Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







РУССКИЙ КАПИТАЛИЗМ: МАРКС ПРОТИВ ЛЕНИНА





Долгое время мы были убеждены, что между концепциями Маркса и Ле­нина сохраняются преемственность и непротиворечивость. Возможно, это и так, когда речь идет об общефилософских и общесоциологических основаниях марксизма. Что касается конкретно-исторических проблем, в частности взглядов классиков марксизма-ленинизма на роль позе­мельной общины, уровень развития промышленности и капитализма в России, дело обстоит иначе.

МЕТОДОЛОГИЯ ВОПРОСА

В феврале 1881 г. В. Засулич от имени своих товарищей, позднее вошед­ших в группу «Освобождение труда», обратилась к К. Марксу, в те годы из­вестному теоретику, написавшему грандиозный труд по эволюции мирово­го капитализма, с просьбой высказаться о перспективах исторического раз­вития России. Уже через месяц она получила ответ. Маркс составил четыре наброска, которые в совокупности составили теоретический очерк о русской поземельной общине1. Суть рассуждений Маркса сводилась к следующему. Фундаментальным фактором, определяющим историческое развитие и свое­образие России, является поземельная община, которая глубоко проникла в экономическую, социальную и политическую структуру общества. К тако­му же выводу о ключевой роли общины в исторической судьбе России 30 лет спустя придет и другой немецкий мыслитель Макс Вебер2. По мнению Мар­кса, страны Западной Европы уже миновали ту фазу, на которой задержа­лась Россия. Разложение общинного строя в Европе давно завершено, и за­падноевропейский регион прочно встал на рельсы капиталистического раз­вития, чего нельзя сказать о российском дореволюционном обществе.

Таким образом, «Капитал» Маркса ограничен странами Западной Евро­пы — зоной продвинутого капитализма. Россия в нее не попадает, так как

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19.

2 Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretive Sociology. Berkeley, 1978. Vol. 1-2.

являет собой социальный тип иного общества — феодального. С подобной оценкой Маркса позже соглашались некоторые отечественные ученые. Так, о России как реальной модели феодализма в связи с разработкой проблемы азиатского способа производства писал Р.И. Косолапов3. Утверждение самого Маркса, высказанное им в начале письма, кажется вполне логичным: «Ка­питал» он разрабатывал на примере Англии — классической страны капита­лизма, уровень развития которой в XIX в. был значительно выше российс­кого.

В.И. Ленин в 1899 г. завершил работу, послужившую идеологической и теоретической базой для социалистической революции 1917 г., «Развитие капитализма в России», где в первых же строках писал, что он применил «Ка­питал» Маркса к России и обнаружил, что он прекрасно объясняет все про­исходящее здесь4.

Кто из двух выдающихся мыслителей прав — Маркс, создавший бессмерт­ный «Капитал» и поэтому точно знавший, для каких стран применима его теория, а для каких нет, или Ленин, основательно изучивший главное про­изведение марксизма, его автором не являвшийся, но зато живший в России и хорошо знавший ее особенности? Кто же прав — Маркс или Ленин? Мо­жет быть, оба они в чем-то были правы, а в чем-то нет. Ведь если Ленин настаивает на законности применения теории «Капитала» к России, то это

автоматически означает, что по уров­ню исторического развития она стоит вровень с Англией, на примере кото­рой создавался «Капитал». Так ли это на самом деле?

По теории Маркса, социализм воз­никает «на вершине» капитализма, но относилась ли Россия к числу наибо­лее развитых капиталистических стран мира, готова ли она к революции и пе­реходу к социализму?

Возможно, Маркс недооценивал уровень развития нашей страны, а Ле­нин его переоценивал? Политически переоценка была необходима Ленину и партии большевиков, поскольку такое допущение означало, что Россия со­зрела для социалистической революции и большевики борются с царизмом не зря. Чем выше уровень капитализации России, тем ближе она к социализ­му. Но и Маркс был прав, поскольку в 1881 г. исполнилось всего 20 лет от­мены крепостного права и страна за такой короткий срок никак не могла перескочить из феодализма в капитализм. Ленин изучал положение дел че­рез 20 лет после этого, и за такой отрезок Россия, несомненно, продвинулась по капиталистическому пути. Может быть, дело именно в этом — во време­ни исследования?

3 Косолапое Р.И. Из истории старого спора // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1987. № 6. С. 58. Ленин В.И. Развитие капитализма в России // Полн. собр. соч. Т. 3.

Что произошло в России за 20 лет? Судя по официальной статистике, очень многое: по существу в стране победил новый экономический уклад, а по тем­пам прироста производства Россия вышла в число передовых государств мира. Но можно рассуждать иначе. Ускоренные темпы — признак не развитого, а

зарождающегося капитализма. Доми­нирующим показателем можно брать темпы не промышленного, а сельскохо­зяйственного прироста. В таком случае окажется, что в начале XX в. Россия оставалась крестьянской страной с крайне отсталой промышленностью и аграрной технологией. Страной, серь­езно зависящей от иностранного капи­тала. Страной с зависимой, политичес­ки беспомощной буржуазией.

Таким образом, можно говорить, что Маркс и Ленин пришли к разным выводам в силу различия объективных условий: они изучали по сути разные общества. Но можно судить иначе. Они пришли к несхожим выводам в силу различия субъективных условий: Маркс и Ленин применяли к одной стране разные не общесоциологические, а частносоциологические суждения. Един­ство общетеоретических посылок, касающееся всемирно-исторических зако­нов развития человеческого общества, перестает быть таковым, когда речь заходит о частносоциологических выводах, затрагивающих отдельную страну. Как свидетельствуют факты, Ленин писал свой труд о капитализме в Рос­сии, ничего не зная о том, что думал об этом Маркс, но опираясь только на его «Капитал». Сегодня известно, что ни В. Засулич, ни Г. Плеханов, знав­ший о письме Маркса, не познакомили Ленина с его содержанием. Письмо Маркса странным образом исчезло, его нашли лишь через 42 года в архиве Аксельрода и впервые опубликовали в Берлине. Это создало неожиданную с методологической точки зрения ситуацию: два крупных ученых, придержи­вающихся общей идейной платформы, проводят независимые исследования одного и того же объекта и приходят к противоположным выводам5.

В науке принято считать, что два независимых исследования, проведен­ные в одно и то же время на одном и том же объекте даже по разной методи­ке, по идее должны совпадать в части выводов и результатов. В противном случае их трудно квалифицировать как научные.

ПОЗЕМЕЛЬНАЯ ОБЩИНА

Как Маркс обосновывал свою позицию и разворачивал свою социоло­гическую концепцию? В России, рассуждал он, 80% населения составляет крестьянство, организованное в поземельную общину. Община — самый ус­тойчивый и универсальный институт общества. Она возникла более

5 См.: Кравченко А.И. Социология труда: был ли К. Маркс славянофилом? // Социологические иссле­дования. 1996. № 1. С. 91-97.

10 тыс. лет назад и во многих странах существует до сих пор либо в своем самобытном (например, родоплеменные общества современного Афгани­стана), либо в исторически превращенном виде (групповое сознание и кол­лективная солидарность, сохранившиеся с феодальных времен в современ­ной Японии — корпорация как одна семья, сельская взаимопомощь, пожиз­ненный наем и др.).

Исторически община в любой стране должна проходить через два этапа — коллективную и личную собственность крестьянина на землю. Первый и ме­нее зрелый этап, на котором затормозилась в своем развитии Россия, следу­ет называть собственно общинным землевладением. Второй этап — более зрелая историческая фаза, на которой крестьянин становится товаропроиз­водителем и независимым экономическим субъектом, служит непосред­ственным условием зарождения капитализма (рис. 3).

Германская марка, швейцарские кантоны и американские комьюни-ти — это общины на втором этапе раз­вития, до которого русская поземель­ная община еще не дошла. А сколько ей двигаться по этому пути? «В Западной Европе, — пишет Маркс, — смерть об­щинного землевладения и рождение капиталистического производства от­делены друг от друга громадным про­межутком времени»6. Громадный про­межуток — это не десятилетия, а сто­летия. Маркс так и рассуждал: русской общине, для того чтобы перейти с низшей ступени на вторую, высшую, необходимо несколько столетий. Только после этого страна дозреет до капитализма. Но это вовсе не значит, что Рос­сия уже сегодня не готова к социализму, хотя, согласно логике марксизма, социализм и коммунизм возникают только и только после того, как капита­лизм в этой стране себя исторически исчерпал.

Маркс, оценивая Россию как весьма отсталую страну, видел в такой от­сталости ее серьезное преимущество перед Западом. Сохранение коллектив­ной собственности плохо с точки зрения капитализма, но хорошо с позиций социализма, который именно на ней и основывается. Маркс неплохо знал российские особенности и выступил горячим защитником русской общины, обосновав великую историческую миссию этого социального института.

Рис. 3. Исторические типы поземельной общины

6 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 412.

КАК ВОЗМОЖЕН КАПИТАЛИЗМ

В основании происхождения капитализма, поясняет свою идею Маркс, лежит превращение одной формы частной собственности, основанной на личном труде, в другую, основанную на наемном труде. Страны Западной Европы находятся на второй исторической стадии, а Россия не подошла еще даже к первой. Ведь земля никогда не была частной собственностью русских крестьян, ей еще предстоит стать таковой. Следовательно, о переходе к ка­питализму в точном смысле говорить еще рано. Естественно, что к России нельзя применить теоретические принципы, которые описывают развитие капитализма в Англии «Таким образом, я точно ограничил «историческую неизбежность» этого процесса странами Западной Европы»1.

Как видим, анализ общины как универсально-исторического института человеческого общества, сравнение разных стадий и национальных особен­ностей понадобились Марксу для того, чтобы доказать особый путь России. К противоположным выводам приходит его единомышленник Ленин. Основной замысел его книги «Развитие капитализма в России» — доказать «историческую неизбежность» капитализма в России, обосновав его сходство

(при сохранении различий не форма-ционного свойства) с аналогичными процессами в Западной Европе. Как видим, исходные утверждения у Мар­кса и Ленина существенно разнятся.

Начиная с 1875 г. Маркс, за 6 недель изучивший русский язык, вниматель­но приглядывается к России. Он чита­ет русскую прессу, научные моногра­фии, знакомится со статистикой, пере­писывается с некоторыми русскими мыслителями. Иными словами, позна­ет Россию не из вторых рук. Естествен­ным результатом тщательного научно­го изыскания явился ответ на письмо Засулич, где Маркс оговаривается, что «специальные изыскания» по исто­рии России проводились на основе значительного числа первоисточников". Но и Ленин, будучи в ссылке, не менее тщательно изучает статистику и произведения отечественных экономистов, философов, историков и юрис­тов. Россию он знает не со стороны. Ему легче судить о реальной ситуации в стране. Правда, литературу он просматривает под определенным политичес­ким углом зрения, стало быть, не может не подходить к отбору пристрастно и к интерпретации фактов. К тому времени 27-летний Ленин достаточно ос­новательно постиг основы марксистской теории. Книга «Развитие капита­лизма в России» стала первой практической проверкой того, насколько проч­ными были эти знания. Эмпирической базой послужила пореформенная (после реформ 1861 — 1864 гг.) Россия — страна удивительных контрастов,

7 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 400. * Там же. С. 251.

страна, не похожая ни на Запад, ни на Восток, страна, где тенденции разви­тия Запада и Востока сплелись в такой сложный клубок, разобраться в кото­ром социальная мысль и теоретическая наука тогдашней России были про­сто не в состоянии.

Статистические данные, собранные в самой России, вполне подтвержда­ют, по словам Ленина9, его выводы о существовании капитализма в России. Однако те же самые данные привели Маркса к противоположным выводам. Пусть сторонники капитализма в России, пишет Маркс, «объяснят мне, ка­ким образом могли ввести у себя, можно сказать, в несколько дней механизм обмена (банки, кредитные общества и т.п.), выработка которого потребова­ла на Западе целых веков?»10.

Наличие в России бирж, банков, акционерных обществ, железных дорог, как и крупных промышленных предприятий, которыми так гордились сто­ронники российского капитализма, Маркс относил к «наростам капиталис­тической системы», которые в отсталой стране при сильной государствен­ной опеке «легче всего было привить»". То, что российские ученые относи­ли к базовым признакам капитализма, Маркс считал второстепенным, и наоборот: то, что являлось ключевым, а именно архаические институты фе­одализма, наши мыслители воспринимали как несущественные черты обще­ства, как своеобразные издержки производства. Если на создание финансо­вых механизмов цивилизованного капитализма в Западной Европе ушли века, то можно ли было их создать за 20 лет в отсталой России? Скорее все­го, нет. Тогда вопрос о том, одну или разные реальности изучали Маркс и Ленин, разделенные во времени 20 годами, решается почти однозначно.

Если Маркс был прав, то Россия в конце XIX в. являлась представитель­ной страной феодализма подобно тому, как в том же XIX в. Англия служила представительным типом капитализма. По историческим меркам между ними огромная дистанция.

Способна ли Россия одним скачком преодолеть такое расстояние и из феодальной формации, к каковой она, по определению Маркса, относилась в XIX в., перескочить в капиталистическую, к которой она, по определению Ленина, относилась в конце того же века? Более правильная формулировка вопроса такая: способна ли она скачком перескочить к коммунизму? Оста­ваясь на одной идейной платформе, Маркс и Ленин видели цель историчес­кого развития в переходе всех стран именно к коммунизму. Таким образом, капитализм выступал для них промежуточной станцией, а не пунктом назна­чения. В этом они сходились. Расходились они в другом: Маркс предлагал России миновать промежуточную станцию, а Ленин счел необходимым прой­ти ее, пусть даже ценой больших потерь.

То, что служит причиной исторического отставания России — поземель­ная община, по Марксу, способно превратиться в фактор опережения. Маркс не видел исторической неизбежности для России проходить тот же путь, который прошли западноевропейские страны. У нее должна быть своя до­рога, своеобразие которой определяется наличием сельской общины, суще-

9 Ленин В.И. Указ. соч. С. 417.

10 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 413." Там же. С. 409.

ствующей в общенациональном масштабе. Она дает России преимущество перед странами, порабощенными капиталистическим режимом.

Что такое община для социалиста? Прежде всего кооперированный вы­сокотехнологичный сельскохозяйственный труд, отсутствие эксплуатации человека человеком, победа коллективистских ценностей над индивидуали­стическими. Все это есть в русской общине. Следовательно, она — готовая предпосылка для исторически более высокого этапа развития — коммуниз­ма. Надо только грамотно распорядиться своим национальным достоянием. Для этого Маркс рекомендует сохранить общину в общенациональном мас­штабе, но уничтожить раздутый, крайне неэффективный управленческий

аппарат (бюрократию), опять же в об­щенациональном масштабе, позаим­ствовать у Запада передовые техноло­гии, на базе которых перестроить про­мышленность и сельское хозяйство. Для Маркса обшина — «точка опоры социального возрождения России»12.

Казалось бы, полная утопия. Но посмотрим, как развивалась Япония после Второй мировой войны. Полно­стью разрушенные промышленность и экономика, на восстановление нет ни денег, ни кадров, ни сил. Тогда прави­тельство, взяв на Западе кредиты, заку­пило новейшее оборудование, обучило в Америке десятки тысяч молодых ме­неджеров и сохранило национальные традиции — коллективизм и группо­вую психологию. Японцы не читали Маркса, выбирая стратегию развития. Но руководствуясь совершенно другой теорией, они пришли к тому же, что предлагал в XIX в. России Маркс. Вы­вод следует лишь один: Маркс предвосхитил объективную логику развития мировой истории, и его рекомендации не были утопическими.

Последовали его советам большевики и Ленин? Нет, они сделали все на­оборот: разрушили общину, бросились догонять Запад, восстанавливать из­носившееся оборудование, сохранили и затем преумножили неповоротли­вую бюрократию. Если бы правительство большевиков поступило в свое время, как японское правительство, то кто знает, где бы сегодня находи­лась Россия?

Таким образом, Маркс и Ленин рассуждали по-разному. Для Ленина по­земельная община — пережиток варварства. В противоположность Марксу социальное возрождение России Ленин видел не в ее сохранении, а в окон­чательном разложении и углублении капитализма как более прогрессивно­го общественного строя. Только через его историческое отрицание Россия должна перейти к социализму, но прежде — исчерпать его до конца. Тогда

12 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 251.

все получится по Марксу, полагал Ленин, — социализм и коммунизм возни­кают на вершине капитализма.

Отсюда логически вытекает, что Ленин отрицал историческое своеобра­зие России, предлагал ей двигаться тем же путем, что и европейские страны.

Такова типичная позиция западников. И это было не только вчера, но и сегод­ня кое-кто полагает, что экономичес­кие законы универсальны, что на пути к капитализму нет исключений. Одна­ко нелишне напомнить известные сло­ва Маркса, категорически отвергавше­го попытку трансформировать его «ис­торический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в ис­торико-философскую теорию о всеоб­щем пути, по которому роковым обра­зом обречены идти все народы, како­вы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются...»13.

С универсальностью экономичес­ких законов не спорил бы, пожалуй, и Маркс, и Ленин тоже. Но существуют еще и социальные законы. Здесь позиции Маркса и Ленина расходились: Маркс стоял за уникальность социальных условий конкретного общества, а Ленин делал акцент на их универсальности. Маркс предлагал не плестись за Европой, а выиграть время и сократить путь, продвигаясь к социализму са­мобытным путем. Ленин настаивал на повторении для России общецивили-зационного тренда, необходимости идти одной дорогой с Европой, т.е. дог­нать ее, а затем уже, преобразившись в социалистическое общество, пере­гнать. Тоже интересный проект. Но он означает не только догоняющую модернизацию, но и выбор социализма с сугубо инструментальной задачей — как способ догнать развитые капиталистические страны.

Уже в 1918 г. Ленин на заседании Совнаркома во всеуслышание заявил, что построить социализм без высокой культуры и производительности тру­да невозможно, а они в свою очередь невозможны без внедрения тейлориз­ма. Догнать капитализм с помощью развитых им же самим методов научной организации труда — достаточно оригинальное предложение. Ленин призы­вает молодежь изучать, преподавать и распространять тейлоризм по всей России. В начале 1920-х гг., когда надо было восстанавливать разрушенное хозяйство, Ленин первым делом предложил создать сеть исследовательских институтов, которые бы изучали и приспосабливали западный опыт к совет­ским условиям. Но это и есть догоняющее развитие.

В те годы мы не стеснялись учиться у капиталистов. В издававшемся Цент­ральным институтом труда журнале «Организация труда» существовала спе­циальная рубрика «За рубежом». Здесь помещались сообщения обо всех сколько-нибудь примечательных конференциях по менеджменту, промыш­ленной гигиене, теории и практике администрирования. Свежие новости

и Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 120.

поступали из Брюсселя, Парижа, Нью-Йорка, Лондона, Берлина. Редакция журнала, а в нее входили и зарубежные ученые, не только держала читате­лей в курсе международной жизни, но и давала анализ передовых методик и программ управления, созданных за рубежом. Кроме цитовского журнала зарубежная информация поступала и по другим каналам. В стране переводи­лось тогда до 70% зарубежных моно­графий. Правда, вслед за кратковре­менным всплеском наступил глубокий период застоя. С конца 1920-х до кон­ца 1950-х гг. в стране не разработано практически ничего существенного, что могло бы обогатить отечественный или зарубежный опыт управления. Именно в эти три десятилетия за рубежом, прежде всего в США, отмечается фундаментальный сдвиг в области науки управления.

Таким образом, и до и после революции 1917 г. Ленин относил Россию к капиталистическим странам. Разница между двумя периодами заключа­лась в том, что вначале он переоценивал уровень капиталистического раз­вития России, подталкивая ее к социальной революции, а потом недооце­нивал, предлагая ее немедленно индустриализовать, сделать повсеместно грамотной и одновременно религиозной, освоить западную науку управле­ния и резко поднять производительность труда. Соревнование с капитализ­мом социализм может выиграть только на этом фронте, считал вождь ми­рового пролетариата.

ПРИЗНАКИ КАПИТАЛИЗМА

Еще в XIX в. Маркс и Ленин выдвигали разные признаки капиталисти­ческой формации. У Маркса два основных критерия, которые позволяют судить о том, есть капитализм или нет: подавляющее большинство крестьян должно превратиться в наемных рабочих, должен возникнуть «средний сель­ский класс из более или менее состоятельного меньшинства крестьян»14. А в России в 1890— 1913 гг. численность наемных рабочих из крестьян не пре­вышала 12 млн, часть которых представляла потомственный пролетариат, а часть — отходников, т.е. потомственных крестьян, на время приходящих в город на заработки. Само городское население не превышало 10%. Значитель­ная часть крупных предприятий, более 70%, располагалась вне городских агломераций'5. Следовательно, большинство рабочих окончательно не порва­ло связь с землей, т.е. в строгом европейском смысле слова рабочим классом еще не были.

Средний сельский класс не мог сформироваться потому, что товарные отношения еще неглубоко проникли в деревню. Хотя кулаки и зажиточные крестьяне в начале XX в. и являлись серьезной экономической силой, поли-

14 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 412.

ь Рашин Л.Г. Формирование рабочего класса России. М., 1958. С. 173, 309.

тического влияния на страну не оказывали. Значит, их нельзя назвать клас­сом. Социальный класс — это объединение экономических субъектов, кото­рые способны отстаивать свои политические интересы мирным путем — че­рез партию, парламент, законодательство.

Критерии капитализма у Ленина изложены в «Развитии капитализма в России». Это сформированность внутреннего экономического рынка, появ­ление наемного труда, формирование машинной индустрии, социальная дифференциация крестьянства и распад общины, наличие соответствующей финансовой инфраструктуры. О наемных рабочих и финансовых институ­тах (банках и биржах) уже говорилось. Машинная индустрия была нужна Ленину только с одной точки зрения — она помогала концентрации проле­тариата и росту его классового самосозна­ния. Как любили говорить русские запад­ники, по численности рабочего класса, его удельному весу мы отстаем от Европы, зато по числу крупных предприятий мы «впереди Европы всей». Действительно, в Англии и Германии тогда преобладали мелкие и средние предприятия, но там, где трудился один немец или англичанин, русских рабочих требовалось пять-шесть. Концентрация пролетариата в действи­тельности указывает на раздутые штаты и переизбыток ручного труда. Может быть, поэтому Маркс советовал позаимствовать за рубежом передовые технологии? Доба­вим еще два важнейших фактора — деше­вая земля и дешевая рабочая сила.

Остаются нерассмотренными два кри­терия — рынок и дифференциация кресть­янства. Внутренний рынок прежде всего зависит от плотности населения. В ком­пактной Западной Европе какой-нибудь немецкий сапожник, не выдержав конку­ренции в своем городке, сразу уезжал, на­пример, во Францию. При наличии хоро­ших дорог времени это занимало немного. Так складывались международное разде­ление труда и рынок. А сколько бы време­ни добирался из своей деревеньки по неезженым дорогам до крупного цент­ра российский крестьянин, чтобы продать товар? Поэтому он все произво­дил в своем хозяйстве. Отсюда консервация натурального хозяйства и низкое качество продукции. Говорят, что до революции 1917 г. Россия кормила пол­мира. Но кто кормил — сибирский или уральский крестьянин, который ни­когда в жизни не доберется на своей телеге до европейских рынков, а если доберется, то себестоимость продукции перекроет ее продажную цену, или украинский и белорусский крестьянин, живущий по соседству с Европой и соединенный с ней прекрасными дорогами?

А плотность населения в России известна. До революции 1917 г. ее рассчи­тал (точнее сказать, обработал статистические данные) П. Сорокин. У него получилось: на квадратную версту в Европе от 300—500 человек и более, в Турции — 32, а в России — 1,2. Известно, что интенсивность социального взаи­модействия и экономического обмена коррелирует с плотностью населения. И наконец, уход крестьян из общины. В 1861 г. было отменено крепост­ное право — крестьянину дали возможность стать индивидуальным хозяи­ном-товаропроизводителем. Но крестьяне не разбежались. В конце XIX в. К. Кочаровский обследовал 4 млн крестьян и обнаружил, что через 20 лет русские крестьяне возвращаются в общину, не желая жить по-европейски или по-американски. Не те менталитет, традиции и образ жизни. Стало быть, община — это не дикость и не пережиток, как думал Ленин, она вовсе не тормозит прогресс. Крестьянам предоставили добровольно выбирать два пути, два мира, два образа жизни, и они выбрали традиционный. Ни капи­талистическая эксплуатация, ни гнет помещиков, ни нелепые постановле­ния правительства не смогли вытравить из русского народа дух коллективиз­ма. Даже там, где раньше общинные порядки были плохо развиты или пору­шены, спустя десятилетие после отмены крепостного права они воз­рождались. В конце XIX — начале XX в. У4 русского населения вернулось к общинному укладу.

С традиционного пути страну пы­тался свернуть Петр I. Результат — раз­дутый военно-промышленный комп­лекс, укрепление имперского духа, по­прание традиций и религиозных ценностей народа. По-своему продол­жил его начинания П. Столыпин. Го­ворят, если бы его не убили, он бы пре­образовал всю Россию и сделал ее ка­питалистической. Так ли это просто? Сталинская индустриализация — следующий этап разрушения крестьянства. Результат — ни современной индустрии, ни эффективного сельского хозяй­ства. Маркс предлагал прежде всего уничтожить раздутый бюрократический аппарат. А что сделали большевики? Реформы Ельцина? Спросим себя: уто­пичным или реалистичным был проект Маркса — сохранить общину и со­единить ее с западными технологиями?

СЛАВЯНОФИЛЫ И ЗАПАДНИКИ

В отличие от Ленина Маркс при анализе западноевропейского капитализ­ма опирался не только на солидную источниковедческую базу и эмпиричес­кие факты, но и на давнюю теоретическую традицию, прочную теоретичес­кую базу, заложенную трудами таких выдающихся ученых, как Сен-Симон, А. Смит, Д. Рикардо и десятки других экономистов, которые до сих пор чис­лятся в ряду классиков мировой науки. Степень зрелости теоретической на-

уки о капитализме соответствовала степени зрелости самого капитализма, успевшего обнаружить свои преимущества и недостатки.

Историческая зрелость западноевропейского капитализма проявилась именно в том, что он успел создать плеяду великолепных ученых, которые не витали в облаках абстракции и не фантазировали о том, каким должен быть капитализм в их стране. Они сформулировали свод теоретических знаний и поставили его на прочную эмпирическую основу. Но в России ничего подобного не было. Даже сама постановка вопроса о возможности капитализма в России подвергалась сомнению. Ученые спорили о том, есть в стране капитализм или его нет. Идейные позиции поляризовались. Усто­явшегося свода теоретических знаний, на который можно опереться при изучении фактического материала, не существовало. Если и появлялись теоретические разработки о новом общественном устройстве, то все они были заимствованными.

Сторонников капитализма в стране было меньшинство. Позиция народ­ников, не принимавших капитализм, поддерживалась и пропагандировалась

официальными кругами. В те годы никто еще не знал, что за капитализ­мом будущее, что по этому пути разви­тия вскоре встанет все прогрессивное человечество. Поэтому многие его считали неким историческим отклоне­нием, исторической случайностью, которую можно обойти стороной.

Отсутствие национальной теорети­ческой традиции при анализе капита­лизма вынудило Ленина воспользо­ваться готовой концептуальной схе­мой. Почему марксистской? В конце XIX — начале XX в. именно марксизм был доминирующим направлением не только в отечественной социологии труда, не только в социологии в целом, но и во всем обществоведении Рос­сии. С «Капиталом» Маркса русская интеллигенция связывала свои надеж­ды и прогрессивные намерения. «Капитал» успел стать безупречным авто­ритетом. Разделял общее настроение и Ленин.

Такова идейная обстановка на рубеже веков. Сама же объективная дей­ствительность не давала однозначного преимущества в пользу той или иной теории. В жизни тогдашней России можно было найти факты в пользу как теории капитализма, так и противоположной ей точки зрения. Интерпрета­ция фактов во многом зависела от выбора теории. Но сама по себе теория, разработанная в «Капитале», однозначных доводов в пользу одного из под­ходов не давала. Так говорил Маркс16. Более того, он указывал как на непре­ложный факт, что обобщение данных о России свидетельствует скорее о жизнеспособности русской общины, т.е. о недостаточности объективной почвы для капитализма.

16 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 251.

Был ли Маркс славянофилом? Вопрос не из простых. Маркса следует считать славянофилом условно или «постфактум». Реальное славянофиль­ство, как оно сформировалось под влиянием братьев Киреевских, Хомякова и братьев Аксаковых, базируется на совокупности теоретических положений, лишь часть которых разделял Маркс. К ним относятся: высокая оценка ис­торической роли крестьянской общины, признание возможности для Рос­сии специфического пути развития, акцент на ценностях коллективизма и кооперированном труде. Но Маркс не соглашался с другими установками славянофилов, в частности такими, как признание особой роли России, не­обходимость сохранения патриархальных институтов управления, в том чис­ле царского самодержавия, воин­ственное отрицание общечеловечес­ких ценностей в виде достижений западной цивилизации. Так, у И. Ки­реевского социокультурным началом русской самобытности выступало православие, с чем не мог согласить­ся Маркс. Но не потому, что он был в этом вопросе западником, т.е. отда­вал предпочтение католицизму или протестантизму. Маркс нивелировал роль религии как социального инсти­тута. Но он согласился бы с К. Аксаковым в том, что община является осно­вой русского общественного устройства.

Известно, что модель будущего социалистического устройства общества была разработана Марксом и Энгельсом в 1848 г. в «Манифесте коммунис­тической партии». Тогда у них, по их собственному признанию, были весь­ма ограниченные исторические познания17. В тот период у них еще оконча­тельно не сформировались концепция азиатского способа производства, глу­бокое и адекватное понимание общины во всем многообразии ее форм и видов. В этот период, назовем его ранним (в данном случае хронология твор­чества Маркса условна и целиком привязана к вопросу о роли общины), Маркс еще не приступал к изучению социальной истории России. Это слу­чилось в 1875 г., когда он, выучив русский язык, читал русскую прессу и общался с русскими мыслителями. К этому времени Маркс написал «Капи­тал» и успел подготовить к печати его первый том.

Ранний период завершается для нас созданием «Капитала». Как мы уже говорили, в письме к В. Засулич Маркс указывает, что «Капитал» применим только к странам Западной Европы, т.е. он служит теоретическим обоснова­нием лишь одной модели перехода к социализму, а именно западноевропей­ской — обязательно через капитализм. Конечно, для России она не годилась. Таким образом, Ленин (и все мы) знал только одну Марксову модель пе­рехода к социализму. Но оказывается, что у Маркса было две, а не одна мо­дель перехода. Иначе неясен смысл его письма В. Засулич. Там он говорит: в России необходима революция, она может уже сейчас перейти к социализ­му, минуя капитализм и сохранив общину18. Такова зрелая модель Маркса

17 Фува Т. Марксова теория развития и азиатский способ производства // Народы Азии и Африки.1988. № I.C. 60.

18 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 401, 407, 410.

перехода к социализму, с которой не был, по всей видимости, знаком Ленин: в основном его произведении мысли Маркса о русской общине не нашли отражения.

В ранний период исходным объектом для изучения и построения модели перехода к социализму для Маркса служила Англия. Естественно, что модель получилась западноевропейской, исторически неполной. В зрелый, или по­здний, период Маркс расширил свои познания и предложил еще одну мо­дель перехода. Поскольку объектом изучения служила Россия, вполне логич­но, что модель получилась восточноевропейской. Неизвестно, что случилось бы, если бы Маркс взял за пример Америку. Может быть, на свет явилась бы третья модель перехода?

Вопрос вполне уместный с методологической точки зрения. Дело в том, что модель структуры социалистического общества по своему научному ста­тусу является общесоциологической. И она не менялась: нет общей модели для Англии, нет другой общей модели для России. Иное дело концепция пере­хода к социализму. У нее другой статус: она является частносоциологической моделью. Следовательно, она просто обязана учитывать внутристрановую специфику — географию, историю, экономику, социальную структуру и культуру того общества, к которому применяется общая модель. Конкретная теория операционализирует общую и, следовательно, серьезно отличается от нее и от другой конкретной модели. Поэтому нет ничего удивительного, с точки зрения самых строгих канонов науки, в том, что один автор предлага­ет несколько частносоциологических моделей перехода к социализму.

Конечно, нет противоречия в том, что у Маркса несколько моделей пе­рехода к социализму. Противоречие







Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.