Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







ВТОРИЧНАЯ КАПИТАЛИЗАЦИЯ И ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ





Отечественные и зарубежные ученые обратили внимание на феномен повторного обращения российского общества к капиталистическому способу производства. Возвращение России в конце XX в. на капита­листический путь развития получило в литературе названия повторной капитализации, второго пришествия капитализма, капиталистическо­го ренессанса и др. Анализ показывает, что многие специалисты раз­деляют высказанную нами точку зрения о нескольких капитализмах в России. Различия носят скорее количественный характер: можно вы­делять два капитализма [конец XIX в. и конец XX в.) либо три (дополни­тельным периодом надо считать нэп). Суть дела от этого не меняется. Общество, которое несколько раз вынуждено проходить одну и ту же формацию, имеет какие-то глубокие пороки или деформации. Оно не способно закрепиться на достигнутых высотах и продолжать путь по восходящей траектории. Откаты, падения и возвраты свидетельствуют об отсутствии в структуре общества каких-то фундаментальных черт, присущих стабильно прогрессирующим обществам. Часть из них лежит в экономической сфере, а одна из них называется первоначальным накоплением капитала.

Термин «первоначальное накопление капитала» ввел в научный оборот великий английский экономист XVIII в. Адам Смит, у которого его позаим­ствовал в XIX в. и всесторонне развил великий немецкий экономист Карл Маркс. Как известно, Маркс особо подчеркивал, что суть первоначального накопления капитала состоит в историческом процессе отделения произво­дителя от средств производства1.

Описывая первоначальное накопление в Западной Европе, Маркс гово­рил об отделении или отчуждении работника от средств производства как об

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 727.

обязательной, объективной и исторически необходимой предпосылке для этого процесса. Понятие «отчуждение» не устарело по сей день, более того, проверенное на разных исторических этапах оно приобрело универсальную ценность. В самом деле, в Англии XVII—XVIII вв. капиталы накапливали методом огораживания, т.е. изъятия у большинства населения (а крестьян­ство в те времена как раз и составляло такое большинство) земли и орудий труда. Участки прибирали к рукам ра­сторопные дельцы, которые устраива­ли на них выгодное производство либо сдавали землю в аренду за баснослов­ные деньги. В России конца XX в. тех же результатов достигли иначе. Прива­тизация означала, что общественная собственность — земли, заводы, жи­лье, пансионаты, учреждения, которая при социализме находилась в соб­ственности у всего населения, была переведена в такую же по стоимости совокупность ваучеров, которые разда­ли на руки с тем, чтобы каждый чело­век, превратившись в маленького ка­питалиста, мог распоряжаться своим номиналом коллективной собственно­сти как вздумается. Замысел не удался. За гроши все ваучеры у населения ску­пили все те же расторопные дельцы, которые вскоре за бесценок прибрали к рукам и заводы, и землю, и пансионаты.

И в российском, и в английском вариантах огораживания у земли было два хозяина. Мы часто забываем, что феодальное право предусматривает двух собственников земли — крестьянина и феодала. По юридическим законам феодал не имеет права отобрать землю у крестьянина, надо придумать «за­конное» основание для того, чтобы согнать людей со своей земли. Их при­думали. Но и при социализме у земли было два хозяина — государство и на­род. В том и состояла хитрость: когда пропаганда вешала о преимуществах социализма, на первый план выдвигался народ как единственный хозяин, когда же дело доходило до реального социализма, всем распоряжалось госу­дарство. Но это — абстрактное понятие, которое как-либо еще надо персо­нифицировать. Поскольку на деле распоряжались переброской ресурсов, мобилизацией рабочей силы, строительством новых заводов и гидроэлект­ростанций, выделением денег под такое строительство конкретные мини­стры, то их и надо считать реальными собственниками или собственниками в первом лице. Когда в 1991 г. народу сообщили о распаде СССР и переходе от социализма к капитализму, первыми поспели к разделу общественного пирога те, кто стоял у руля государства или состоял в местных органах влас­ти. Для присвоения лакомых кусков народного достояния не нужны были крупные капиталы, потребовались надежные связи, знание законов, умение составить нужный документ и способность согласовать его во всех инстан­циях. В первую волну или поколение российских предпринимателей друж-

ными рядами влились последние представители советской партийной эли­ты. Дальше процесс первоначального накопления пошел уже сам собой. Первоначальное накопление предполагает следующие процессы:

♦ аккумулирование больших денег в руках тех, кто умеет и способен за­ниматься бизнесом, создавать предприятия, открывать новые фабри­ки и заводы;

♦ отсутствие денег на другом социальном полюсе, т.е. у тех, кто нанима­ется на работу к первым — иначе у тех не будет стимула идти внаем;

♦ готовность общества отказаться от любых форм натурального хозяйства (будь оно феодальным или социалистическим) в пользу товарно-денеж­ного, отторгнуть плановую экономику и перейти к рыночной;

♦ неспособность государства поставить формы обогащения в законные рамки, ограничить алчность олигархов, феодалов, купцов, партийной номенклатуры, нефтяных магнатов, которые, пользуясь дарованной или незаконно полученной монополией, грабят как государство, так и про­стой народ.

Исторически период первоначального накопления выполняет функцию подготовки основных условий для развития капиталистического производ­ства. Он может продлиться несколько десятилетий, пока не сформируется крепкий класс буржуазии, который способен защищать от государства и на­рода свои не только экономические, но и политические интересы. В Запад­ной Европе этот процесс продолжался в одних странах до середины XIX в., в других до конца XIX в., а в третьих (Восточная Европа) завершился лишь в начале XX в. Как только класс буржуазии захватывает в обществе господ­ствующие высоты, диктует стране ход исторического развития, классичес­кий капитализм моментально переходит в монополистический, ибо моно-

Врезка

Д. Сэттер

«Молодые реформаторы»

Процесс реформ возглавила группа «молодых реформаторов», выходцев из таких идеологи­ческих структур, как газета «Правда», журнал «Коммунист», Институт США и Канады и т.п. Не получив в свое время высоких номенклатурных постов при советской системе, они неожидан­но оказались радикальными приверженцами рыночной экономики, не отказавшись при этом, по существу, ни от веры в марксистские эконо­мические приоритеты, ни от неуважения к гла­венству закона. Оказавшись у власти, многие из реформаторов решили, что они больше других подходят для этой роли вовсе не по причине приверженности к вечным нравственным ценно­стям, а потому, что предпочли частную соб­ственность идее социализма. Необходимость обеспечить правовые и этические рамки про­цесса реформ была в целом проигнорирована. Неуважение к закону со стороны молодых ре­форматоров привело к серьезным последстви­ям. Во-первых, они старались претворить ре-

формы в жизнь как можно скорее. Разрушение старой системы стало их главной целью. В то же время пренебрежение законом как таковым позволяло им смотреть сквозь пальцы на нару­шения закона другими, пользовавшимися любы­ми способами проникновения в основное рус­ло российской экономики. Скорость процесса реформ и его криминализа­ция разрушали цели демократии. Реформаторы верили, что если не обращать внимание на то, каким образом первые капиталисты нажили свои средства, то независимо от способа обо­гащения они поведут себя как рациональные экономические деятели, заинтересованные в защите со стороны государства, основанного на законе. На практике через семь лет реформ, проведенных в атмосфере беззакония, в эконо­мике России не оказалось места самому зако­ну, ибо главным принципом стало не производ­ство, а воровство.

Сокращено по источнику: Сэттер Д. Три кита раз­рухи // http://vivovoco.nns.ru/VV/NG/RAZRUKHA. HTM.

полии и есть господство буржуазии в выгодных для нее секторах и сферах общества. В США, если верить высказываниям Ленина, такой переход со­вершился в начале XX в. Правда, он и Россию умудрился причислить к раз­ряду самых развитых капиталистических стран (после революции 1917 г. Ленин отказался от первоначальных прогнозов, назвав Россию отсталой ка­питалистической страной).

Переход от индустриального к постиндустриальному обществу, начав­шийся в передовых странах Запада в 1970-е гг., положил конец всесилию денежных капиталов, а вместе с тем и господству буржуазии. Сегодня на первый план выходит интеллектуальный капитал и класс профессионалов, владеющих новым видом собственности — знаниями и информацией. В эпоху всеобщей информатизации и глобализации России вздумалось повернуть колесо истории вспять и, развернувшись на 180°, двинуться от развитого со­циализма к неразвитому капитализму. Пора теперь поговорить о двух при­шествиях капитализма на нашу землю.

Проведя сравнительный анализ капитализации России конца XIX и кон­ца XX вв., мы можем обнаружить сходство и различие двух этапов в глав­ном — процессе первоначального накопления капитала. В разные историчес­кие периоды он приобретал следующие характерные черты:

♦ различными были денежные источники первоначального накопления — в конце XIX в. источником накопления выступали индивидуальные сбе­режения людей, а в конце XX в. — раздел общественной собственнос­ти, доставшейся от социализма;

♦ различными являлись человеческие источники первоначального накоп­ления — в конце XIX в. так называемая резервная армия труда попол­нялась за счет разорения крестьян и превращения их в городских рабо­чих, а в конце XX в. безработными оказывались представители всех слоев населения, в том числе интеллигенции и городских рабочих;

♦ различными оказались международные последствия процесса первона­чального накопления — в конце XIX в., освободившись от крепостно­го права, Россия вырвалась в число пяти ведущих промышленных дер­жав, а в конце XX в. она скатилась в ряды самых отсталых стран мира или, как их называют ученые, развивающихся стран; как следствие — первый приход капитализма в Россию позволил ей наряду с промыш-ленно развитыми странами активно включиться в борьбу за передел мира, а второй привел к обратному результату — выключению из этого процесса и превращение в объект колонизации;

♦ различными оказались внутренние последствия процесса первоначаль­ного накопления — в конце XIX в., после падения феодального строя. в России отмечался всплеск промышленного производства, в конце XX в., после крушения социалистической системы, наблюдалось паде­ние промышленности.

Можно вспомнить и исторические обстоятельства первой и второй капи­тализации России. Подключение к мировой системе капитализма в конце XIX в. несомненно прогрессивный шаг для страны, поскольку сам капита­лизм переживал период расцвета, двигаясь по восходящей линии. Напротив, в конце XX в. капитализм для мирового сообщества был уже вчерашним днем. Развитые страны отказывались от него и дружно вступали на новую стадию эволюционного развития — в посткапиталистическое общество. Второй пе-

реход к капитализму в России прогрессивным назвать нельзя. Сегодня раз­витые страны наращивают элементы планомерности в экономики, мы же отказались от планового хозяйства в пользу самой ранней формы капитализ­ма, которую западноевропейские страны исчерпали уже в XIX в. В то время как мировое хозяйство развивается в условиях роста общественного произ­водства, усиления глобализации и макроэкономического регулирования,

Россия ориентируется на хозяйствен­ную модель вчерашнего дня.

В подобных условиях рабочая сила становится товаром, причем оплачива­емым нерегулярно и ниже стоимости. Так, согласно исследованию, прове­денному Всероссийским центром уровня жизни, заработная плата ниже прожиточного минимума в 19 субъек­тах Российской Федерации, близка к прожиточному минимуму в 30 субъек­тах, в целом же за I квартал 1999 г. про­изошло увеличение почти вдвое доли работников, заработная плата которых ниже прожиточного минимума. При этом доля высокооплачиваемых работ­ников, имеющих зарплату сверх двух прожиточных минимумов, упала с 75,6 до 47%2. В ситуации, когда заработная плата не отражает реальную стоимость рабочей силы и выплачивается нерегу­лярно, усиливается тенденция к нату­рализации хозяйства. Подавляющее большинство работников, особенно в средних и малых городах, не получаю­щих вовремя заработную плату либо получающих ее на уровне прожиточного минимума, вынуждены занимать­ся подсобным хозяйством (огородничество, садоводство), т.е. пополнять се­мейный бюджет за счет натурального хозяйства.

В свое время ученые С. Прокопович, Е.М. Дементьев, В.В. Святловский и другие отметили принципиальную особенность русского рабочего — его тесную связь с землей. Низкие заработки на городской фабрике не позволя­ли ему полностью отказаться от натурального хозяйства в деревне, из кото­рой он недавно уехал и где остались его жена с детьми либо престарелые родители. Зимой ему приходилось трудиться на заводе, а летом уезжать в деревню для проведения сельскохозяйственных работ. Совмещение двух видов занятий промышленного и аграрного было вынужденным: ни мизер­ный клочок земли, ни крошечная зарплата не позволяли человеку достичь приемлемого уровня жизни. От подобного соединения страдала не только семья рабочего и он сам, но и народное хозяйство в целом. Жена и дети по полгода не видели кормильца, семьи в разлуке нередко распадались, тяже-

2 Меньшикова О. Цена труда — дешевле только даром // Известия. 1999. 9 июня.

лые сельхозработы ложились на плечи женщин и детей, а предприниматель получал некачественную, хотя и дешевую, рабочую силу. Забрасывая завод­скую работу, человек терял квалификацию, а необходимость отпрашиваться на летние работы ставила его в полную зависимость от работодателя.

Подобное явление отмечалось не только в конце XIX в., но и в конце XX в., когда в малых и средних городах России, не имеющих развитого рынка труда (т.е. человеку некуда устроиться на работу), люди вынуждены были дер­жаться за свои рабочие места на предприятиях. Последние функционирова­ли почти формально, питаясь временными заказами и простаивая большую часть времени, выплачивали жалкую зарплату либо с годовой и полугодовой задержкой (при гиперинфляции, характерной для середины 1990-х гг., не­большой заработок превращался фактически в ничто) или натурой, т.е. про­изводимой на том же заводе продукцией, не получившей широкого рыноч­ного спроса, а именно чайниками, посудой, инвентарем и т.д. Полностью или частично утратив источник денежных средств, рабочий вынужден заводить

земельный участок, чтобы хоть как-то прокормить семью.

Период первоначального накопле­ния, целью которого выступает созда­ние экономических условий для разви­тия капитализма, в России начался много позже, чем, скажем, в Англии или Голландии, хотя и ненамного поз­ же, чем в более отсталой (по сравне­нию с ними) Германии. При Петре I первоначальное накопление делало только первые шаги. Экономическая по­литика Петра I была направлена как раз на преодоление недостаточности пер­воначального накопления, ликвидацию экономической отсталости России путем интенсивного развития промышленности. Развивая промышленность, правительство Петра I содействовало развитию буржуазной экономики. Од­нако оно делало это половинчато, стремясь сохранить в неприкосновеннос­ти феодальный строй, возведя над ним капиталистическую надстройку. От­сюда и характер экономических реформ Петра I и вслед за ними реформ Екатерины II — полуфеодальный, полукапиталистический.

Приводной ремень индустриализации — крепостная мануфактура и по­литика протекционизма. Первая представляет уникальную особенность Рос­сии, вторая — универсальную черту, присущую всем европейским государ­ствам периода первоначального накопления. Если в Западной Европе ману­фактура рождалась естественным путем из простого товарного производства, то в России она внедрялась по инициативе государства сразу в централизо­ванной форме. Для нее требовались довольно крупные капиталы: основной капитал текстильной мануфактуры составлял от 50 тыс. до 150 тыс. руб., ме­таллургического горного завода — намного больше. Купцов, имевших столь значительные капиталы, в России насчитывало не более трех десятков, но и они не стремились вкладывать капиталы в новое рискованное дело3.

Поскольку слабый купеческий класс не смог послужить локомотивом капитализации страны, эту функцию пришлось взвалить на плечи дворян-

3 Конотопов М.В., Сметании СИ. История экономики: Учебник для вузов. М., 1999. С. 88.

ства, которое к этому было совершенно не готово. Причем не только объек­тивно, поскольку оно неплохо кормилось с земельной ренты, а потому и не собиралось обременять свои поместья заводами и фабриками, но и субъек­тивно — по неприятию рыночного ведения хозяйства, незнанию основ ме­неджмента, неумению управлять наемными работниками. Правительствам Петра I и Екатерины II приходилось где принудительно (специальными постановлениями), где посулами, привилегиями и денежными выплатами (разумеется, за счет государственной казны) приучать (лучше сказать, при­нуждать) русских дворян к предпринимательству.

Инвестирование промышленности достигалось несколькими путями. Во-первых, для строительства мануфактур государство давало ссуды и суб­сидии, которые обычно погашалась поставкой в казну готовой продукции. Во-вторых, оно административными методами принуждало купцов объе­диняться в «кумпанство» и вместе строить мануфактуру. В 1720 г. для нала­живания суконной мануфактуры в Москве Петр предписал объединить в компанию 14 человек из разных городов и под конвоем доставить их на ме­сто. В-третьих, был издан указ о запрещении скрывать капиталы, кото­рые можно было потратить на строительство мануфактуры. Он гласил: если кто-то будет скрывать капитал, а об этом узнают и донесут, то доносчик по­лучает треть этих денег, а остальные конфискуются государством. В-чет­вертых, государство старалось экономически заинтересовать будущих ма­нуфактуристов. Если человек строил мануфактуру, ему бесплатно отводилась земля. Если для производства были нужны дрова или древесный уголь, бес­платно отводился и лес. Чтобы обеспечить сырьем горные заводы, в России была провозглашена «горная свобода»: каждому жителю страны разрешалось искать руду на чужих землях, в том числе и на помещичьих. Часто в качестве поощрительных мер применялись передача казенных мануфактур в частные руки, которая стала широко практиковаться в конце царствования Петра. Но такая передача чаще всего была принудительной. Казенные мануфакту­ры обычно были убыточными и передавались в частные руки, когда полно­стью приходили в упадок.

Таким образом, первоначальное накопление в России происходило под патронажем государства, при его вмешательстве в экономику, чего не наблю­далось в западноевропейских странах, и при сохранении, а иногда и усиле­нии чуждого этому процессу феодального строя. Процедурно оно базирова­лось на сочетании экономических методов стимулирования с администра­тивными так, что вторые преобладали над первыми.

Первоначальное накопление в Западной Европе и России в XVIII—XIX вв. существенно различалось. В первом случае оно шло снизу: горожане, обза­ведясь мелким бизнесом, постепенно превращались в мелкую и среднюю буржуазию, отдельные представители которой со временем вырастали в круп­ных капиталистов. Никакой помощи со стороны государства они не получа­ли. Напротив, им постоянно приходилось бороться с феодальной знатью и пережитками старого строя, формируя и развивая при этом свой характер, предприимчивость, часто хитрость, напористость, беспринципность в погоне за прибылью. В России все обстояло иначе. Русское правительство самым энергичным и непосредственным образом участвовало в процессе образова­ния частных богатств. Не только дворянство, но и буржуазия делали свои первые экономические завоевания и наживали крупные капиталы с разре-

шения, а то и под прямым патронажем власти4. Крупных промышленников награждали всевозможными привилегиями. Фабриканты, купцы и промыш­ленники старались обратить на себя милостивое внимание правительства. Тех, кому это удавалось, осыпали золотым дождем подарков, субсидий, мо­нополий. При Екатерине II Сенат выделил заводчикам из казны 3 млн руб., которые те, так и не вернув, промотали в столице.

Накопление богатств за счет государственной казны, полная зависимость русской буржуазии от казны и чиновничества создавали еще один специфи­ческий источник образования крупных капиталов — взяточничество. Этот канал обогащения, возникший в глубокой древности, сыграл в истории Рос­сии, особенно экономической, огром­ную роль и сохраняется до наших дней в еще больших размерах и изощренных формах. Возможность посредством взятки получить миллионные барыши заставляла русских промышленников в борьбе с конкурентами стремиться не к повышению производительности труда, не к улучшению техники и уде­шевлению производства, а к приобре­тению новых выгодных связей. При помощи протекции и взяток спасали обанкротившиеся предприятия, доби­вались получения многомиллионных заказов, выбивали всевозможные льго­ты, отсрочки, уходили от налогов. По выражению П.А. Берлина, взятку со­ вали во всякую щель закона, ища и на­ходя в ней ключ к богатству5. Процесс капитализации, начавшийся при крепостном праве, после его отмены перерос в период первоначального накопления, который характери­зовался двумя главными чертами: безудержным ростом капиталов и крупной промышленности; небывалой эксплуатацией наемного труда, беззаконием и обманом6.

Вторая половина 1870-х гг. — «золотой век» первоначального накопления капитала, разгул самых примитивных форм эксплуатации труда, быстрого обогащения, предпринимательской спекуляции, открытого и замаскирован­ного грабежа общественного достояния. Наживались не только железнодо­рожные строители, сразу становившиеся чуть ли не миллионерами. Богате­ли торговцы и ростовщики, банкиры и деревенские кулаки, мелкие предпри­ниматели и крупные фабриканты. С калейдоскопической быстротой возникали и рушились банки и финансовые пирамиды. «Банки возникали и лопались, банкиры злостно прогорали и попадали на скамью подсудимых, промышленные предприятия создавались на песке в целях быстрой нажи­вы, железнодорожные строители набивали карманы»7.

4 Берлин П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. М., 1922. С. 169.

5 Там же. С. 178.

6 Балабанов М. Очерки по истории рабочего класса в России. Киев, 1924. Ч. 2.

7 Там же. С. 13.

Сходство первого и второго приходов капитализма на российскую землю можно видеть в методах и средствах обогащения, различие — в жесткости контроля со стороны государства. Первый приход капитализма происходил в рамках стабильного общества с налаженной системой законодательной и исполнительной власти, четко работающими судами. Второй приход проис­ходил почти при полном попустительстве государства, исполнительную и судебную власть в котором осуществляли чиновники, еще не успевшие на­копить богатства, а потому оставлявшие для себя многочисленные лазейки в законе.

Эпоха первоначального накопления — это период борьбы нарождающейся и пока еще очень слабой буржуазии с мощной аристократией. В России с XVT1 по XIX в. эта борьба проходила с переменным успехом, а потому велась не на жизнь, а на смерть. Отсюда дикие, нецивилизованные формы классичес­кого капитализма. В конце XIX и начале XX в. буржуазия одолела феодаль­ную аристократию и утвердила в обществе свое безусловное господство. День­ги взяли верх над титулами, заводы — над поместьями, банки — над замка­ми, автомобиль и паровоз — над каретой. Ткацкие станки, сталеплавильные печи, прокатные станы и электрические машины становятся повседневной приметой буржуазного общества. Сама буржуазия из оппозиционера и раз­рушителя превращается в архитектора и строителя нового строя. Капита­лизм — ее детище, и она его защищает, приводит в порядок, облагоражива­ет, делает привлекательным. Начинается стадия цивилизованного капитализ­ма. Европейские интеллектуалы, особенно близкие к литературной богеме, в частности Ш. Бодлер, расценили произошедшие перемены как переход к позднему капитализму и начало эпохи модернизма. Другие авторы называ­ют этот период «поздней современностью».

Кубизм, футуризм, дадаизм и другие течения авангардизма послужили своеобразной формой культурной реакции людей на происходящие в обще­стве социальные перемены. С одной стороны, это болезненная реакция на далеко зашедший процесс индустриализации общества, разочарование в нем, именно поэтому принявшее форму декаданса. С другой — в авангардизме заключался не только пафос иррационализма, но и предвидение тех негатив­ных последствий, к которым могут привести человечество безудержный тех­нический прогресс и погоня за прибылью. Поэты и художники увидели то, о чем сегодня предупреждают мировое общество социологи и экологи. Прав­да, увидели по-своему, а потому, возможно, и не были поняты.

ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕЧТЕНИЕ

А. Лэйн







ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.