Эрнст Рудольф ХУБЕР – современный немецкий правовед, специалист по конституционному праву.

Э.Р. ХУБЕР. ПРАВОВОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО В СОВРЕМЕННОМ ИНДУСТРИАЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ

Понятие «правовое государство» − это понятие относительно молодое. Как таковое оно возникло лишь в девятнадцатом веке, в процессе борьбы буржуазного общества против сословных государственных систем абсолютных монархий. Таким образом, понятие «правовое государство» принадлежит буржуазному, гражданскому обществу. [c. 167] <…>

Кант был первый, кто развил в своих работах идею современного правового государства, хотя сам термин «правовое государство» у пего отсутствует. Согласно Канту, государство должно быть правовой общностью – то есть общностью, организованной и действующей согласно нормам права – ибо только таким образом могут быть обеспечены две важнейшие цели: во-первых, реализация принципа справедливости в государстве и, во-вторых, реализация принципа свободы в развитии индивидуума. Кант положил начало победоносному шествию идеи правового государства в девятнадцатом столетии: ее можно найти у теоретиков государства, принадлежащих к различным политическим направлениям: у консервативных, как Адам Мюллер или же Фридрих Юлиус Шталь, у либеральных, как Роберт Моль, Рудольф Гнайст или же Отто Бэр. Однако принцип правового государства развивался не только в теориях, но и в практической жизни государств девятнадцатого столетия, особенно начиная с сороковых-пятидесятых годов. Вехами на этом пути являются принципы конституционного государства, разделения властей, защиты основных прав, должностной ответственности, административного и конституционного судопроизводства. [c. 168] <…>

<…>Мы нередко говорим о «классическом» понятии «правовое государство». Однако такого рода определение скрывает в себе опасность. Ибо славу «классического» приобретает, как правило, лишь то, что не развивается более в процессе современной, реальной жизни, что отступает из нынешней эпохи в тень исторического прошлого. Можно ли сказать такое о правовом государстве? Не стало ли оно классикой или, может, даже чем-то музейным? Можно ли сказать, что оно принадлежит к прошлому? Стало ли правовое государство для нас своего рода традицией, которую мы потому столь безоговорочно поддерживаем, что сохранение и обеспечение ее не требует от пас никаких особых усилий?

Разумеется, подобные скептические вопросы теряют всякое основание, если мы обратимся к формальным признакам, характеризующим понятие «правовое государство», ибо эти признаки достигли своего наибольшего совершенства именно в наше время. Под «правовым государством» мы понимаем государство, характеризующееся пятью формальными признаками: во-первых, принципом разделения властей, то есть раздельного существования законодательной, исполнительной и юдикативной власти; во-вторых, принципом независимости суда, согласно которому как процесс судопроизводства, так и принимаемое судом решение должны быть полностью независимы как от воздействия вышестоящих инстанций, так и от любого воздействия извне; в-третьих, принципом подзаконности административного управления, который исключает возможность осуществления такой административной деятельности, которая не базируется на нормах существующего законодательства; в-четвертых, принципом правовой судебной защиты, который гарантирует возможность возбуждения судебного иска против любого антизаконного административного действия; в-пятых, принципом общественно-правовой компенсации, обеспечивающим право па имущественную компенсацию пострадавшим вследствие как законной, так и противозаконной административной деятельности в имущественной сфере. На сегодняшний день все эти основополагающие принципы правового государства действуют в полную силу. Более того, некоторые из них, как, например, принцип правовой защиты или же принцип имущественной компенсации, у нас, в Германии, в полной мере получили свою реализацию лишь после принятия Основного Закона ФРГ. [c. 169] <…> На сегодняшний же момент мы вступили в эпоху законченного, совершенного правового государства.

Однако понятие «правовое государство» требует значительно большего, чем эта перфекционистская законность, иными словами, большего, чем простая законность, законность в любой форме и любой ценой – в ином случае речь шла бы не о правовом государстве, а просто о государстве законности. Однако простая «законность» развязывает государству руки, ибо законы принимаются государством. Как раз именно бесправие, как мы знаем из истории, нередко рядилось в форму законности. Существует, как известно, огромное многообразие ужаснейших форм легального бесправия. Таким образом, государство законности вполне может быть государством, в котором узаконено нарушение прав, государством легализованного бесправия, неправовым государством.

Таким образом, правовое государство должно характеризоваться чем-то иным, чем-то большим, нежели наличием формальной законности, пять характеристик которой я перечислил выше. Истинный смысл, истинная суть правового государства – это реальная, материальная справедливость. Государство является воистину правовым лишь в том случае, если оно – как в своих структурах, так и в своей деятельности – направлено на обеспечение и сохранение равноправия и справедливости. Пять принципов формальной законности являются лишь средством на службе этой идеи реальной справедливости, в практическом осуществлении которой и оправдывается идея правового государства как таковая.

Справедливость – как идея – это нечто вечное. Однако реализация этой идеи в ту или же иную эпоху зависит от целого ряда конкретных, исторически сложившихся условий: от реалий повседневной жизни, от основных тенденций развития, от тех идей, которые в целом определяют дух эпохи. Идея справедливости, реализованная в той ее форме, которая определяла суть сложившегося одновременно с буржуазным обществом правового государства, может быть, по старой поговорке, оценена как справедливость suum cuigue, справедливость, в которой каждый получает свое. Справедливость – как полагалось во времена становления и укрепления буржуазного общества – заключается в том, чтобы обеспечить каждому такие его естественные права, как право на жизнь, на свободу, на собственность – то есть права, которые положены каждому индивидууму от природы, права, неотъемлемость которых диктует разум. Обеспечение этих прав реализуется в деятельности государства. Система законов правового государства – то есть формальная законность – рассматривалась в качестве наилучшей и надежнейшей гарантии неприкосновенности личности: ее жизни, свободы и частной собственности. Жизнь, свобода и частная собственность защищаются в правовом государстве ие ради их самих, а лишь в силу того, что они являются свойствами, в которых проявляется сущность высшей ценности, ценности, защита которой и является задачей правового государства. Ценностью этой является то, что превращает человека в личность. В Основном Законе она определяется понятием «человеческое достоинство». Таким образом, правовое государство, гарантируя право на жизнь, свободу и частную собственность, гарантирует тем самым человеческое достоинство индивидуумов. Можно сформулировать это и несколько иными словами: сущностной нагрузкой идеи справедливости и соответственно идеи правового государства является признание, гарантия и развитие индивидуальности, то есть обеспечение свободного, самостоятельного, осмысленного развития личности, обеспечение ей бытия, достойного ее как личности. «Индивидуальность – высшее счастье» − эти знаменитые слова Гете характеризуют сущностное содержание идеи правового государства эпохи становления и развития буржуазного общества, идеи, направленной па обеспечение существования и развития индивидуальности. Законность была лишь формальным принципом; защита же личности, напротив, была реальным сущностным признаком правового государства эпохи буржуазного общества.

Именно в этом пункте и раскрывается та критическая ситуация, в которой находится идея правового государства. Мы много говорим о человеческом достоинстве, о праве быть личностью, о праве па жизнь, достойную личности. Однако не является ли все это пустыми словами в нынешнем мире, в мире, обезличенном массовой цивилизацией, массовой организацией, массовыми технологиями? Люди мапипулируемы, и современные социология и психология изобрели даже новый термин, характеризующий возможности манипуляции людьми в нашем определяемом развитием техники столетии: понятие «гуман-техника». Человек понимается гуман-техникой как объект, и даже более того – как продукт психотехнических манипуляций.

Что означает свобода в наши времена – во времена, когда индивидууму гарантируется всеобъемлющая правовая защита против внешних воздействий государственной власти, но – в то же время – посредством направленного воздействия средств массовой информации неявно ведется манипуляция его сознанием, отнимается способность выносить собственное суждение, иметь собственное мнение – отнимается свобода мысли и свобода внутреннего самоопределения, то есть именно то, что и делает личность – личностью. Ибо как раз свобода мысли была тем великим лозунгом, под знаменем которого осознавший свое достоинство человек поднялся против господства абсолютизма. Где же, однако, найти место свободе мысли, если мысли, которые являются нашим достоянием, прошли уже предварительную обработку в гигантских фабриках обработки общественного сознания, и в таком – подготовленном – виде получены нами из средств массовой информации, под воздействием которых мы находимся постоянно – хотим ли мы этого или нет. Актуальны ли еще для нас слова Гете о том, что высшее счастье – это быть индивидуальностью? [c. 171] <…> Ответ на этот вопрос может быть дан лишь, если мы обратимся к понятию «социальное государство».

3. Индустриальное общество и социальное государство

Из … отсутствия конвенциональных, то есть достаточно широко распространенных и признанных дефиниций для обозначения социального государства, отнюдь не следует, что социальное государство представляет собой некий совершенно новый, ранее не существовавший, или же существовавший, но не осознанный и не изучавшийся феномен. Как и правовое государство, социальное государство является продуктом девятнадцатого столетия. Соответственно, в девятнадцатом веке имело место и исследование сущностных характеристик социального государства. Я не боюсь назвать даже конкретные даты: так, понятие «правовое государство» существует с 1797 года, с Кантовской «Метафизики нравов». Само словосочетание «правовое государство» Кантом еще не употребляется, однако его представления о государстве, которые он излагает и обосновывает в своем произведении, представляют собой в совокупности не что иное, как характеристики феномена, получившего позже название «правовое государство». Что же касается социального государства, то оно упоминается впервые в 1842 году в эпохальном произведении Лоренца фон Штайна «Социализм и коммунизм в современной Франции». И здесь понятие «социальное государство» как таковое еще не используется, однако государство, описанное Штайном и, более того, возведенное им в принцип, − государство социальных реформ – это не что иное, как то, что в наш индустриальный век обозначается словом «социальное государство». [c. 172] <…>

В нашем анализе мы исходили из того, что историческое начало правового государства лежит в противоположности, возникшей между государством и буржуазным обществом. Из этой противоположности оно возникло. Эту противоположность оно старается преодолеть. И тем не менее – эта противоположность является его неотъемлемой частью и продолжается в нем. Исторические же начала социального государства лежат – напротив – в противоположности государства и индустриального общества. Слово «социальное» в понятии «социальное государство» нельзя полностью отождествлять со словом «общественное» − как, например, отождествляем мы понятие «социальные науки» с понятием «общественные науки». В то же время, однако, «социальное» социального государства не исчерпывается и теми характеристиками, которыми определяются понятия «попечение», «социальное обеспечение», то есть система действий, направленных на уменьшение социальной нужды малообеспеченных слоев населения. В этом – узком – смысле, в смысле социальной поддержки, мы употребляем понятие «социального» в таких словосочетаниях, как «социальное право», «социальная страховка» и «социальная политика». Однако «социальное государство» никоим образом не сводится к «государству социального обеспечения», то есть государству, в котором осуществляется всеобъемлющая, образцовая социальная политика. Под «социальным государством» мы понимаем, скорее, государство, выросшее из противоречия между государственностью и общественным бытием индустриального столетия. Подобно тому, как понятие «правовое государство» было продуктом буржуазной революции, понятие «социальное государство» является продуктом революции индустриальной.

Назовем основные признаки развитого индустриального общества, к которому применимо понятие «социальное государство». Во-первых, это система экономики с высокоразвитой концентрацией капитала, с высочайшим уровнем технического развития, с рационализированным процессом труда и стандартизированными общественными потребностями. Во-вторых, это общественная система, в которой место прежней сословной иерархии заступили классовые противоречия, причем класс неимущих, обладающий сильно развитым чувством классового сознания, в борьбе добился политического равноправия с классом собственников. В-третьих, это культурная система с всеобщим образованием, с равным для всех, в том числе и для неимущих, правом доступа к культурным ценностям и к достижениям цивилизации, система, в которой культура превращается в производство и соответственно организуется. В-четвертых, это государственная система, с административным аппаратом, направленным на экономические, социальные и культурные потребности населения, причем аппарат этот используется как для удовлетворения массовых потребностей индустриального общества, так и для управления ими. В-пятых, это такая государственная система, которая в своей деятельности отказалась от принципа невмешательства, составлявшего основу либеральной государственности, с тем, чтобы перейти к так называемой социальной интервенции, с целью защиты социально слабых классов и общественных слоев.

Буржуазное общество – это общество, основой которого является свобода от любого государственного вмешательства в его жизнь. Индустриальное же общество, напротив, это общество, нуждающееся в государственном вмешательстве. И социальное государство – это соответствующая индустриальному столетию государственная форма, это – государство социального вмешательства. [c.172-173] <…>

<…> Ниспровержение государства и завоевание его классами, не имевшими ранее своей доли в государственной власти, мы называем социальной революцией. Проникновение же этих классов внутрь государственных структур и преобразование ими существующего государства мы называем социальными реформами. Государство, возникающее как результат социальной революции, мы называем классовым государством пролетариата. Государство же, возникающее в результате социальных реформ, мы называем социальным государством.

Следует, однако, четко определить, что представляет собой социальная реформа – как определяющий признак социального государства, как политическое действие, кладущее начало возникновению этого государства. Не следует отождествлять понятие «социальная реформа» с действиями государства, направленными на уменьшение или же устранение социальной нужды неимущих слоев населения – ибо в таком случае речь бы шла не о социальном государстве, а о государстве социального обеспечения. Не следует также понимать под словом «социальная реформа» и простую совокупность всех государственных мер, оказывающих регулирующее воздействие на распределение совокупного общественного продукта с тем, чтобы, сглаживая слишком резкие противоположности в доходах и имущественном положении, предотвратить возникновение поляризации общества по имущественному признаку – ибо в таком случае речь шла бы не о социальном государстве, а о государстве социального снабжения или же о государстве всеобщего благосостояния. Социальная реформа, создающая социальное государство, имеет главной своей задачей социальную интеграцию, то есть совокупность мер, направленных па то, чтобы – в непрекращающемся процессе единения всех социальных классов, слоев и групп – преодолевать снова и снова возникающие в индустриальном обществе социальную напряженность, противоречия и конфликты. В качестве окончательной формулировки мы можем, таким образом, сказать: социальное государство – это такое государство современной индустриальной эпохи, в котором противоречие между существующей государственностью и индустриальным классовым обществом преодолевается на путях социальной интеграции.

Основными ценностями правового государства являются жизнь, свобода и частная собственность. Их защите от государственных посягательств служат институты формальной правовой государственности, прежде всего существующая в правовом государстве система законов. Основные же ценности социального государства отражают интересы широких масс населения, работающего по найму. Ценностями этими являются: обеспеченность существования, обеспеченность полноценными рабочими местами и обеспеченность физической возможности работать по найму. Не только одни лишь жизнь и свобода, но и обеспеченность существования, обеспечение рабочего места и тем самым обеспечение заработной платы являются элементарнейшими предпосылками бытия в индустриальном обществе. Основной предпосылкой стабильной позиции в борьбе за существование в эпоху индустриального общества является не институционализированная частная собственность, а работоспособность.

Опыт буржуазных революций показал, что основные ценности буржуазного общества – жизнь, свобода и частная собственность – более всего подвергались угрозе именно со стороны государства. Поэтому в правовом государстве государство обеспечивает реализацию этих ценностей, гарантируя права, направленные против государственного вмешательства: право па жизнь, па свободу, на собственность. Гарантия этих основных прав является фундаментом правового государства. Основные же ценности индустриального столетия – обеспеченность существования работающих по найму, обеспеченность их занятости и их здоровья – не подвергаются возможной угрозе со стороны государства в такой мере, как это было с ценности буржуазного общества. Им угрожает скорее сама система общественных отношений индустриальной эпохи. Поэтому задачей государства является предотвращение этой угрозы – путем целого ряда направленных на это мероприятий. Государство становится социальным государством, перенимая на себя защиту существования, рабочих мест и здоровья зависимых в социальном отношении слоев и групп населения.

Смысл правовой государственности — защита общества от государства. Смыслом же государственности социальной, напротив, является защита общества государством. Правовое государство борется против государственного вмешательства – социальное же государство подразумевает государственное вмешательство. [c. 174-175] <…>

5. Социальное государство и социальная интеграция

<…> Под социальной же интеграцией понимается процесс единения индустриального общества, протекающий в постоянном преодолении имманентно присущего этому обществу специфического классового конфликта.

Из этого, разумеется, отнюдь не следует, что результатом протекающей в социальном государстве социальной интеграции явится «бесклассовое общество». Ибо под «бесклассовым обществом» понимается такое состояние, в котором нет больше классов, и, следовательно, нет и присущих их взаимоотношениям напряженности, противоречий и конфликтов. Подобное бесклассовое общество не может возникнуть естественным путем – оно достижимо лишь насилием, диктатурой одного класса. Наличие различных классов и, соответственно, непрерывные классовые противоречия – это та цена, которую индустриальное общество платит за свою свободу. Экономическо-социальным фундаментом того общественного плюрализма, который по праву считается основной политической характеристикой свободного общества, является плюрализм классов. Свободное общество индустриальной эпохи с необходимостью является классовым обществом, то есть обществом, в котором существуют различные классы и, следовательно, обусловленное их наличием состояние внутриполитической напряженности.

Социальную интеграцию в свободном индустриальном обществе – учитывая его неизбежно классовый характер – следует понимать не как состояние, а как непрерывный процесс, в котором снова и снова разгораются и преодолеваются классовые конфликты. Социальное государство, вырастающее из социальной интеграции и развивающее ее, отнюдь не является бесклассовым государством. Нередко приходится слышать, что мы живем в эпоху бесклассового общества. Подобные – абсолютно неверные выводы – имеют своей основой лишь тот факт, что в социальном государстве уровень жизни различных классов, их потребление, их привычки во многом уравниваются – разумеется, до определенной границы. В действительности современное социальное государство тоже является государством непрекращающихся классовых противоречий; другое дело, что эти противоречия постоянно улаживаются в непрерывном процессе споров и примирений. «Бесклассовое общество» было бы возможным лишь в том случае, если бы какой-либо один класс победил другие – то есть на путях революционного насилия и угнетения. Реформы же, осуществляемые в свободном обществе на правовой основе, ведут к развитию процессов социальной интеграции и, как следствие, к принятию социальной конституции, которая признает за сложившимися в ходе исторического развития классами право па существование – на такое существование, в котором классы эти, несмотря па объективно существующие, непреодолимые классовые противоречия, в процессе непрерывного общественного контакта снова и снова сливаются в единое общественное целое.

Важнейшей чертой социального государства является, таким образом, укрощение социального конфликта путем социального контакта. [c. 177-178] <…>

6. Социальное государство и социальная ответственность

Ядром понятой таким образом социальной государственности является принцип социальной ответственности. Под принципом социальной ответственности понимается такая нравственно-этическая установка, согласно которой каждый член общества чувствует себя ответственным за целое общество, в то время, как общество в целом ответственно за каждого своего члена. Из принципа социального государства и его морального закона – социальной ответственности – следуют правовые социальные обязанности: во-первых, социальные обязанности членов общества по отношению друг к другу, во-вторых, социальные обязанности членов общества по отношению к обществу в целом и, наконец, социальные обязанности общества как целого по отношению к каждому своему члену. [c. 178] <…>

3. Социальные обязанности государства по отношению к своим гражданам и являются тем определяющим качеством, которое – в полной мере – позволяет охарактеризовать основанную на принципах социальной ответственности общность как социальное государство. Эти социальные обязанности государства включают в себя три составных момента: обязанность политики социального обеспечения, обязанность политики социального страхования и обязанность политики по обеспечению социального мира. [c. 181-182] <…>

7. Противоречие и связь правового и социального государства

1. Противоречие между правовым и социальным государством выражается, как мы отмечали выше, уже в различии их исторического происхождения. Правовое государство возникло из борьбы буржуазного общества против существующей формы государства. Социальное же государство возникло из борьбы индустриального общества за новую форму государства. Различное историческое происхождение обусловливает и различный характер правового наследия, различную направленность тех норм, которые подлежат реализации и защите в правовом и в социальном государствах. Правовое государство служит защите жизни, свободы и частной собственности индивидуума, социальное же государство – обеспечению существования, занятости и работоспособности социально слабых слоев населения. Из этого следует противоречие в отношении к объему государственных полномочий. Правовое государство требует ограничения государственного вмешательства в гражданские свободы и в право на частную собственность. Социальное же государство, напротив, предусматривает интенсивное государственное вмешательство как в свободы, так и в отношения собственности в том случае, если подобное вмешательство необходимо для обеспечения существования, занятости и работоспособности населения. Правовое государство – это государство невмешательства; социальное же государство подразумевает государственное вмешательство в общественные отношения. Правовое государство предусматривает свободную организацию общественного бытия; социальное же государство – это государственная организация бытия как раз и прежде всего в системе общественных отношений.

Вышеназванные антиномии можно выразить и в более простой, и в то же время в более острой форме: правовое государство требует индивидуальной свободы, любой ценой, даже ценой социальной безопасности; социальное же государство требует социальной безопасности, любой ценой, даже если ради этого придется в тех или иных аспектах ограничить индивидуальную свободу. Правовое государство требует защиты частной собственности, ибо частная собственность для него – это изначальная основа свободы, базис результативности общества, фундамент благосостояния, гуманности и культуры. Социальное же государство, напротив, требует некоторого сдерживания права частной собственности, его ограничения, более того, при определенных обстоятельствах даже отчуждения частной собственности – если эти меры представляются необходимыми для сглаживания социальных противоречий путем удовлетворения насущных социальных потребностей или же для обеспечения социального мира. [c. 184] <…>

<…> Те времена, когда владение частной собственностью было гарантией свободы, давно уже прошли. В индустриальном обществе опасность утерять право на свободное развитие своей личности угрожает не только одним неимущим классам. Угроза обезличивания в индустриальный век одинакова для всех – как для имущих, так и для неимущих. Поэтому социальное государство необходимо не одним лишь зависимым социальным слоям – оно необходимо ВСЕМ. Воспринимая индивидуумов через призму тех специфических опасностей, которые несет с собой индустриальный век, социальное государство в состоянии защитить свободу развития его личности – личности индустриального общества. Три основных задачи социального государства – социальное обеспечение, превентивная социальная забота и социальный мир – в условиях индустриального общества являются не просто важнейшими – неотъемлемыми – предпосылками для достижения главной цели правового государства – обеспечения свободного развития личности. В наше время правовое государство имеет смысл и может существовать лишь в том случае, если оно одновременно является и социальным государством. [c. 187] <…>

Социальное обеспечение, превентивная социальная забота, социальный мир представляют собой попытки противостоять этому распаду индустриального общества. Однако все эти усилия были бы безрезультатны, если бы они были направлены лишь на предотвращение социальной революции – вместо того, чтобы преодолевать социальные проблемы в их структурных основах. Социальное обеспечение, превентивная социальная забота, социальный мир – это лишь средства социального государства. Смысл же социальной государственности, для достижения которого и предназначаются эти средства, заключается в том, чтобы восстановить основы достойного существования для индивидуума в условиях индустриального общества. Однако это означает не что иное, как защиту человека как личности. Следовательно, смысл социальной государственности заключается в том, чтобы сохранить для индивидуума в индустриальном обществе возможность осознавать себя как личность и свободно определять свое личностное бытие в том, чтобы защитить личность от тех специфических угроз, которые песет в себе индустриальное столетие.

Мы знаем – на основании болезненного исторического опыта, что своей цели – обеспечения достойного бытия личности – социальное государство может достигнуть лишь в том случае, если ему удастся преодолеть имманентно присущую ему опасность коллективизации. Преодоление этой опасности возможно, однако, лишь если социальное государство включает в себя наряду с основными своими задачами и обеспечение формальной правовой государственности, то есть защиту против государственного вмешательства и особенно против гипертрофированного государственного вмешательства. Ибо структуры формальной правовой государственности – разделение властей, принцип законности и правовой защиты – играют роль своего рода предохранителей, не допускающих социальное государство принять тоталитарные черты государства всеобщего обеспечения и снабжения. Для того чтобы избежать этой постоянной угрозы перерождения в коллективное государство, социальное государство одновременно должно быть правовым. Только таким образом оно может сохранить свободу личности в системе социальной безопасности. В наше время социальное государство имеет смысл только в том случае, если оно одновременно является правовым государством, и только в такой форме оно может существовать. [c. 188]

Цитируется по: Э.Р. Хубер. Правовое и социальное государство в современном индустриальном обществе // Политическая философия в Германии: Сб. ст. Изензее Й. и др. М.: Современные тетради, 2005. – С. 166-189.

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: