты. Отсюда по телефону раздаются звонки в роту: «Твой земляк приехал на службу, встречай». А мы уже отслужили полгода. КПП – место основного въезда в часть. Отсюда по утрам въезжает на автомобиле Волга «Папа». «Часть, смирно!!! Командует дежурный офицер. Все замирает на мгновение. «Вольно!!!» и… жизнь продолжается своим чередом. Затем приезжает автобус и привозит всех службожизнеобеспечивающих. Офицеров, прапорщиков, вольнонаемных, библиотекаря, медработницу, работниц офицерской столовой, продавщицу в солдатский магазин. Старое КПП используется редко. Оно подпадает под пост № 4 вместе с караульным помещением. Разве что курсантов, бегающих кросс по большому кругу надо пропустить. Иногда лично «папа» проедет просто так или после бани. Так, что основное КПП – лицо части. Здесь собирались родственники, жены курсантов, ожидая предоставления увольнительной их близким. Некоторые пытались передать продукты для своих сыновей. При мне родители с Узбекистана просили передать через дежурных по КПП: «Слюшай, возьми, дарогой, передай сыну, вместе пакушайте, тут памидор – шамидор, барашка, шашлык-башлык сделайте, водочка-коньячок попейте». «Нельзя, не положено». «Как нельзя? Кушать нельзя?». «Возьми, дарагой». У КПП, недалеко у поворота располагалась стелла. Высокая. Не могу вспомнить, что там было написано и в честь чего поставлена. Но наличие стелы придавало торжественность въездному пути. Уже и части нет. Но тянет сюда, к КПП. Все мечтал выбраться. Доехать до Ульяново, медленно направиться в Заречье. Именно пешком, не торопясь, пройти от Заречья до части. Сказать дежурным, что я здесь служил во второй роте в 1982-1983 г.г. Заглянуть через ворота, вдоль аллеи на часть. Возможно, попасть на плац. Постоять, оглянуться. Увидеть знакомые лица офицеров, которые еще служат здесь, поседевших, Пообщаться с ними. Не успел, не довелось. Обидно. Но, все равно тянет в эти красивейшие места. Части нет. А все стальное осталось: Ульяново, Заречье, леса, тропинки в лесу, и наша память. Их не уничтожить.
Это наша часть. Именно такой я ее представлял ее до призыва. Небольшой, компактной, с дружным коллективом солдат и офицеров, нацеленных на решение общих задач. Когда желаемое и действительное совпали - чувствовал огромное удовлетворение от того, что здесь не громыхают танки, не двигаются строем полки и не разворачивается в марше дивизия. С первой минуты тишиной, а затем эстрадной песней, звучащей из радио, встретила меня часть. И была в этом какая-то прелестная тайна. Тайна будущей сопричастности к тайной жизни этой части. Тайны и секреты ждали нас здесь в прямом смысле этого слова. Наша часть - красавица! Незадолго до нашего приезда (май 1982 г.) ввели в строй новую столовую. Где была старая до сих пор не знаю. При нас стройбат из ТУРКВО закончил строительство главного учебного корпуса. Стройбатовцы проходили мимо нашей казармы поодиночке и группами. Форма их одежды соответствовала роду деятельности. Что-то говорили они о дедовщине. О том, что многие из них пока только духи. Нам это слово было незнакомо. Было видно, что некоторые неплохие, добродушные ребята. Мы первыми его осваивали этот новый учебный корпус. Параллельно много занимались и в деревянных корпусах, рядом с библиотекой. Аллеи отличников между плацем и главным корпусом еще не было. Однако отличники регулярно выявлялись. А между учебными группами шло соревнование за право называться лучшей. Моя 25 группа под руководством замкомвзвода Анатолия Холина была таковой. Номер учебной группы с фамилиями командира взвода Вовка и замкомвзвода Толи Холина был вывешен на стенде. Лучшая группа завоевывала право выезда на экскурсию в Калугу с посещением музея Циолковского и других достопримечательностей. Похоже, что эта традиция существовала долго, судя по откликам курсантов. Помню, одна из наших групп выезжала в Калугу весной 1983 года. Некоторым даже удалось встретиться со старыми знакомыми подругами по картошке. Не было и нового здания казармы. Его даже не строили при нас, не было слышно и о планах его постройки. Был деревянный клуб в полуподвальном помещении, где еженедельно показывал фильмы курсант Потоцкий (Белоруссия). В клубе же проходили концерты ВИА зимой, а иногда залетал какой - нибудь артист среднего пошиба. Все равно было здорово! Здорово потому, что мы здесь не чувствовали себя винтиками в механизме, которым управляют. В среде курсантов мы чувствовали себя равными среди равных.
Вот они отцы-командиры наши. Как и положено под партийным призывом. Узнаю некоторые лица. Вижу нашего командира взвода Вовк, выпускника Краснодарского училища, вижу Дмитриева Валерия Юрьевича, как пишут о нем курсанты. Вижу замечательного преподавателя, настоящего советского офицера и прекрасного человека – прподавателя цикла спецдисциплин, майора (фамилии не помню). Но это не Щербаченко. Он также был майором при нас. Узнаю лица старших офицеров в первом и втором ряду, в том числе из цикла гуманитарных дисциплин. Вижу преподавателей спедисциплин. Подполковника Шишковского или нет или не узнаю. Он не среднего роста, видный. Об офицерах могу сказать только хорошее. Учили блестяще. Часто опрашивали. Я изучал такую дисциплину о которой сегодня никогда не слышала не только молодежь, а даже люди среднего поколения: «марксизм-ленинизм о войне и армии». Нашего брата преподаватели уважали. Вне учебного процесса офицеры-преподаватели с ротами не соприкасались. Вели себя очень достойно. Реально были примером исполнения воинского долга. Это не просто слова. Если и были временами жесткие требования по отношению к курсантам, то они исключительно касались выполнения уставных задач и безопасности самих курсантов. Никто из офицеров никогда ни с кем из курсантов не заигрывал: не покровительствовал, не искал земляков, чтобы облегчить службу или создать особое положение. Нет. Все было справедливо. Провинился – наказывали. Отличился – поощряли. Объявление благодарности с занесением в личное дело – это наиболее часто используемая форма воинского поощрения. Запомнилась эта форма объявлением благодарности одним из первых в роте курсанту Гоголеву. Еще до принятия присяги. Не помню за что. Но объявили перед всем строем. Я по – доброму - позавидовал. Благодарности накапливались, а в отпуска попадали только некоторые счастливцы. И только «за особые заслуги». Помню в отпусках были Раднаев (Бурятия) – реально за отличную учебу, Лукашев (Иркутск) – мастер - резчик по дереву, Плакида (Фергана) – много энергии отдавал хозяйственной службе, Холин (Ленинград) за образцовое исполнение обязанностей замкомвзвода. Некоторые были в отпуске по семейным обстоятельствам. Кроме того, что я был физоргом группы, был привлечен командиром роты в качестве писаря. Всю службу конспектировал труды Ленина. Но в отпуск за конспектирование не отправляют. Грамотами не награждали. Знаки: «отличник», «1,2,3,класс», «воин-спортсмен» мы не получали. Награждались грамотами учебные группы, роты. Не помню фотографирования лучших у знамени части. Но за учебу спрашивали. И результаты были.
День принятия присяги. Самый торжественный в армии и один из важнейших в жизни каждого солдата и офицера день. Служил – значит присягнул Родине раз и навсегда. И от этого уже никуда не уйти. День принятия присяги записывается в военном билете и переносится в удостоверение личности офицера и офицера запаса. Нашу роту к этому событию готовил основательно лично командир роты Маслов. Уже закреплены за каждым курсантом личное оружие, саперная лопатка и противогаз. Уже выдана парадная форма и висит в каптерке. Уже проведены стрельбы из автомата и пистолета. А ежедневные занятия строевой подготовкой по всем предприсяжным направлениям продолжаются. Выход из строя, подход к столу, озвучивание присяги, возвращение в строй – все должно быть четко и единообразно для всей роты. Прохождение тожественным маршем после всей церемонии обязательно. А затем различные соревнования: надевание ОЗК на скорость, военизированные эстафеты, преретягивание каната между молодой ротой и другими ротами, упражнения с гирями, показательные выступления спортсменов по видам спорта, выступление ВИА. Все проходит организованно и в темпе. Наше мероприятие выпало на 26 июня 1982 г. День выдался отличный: солнечный, но ветреный и не жаркий. Настроение с утра праздничное. Впервые рота будет в полном составе одета в парадную форму. Такое событие вновь произойдет только в последний день нашего пребывания здесь, перед отъездом на стажировку. Вот объявлено построение. Все в парадках с белыми ремнями. Офицеры также в парадной форме. Командование отслеживает за процессом. На данном снимке более поздних времен 198… «папа» - командир лично решил поздравить курсантов с принятием присяги. Мы видим напряженные лица курсантов. Двое озвучивают присягу перед лицом своих товарищей, другие уже готовы поставить свою подпись. Тут же находится командование молодой роты. Родственники и друзья, приехавшие на мероприятие, отслеживают за происходящим за плацем. Хорошо помню личное поздравление командира роты Маслова и то, что он спросил: «ну что, твои приехали поздравить?». Мои не приехали. Но вопрос Маслова запомнился мне, как пример заботы о солдате.
Этот единственный снимок моей 2 роты стоит на сайте. Снято после принятия присяги 26 июня 1982 года. Маслов решил поправить фуражку и.. лица не видно. Здесь часть роты. Могу вспомнить лишь ребят из своего взвода: Вафадар Бахтияров, Александр Полищук, Сергей Васильев, Полянский, Александр Зборовский. Других вспомнить не могу. В день присяги могли приехать родные. Они на снимке слева. Чьи-то отец, мать, брат, сестра, жена. В роте немало было и семейных и тех, кто уже имел детей. К присяге много занимались строевой. Уже были проведены стрельбы. Казарма выглядела просто блеск: натерты мастикой полы, идеально заправлены кровати, все аккуратно в красном уголке, тумбочки стоят как положено. Родные могли ознакомиться с частью и бытовыми условиями солдат, побывать в столовой. Жены, родные приезжали и в другое время, но в часть они уже не могли попасть. Не положено. Направляясь по большому кругу в столовую, мы иногда наблюдали гражданские лица за КПП, значит к кому-то приехали
Офицерская подготовка разносторонняя. Много времени уделяется практическим занятиям. Однако, иббирать закрепленную за ротой территорию необходимо круглый год. Летом обкашивать зарастающую территорию, особенно вдоль дорог. Выкопать траншею под водопровод? Нет проблем: 2-3 часа и рота отрыла метров 250-300 глубиной не менее глубины промерзания калужского грунта. Будем заниматься и в лесных условиях, и в полевых, в условиях движения в колонне на спецавтомобилях и стационарного их использования. «Кто такой КУРСАНТ? – это Колоссальная, Универсальная Рабочая Сила Абсолютно Нежелающая Трудиться, выговаривал Горин под настроение». В действительности трудиться приходилось. Но, злоупотреблений с точки зрения загрузки курсантов несвойственным специфике службы физическим трудом у нас не было. Это факт. И надо честно сказать об этом честно. Посмотрите на снимок. Ведь отцы-командиры не повели курсантов убирать территорию и натирать полы мастикой в расположении, а вывели на боевую подготовку. Отработка приемов самообороны (против ножа, пистолета) являлась обязательным атрибутом первоначального этапа курсантской жизни. В том числе и боевой подготовке. Боевое самбо какое-то да и только. Да еще под барабанную дробь, чтобы каждый выполнял прием в такт, правильно и по-советски надежно. Как положено постелили маты, чтобы курсанты не получили травмы при падении после захвата противника и резкого броска на землю для добивания. Именно без оружия. Оружие лежит рядом и ожидает своего использования. Вот так готовили защитников Родины в Советской Армии. На фото мы не видим главного человека – офицера по боевой подготовке. Ему не положено сниматься, вот и нет его. Нам повезло. Мы еще учили спецприемы обращения с оружием. Почти как в кремлевском полку. Немного приемов, но достаточно, чтобы сказать, что мы этим тоже владеем. Такие вот они – ребятки полковника Горина. Такие они офицеры – те, кто готовил этих ребят полковника Горина. Так, что другие практические занятия: сбор ягод, цветного и драгоценного металла, коры деревьев – проходили в другом режиме – добровольно-принудительном: «Ну что, будем изучать оружие массового поражения или в лес за ягодами с баночками… а на улице тепло, солнечно и вся жизнь впереди.»»
Стрельбище. Сюда редко заглядывали курсанты вне расписания. Чтобы попасть на стрельбище надо пойти «налево». А налево мы не очень любим ходить. Там тихо, пустынно и одиноко. Лучше повернуть направо – на озеро. Здесь совершенно иное настроение. Пахнет немного гражданкой. Общение с друзьями у озера – особый кайф. Однако стрельбище не миновал никто. Здесь проходили некоторые занятия. ТТХ советского стрелкового оружия, разборка, сборка личного оружия – это здесь на стрельбище. Регулярные стрельбы - атрибут подготовки советского солдата. Стрельбы должны пройти до принятия присяги – в этом заложен особый смысл. Солдат должен знать свой автомат, а значит уметь собирать и разбирать его, постоянно чистить и смазывать. Это одно. Надо еще уметь хорошо стрелять. И мы старались. Стрельба одиночными, очередными, в мишень в полный рост, в полфигуры, по двигающейся цели, трассирующими. Давали понюхать пороху! Стреляли только лежа. С колена, стоя стреляли сами офицеры. Стреляли от дущи, за счет сэкономленных курсантских патронов, тех, кто быстро показывал необходимый результат. Но всегда поражал звук выстрелов. Он здесь, в лесу, на опушке, где кругом тишина, был особенно сильным. Отстреляешься и ничего не слышишь. Я помню свое оружие. Его номер и год выпуска, его обшарпанное цевье без лакового покрытия, без дульного компенсатора. Но стреляло оно великолепно и никогда не подводило. Стреляли из автомата и из ПМ. Из ПМ стреляли плохо. Вроде и мишень близко, однако в молоко… Но некоторым удавалось показать и здесь результат вполне достойный. Стрельбами руководили ротный со взводными. Руководили спокойно, без напряга, без давления и упреков. Подсказывали очень грамотно и по делу. Еще запомнились стрельбы весной 1983 года. Весна, как всегда, пришла неожиданно. Снег сошел быстро, стало солнечно и тепло. Кругом все зазеленело. Но вдруг вновь выпал снег, ударил легкий морозец и задул пронизывающий ветер. Именно в этот день нас Маслов вывел на очередные стрельбы. Вывел в летнем обмундировании, без шинелей. Я попал в оцепление. Как не старался прыгать, крутить руками, и вращать туловищем – ничего не помогало. Ветер, холодно… Никогда так не мерз. Уже подумал, что не достою свое время, как Маслов отдал команду: «вернуть всех в роту – одеть шинели».
Знамя выносилось крайне редко. Оно и верно. Знамя есть знамя – наше лицо и наша святыня. Не случайно, на пост № 1 у знамени части отбирали лучших курсантов. Стояли они всегда в парадке, но на одном месте, что не просто для молодого человека. В знаменную группу отбирали только тех офицеров, кто мог показать изумительный строевой шаг, как у кремлевской стены. При нас такие офицеры были. Они ходили просто блестяще. Как правило, это молодые офицеры. Сами недавно из училища. Не знаю, тренировались ли они. Но как блестяще шли…. На снимке – вынос знамени. Ребята уже не те. Как пишут сами курсанты уже не международный набор (СССР). И базовое образование курсантов на порядок ниже, а значит - общая культура. Да и форма у них без знаков различия. Не удивительно.. начало 90-х. Только офицеры идут по прежнему чудесно. Они еще верят, еще надеются…. Вынос всегда построен так, что со стороны курсантов на знамени можно прочесть: «За нашу советскую Родину!». Если производилось фотографирование у развернутого знамени, тоже ставили курсанта с той стороны знамени - «За нашу советскую Родину». Истинное название нашего подразделения за службу многие на знамени так и не видели. Редкий снимок. Название нашей части на знамени. Его видно, его можно прочесть. Вот она наша казарма второй роты и РОУП. Нового корпуса казармы еще не было. Мы даже не слышали о том, что его будут строить и не предполагали, что можно служить в более комфортных условиях. Вроде и так все есть для солдата: казарма, двухуровневые кровати, тумбочка, каптерка, канцелярия, сушилка, красный уголок, оружейка, туалетная комната, фойе с утюгами и бильярдом, тумбочка дневального с телефоном и возможностями телефонного соединения с другими структурами части. И даже щирокий коридор перед телевизором для просмотра программы «Время» или любимой передачи солдат «Аэробика» в воскресное утро. Проблемно только зимой и ранней весной, когда не всегда удается просвежить спальное помещение, а на ужин начали давать овощное рагу и вареную рыбу. И воздух в казарме по утрам… Что поделаешь, надо стойко переносить все тяготы и лишения… Тем более что пока рота на зарядке, дневальный сделает все как надо. А зарядка была всегда. Может быть всего раза два за всю службу не вывели на зарядку т.к. были очень сильные морозы. Зато проверили - кто во что одет. Все, что не входит в форму одежды, было беспощадно уничтожено: рубашки, тельняшки, майки, футболки, неформенные носки. Все это называлось одним словом – «вшивники». Зимнее солдатское белье и так было теплым – толстым, фланелевым. Я не мерз. Мне хватало.
Вот она - 2 рота. Только в 1988 году. Именно здесь строились и мы в 1982-1983 г.г. Повзводно, напротив своей 2-х этажной казармы. На снимке мы видим командира роты, командиров взводов, замкомвзводов, командиров отделений. Все они впереди, в первом ряду. В первом взводе три учебные группы, во втором – две. Я служил в 25 уч. группе старшего лейтенанта Вовк, т.е.во втором взводе. Так и строились по нескольку раз в день. На зарядку, на развод, на учебу, на обед, на учебу, в казарму, на ужин, на вечернюю поверку. Нормально получается, а если помножить на количество дней службы и еще прибавить построение на развод в караул, развод в наряд по столовой, в штаб, на КПП и т. д. Тоже нормально получается. А еще постоянные построения и проверки на праздники. Ну, много времени провели в строю. Что поделать. Служба. Она воспитывает. Через личное участие учит коллективизму, коллективной ответственности. На этом плацу столько пройдено, понято, прочувствовано. Этот плац столько повидал!. Столько взводных песен и солистов прослушал. Плац не только площадка. Плац – центральное армейское место. Все начинается и заканчивается здесь. Не случайно самым известным маршем все называют «Прощание славянки» Агапкина. Нельзя представить его звучание без плаца, парада, строя. Здесь мы его и полюбили. Значит, неплохо исполняли марш оркестранты полковника Горина. Здесь строили ежедневно, особенно торжественно по понедельникам, когда «Папа» лично инспектировал процесс. Здесь строили, когда приехала текущая проверка из ГШ. И заставили ходить по плацу офицеров. Тяжеловато пришлось старшим офицерам цикла гуманитарных дисциплин. Некоторые из них служили после гражданских ВУЗов, дослужившись уже до подполковников, со строевым у них было откровенно слабовато. А полковнику с ГШ по-фигу. Давай их гонять перед курсантами по плацу: «зажрались», «выше ногу». А мы стоим в новенькой форме, в новеньких сапогах, готовые пройти под оркестр торжественным маршем и показать этому полковнику ростом под 210 см. на что способны курсанты полковника Горина. Дождались. И показали. И прошлись строевым, торжественным маршем. Ему понравилось. «Вот так надо ходить» - похвалил «высокий» полковник. Не зря на нас была новая форма, новые сапоги и год службы позади.
Первые месяцы службы. Лето 1982 года. 25 учебная группа на занятиях. Привыкаем потихонечку. К части, к процессу, а главное к друг - другу. Нам жить-служить вместе до последнего дня. После обеда – самоподготовка. Кто-то вдруг вспомнил. «Завтра 100 дней, как был издан приказ министра обороны СССР о весеннем призыве 1982 года». Решено – надо отметить. Но как? Завтра будничный день. Похоже, что здесь нет традиции отмечать эту дату. Мероприятия не намечены. Нам об этом ничего не известно. Но надо что-то придумать, надо отметить. И тут один из нашей группы (вспомнить бы – кто?) предложил всем постричься наголо. Именно наголо, а потом безопасной бритвой еще пройтись после ручной волосострижущей машинки. Идея была всеми подхвачена. Вечером учебная группа вернулась в расположение роты. До ужина достаточно времени, чтобы реализовать задуманное. Заработали ручные машинки. Намылены головы. Началось повальное бритье голов безопасной бритвой: ты – мне, я – тебе. Офицеров уже нет. Старшина – курсант нашего же призыва. Только ответственности больше. Так лысыми, со сверкающими головами рота прибыла на ужин. Дежурный по части посмотрел на это с интересом и подозрением одновременно. В чем дело? Но вопросов не задал. Возможно, перезвонил командиру роты. Не знаем. Утреннее построение было необычным. Командиры всполошились. Что случилось? Педикулез? Самовольство? Что скажет «папа»? В чем дело, старшина? Да все в порядке. Просто волосы после бритья будут расти густыми и здоровыми. Именно с этого места (на фото) молодая рота пошла вечером кричать под окнами той роты, которая уже прослужила более года: «масло давай!!, масло давай!!!», на что в ответ, из окон второго этажа звучало: «дембель давай, дембель давай». «Масло давай, - дембель давай». Звучало это смешно, но мы старались соблюсти традицию, как нам было известно существовала здесь – покричать. Утром, построив роту, командир роты Маслов спросил: «кто меня хотел». Все промолчали. Тогда наугад он ткнул пальцем в строй: «ты, ты и ты, выйти из строя». «Машина ждет у КПП, через пять минут с вещами на выход». И повели наших друзей на гарнизонную ГУБу на 8 суток. Вернулись они чуть похудевшими, но также желавшими масла и соблюдения традиций. Традиция просить масло и передавать масло молодой роте соблюдалась неизменно. Традиция бриться, заложенная нами, на 100 дней была подхвачена другими поколениями курсантов и также, как видим на фото, соблюдалась.
Сто дней до приказа … звучат слова песни. Когда эта песня впервые появилась на телевидении и зазвучала в эфире, 100 дней уже давно отмечали в в/ч 23290. Отмечали с одной стороны традиционно, а с другой неповторимо, искрометно. Какие проблемы? Нам не надо никого приглашать, не надо ждать артистов, официальных или должностных лиц. Самообеспечение культурной жизни зародилось в части с момента создания в/ч 23290 и призыва первых курсантов. Ни в одной воинской части бывшего СССР не было такого количества профессионалов, талантов, способных ребят, как в в/ч 23290. Изготовить демонстрационные стенды для циклов, оформить красный уголок, сделать сауну, запустить душевую, изготовить «аллею отличников», изготовить стеллажи в библиотеку, создать караульный городок – это все участие курсантов в организационно-управленческой системе жизнеобеспечения части. Вторая составляющая, наиболее сильная, отличающая нашу часть от всех остальных – это наличие в каждой роте огромного количества вполне сформировавшихся писателей, артистов, спортсменов, ученых, музыкантов. Именно наличием ярких личностей и выраженной самодисциплиной славилась в/ч 23290. Самодисциплина была связана с образованностью курсантов, а остальное сформировалось в школьно-студенческие времена. 22,5 года – минимальный возраст нашего курсанта, а это уже сформировавшаяся личность. Способные, упертые достигали к этому возрасту значительных результатов: мастер спорта СССР, зрелый художник (член творческого союза), актер, уже сыгравший роли в театре или кино, зрелый писатель или поэт, уже издающийся, историк, педагог. Их творчество придавало и нам вдохновения, привносило красоту и радость общения. В столовой висели картины, в том числе «На охоте» известного мастера. Мы знаем, кто написал эти картины. Мы их помним. В лекционном зале нового корпуса висела большая картина: «Смерть ……» также написанная нашим курсантом. Поэтому и ротное командование иногда достаточно лояльно относилось к нарушителям и аккуратно просило постричься несколько заросших, обросших курсантов. Просьбы исполнялись. Дисциплина была. На снимке мы видим: идет подготовка к концерту – 100 дней до приказа. Все будет на высшем уровне. Ведь, есть кому готовить, исполнить, выступить!.
Кроссы были любимым развлечением офицером. Мы бежим, они засекают. Кроссы с номерами и без номеров, с оружием или просто в противогазах. Кроссы по бетонке или по большому кругу через старое КПП. Кроссы по выходным, кроссы по праздникам, кроссы на физо. Уже каждый знал свои возможности на 1 км и на 3 км. Бывали марш-броски километров на 6. Легко. Уже натренированы. Именно с кросса начиналось знакомство с солдатской жизнью. Прибыл? Форму одел? На старт!!! Е   Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...  Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...  Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...  Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|
Это старший лейтенант Дмитриев Валерий Юрьевич (на фото уже капитан) – командир первого взвода 2 роты. Старшего лейтенанта он получил при нас. Мы его еще и лейтенантом помним. Возможно, он стал командиром роты после Маслова. Выпускники пишут, что он позднее стал преподавать и получил майора. Курсантов уважал. Не помню, чтобы он накричал хотя бы раз. Умел строить на доверии отношения с курсантами, замкомвзводами и командирами отделений. Выезжал с нами на картошку и вместе с нами переносил все тяготы и лишения … Откуда он родом. Как сложилась его карьера. Может знает кто? Помню, наши ребята Босюк (Оренбург) и Кондратьев (Украина) помогли ему полностью перебрать двигатель его автомобиля. На нем заехали прямо на плац перед казармой 2 роты. Личное авто молодого офицера – это было круто!
