Особенности тактики нумидийских всадников

Теперь перейдем к описанию нумидийской армии. Тит Ливий, очевидно, сгущая краски, заявляет: «Воевать пешими нумидийцы не умеют, они хороши только в конном бою; предки их испокон веков воевали, не сходя с лошадей» (Liv.XXXIV,48,5). Эта, как ясно из контекста, риторическая фигура отражает тем не менее исторические реалии. В Пунических войнах, ведшихся между Римом и Карфагеном в III – первой половине II в. до н.э., великолепная нумидийская конница не однократно проявила себя в сражениях, стяжав славу лучшей легкой конницы античного мира. Нумидийские правители на своих землях были в состоянии выставить довольно значительную по численности конницу: источники называют цифру 10тысяч всадников и более. Нумидийцы были незаменимы в разведке и в преследовании; им поручались опустошительные рейды по неприятельской территории, наблюдение за передвижениями противника; неожиданными стремительными атаками они изматывали врага[13].

Конница нумидийцев была известна как замечательные застрельщики. Действуя «случайными группами» (Саллюстий о воинах Югурты) они беспокоили врага дождем дротиков, охватывая с фланга и окружая, и рассеиваясь, чтобы избежать прямого столкновения с противником. Более тяжелая конница, типа римской, легко могла одолеть нумидийцев в ближнем бою, если бы могли поймать их, но обычно «не могли справиться с таким врагом, как нумидийцы, легко рассеивавшимся и отступающим, но затем возвращающимся и снова нападающим с большой смелостью – что было их специфической тактикой» (Polyb., III, 72, 10). Они широко использовали засады, избегая сражаться в рукопашном бою, не надеясь на свое легкое вооружение и слабую защиту, они нападали на врага с флангов, хотя, например, конница Масиниссы использовала возможность для атаки при Заме, чтобы опрокинуть воинов Сифакса в тот момент, когда они были расстроены отступающими слонами. Нумидийцы хорошо годились для преследования, «самые эффективные и незаменимые при преследовании бегущего противника», как выразился Полибий; но возможно потому что они ожидали такого же энергичного преследования, сами при поражении редко пытались сплотиться, но «когда они бегут, то продолжают своё бегство в течении двух или трёх дней. Пробую добраться насколько возможно далеко», Саллюстий добавляет, что «никакой нумидиец после бегства не возвращается в строй в армию царя».

Нумидийская и мавританская пехота – действовали как застрельщики с дротиками в манере, подобной коннице. Нумидийский пехотинец мало чем отличался от всадника. Большинство нумидийцев и мавританская пехота были застрельщиками с дротиками[14]. Однако эксперименты Сифакса, пытавшегося создать пехоту, обученную по-римски, представляют попытку создать войско ближнего боя[15]. Так же можно встретить отдельные упоминания нумидийцев-копейщиков: «…Консулы, ведя войско к Консенции, опустошали по дороге окрестности; на солдат, нагруженных добычей, налетели в узком ущелье бруттийцы и нумидийцы-копейщики. В опасности оказалась не только добыча, но и сами солдаты; шума однако, вышло больше чем дела; добыча была отправлена вперед, и легионы вышли в целости и сохранности в места обжитые…» (Liv. XXVIII, 11).

Воздействие пунийской цивилизации на Нумидию было большим, и продолжалось даже после падения Карфагена. Сифаксовские обучаемые по-римски войска и более поздняя армия Югурты по крайней мере использовали штандарты; нет никаких свидетельств об их форме, но они возможно использовали пунийскую религиозную символику.

По-римски обученная пехота Сифакса была предназначена для действий в плотном строю, но несмотря на начальных успех против карфагенской армии, все остальные более поздние сражения, в которые возможно, были вовлечены эти войска, заканчивались тяжелыми поражениями нумидийцев. В конце концов их было слишком много для того, чтобы один римский центурион мог сделать их достаточно эффективными. Более поздняя пехота появляется снова почти исключительно как застрельщики. Легкая пехота иногда смешивалась с конницей, усиливая её; но когда Саллюстий упоминает использование этого приёма Югуртой, он определенно отмечает, что это было необычно, и конница Сифакса была очень обеспокоена, когда римляне применили ту же самую уловку против них.

После 213 года, пехота обычно (хотя не всегда) превышала численность конницы в армиях нумидийцев; Сифакс имел только 10 000 конницы к 50 000 пехоты в 204 году, хотя 60-70% пехоты в армии более типично. Некоторое количество нумидийской пехоты, возможно, участвовало и в походе Ганнибала. По словам Полибия, например, можно понять, что все силы Магона в засаде при Треббии, и пехота и конница – состояли из нумидийцев.

Мавры, большая часть территории которых была покрыта горами, использовали многочисленную легкую пехоту. Большинство пехотинцев этой нации были легкими дротикометателями, но были и менее многочисленные отряды лучников и пращников. Аппиан описывает мавров в первой линии Ганнибала при Заме как лучников, в то время как нумидийский царёк Масинисса послал слонов римлянам в Испанию в 134 году «с лучниками и пращниками, которые обычно группировались со слонами».

В раннее время Нумидийские царьки не использовали слонов, за чем без сомнения следили карфагеняне. Но в 191 году Масинисса смог предоставить 20 голов Риму, и они продолжали быть важной частью нумидийской армии, Югурта имел в наличии 44 слона в конце 2-го столетия, Юба I 120 в I веке. Ко временам Югурты метательные машины также использовались, по крайней мере для защиты городов. Возможно, эти машины попали в царство вместе в вошедшими в него ливо-финикийскими городами[16].

Гай Саллюстий Крисп, написавший историю Югуртинской войны, оставил подробное описание тактики нумидийской конницы. Компетентность этого автора несомненна: он сам воевал с нумидийцами под началом Цезаря, а по окончании войны стал наместником новой провинции с полномочиями проконсула. Саллюстий отмечает мобильность, стремительность нумидийской конницы, неожиданно атакующей и ускользающей, отступающей в труднодоступные местности, пустынные или горные; устраивающие ночные нападения и засады[17]. Непрерывно тревожащей неприятельскую армию на марше, истребляющую фуражиров: «…сам [Югурта] с отборными всадниками следует за Метеллом; двигаясь по ночам, крупными дорогами, он оставшись незамеченным, нападает врасплох на рассеявшихся римлян <…>; затем нумидийцы, прежде чем из лагеря (то есть из лагеря Метелла) могла прийти помощь, уходят к ближайшим холмам, как им было приказано» (Sallust. Iugurtha, 54, 9-10).

Спустя немного более столетия, в 20-х гг. I в., подобным образом действовал вожди нумидийского восстания Такфаринат; по словам римского историка Тацита, он «повел войну сразу во многих местах, отступая там, где на него наседали, и затем опять появляясь в тылу у римлян» (Ann.III,21). Не случайно Фронтин в своих «Стратегмах» (сочинение о военных хитростях) более половины сюжетов, в которых фигурируют нумидийские всадники, поместил в разделе «Засады» (II, 5. 23; II, 5, 7, 27; II, 5, 40).

Атака нумидийцев всегда неожиданна, они обрушиваются врасплох: «…прежде чем войско успело построиться <…> всадники-гетулы и мавры – не строем и не в каком-либо боевом порядке налетают на наших» (Sallust. Iugurtha, 97, 4). Отступая, нумидийцы рассыпаются в стороны, становясь неуловимыми для преследователей: «…всадники, всякий раз, когда на них нападала римская турма, отступали не сомкнутым строем и не в одно место, но по возможности в разные стороны» (Sallust. Iugurtha, 50, 5) (Сравнить у Полибия: «нумидяне то быстро и врассыпную отступали, то возвращаясь назад, с самоуверенностью и отвагой переходя в наступление: таков свойственный нумидянам способ битвы» (Polyb.III, 72, 10). Сходную характеристику находим и у Ливия «Нумидийцы то выезжали вперед, то скакали обратно, истомив <…> [Противника] и лошадей, и людей и завлекли его к самому лагерю» (XXII, 15, 7). В сражении нумидийские всадники действуют совместно с легкой пехотой, многократно усиливающей их боевой потенциал: «Нумидийцы не смогли бы сопротивляться долго, если бы их пехота, действуя вперемежку с конницей не причиняла нам большого ущерба. Всадники, поддержанные пехотой, не нападали, чтобы затем отступить, как принято в конном бою, но атакуя на лошадях, вносили беспорядок в наши ряды; таким образом, когда вступала в действие легковооруженная пехота, противник был почти разгромлен» (Sallust. Iugurtha, 59, 3).

С подобной тактикой столкнулись позднее воины Цезаря под Руспиной: «…внезапно вместе с всадниками выскочили <…> легковооруженные нумидийские пехотинцы и начали метать дротики <…>. Каждый раз. Когда при атаковали цезарианцы, их [нумидийцев] всадники бежали назад; а пехотинцы тем временем держались до тех пор, пока снова не выскакивали всадники и не помогали своей пехоте. <…> …пехотинцы [Цезаря], отходя слишком далеко <…> в погоне за всадниками, обнажали фланги и попадали по удары дротиков ближайших к ним нумидийских пехотинцев, а неприятельские всадники легко избегали пускаемых нашей пехотой копий тем, что быстро обращались в бегство» (Bell. Afr., 14, 15)[18].

Основные свойства нумидийской кавалерии:

Первой свойство конницы – подвижность. Пехота двигается на марше со скоростью 4-5 километров в час, и за сутки она может пройти 32-50 километров. Конница значительно превосходит пехоту в подвижности: она может пройти за сутки до 75 километров и после этого быть готовой к бою с противником. Отдельные небольшие группы конницы могут двигаться с еще большей скоростью.

Второе свойство конницы – способность наносить удары противнику в конном строю. Конная атака – наиболее решительное средство уничтожения живой силы противника. Конные атаки страшны тем, что кавалеристы очень быстро настигают противника, уничтожая на своем пути всё живое. Атакующая конница 2 километра проходит за 4-5 минут. Отдельные, хорошо подготовленные группы всадников 2 километра проходят за 2-3 минуты. Конная атака производит чрезвычайно большое моральное впечатление на противника. Только очень стойкая пехота могла выдержать атаку конницы. Если же пехота обращалась в бегство, то неизбежно становилась лёгкой добычей конницы[19].

Третье свойство конницы – внезапность действий. Конница, как и пехота может действовать в любую погоду: и туман, ночью, во время дождя. Обладая громадной подвижностью. Конница могла появиться там, где её совершенно не ожидали. Она могла пройти совершенно бесшумно и атаковать внезапно[20].

Четвёртое свойство конницы – способность сражаться и в пешем и конном строях.

Пятое свойство конницы это – способность действовать в тылу противника длительное время. Конница легко может найти необходимое продовольствие и фураж на месте и поэтому способна длительное время действовать в тылу противника, вдали от своих баз снабжения[21].

Вооружение нумидийских всадников III-I вв. до н.э. состояло из легких метательных копий и круглого щита из кожи на деревянной основе (может быть и просто кожаного): «…нумидийские [щиты] из кож, более легкие и производящие меньше шума при ударе» (Sallust. Iugurtha, 94, 1). Щит нумидийского царя Масиниссы, по Аппиану был сделан из слоновой кожи (App., VII, 46). Страбон о современных ему нумидийцах сообщает: «В ходу у них небольшие кожаные щиты, маленькие копья с широкими наконечниками…» (XVII, II, 7). Интересные, хотя, возможно, не вполне достоверные подробности обнаруживаются у христианского писателя начала V в.н.э. Павла Орозия (P. Orosius. Hist. V, 15, 1-20). Так, он пишет, что нумидийские «легкие и надежные щиты, обтянутые загрубевшей слоновой кожей», якобы впитывают влагу и делаются малопригодными (тяжелыми) намокнув под дождем; по той же причине «скользкими и непригодными» становятся древки метательных копий, которые нумидийцы «обычно бросали без использования ремней» (Hist. V, 15, 16-17). Метательные копья («копье злых мавров», по образному выражению Горация, были, по-видимому, страшным оружием. Железные наконечники таких дротиков были найдены при раскопках погребения Эс-Сумаа (Алжир). Это оружие нумидийцы сохраняют и позднее, при империи.

В монетных сериях некоторых императоров (Адриана, Антония Пия), выпущенные в честь войск провинций, персонификации провинций представлены в виде мужской или женской фигуры с национальными видами вооружениями, символизирующих локальные вспомогательные отряды (auxiliaries). На посвященных вспомогательным отрядам мавританской кавалерии монетах 122-123 гг., чеканенных в Мавритании, персонификацию провинции в виде амазонки в военной одежде и дротиком в руке (оружием мавританских конников) дополняет изображение лошади[22].

Отличные наездники нумидийцы не применяли удил, управляя конем при помощи кожаного ошейника. По сообщению Страбона, «всадники у них сражаются большей частью вооруженные дротиками, на лошадях, взнузданных уздой и без седел <…> Лошади у них маленький, но настолько послушные, что ими можно управлять прутиком. На лошадей надевают хлопчатобумажные или волосяные ошейники, на которых прикреплены поводья. Некоторые лошади следуют за хозяином, даже если их не тянут за поводья, как собаки» (XVII, II, 7). Саллюстий в описании сражения при Мутуле отмечает: «…лошади нумидийцев, привычные к местности,<…> легко уходили через кустарник…» (Sallust. Iugurtha, 50, 6). Любопытно следующее свидетельство Ливия о применени нумидийцами заводных лошадей «…конники с двумя лошадьми как опытные наездники в пылу ожесточенной битвы привычно перепрыгивали в полном вооружении с усталой лошади на свежую: так ловки они сами и так выучены их лошади» (XXIII, 29, 5).

Оказывается, конем можно управлять без уздечки и без удил. Так, например, в Северной Африке ливийские и нумидийские всадники управляли лошадью с помощью палочки и ошейника из довольно широкой ленты. Об этом свидетельствуют монеты III в. до н. э. нумидийского царя, наскальные рисунки в Сахаре, изученные Н. Лотом, и этнографические данные (у берберов). На эту особенность ливийской и нумидийской конницы обратили внимание еще Полибий и Силий Италикус, которые писали, что нумидийцы «кидали своих лошадей, не зная использования удил, они между ушей били подвижной палкой, и животное слушалось, как с галльскими удилами»[23].

В относительно недавнее время в своем очень интересном двухтомном исследовании этот случай разобрал Лефевр де Ноэтт, который ссылается на два изображения барельефов колонны Траяна. Он же приводит еще один подобный факт из быта Венсенских военных лагерей во Франции, когда в 1885 г. кавалерист Кремье Фуа въехал на конкурное поле на неоседланной и невзнузданной лошади на нумидийский манер и отпрыгал (кстати, без повалов и закидок) весь маршрут, управляя лошадью с помощью голоса, палочки и баланса корпусом. В. О. Витт, профессор Сельскохозяйственной академии им. К. А. Тимирязева, счастливо сочетавший энциклопедические знания в области филологии и истории с деятельностью теоретика и практика биолога и зоотехника, рассказывал автору, что в Европе в 30-х годах периодически производились подобного рода опыты (например, в 1930 г. испанским офицером, руководителем школы верховой езды в Люцерне; в 1933 г. офицером Радзянко; в 1938 г. на Дублинской выставке). Судья международной категории по выездке Г. Т. Рогалев, занимающийся историей народных конных игр, рассказывал, что и сейчас иногда в программу конноспортивных состязаний в Германии вводятся соревнования всадников, владеющих невзнузданными и неоседланными конями. Такое по плечу только опытным наездникам и прекрасно выезженным лошадям.

Нумидийцы в период пунических войн наводили ужас на римскую армию. Нумидийские конники не имели никаких доспехов и не пользовались седлами. Нумидийская уздечка отличалась крайней примитивностью. Это была двойная веревочная петля, один виток которой охватывал шею животного, а другой - нижнюю челюсть. Иной раз нумидийцы обходились даже и без такой уздечки, управляя конем ударами древка копья по шее. Недостаток такого способа управления конем заключался в том, что всадник не мог полноценно контролировать животное. Другими словами, вести перестрелку на удалении от противника нумидийцы могли, но вступать в ближний бой уже нет. Поэтому нумидийцы полагались на скорость и маневренность, отступая прежде, чем противник успевал отреагировать на их выпад. Из одежды нумидийцы носили короткие шерстяные туники без рукавов.

Их экипировка состояла из небольшого кожаного щита без умбона и нескольких легких копий. Хваля нумидийцев за ловкость и выносливость, Элиан едко замечает, что нумидийцы «такие же худые и грязные, как и их кони». Ливии также описывает нумидийских коней как низкорослых и жилистых животных, на которых невозможно взглянуть без улыбки[24].

Но все же больше всего поражали воображение древних географов и историков нумидийские всадники, прямые предки берберов. Ведь они, в противоположность тем же нубийцам, да и всему остальному древнему миру, ездили не только без седел, но и без уздечек! Этакий пареллиевский филиал за несколько веков до нашей эры. Управляли нумидийцы конем при помощи тонкой палочки, которую держали между конскими ушами. И ведь какой контраст с тяжелыми седлами и массивными уздечками современных берберов!

Правда, нумидийский метод езды не оставался неизменным на протяжении веков: как ни были послушны и покладисты кони нумидийцев, реальная боевая обстановка предъявляла слишком жесткие требования к скорости их реакции[25]. Вот свидетельство Силиуса Италикуса (III век до н.э.): «Нумидиец скачет на своем коне, не зная применения удил. Он играет между ушей коня гибкой лозой, и конь подчиняется, не менее послушный, чем если бы он был взнуздан галльскими удилами». Два века спустя Страбон рисует уже несколько иную картину: «Нумидийские всадники вооружены в основном копьями. Они сидят на неоседланных лошадях, управляя при помощи повода, вложенного в рот лошади; у них также есть кинжалы… В остальном у всех этих народов, и их ближайших соседей массесилинов, и ливийцев в целом, почти такие же одежда и оружие, и они очень похожи друг на друга. У них мелкие лошади, резвые в скачке и столь послушные, что ими можно управлять одной палочкой или поводом, привязанным к недоуздку, сплетенному из волос или из лыка; они следуют за хозяином, как собаки, так что их не приходится тянуть». Третий вариант нумидийского «снаряжения» – управление лошадью с помощью ошейника. Правда, считается, что в отличие от современных «кордео», его довольно сильно затягивали на шее коня[26].

Судя по иконографическим памятникам, в первые века н.э. вооружение и снаряжение нумидийских воинов не претерпело значительных изменений. Нумидийцы (мавры) представлены на колонне Траяна (Numiddae, Mauri) – едва ли не единственное достоверное изображение легковооруженных североафриканских всадников (см. приложение рис. 10). Страбон так описывает одежду и снаряжение нумидийских всадников: «они носят с широкой каймой без пояса хитоны и <…> шкуры в виде плащей и панцирей; кроме того, волосы они заплетают и отращивают бороды» (XVII, II, 7). Изображенные на колонне Траяна мавры показаны в подпоясанных и скрепленных на плечах хитонах (очевидно, не сшитых); в остальном же они полностью соответствуют описанию греческого географа.

Впрочем, еще во время Пунических войн знать и вожди нумидийских племен, по-видимому, пользовались «современным» вооружением[27]. Гимилькон (или Гамилькар) Фамея, переметнувшийся к римлянам со своим конным отрядом, получил в награду за предательство, помимо солидного денежного вознаграждения. Полное вооружение и коня с золотой (позолоченной?) сбруей. Римская монета 2-го столетия до Р.Х. показывает Бокха Мавританского, сдающего Югурту Гумидийского Сулле. Оба африканских царька носят одежды без рукавов до щиколотки с большими проймами, открытыми до талии, на которой надет широкий пояс. На Бокхе дополнительно надет короткий плащ. Перекинутый через правое плечо. Клиенту Рима Масиниссе дарили пурпурные плащи Сенатом; Юба I в 1-ом столетии до Р.Х. носил красный плащ. Сифакс и более поздние правитель носили белую диадему, повязанную на голове – эллинистический символ царской власти. Есть несколько упоминаний нумидийской знати, носящих мечи, например упоминается подарок Масиниссе – меч и ножны, украшенные слоновой костью. Некоторые принцы носили панцирь; Рим подарил Масиниссе два панциря для всадника. Могила в Эль-Суме 2го столетия до Р.Х. включает меч, копья, шлем (как на голове гражданского карфагенского полченца) и ржавую железную кольчужную рубашку.

Любопытный рельеф I в. до н.э., происходящий из Хеншир Аббаса (севернее Хемту), показывает всадника-нумидийца в хитоне и плаще, скрепленном на правом плече круглой фибулой. На ногах всадника башмаки. Характерная прическа и борода служат надежной этнической характеристикой, а диадема позволяет заключить, что данное изображение представляет нумидийского вождя. Особенно примечательно показанное на рельефе конское снаряжение: четко обозначено оголовье с уздой и, по-видимому, седло (возможно римского типа), фиксируемое грудным и подхвостными ремнями. Вероятно, романизированная нумидийская знать охотно воспринимала элементы конского снаряжения у «цивилизованных» соседей, в то время, как простые воины-общинники пользовались традиционным архаичным способом. Археологические находки свидетельствуют о том, что у знать в ходу были типичные для эллинистической армии доспехи и оружие, воточно-греческого или южно-италийского производства. Раскопки захоронения близ селения Круб обнаружили богатое захоронение нумидийского вождя; в составе погребального инвентаря – шлем, меч, серебряные украшения греческой работы[28].

Реконструкция П. Коннолли, выполненная в 1979г. По материалам захоронения в Эс-Сумаа, представляет нумидийского царя Масиниссу в полном вооружении. Он имеет вполне эллинистический облик. Вооружение составляют дротики и прямой обоюдоострый меч с клинком примерно 600мм длиной. Защитное вооружение – железный конический шлем, кольчуга (фрагменты кольчуги обнаружены в том же погребении) и круглый нумидийский щит (по изобразительным источникам).

На реконструкции (см. приложение рис.9) представлен нумидийско-мавританский легковооруженный всадник по описаниям и изображению на колонне Траяна. Нумидийцы не были чернокожими. Однако негры Центрального Судана уже в древности активно проникали в область Магриба, смешиваясь с местным населением. Харатины, номада, еще в конце XIX столетия населявшие пустыни к югу от Малого Атласа, представляли собой смешанные берберо-негритянские племена[29].

Нумидийские всадники составляли грозную силу в войске Карфагена, а после его падения участвовали в различных кампаниях римлян. Римляне оценили не только мастерство нумидийских всадников, но и их лошадей, и организовали в Африке конные заводы, с тем, чтобы снабжать лошадьми аристократию и армию. Сами римляне не были великими коневодами, но в Рим стекались лошади всех завоеванных стран.

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: