РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В БЕЛОРУССКИХ УЧЕБНИКАХ ИСТОРИИ ДЛЯ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ

Аннотация. В статье рассматривается образ Российской империи, сформированный в белорусских учебниках для высшей школы. Анализируется представления о вхождении белорусских земель в состав России в конце XVIII в., польское восстание 1863 – 1864 гг., состояние белорусского вопроса в конце XIX – начале ХХ в.

Abstract. The article discusses the image of the Russian Empire, formed in Belarusian textbooks for high school. Examines ideas about the occurrence of Belarusian lands to Russia in the late eighteenth century, the Polish uprising of 1863 – 1864, state of the Belarusian issue in the late XIX – early XX century.

Ключевые слова: вузовские учебники истории, Российская империя, Белоруссия.

После распада Советского Союза новые независимые государства, образовавшиеся из его осколков, начали обзаводиться собственными историями. Эти истории должны были не только найти собственные «национальные» державы в прошлом, подтверждая право на суверенное существование, но и объяснить, почему «национальная государственность» прошлого исчезла. Это было нужно для и для легитимации новых элит, внезапно ставших из республиканских государственными. Естественно, своё национальное видение истории должно охватывать как можно большее количество граждан, поэтому национальные концепции истории стали распространяться через систему образования. Появилась некая стандартизированная система информации, направленная на создание «нужной», идеологически безопасной для новых режимов исторической памяти. Краеугольным камнем в новых национальных концепциях истории стал образ России. Новые государства появились на осколках СССР, столицей СССР была Москва. Независимость подразумевала, что подчинение Москве исчезало. А Москва воспринималась не только как столица СССР, но и столица России. Таким образом, новые государства были вынуждены объяснять свою независимость как отделение от Москвы, т.е. России. Если независимость являлась ценностью, тогда существование под властью Москвы автоматически воспринималось как отсутствие этой ценности. Попытки создать свою государственность в период гражданской войны для большинства стран не увенчались успехом – большая часть земель бывшей империи стала Советским Союзом, т.е. опять в неудаче с независимостью можно было обвинить Москву. Кстати, желанием массы населения где жить – в маленькой независимой стране или в составе большого государства с центром в Москве – локально-национальные элиты не интересовались. Для них более важным было получить государственный статус на небольшой территории, чем региональный статус в пределах больших площадей. Местные интеллектуалы были готовы обосновать это желание, для чего появилась необходимость определиться с образом России в новых национальных историях.

Та территория, на которой сейчас расположена Белоруссия, вошла в состав Российской империи в конце XVIII в. Но и до этого времени Россия влияла на земли будущей Белоруссии в силу хотя бы географического расположения. Ещё в советской белорусской исторической науке была сконструирована субъектность Белоруссии по отношению к тому времени, когда её не было даже в самых смелых проектах. В постсоветское время стремление зафиксировать субъектность Белоруссии и белорусов в истории лишь усилилось (подробнее о конструировании субъектности см. [3, с. 56 – 61]). В белорусских учебниках также есть примеры конструирования субъектности Белоруссии. Например, осуждаются декабристы и польские патриоты, за то, что при проведении переговоров по вопросу русско-польских границ «отказывали в праве на самостоятельное существование» Белоруссии [4, с. 284]. Таким образом, в первую половину XIX в. переносятся реалии конца ХХ в., которые совершенно естественно не могли быть известны в то время, поэтому обвинение декабристов и польских патриотов в невнимании к белорусскому вопросу абсолютно голословно. Белорусского вопроса в период деятельности декабристов попросту не существовало.

Белорусские учебники истории (как и учебники других стран) так или иначе отражают официальную точку зрения на оценку тех или иных событий прошлого, отшлифованную точками зрения авторов.

Мы остановимся всего на трёх событиях, через которые в основном формируется образ Российской империи у студентов. Это политика на вновь присоединённых территориях после разделов Польши, польское восстание 1863 – 1864 гг. и так называемое формирование белорусской нации, по отношению к которому оценивается Российская элита в конце XIX – начале ХХ в.

Российская империя практически во всех белорусских учебниках истории рассматривается в разрезе деятельности имперской администрации. Все учебники, за исключением одного (под авторством Я.И. Трещенка) [5], рассматривают историю как описание хронологии событий с более или менее подробными объяснениями их причин. Учебник Я.И. Трещенка направлен на анализ причин событий, поэтому рассуждения в нём доминируют над описанием последовательности исторических событий, хотя этот учебник более эмоционален. Образ Российской империи в нём в основном нейтральный. Однако в ряде учебников используются определённые конструкции или термины, которые имеют негативную коннотацию. Подспудно это влияет на восприятие образа империи читателями. Например, в некоторых учебниках часто используется слово «царизм». Утверждается, что конфликты между местными помещиками и крестьянами власти старались использовать для «насаждения веры в доброго царя» и «русификации землевладения и административного аппарата» [4, с. 269]. Также деятельность по унификации административного законодательства империи (введение общероссийского законодательства, перевод администрации на государственный язык, уточнение административных названий) почему-то воспринимается как политика «обострения и разжигания национальных, религиозных противоречий между крестьянами и местным дворянством» [4, с. 277]. Таким образом, вхождение белорусских земель в состав Российской империи в большинстве белорусских учебников не очень приветствуется.

Достаточно ангажированной и очень мифологизированной темой является польское восстание 1863 – 1864 гг. Восстание началось в Польше, потом перекинулось на Северо-Западный край, попытки поднять восстание в Юго-Западном крае были пресечены местными малороссийским крестьянами. В белорусских учебниках это восстание рассматривается только как протекающее на территории Белоруссии, часто не затрагивая даже Литву, связанную с Белоруссией тогда в единой административной единице, поэтому складывается впечатление, что Белоруссия в то время была каким-то политическим субъектом со своими границами, интересами и политикой. В белорусской национальной идеологии польское восстание 1863 – 1864 гг. определяется как белорусское национально-освободительное. Следовательно, политика империи по его подавлению сразу же приобретает антибелорусскую окраску. В некоторых современных учебниках от этого утверждения отошли, прямо подчеркнув польскую направленность восстания [5, с. 128; 1, с. 329]. Но во всех других об этом предпочитают не говорить. Польское восстание 1863 – 1864 гг. в основном представлено как белорусское восстание против России. Польские повстанцы ещё в период советской власти были записаны в белорусские герои. То, что эти «белорусские герои» зачастую безмотивационно уничтожали белорусских крестьян, скромно умалчивается.

В Минской области сохранились остатки памятника крестьянам, погибшим от рук повстанцев. Памятник был разрушен большевиками, поддержавшими миф о белорусском восстании в 1863 г. Памятник не восстановлен до сих пор, поскольку его существование не укладывается в рамки концепции борьбы белорусского народа в 1863 г. против имперских амбиций России. Современные интеллектуалы не готовы принять тезис, что российское правительство разрешило поставить памятник белорусским крестьянам-жертвам повстанцев. Для современного представления, навязанного ещё в период советской власти, крестьяне как раз и являлись повстанцами и сражались с русскими войсками за свою независимость. То, что в реальности было наоборот, и белорусские крестьяне помогали русским войскам бороться с повстанцами, нарушает укоренившиеся представления о негативном образе России.

В Белоруссии очень любят говорить о репрессиях властей в отношении повстанцев, забывая, что террор в отношении как русских солдат или российской администрации, так и простого населения широко применяли повстанцы.

Тем не менее, в учебниках по истории часто встречаются заявления, что «многие активные деятели были арестованы, расстреляны или повешены», «сотни повстанцев были убиты в боях, расстреляны или публично повешены» [4, с. 327], «царизм […] жестоко расправился с участниками восстания» [4, с. 328]. На самом же деле жестокость имперских властей заключалась в том, что было казнено 128 человек, остальные повстанцы погибли во время боевых столкновений. Причём, способы, которыми повстанцы лишали жизни простых крестьян (закапывание живьём в землю, повешения невиновных, истязания и т.д.), в учебниках не упоминаются. Но в результате чтения некоторых учебников складывается впечатление о неких зверствах имперской администрации по отношению к «мирным» повстанцам.

Что касается образа поздней Российской империи, то белорусская пропаганда закрепила откровенно негативное её восприятие. Авторы учебников, не соглашающиеся с бытованием таких догм, вынуждены обходить данный вопрос, ограничиваясь достаточно пространными формулировками. Например, «политика царского правительства в отношении Белоруссии оставалась прежней и была направлена на укрепление тут монархических порядков» [1, с. 348]. Пытаясь сохранить объективность и находясь в узком идеологическом коридоре авторы, говоря о поздней империи (сакральном для белорусской концепции истории периоде формирования собственного национализма) обходятся без указания, как империя вела себя по отношению к белорусскому вопросу [1, с. 369 – 374]. Поскольку повторять догмы, созданные самими националистами ещё в начале ХХ в. и дожившие до сегодняшнего дня, ненаучно, а опровергать их неидеологично.

Однако существует единственный учебник, автор которого прямо указывает на то, что «объективная историография признана не замалчивать те или иные факты, пусть для кого-то и ”неудобные”. Но она должна обязательно констатировать их реальный удельный вес, иначе мелкие второстепенные факты будут непомерно преувеличены, а крупные и существенные – преуменьшены» [5, с. 150]. Автор упомянутого учебника Я.И. Трещенок вообще достаточно резко отзывается о белорусском национализме и заявляет, что «отношение к националистам в Российской империи было снисходительно-терпимое» [5, с. 151], а «позиция официальных властей была достаточно осторожной и взвешенной» [5, с. 151 – 152]. Наверное, именно поэтому данный учебник практически неизвестен студентам.

В большинстве же учебников преобладает ставший традиционным взгляд на деятельность поздней империи. Имперская политика определяется как «великодержавный шовинизм», а её проявление в печати и общественных организациях маркируются как «реакционные», «крайне шовинистические», «авангард шовинистических изданий», «псевдобелорусские организации», «великодержавный, шовинистический орган», «шовинистическая печать», «чёрная, шовинистическая пресса» [4, с. 422, 425, 426, 428; 2, с. 401 и т.д.].

Таким образом, в части белорусских учебников истории Российская империя предстаёт как антибелорусская, агрессивная реальность. Однако напрямую это обычно не прописывается, для создания нужного имиджа используются негативные оценочные характеристики деятельности имперской администрации. Учебники, в которых прослеживается объективное восприятие Российской империи, существуют, но они не соответствуют сложившемуся мнению, освящённому догмами советской эпохи и белорусского национализма. Кроме того, нужно учитывать, что образ Российской империи формируется ещё и под воздействием личности преподавателя.

1. Гісторыя Беларусі. У 2 ч. Ч. 1. Ад старажытных часоў па люты 1917 г.: падручнік; пад рэд. Я.К. Новіка, Г.С. Марцуля. – 3-е выд. – Мінск: Вышэйшая школа, 2007. – 398 с.

2. Гісторыя Беларусі: У 6 т. Т. 4. Беларусь ў складзе Расійскай імперыі (канец XVIII – пачатак ХХ ст.); Рэдкал. М. Касцюк і інш. – Мінск: Экаперспектыва, 2007. – 519 с.

3. Гронский А. Конструирование исторической субъектности в современной белорусской историографии // Общество и этнополитика: материалы Второй Междунар. науч-практ. Интернет-конф., 1 апреля – 15 июня 2009 г. / СибАГС; под ред. Л.В. Савинова. – Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2009. – С. 56 – 61.

4. Нарысы гісторыі Беларусі. У 2-х ч. Ч. 1. – Мінск: Беларусь, 1994. – 527 с.

5. Трещенок Я.И. История Беларуси. Ч. 1. Досоветский период: Уч. пособие. – Могилёв. МГУ им. А.А. Кулешова, 2003. – 176 с.

(г. Луганск, Луганская Народная Республика)

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: