Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







ТЕМА II. Политический менеджмент и политические технологии





 

Э. ТОФФЛЕР. МЕТАМОРФОЗЫ ВЛАСТИ

Часть пятая. Политические рычаги власти

22. Информтактика

 

Сегодня мы живем в эпоху прямого воздействия средств мас­совой информации, находясь под обстрелом противоречивых об­разов, символов и «фактов». Чем больше данных, информации и знаний используется системой управления, чем в большей степени мы становимся «информационным обществом», тем сложнее может стать для всякого, включая политических лидеров, получение представления о том, что происходит на самом деле.

Уже много писалось о том, как телевидение и пресса искажа­ют наше представление о действительности при помощи предна­меренно необъективного освещения событий, цензуры, а иногда даже и неумышленно. Разумные граждане не проявляют доверия ни к печатной, ни к электронной формам информации. Но, поми­мо этого, есть еще один, глубинный уровень искажения, который был мало изучен, проанализирован и осознан.

В приближающихся политических кризисах, с которыми сталкиваются развитые демократии, все стороны – политики и бюрократы, так же как военные круги, корпоративные лоббист­ские силы и возрастающие общественные движения станут ис­пользовать информтактику. Это означает игры во власть и раз­личные уловки, основанные на манипуляциях с информацией, главным образом до того, как она поступает в средства массовой информации.

Поскольку возможно более полная осведомленность обо всем становится насущной необходимостью для власти, а данные, ин­формация и знания накапливаются и выливаются из наших ком­пьютеров, информтактика будет играть все более важную роль в политической жизни.

Для того чтобы понять изощренные методы, которыми будет осуществляться политическая власть в будущем, рассмотрим, как действуют сегодня наиболее удачливые игроки во власть. Этим «классическим» приемам не обучают ни в одной из школ. Умные игроки в политику действуют, полагаясь на свое чутье. Правила тут не писаны, и политическое чутье – вещь неоценимая.

Пока дело обстоит так, говорить об «открытом правительстве», «информированных гражданах» или «праве народа знать» - всего лишь пустое фразёрство. Ибо информтактика ставит под вопрос некоторые из наиболее основных демократических принципов. [c. 317-318]

 

Секреты люцерны и организованные утечки информации

 

<…> «Тактика секретности» - первый и, возможно, старейший и самый распространённый приём. <…> Некоторые правительства явно страдают паранойей. Фактически они засекречивают всю информацию, кроме особо оговорённых случаев.

Секретность – одно из излюбленных орудий репрессивных режимов и коррупции. Но это в то же время их достоинство. В мире, кишащем эксцентричными генералиссимусами, наркополитиками и киллерами-богословами, секреты необходимы, чтобы обеспечить военную безопасность. <…> Знать, как и когда использовать секрет, − главное умение политика и бюрократа.

Секреты чрезвычайно важны для второго весьма распространённого приёма информтактики, ещё одного классического оружия власти: «тактики организованной утечки информации». <…>

«Организованная утечка информации» - это умышленно запущенный и точно наведённый на цель информационный снаряд. <…> Где утечки информации – привычное явление, обеспечение секретности становится фобией.

… засекречивание и организация утечки информации – наиболее привычные приёмы информтактики. И всё же они не самые важные. [c. 318-321] <…>

 

Муссирование сообщения

 

Неисчислимое разнообразие обмана (и самообмана) скрыва­ется в огромной массе данных, сведений и знаний, которые еже­дневно проворачивает интеллектуальная правительственная мель­ница. Недостаток места не позволяет продолжить подробный об этом рассказ, детально охарактеризовав каждую категорию. Мы лишь вкратце остановимся на некоторых из них.

 

ТАКТИКА ОПЛОШНОСТИ. Поскольку политическая жизнь – это яростное противоборство, политическая информация еще в большей степени является выборочной. Обычно в ней, если кто-нибудь применяет тактику оплошности, обнаруживаются зияющие дыры, а относящиеся к делу и уравновешивающие факты не вяжутся между собой.

 

ТАКТИКА НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ. Здесь детали, которые могут привести к бюрократическому или политическому противо­действию, приукрашиваются с изящной легкостью. Дипломати­ческие официальные сообщения изобилуют примерами, посколь­ку часто в них прибегают к недоступному обычному пониманию стилю.

ВЫЖИДАТЕЛЬНАЯ ТАКТИКА. Наиболее общепринятый прием – задержать отправление сообщения до тех пор, пока полу­чателю будет поздно принять по нему какие-либо меры. Объемистые бюджетные документы раздают законодателям с опозданием, предполагая получить их заключение через несколько дней, вмес­то того чтобы дать им возможность вникнуть в цифры и проанализировать их. Те, кто в Белом доме сочиняет речи для президента, предпочитают предоставлять свои проекты в самый последний момент, чтобы у ответственных работников было как можно мень­ше времени для внесения изменений в текст.

ТАКТИКА КРОХ. Данные, информация и знание предостав­ляются скудными порциями, вместо того чтобы быть собранными в одном документе. Таким образом общая картина разбивается на отдельные кадры и становится менее видимой получателю.

 

ТАКТИКА ПРИЛИВНОЙ ВОЛНЫ. Если кто-то выражает недовольство относительно того, что его держат в неведении, ум­ный игрок отправит ему (или ей) такое количество бумаг, что получатель утонет в них и не сможет отобрать из всей кучи наиболее важные.

 

ТАКТИКА НАПУСКАНИЯ ТУМАНА. Распространяется мно­жество нереальных слухов, среди которых несколько верных фактов, поэтому получатель не может во всем этом разобраться.

 

ТАКТИКА ОТДАЧИ. Выдуманная история внедряется за границу с тем, чтобы ее подхватила и перепечатала отечественная пресса. Подобный прием используют разведывательные и про­пагандистские органы. Но иногда подобное происходит непредна­меренно или по крайней мере создается такое впечатление.

Когда-то ЦРУ внедрило в итальянскую прессу выдумку о террористической Красной бригаде. Это сообщение было подхвачено и включено в книгу, издававшуюся в Соединенных Штатах, гран­ки которой читал бывший тогда госсекретарем Эл Хейг. Когда Хейг прокомментировал эту историю на одной из пресс-конференций, его замечания также были включены в окончательный вариант книги. Такие ссылки насамого себя происходят чаще, чем можно представить.

 

ТАКТИКА БОЛЬШОЙ ЛЖИ. Получила известность благода­ря гитлеровскому министру пропаганды Йозефу Геббельсу. В ее основе лежит идея, что если лгать по-крупному, этому скорее ве­рят, чем когда прибегают к мелкой лжи. К этой категории отно­сится сообщение, распространенное в 1987 г. Москвой, что якобы мировая эпидемия СПИДа явилась следствием проводимых ЦРУ в Мэриленде экспериментов с веществами, предназначенными для использования в биологической войне. Советские ученые реши­тельно отрекаются от этой выдумки, облетевшей весь мир.

ПЕРЕВЕРНУТАЯ ТАКТИКА. Как никакая другая, требует большой наглости в искажении пли переиначивании фактов. В этом случае сообщению придается противоположный смысл. [c. 328-330] <…>

 

Специалисты по ближнему бою и сообразительные сотрудники

 

Ознакомившись с этим длинным перечнем приемов широко используемых для фальсификации проходящих по правитель­ственнымкабинетам посланий, становится понятно, что лишь немногие заявления, сообщения или «факты» в политической или правительственнойжизни могут быть приняты за истину. На всем лежит отпечаток противоборства во властных структу­рах. Большая часть данных, информации и знания, находящих­ся в обращении в правительстве, в такой степени прошли поли­тическую обработку, что если мы зададимся вопросом: «Чьим интересам это отвечает?» и лаже будем иметь на этот счет опре­деленные догадки, то все равно не сможем пробиться через круговорот до сути событий.

И все это происходит до того, как средства массовой информации продолжат приспосабливать действительность для своих собственных нужд. Сообщения, распространяемые средствами мас­совой информации, еще более изменяют «факты».

Важным в этой ситуации является взаимоотношение демократии и знания. Информированность народа считается непремен­ным условием демократии. Но что мы подразумеваем под «информированностью»?

Ограничение правительственной секретности и установление открытого доступа к документам необходимы в любой демократии. Но это всего лишь первый шаг, которого явно недостаточно. Для понимания этих документов нам необходимо знать, какой обработке подвергались они на своем пути, переходя из рук в руки, с уровня на уровень, из одной инстанции в другую в бюрократических недрах правительства.

Полное «содержание» всякого документа нельзя видеть на стра­нице бумаги или экране компьютера. В сущности, наиболее важ­ным политическим содержанием документа является история его обработки.

Если хорошенько задуматься, повсеместное распространение столь отлично разработанных приемов информтактики ставит под сомнение всякую идею, что руководство – это «разумная» дея­тельность и что лидеры способны принимать «объективно обоснованное» решение.

Уинстон Черчилль был прав, когда отказывался читать «отсеянные и переваренные» аналитические обзоры, настаивая, чтобы ему предоставили «подлинные документы... в их ориги­нальном виде», с тем, чтобы он мог делать собственные выво­ды. Но для любого руководителя явно невозможно читать все необработанные данные, всю информацию и быть полностью осведомленным во всех вопросах, связанных с принятием како­го-либо решения.

То, о чем мы здесь вели речь, лишь малая часть профессио­нальных приемов, которыми пользуются специалисты по ближнему бою и сообразительные сотрудники в столицах мира от Сеула до Стокгольма, от Бонна до Пекина. Пронырливые и хитрые по­литики и бюрократы отлично знают, что данные, информация и знание – это оружие противника, заряженное и готовое выстре­лить в происходящей борьбе за власть, которая составляет основу политической жизни.

Однако большинство из них еще не догадывается, что все эти маккиавеллиевские хитрости и уловки сегодня всего лишь детские игры. Ибо борьба за власть меняет формы, когда знание о знании становится главной основой власти.

Как станет видно далее, мы стоим на пороге эпохи метатактики в интеллектуальных мельницах, каковыми являются правитель­ства, и вся игра за власть переходит на более высокий уровень. [c. 331-332] <…>

 

23. Метатактика

 

Истина против власти

<…>

Компьютерная революция сделала возможным моделировать, а значит, лучше понимать различные социальные проблемы – от безработицы до увеличения расходов на здравоохранение и экологической угрозы. Мы можем рассматривать разные моде­ли одного и того же явления, изучать взаимодействие огромно­го числа факторов, создавать базы данных на недоступном прежде уровне и анализировать информацию чрезвычайно сложными способами.

Там, где новая система производства материальных благ пускает корни, правительства, даже в большей мере, чем бизнес, не могут осуществлять свою деятельность без компьютеров. До появления компьютеров и передовых информационных технологий правительства были в большей или меньшей степени демократическими.

Но политика крутится вокруг власти, а не истины. Решения принимаются не на основании «объективных» выводов или глубо­кого понимания, а обусловливаются столкновением сил, где каждая сторона преследует свои цели. Компьютеры не могут устра­нить эти необходимые (и полезные) парирования ударов и выпады в борьбе за власть. Они просто поднимают эту борьбу наболее высокий уровень.

Политические лидеры и высокопоставленные бюрократы еще недооценивают, насколько они стали зависимы от компьютеров, а потому мало защищены от тех, кто умеет обращаться с вычисли­тельной техникой, используя се в политической игре. Причина кроется в том, что обычно в правительстве больше всего компью­терной обработки проводится на низшем, а не на высшем уровне бюрократической иерархии. Мы не видим президентов или партий­ных руководителей, нажимающих на клавиатуру или всматриваю­щихся в экран компьютера. Вот и получается, что люди, стоящие у управления, принимают решения – от выбора военного самолета до определения налоговой политики, − основываясь на «фактах», которые в значительной степени подвергались обработке специалистами, работающими на компьютерах.

Касается ли это больничных коек, контроля импорта или ин­спекции продовольствия, к моменту обсуждения какой-либо про­блемы или определения политического курса вся информация уже внесена (и подправлена) в компьютере, где она подсчитана, клас­сифицирована, обобщена и подытожена.

И на каждом этапе этого процесса, от создания базы данных до способа обработки информации, программы, используемой для ее анализа, все сведения открыты для манипуляции ими, и подобная операция проводится так тонко и часто незаметно, что с ней ни в какое сравнение не идут обычные средства поли­тической информтактики, вроде засекречивания и утечки ин-формации.

А если искажения, произведенные метатактикой, мы добавим к доработкам, умышленно осуществленным чиновниками и политиками, игравшими в описанные ранее обычные «информигры, то напрашивается единственный вывод: политическая информа­ция поступает к человеку, принимающему решения, только после прохождения через лабиринт кривых зеркал. А завтра эти самые зеркала будут отражать другие зеркала. [c. 336-337] <…>

 

Чернобыль в урне для голосования

 

В декабре 1987 г. в Сеуле, Южная Корея, после 16 лет военного правления состоялись всеобщие выборы. Итоги этой ожесточенно проходившей тройственной борьбы были в конце концов подведены, и страна продолжила успешно развивать свою экономику. Но после завершения избирательной кампании политические наблюдатели отметили некоторые странности в голосовании.

Разница в процентном отношении, зафиксированная в более ранних официальных отчетах, непонятным образом не изменилась на протяжении ночи и по регионам. Имевший огромную популярность кандидат от оппозиции признался, что никак не мог поверить в то, с каким перевесом он одержал победу в провинции Кванджу, где ему отдали голоса 94% избирателей. В лучшем случае, утверждал он, он должен был собрать 80% голосов. Возникло подозрение, что махинации проводились не с избирательными бюллетенями, а с компьютерами, куда стекались данные о результатах выборов.

Подозрение это, насколько нам известно, не получило под­тверждения, однако Мэгги Форд, корреспондент «Financial Times» в Сеуле, ссылаясь на политического комментатора из Вашингто­на, отмечала, что «довольно легко составить компьютерную мо­дель приемлемых итогов голосования. При этом следует руковод­ствоваться данными о политических симпатиях населения, учитывать региональные особенности, классовые и возрастные факторы, а также сам ход предвыборной кампании. Такая модель может сделать расклад количества голосов».

По-видимому, подобную модель можно было бы использовать, чтобы искусно манипулировать результатами голосования в веду­щих избирательных округах, не оставляя никаких следов. Вполне возможен вариант, когда опытный программист, получив доступ к нужному паролю, даст инструкции компьютеру приписать некоторое количество голосов, отданных одному кандидату, к показате­лям другого, а затем тщательно уничтожить предыдущую инфор­мацию.

Разработанный Научно-исследовательским институтом город­ской политики (Urban Policy Research Institute) проект наблюде­ния за выборами, частично опирающийся на разработки, сделан­ные двумя учеными-компьютерщиками из Принстонского университета Джоно Р. Эдвардсом и Говардом Джей Штраусом, констатирует, что «внедрение компьютеризованного голосования па протяжении двух последних десятилетий создало условия для возможной фальсификации итогов выборов и ошибок, масштаб которых заранее невозможно представить».

Специалисты на этот счет разошлись во мнениях, но проект наблюдения за выборами получил поддержку Уиллиса Г. Вара, глав­ного исследователя, работающего в Рэнд Корпорейшн. Вар выска­зался следующим образом: уязвимость электронной системы голосования такова, что «на каких-то выборах вполне можно ожидать своего рода чернобыля. равно как и в Калифорнии можно ожи­дать землетрясения силой в 8 баллов по шкале Рихтера».

Но такой рискованный поворот событий – дело будущего. Пока же можно представить себе, что произойдет, если с компьютером «поработают» специалисты, программисты или системотехники какой-либо многонациональной корпорации, в планах которой – выжить, как говорится, определенною сенатора с его места. Еще можно представить, что система электронного голосования нахо­дится под косвенным тайным контролем не какой-нибудь партии или корпорации, а иностранного государства. Выборы могут за­вершиться с применением прибавления или вычитания очень ма­ленького, совсем незаметного количества голосов от каждого кан­дидата. И никто этого не будет знать.

Это в качестве предостережения кандидату.

 

Давай цифры!

 

Уязвимы могут быть не только сами компьютеры и не обязательно во время голосования, в этом отношении опасность подстерегает и в способе, каким используются и неправильно употребляются компьютеризованные данные, информация и знание. [c. 339-341] <…>

<…> Даже большинство цифр, кажущихся объективными, предстают хорошо обкатанными в ходе борьбы за политическую власть. [c. 343] <…>

<…> Ибо политических тактиков не интересуют поиски «истины» или даже простая точность. Они стремятся вооружиться боеприпасами для ведения информвойн. Для нападок на противника не играет роли, соответствуют ли данные, информация и знание «истине» или нет.

 

 

Жульничество с базами данных

 

Правительства все больше полагаются на содержащиеся в ком­пьютерах базы данных. … искусное вмешательство в базы данных – это образец метатактики.

Владеющие искусством метатактики проводят свои операции не путем контролирования доступа к информации, а в первую очередь определяя, что будет содержаться в базе данных, а чего нет. [c. 343-344] <…>

И все же контроль за тем, что поступает в сегодняшние бесчисленные и непрестанно множащиеся базы данных, есть лишь самый простейший вид метатактики. Гораздо сложнее пытаться контролировать то, как данные классифицируются на категории и группы. [c. 344] <…>

Борьба за власть часто разворачивается посредством показателей, содержащихся в базах данных, и придаваемого им значения. [c. 345[ <…>

 

Люди-фантомы

<…>

Системная модель может помочь нам отчетливо представить сложное явление. <…>

Не столь важно, каким может оказаться конечный продукт, все модели так или иначе неизбежно основаны на «запрограммированных» предположениях. Более того, решения о том, какое значение придать любой задаваемой переменной величине, нередко тоже «запрограммированы», интуитивно или произвольно. [c. 349] <…>

В итоге развивается новая стадия политического конфликта: борьба против предположений, на которых строится цепочка других предположений, часто содержащихся в сложном программном обеспечении. Это можно рассматривать как конфликт метасомнений. Происходящее отражает развитие суперновой экономики. А она не может развиваться без человеческого контакта, воображе­ния, интуиции, заботы, сочувствия, психологической восприим­чивости и других качеств, которые идентифицируются с людьми, а не машинами. Но она также требует более сложного и абстрактного знания, опирающегося на огромную лавину данных и информации – и все это является предметом для все более изощренной политической манипуляции.

Подобный взгляд на информтактику и в особенности на новую метатактику учит нас, что эти законы, устанавливающие границы для правительственной секретности, касаются также и основ демократии. Новая экономика по самой своей природе требует свободного обмена идеями, новаторскими теориями, сомнений в отношении власти. И еще…

Несмотря на гласность, несмотря на закон о «свободе информации», несмотря на утечки информации и трудности, с которыми сегодняшние правительства сталкиваются при охране секретных вещей, действия тех, кто сегодня держит в своих руках власть, могут становиться не менее, а все более светонепроницаемыми.

В этом заключается «метазагадка» власти. [c. 351-352]

 

Цитируется по: Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. – 669 с.

__________

 







Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.