|
|
Is it me you’re looking for?Стр 1 из 9Следующая ⇒ Is it me you’re looking for? Столько раз в своих мыслях я был наедине с тобой. В своих мечтах я целовал твои губы тысячу раз. Иногда я вижу, как ты проходишь мимо моего дома. «Привет, не меня ли ты ищешь?» Я читаю в твоих глазах, Я читаю в твоей улыбке, Что ты именно та, кто мне нужен, и мои объятья для тебя широко раскрыты. Потому что ты знаешь те самые слова, И знаешь, как поступать. Я очень сильно хочу сказать тебе: «Я тебя люблю». Я безумно хочу увидеть, как твои волосы переливаются на солнце. Я хочу без конца повторять тебе, как ты мне дорога. Иногда мне кажется, что чувства переполняют моё сердце. «Привет, я просто хочу, чтобы ты знала…» Я не знаю, где ты сейчас И чем занимаешься. Может быть, тебе одиноко, а может, кто-то дарит тебе свою любовь. Скажи, как мне завоевать твоё сердце? Я не имею понятия. Но можно, я начну словами: «Я тебя люблю»? «Привет, не меня ли ты ищешь?» Я не знаю, где ты сейчас И чем занимаешься. Может быть, тебе одиноко, а может, кто-то дарит тебе свою любовь. Скажи, как мне завоевать твоё сердце? Я не имею понятия. Но можно я начну словами: «Я тебя люблю»? Lionel Richie, Hello I've been alone with you inside my mind And in my dreams I've kissed your lips a thousand times I sometimes see you pass outside my door Hello, is it me you're looking for? В коридоре было темно. Только слабое свечение стен давало возможность видеть пространство на два-три шага перед собой. Девушка, стоявшая у входа, зябко поежилась. Она никогда не была в этой части замка. И даже не помнила, как очутилась здесь… Странно… Вдруг ей послышался чей-то тихий шепот. Шаг вперед, другой, третий… Коридор был извилистым. Каменные стены, казалось, сжимались вокруг хрупкой фигурки, грозя раздавить ее, подчинить себе, сломать… Девушка уже было хотела повернуть обратно, но, обернувшись, не увидела ничего. Стены, оставшиеся позади, больше не светились. Коридор был погружен в непроглядную тьму. Всхлипывая от страха, она вновь повернулась, чтобы продолжить идти вперед. С каждым ее шагом шепот становился все громче: «Иди вперед… иди к нему… Он ждет тебя… Иди к нему… он ждет…». Шаги становились все быстрее, девушка уже не шла, а бежала по коридору. Голос уже не шептал, он говорил все громче и громче: «Он ждет тебя… Иди… иди к нему… Он ждет…». По лицу девушки струились слезы. Смахнув их, она завернула за угол – и замерла. Все звуки стихли. Коридор закончился, и впереди была круглая площадка. Призрачный свет луны падал в единственное окно, давая возможность увидеть дверь на противоположной стороне. Темное дерево, без замков и засовов, оправленное в филигранный узор железной окантовки. Что скрывалось за ней? Кто ожидал ее за этой дверью? Девушка пересекла площадку и прикоснулась к двери ладонью. Гладкая поверхность неожиданно оказалась теплой. Однако дверь не открывалась. Она прислонилась к двери, вбирая в себя тепло, и тут ей показалось, что за дверью звучит музыка. Девушка прислушалась – да, так и есть, звучала музыка, показавшаяся ей знакомой. Чем больше она вслушивалась, тем громче становилась мелодия. Неосознанно девушка начала подпевать, сначала тихо, а потом чуть громче. Слова сами всплывали в ее памяти, как будто на большом экране. I can see it in your eyes I can see it in your smile You're all I've ever wanted, and my arms are open wide 'Cause you know just what to say And you know just what to do And I want to tell you so much... Неожиданно дверь подалась под весом ее тела и начала открываться. После темноты коридора свет в комнате показался таким ярким, что она зажмурилась. Когда, через несколько мгновений, девушка открыла глаза, то увидела, что стоит на пороге довольно большого зала. Его стены терялись в темноте, так что было невозможно точно понять размеры помещения. В центре стоял черный рояль, на который («Как на концерте», - мелькнула в ее голове мысль) падал круг света. Крышка рояля была откинута, а около пюпитра стоял низкий бокал, заполненный кубиками льда и какой-то жидкостью янтарного цвета. У рояля, на грани света и тьмы, сидел мужчина. Его руки скользили по клавишам, наполняя зал грустной мелодией. Черный свитер, мягко облегающий плечи, волосы цвета воронова крыла, спадающие на спину… Что-то в нем показалось девушке знакомым, но что? Она не могла понять, не могла вспомнить, где видела этого человека. И видела ли вообще? Hello, is it me you're looking for? 'Cause I wonder where you are And I wonder what you do Are you somewhere feeling lonely or is someone loving you? Tell me how to win your heart For I haven't got a clue But let me start by saying… Музыка резко оборвалась. Мужчина протянул руку к бокалу и сделал глоток. - В вашем исполнении она слишком грустная, - девушка ойкнула, осознав, что она произнесла эти слова вслух. - Так она больше похожа… на правду…, - ответил, не оборачиваясь, пианист после долгой паузы. Его голос был глубоким и низким, с едва заметной хрипотцой. - Но это же не так! По крайней мере, мне всегда казалось, что все закончилось хорошо! - девушка непроизвольно сделала несколько шагов вперед. Она пыталась рассмотреть профиль мужчины, но игра теней делала черты его лица неразличимыми. - Вы смотрите слишком много фильмов, mademoiselle. В жизни все по-другому… все гораздо сложнее.… И потом – никто не знает, что случается с героями фильма после его окончания. - Да, но... - девушка растерянно умолкла. Пальцы пианиста вновь легли на клавиши. 'Cause I wonder where you are And I wonder what you do… - Послушайте, - девушка сделала еще один шаг, и теперь стояла прямо за спиной мужчины. - Может быть, мы бы могли… - Вам пора уходить, - прервал ее пианист, продолжая играть. – Надеюсь, в вашей жизни эта песня будет…более жизнерадостной. - Но мы же… - Я же сказал, вам пора! Убирайтесь отсюда! «Вам пора… Вам пора…», - слова отдавались в ее голове ударами набата. - Гермиона, пора вставать! Уже пора! Слабо простонав, девушка открыла глаза и увидела перед собой лицо отца. -Пора вставать, - снова сказал тот. – Через два часа нам надо выезжать – твой школьный поезд уходит в 9 утра, а ведь ты еще должна позавтракать и собраться.
Je n'attendais que vous Мы храним солнце В глубине души, Пламя, которое просыпается Вопреки всему. И, несмотря на вчерашние страдания, Мы надеемся… Случайно, однажды днем, похожим на другие, Нам становится легче, Жизнь нам дает возможность Увидеть частичку света, Остается только сделать признание Я ждал только Вас, Я надеялся только на Вас, Я так долго шел. Я пришел издалека, Мир так огромен, И дорогам нет конца Я ждал только Вас, Никого, кроме Вас. Я ждал Ваш голос, Ваше дыхание, Дайте мне Ваш воздух, Чтобы я, наконец, мог дышать Мы храним немного золота В глубине души, Но время поглощает его, Гасит пламя Но однажды Внезапно мы возрождаемся Мы снова наполняем наши глаза Другими красками, Теперь они видят лучше? Теперь мы лучше? Когда все снова становится таким ясным, Остается только сделать признание Я ждал только Вас, Я надеялся только на Вас, Я так долго шел. Я пришел издалека, Мир слишком велик, Дорога слишком длинная, Я ждал только Вас, Я надеялся только на Вас, Я ждал Ваш голос, Ваше дыхание, Дайте мне Ваш воздух, Чтобы, наконец, я смог вдохнуть …Вы…Вы… Garou, “Je n'attendais que vous” Je n'attendais que vous Je n'espérais que vous J'ai marché si longtemps Je viens de loin Le monde était grand Et long le chemin Круговерть школьной жизни несла Гермиону вперед. Из ее курса еще раз повторить последний год обучения решились всего трое – сама Гермиона, Луна Лавгуд и Драко Малфой. Рон и Гарри учились в Академии авроров. Им даже не пришлось сдавать экзамены – оба были зачислены на первый курс специальным указом Министерства. Учеба в Академии и игра в квиддич за факультет занимали все их время. По крайней мере, так говорила Джинни, которая, тем не менее, через день получала письма от Гарри. Правду говоря, письма были маленькими – иногда всего три строчки на листе бумаги, но все же… Джинни глупо улыбалась, читая очередное письмо, а потом перечитывала его еще раз пять. Гермиона быстро научилась не удивляться тому, что часто посреди урока – а они с Джинни сидели теперь рядом – рассеянный взгляд подруги был направлен куда-то вдаль, а на губах играла чуть заметная улыбка. Иногда Гермиона завидовала Джинни. Литература никогда не была призванием Рона, и он с радостью использовал свою загруженность в Академии как объяснение того, что их общение с Гермионой стало… другим. Нельзя было сказать, что Рон изменился, нет – он оставался таким же простым и открытым в общении, он все так же часами мог говорить о квиддиче, а в дождливый вечер его нельзя было оторвать от шахматной доски. И уж конечно, не стоило ждать от него больше двух строк в неделю. Гермиона говорила себе, что он был все тем же Роном, который широко улыбался, увидев ее, и в чьих объятиях ей было спокойно. Но когда она лежала поздно ночью в своей кровати, а луна заглядывала в окна гриффиндорской башни, то, на этой зыбкой грани между сном и реальностью, ей слышалась грустная музыка, и виделись изящные пальцы, скользящие по клавишам рояля. Первое время она пыталась найти тот коридор, по которому бежала, и ту дверь, за которой была музыка и Он. Гермиона перерыла все книги о Хогвартсе, которые были в библиотеке – и ничего. Ни единого упоминания о месте, хотя бы смутно похожем на то, что снилось ей в последний день лета. После этого девушка забросила поиски – хотя до экзаменов было еще далеко, объем домашних заданий был уже огромен. По вечерам библиотека была оккупирована семикурсниками, искавшими материал для своих проектов или писавшими эссе. Особенно усердствовал профессор Снейп, задававший им столько, что даже Гермиона должна была сидеть до поздней ночи над работами по зельеварению. Как профессору удалось выжить после укуса Нагайны, Гермиона не представляла. Не представляли этого и медики из Св.Мунго, нашедшие его после боя, и отвезшие в госпиталь, где он три недели находился между жизнью и смертью – и выжил. Не представляли авроры, забравшие его в Аврорат сразу из больничной палаты для бесчисленных допросов. Не представляла и Минерва Макгонагалл, предъявившая Визенгамоту столь убедительные доказательства работы Снейпа на Орден, что, вкупе со свидетельством Гарри, суд сразу же вынес оправдательный вердикт. А спросить Гермиона боялась. Никто не знал, где профессор провел остаток лета после освобождения из-под стражи сразу в зале суда. Но в первый же учебный день он влетел в класс, и его мантия так же, как и раньше развевалась, не успевая за быстрыми шагами хозяина. Снейп ничуть не изменился – он все так же глумился над студентами, все так же снимал баллы за любую оплошность. Вечера он проводил в своей лаборатории, предпочитая общество зелий любому другому. Пару раз Гермионе попадались его статьи в «Вестнике зельевара» - она читала их внимательно, следя за стройными выкладками и восхищаясь безупречной логикой этого холодного ума. И лишь однажды девушка увидела, как обычная маска безразличия спадает с лица зельевара. Был осенний день, один из тех очаровательных дней, которые хороши своей погодой. Солнце уже не грело, но светило ярко, и от этого желтые листья, устилавшие землю, казались золотыми. Гермиона возвращалась в замок с Гербологии. Она задержалась, чтобы обсудить свою работу, и теперь торопилась, чтобы не опоздать на следующую пару. Конечно же, шнурок на ее правой кроссовке выбрал именно это время, чтобы развязаться. Девушка наклонилась, чтобы завязать его. Она уже выпрямлялась, когда что-то привлекло ее внимание. Приглядевшись, Гермиона не поверила своим глазам. Летучая мышь подземелий, ужас студентов, профессор Снейп стоял, привалившись к дереву. Его глаза были прикрыты, лицо поднято к солнцу, и – самое удивительное – он улыбался. Да-да, улыбался. Гермиона потрясла головой, но видение не исчезло. Девушке захотелось подойти к профессору и потрогать его – чтобы убедиться, что это не обман зрения. Но нужно было спешить – Нумерология начиналась уже через несколько минут, и тема сегодняшнего урока была крайне важна для Гермионы. Как, впрочем, и остальные темы этого курса. Au hasard d'un jour Pareil aux autres On se sent moins lourd La vie nous porte Pour un regard de lumière Un seul aveu à faire Вечером того же дня Гермиона, как обычно, сидела в гостиной, заканчивая очередное эссе по зельеварению. Было уже поздно, но ей оставалось дописать всего два фута из десяти намеченных. Девушка оторвала взгляд от пергамента и потерла уставшие глаза. Буквы расплывались перед ней, не желая более складываться в слова и строчки. Гермиона откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. «Посижу так пять минут, чтобы дать глазам отдохнуть», - убеждала сама себя девушка, - а потом допишу работу». Открыв глаза, Гермиона обнаружила себя в круглом помещении. Приглядевшись, она чуть не вскрикнула от изумления – это была та самая площадка, которой оканчивался коридор из ее сна. Только теперь она выглядела немного иначе – хотя от стен по-прежнему тянуло холодом, на них появилось несколько гобеленов. Лунный свет все так же падал сквозь единственное окно, но у двери на стене потрескивал горящий факел. А рядом с ним было огромное старинное зеркало. Гермиона подошла поближе и, взглянув на отражение, не смогла сдержать восхищённого вздоха. Из зеркальной глади на нее смотрела девушка, так похожая и в то же время так не похожая на Гермиону. Незнакомка казалась старше – такой Гермиона могла бы быть лет через пять.Возможно, причиной тому было темно-вишневое платье, обнажающее безупречные плечи, облегающее грудь, струящееся по ногам вниз, до самого пола. А может быть, виновата была прическа – волосы, собранные в высокий пучок, из которого по обе стороны лица выбивались локоны. Но все это не смутило Гермиону так, как серебряная маска на ее лице. «Я одета словно для бала-маскарада», - подумалось ей. – «Что ж, нужно проявить вежливость и поздороваться с хозяином этого праздника» Дверь была такой же теплой, как в ее воспоминаниях. Гермиона нажала на нее всем телом, и та растворилась, открывая перед девушкой помещение, наполненное мягким светом. Первым, что она увидела, был стол, сервированный для ужина на двоих. Свечи в серебряных подсвечниках, хрусталь бокалов, графин с кроваво-красным вином.… На противоположной стороне стола, откинувшись на спинку стула, сидел мужчина. Довольно длинные черные волосы были собраны в хвост, но отдельные пряди все равно выбивались, падая на лицо. Черная рубашка, застегнутая наглухо. И черная бархатная маска. В руках незнакомец держал бокал с вином. Взгляд его был устремлен на картину, висящую на стене. На картине молодая женщина сидела на подоконнике. На ее коленях лежала книга, но лицо женщины было обращено к саду за окном. И, невзирая на маску, скрывающую большую часть лица мужчины, Гермиона была почти уверена – мысленно он сейчас шел по этому саду. Зачарованно глядя на его лицо, девушка двинулась к столу. Стук каблучков по каменному полу вывел мужчину из задумчивости. Он вздрогнул, повернулся к Гермионе и удивленно выдохнул: - Вы?! On garde un peu d'or Au fond de l'âme Mais le temps dévore Éteint la flamme Jusqu'à ce jour de hasard Et soudain on repart On remplit nos yeux D'autres couleurs Est-ce qu'on y voit mieux? Est-ce qu'on est meilleur? Je n'attendais que vous Nulle autre que vous J'attendais votre voix Vos soupirs Donnez-moi votre air Qu'enfin je respire - И о чем эта песня? После долгой паузы прозвучал ответ: - О своем пути к единственной женщине на свете. Он прошел весь мир, ждал встречи с ней… только с ней. Гермиона сама не поняла, откуда взялся следующий вопрос: - А вы нашли свою единственную женщину? Уже в следующую минуту она отдала бы все, чтобы вернуть свои слова обратно, стереть их как плохую запись. Мужчина сжал в руках бокал так, что костяшки его пальцев побелели; хрусталь лопнул, взорвавшись тысячами осколков. По разжавшейся руке текло вино, перемешиваясь с кровью. Гермиона не могла пошевелиться. - Мне казалось, что нашел, - эти слова словно замерли в воздухе. – А потом она ушла. Они все уходят. Его голос звучал все громче: - Рядом со мной не осталось никого. Вы тоже уйдете, не так ли? - слова словно отражались от стен, воздух вибрировал, наполняясь магией. Мужчина посмотрел Гермионе прямо в глаза и почти прорычал: - Да, вы тоже уйдете. Так уйдите сейчас! Резкий порыв ветра пронесся по комнате, заставляя Гермиону зажмуриться. Когда девушка открыла глаза, на нее смотрели обеспокоенные глаза Джинни. - Я все понимаю, Герми, - сказала она шепотом, - но сейчас уже четыре часа утра, и ты спишь прямо на книгах. Может, все же переберешься в спальню?
Strangers in the night Странники в ночи Встречались взгляды Не было причин У нас быть рядом Не было причин Чтобы сердца зажглись Но глаза твои бросали вызов Губ твоих изгиб был странно близок И я вдруг постиг: Я шёл к тебе всю жизнь Странники в ночи В пустыне грёз шагали Странники в ночи Пока не прозвучали Первые слова Кто мог знать тогда Руку протяни к любви За собою позови - и... Вот прошли года С той первой встречи Видимо, Судьба Нам дарит вечность Вечность на двоих - Для странников ночных Frank Sinatra, “Strangers in the night” Вот уже почти неделю мисс Грейнджер все свободное от уроков время проводила в библиотеке. Ее однокурсники не удивлялись – за эти годы они привыкли всегда видеть Гермиону с книжкой. И если теперь она практически жила во владениях мадам Пинс, возвращаясь в комнаты факультета лишь для того, чтобы поспать и переодеться – значит, просто приближались экзамены. Джинни вначале пробовала уговорить подругу сделать хотя бы небольшой перерыв в занятиях, но вскоре сдалась. Профессор Флитвик пытался убедить Гермиону не перенапрягаться, но не смог отказать своей любимой ученице и подписал ей разрешение на доступ в Запретную секцию. Но того, кто все же поинтересовался бы, чем так была занята гриффиндорка, ждал сюрприз. Ближе всех к раскрытию этой тайны невольно оказался Снейп. Придя однажды в библиотеку за одним – достаточно старым для того, чтобы оказаться единственным экземпляром – фолиантом заклятий, относившихся к полузабытому разделу контролирующей магии, профессор несколько удивился, не найдя книгу на полке. Но когда мадам Пинс сообщила ему, что «сборник заклинаний господина Перверта взяла мисс Грейнджер», Снейп слегка опешил. «Зачем девчонке понадобилась эта книга?» - пытался понять маг, стремительно продвигавшийся к самому дальнему углу библиотеки, где, погрузившись в размышления, сидела его несносная ученица. Гермиона, зарывшись в книжки, пыталась сосредоточиться на своем эссе по Чарам, которое просто необходимо было дописать к понедельнику. Ничего не выходило. Ее мысли все время крутились вокруг неизвестного заклятия, наложенного на Дрейка. То, что это – чары, девушка поняла сразу. Все остальное оставалось неясным: что именно за заклятие, в чем заключалось его действие, почему наложен запрет на открытие своего имени другим людям и – самое главное – кто это сделал и почему. Гермиона просмотрела огромное количество книг, посвященных этой теме, но не нашла ничего похожего. Последняя надежда возлагалась на затертый том с заклинаниями итальянского мага, лежавший в данный момент перед ней на столе. Книга так и манила. «Ладно, - подумала Гермиона, - если напишу еще фут – сделаю перерыв и прочту несколько глав». - Кто вам разрешил читать книги подобного рода? – Снейп практически прорычал эту фразу. – Пять… нет, десять баллов с Гриффиндора! От неожиданности Гермиона взвизгнула. - Профессор! Вы меня напугали, сэр! – укоризненно ответила она. «Я тебя еще не так напугаю, нахалка», - промелькнула у того мысль. - Я, кажется, задал вам вопрос! – любой, кто знал профессора хотя бы два дня, понимал, что, чем спокойнее Снейп говорит, тем больше он взбешен. – Или вы самовольно таскаете опасные книги? - У меня есть разрешение на доступ в Запретную секцию! – возмущенно вскинулась Гермиона. - Покажите! Немедленно! – профессор ожидающе протянул руку. Девушка обреченно вытащила из сумки разрешение и отдала его Снейпу. - Флитвик?! – нахмурился мужчина. – Уж он-то должен знать… Что должен был знать и учитывать профессор Флитвик, подписывая разрешение, так и осталось тайной. Снейп аккуратно сложил пергамент и сунул его в карман мантии. - Эта книга наполнена Темной магией, мисс Грейнджер, - суровые глаза смотрели прямо на девушку. – Она опасна и для более зрелого ума. - Но ведь эта работа относится к разделу контролирующей магии! - озадаченно произнесла Гермиона. - И это говорит мне одна из лучших учениц! – закатил глаза профессор. – Вся Темная магия основана на контроле. И если я еще раз увижу у вас что-либо подобное в руках – ваш факультет недосчитается не десяти, а пятидесяти баллов! К этому времени взгляды всех, кто находился в библиотеке, были направлены на дискутирующую парочку. - Вы хорошо поняли меня, мисс Грейнджер? Гермионе хотелось провалиться сквозь землю. - Да, профессор. Я все поняла, сэр.
- - - Только вернувшись к себе в подземелья, Снейп осознал, что так и не спросил, для чего же Грейнджер понадобилось творение итальянца.
- - - Гермиона никак не могла уснуть. Ее изыскания были прерваны как раз тогда, когда она нашла первые смутные указания на существование заклятия, некоторые из проявлений которого совпадали со странностями в поведении Дрейка. Девушка понимала, что Флитвик не выпишет ей второе разрешение – Снейп наверняка уже рассказал о книгах, «которые мисс Грейнджер тайком читает в библиотеке – при вашем, Флитвик, попустительстве!». Да к тому же, ее работа по Чарам еще очень далека от завершения, а сдать ее необходимо уже через тридцать шесть часов. Гермиона раскрыла небольшой коричневый томик и постаралась сосредоточиться на новой формулировке заклинания Сохранности. Однако уже через несколько минут ее веки начали слипаться. А еще немного времени спустя девушка уже крепко спала, все еще сжимая книжку в руке.
- - - Strangers in the night Je suis malade Parfaitement malade Je n'ai plus envie De vivre ma vie Ma vie cesse quand tu pars Je n'ai plus de vie Et même mon lit L'aveu de l'amour В глубине моих глаз, Между горечью и морем, Живет наше сердце – одно на двоих. Чем больше я погружаюсь в забытье, Тем больше меня очаровывают воспоминания, Тем больше я отдаляюсь от твоего тела; Тем больше я возвращаюсь к этим рекам; Все упорнее я отвергаю твои извинения, И все сильнее подчиняюсь твоему имени. В глубине моих глаз - Мое признание в любви. Признание в любви – Удовольствие, смешанное с болью. Признание в любви – Убийственное желание. Признание в любви – Это чернила из моих вен, Кровь, которой я пишу И пишу: «Я тебя люблю» Заглавными буквами в книге моей жизни. В глубине моих ночей, Скрываясь под простынями, Наши тела сливаются воедино. Чем дальше я ухожу от тебя, Чем чаще отвечаю тебе «нет», Тем сильнее наша страсть. И наша история начинается снова и снова. Признание в любви – Удовольствие, смешанное с болью. Признание в любви – Убийственное желание. Признание в любви – Это чернила из моих вен, Кровь, которой я пишу И пишу: «Я тебя люблю» Заглавными буквами в книге моей жизни. Garou, “L’aveu de l’amour” Entre l'amertume et la mer L'aveu de l'amour Le plaisir inhumain L'aveu de l'amour Le désir assassin L'aveu de l'amour C'est l'encre de mes veines Le sang que je délivre Lorsque j'écris je t'aime Au grand jour de mes livres Всю последнюю неделю Гермиона пыталась свыкнуться с мыслью, что ее Дрейк и профессор зельеварения – одна и та же личность. Сначала получалось плохо, и, выслушивая очередную саркастическую тираду, девушка с трудом удерживалась от ответных реплик. Она перестала поднимать руку, не желая тратить время на ответы, которые все равно никогда не удостаивались высшего балла. Вместо этого Гермиона вглядывалась в лицо Снейпа, пытаясь увидеть там черты Дрейка. Профессора это раздражало. Он то отпускал остроты в ее адрес, то орал, то просто снимал баллы. Гриффиндорке было все равно – у нее оставалось так мало времени, чтобы принять решение, что она не могла тратить его попусту. Каждый вечер девушка надеялась, что сегодня ночью она вновь попадет в комнату Дрейка, и каждое утро, смотрясь в зеркало, она видела в своих глазах разочарование. Один раз Гермионе приснился тот самый коридор, но знакомые стены тотчас рассыпались песком, и до утра ей уже больше ничего не снилось. Девушка часто ловила на себе вопрошающий взгляд Малфоя, но она не была готова к разговору с ним. И все же, на следующее утро после того, как стены коридора в ее сне рассыпались, Гермиона поймала слизеринца по дороге на завтрак: - Малфой, происходит что-то странное, - начала было девушка. Парень быстро оглянулся по сторонам и одним рывком затащил ее в ближайшую нишу. Занавесь, скрывшая их от посторонних глаз, оказалась такой пыльной, что Гермиона несколько раз чихнула. - Тихо ты! – недовольно прошипел Малфой. – Ну, говори, что там у тебя происходит… Рассказ девушки заметно встревожил его. - Это Румпельштильцхен закрывает тебе путь к С… Дрейку, - задумчиво произнес парень. - Но зачем? – удивилась гриффиндорка. - Ну, Грейнджер, пошевели мозгами, ты же умная! – Драко насмешливо хмыкнул. – Неужели ты думала, что он так легко откажется от власти над душой одного из сильнейших магов? Девушка была готова разрыдаться: - Но что же мне делать? До Рождества осталось всего два дня! - А ты… уверена, что правильно угадала имя? – Малфой затаил дыхание. Гермиона вздохнула: - Когда я смотрю на него, то я уверена, что ошибаюсь. Но… когда мы столкнулись в коридоре, всего на мгновение я очутилась в его объятиях. Это Дрейк, я знаю. Чужой и незнакомый, но все же это он. И потом, этот запах… он пахнет лесом - так, как в моем сне… В нише воцарилось молчание. Потом Малфой вдруг оживился: - Послушай, а ты уже решила, в каком платье пойдешь на бал? - Я об этом и не думала, - недовольно отмахнулась гриффиндорка, - у меня не было времени на эту ерунду. - Ну, Грейндже-ер, - протянул Драко со смешком в голосе, - пора уже и задуматься. Все-таки твой Дрейк – взрослый мужчина, и ему нравятся хорошо одетые женщины, можешь мне поверить. Займись пока покупкой платья, - Драко отдернул занавесь и, направляясь ко входу в Большой зал, продолжил, - а я что-нибудь придумаю.
- - - Plus je refuse ton pardon Et plus j'obéis à ton nom Subsiste le coeur de l'aveu Джинни не понимала, что происходит с ее подругой. Гермиона разбудила ее ранним утром, и завтракали они практически в одиночестве. И вот теперь они быстрым шагом приближались к Хогсмиду. «Мне нужно платье для бала», - вот что услышала Джинни в ответ на все свои вопросы. Все это было очень странно. После разрыва с Роном ее подруга стала задумчивой, и почти все свое время проводила в библиотеке. Это Джинни могла понять – если бы она рассталась с Гарри, вряд ли ей захотелось бы проводить вечера в гриффиндорской гостиной, слушая чужую болтовню и ловя на себе сочувствующие взгляды. Но то, что стало происходить потом, ее мозг отказывался понимать: Гермиона, пожирающая взглядом их профессора зельеварения; Малфой, в свою очередь внезапно начавший следить чуть ли не за каждым шагом Гермионы («И теперь об этом шушукаются за каждым углом», - возмущалась про себя Джинни); и, наконец, этот поход за платьем. Так, погруженная в свои мысли, Джинни вошла вслед за подругой в самый модный магазин Хогсмида. Сонная блондинка недовольно посмотрела на вошедших девушек и буркнула: - Чем могу помочь? - Мне нужно платье, - резко ответила Гермиона. - Какое именно платье вы бы хотели? - чуть более любезным тоном спросила продавщица. - У нас довольно-таки большой выбор, но должна сразу предупредить, что наши цены выше средних. Джинни восхищенно осмотрелась – вокруг нее: на вешалках, на стульях, на полках, – лежали и висели платья самых разнообразных фасонов и расцветок. «Гермионе вполне подошло бы вот то лиловое, с длинным шлейфом», - думала она. – «Или вот это бежевое, с большим декольте…» Ее размышления были прерваны словами подруги: - Мне нужно такое платье, чтобы все мужчины – все до одного – оборачивались, чтобы посмотреть мне вслед. Блондинка понимающе улыбнулась: - Хотите заставить своего парня ревновать? - Да! – выдохнула Гермиона. – Хочу, чтобы он задыхался от ревности и желания. А цена… цена не имеет значения. Продавщица внимательно посмотрела на девушку: - Мне кажется, у нас есть то, что вы ищете… Одну минуточку! – и женщина скрылась в глубине магазина. Через несколько минут она вернулась, неся на вытянутых руках серое атласное платье, отливающее на свету серебром: - Вот, примерьте. Это последняя модель самого метра Сорсье!
- - - Когда Гермиона появилась из примерочной, Джинни восторженно ахнула. Атлас струился, мягко облегая талию девушки, соблазнительно подчеркивая каждый изгиб ее стройного тела. Глубокий вырез декольте обнажал плечи и едва прикрывал грудь. Юбка была настолько узкой, что казалось невозможным то, что в этом платье можно ходить. А когда Гермиона повернулась, Джинни и вовсе потеряла дар речи – вырез на спине был ещё глубже. Продавщица не забыла подобрать к платью и туфли, которые прибавили ногам красавицы несколько дюймов, и перчатки, доходившие до локтя. От двери раздались громкие аплодисменты. Прислонившись к дверному косяку, на пороге стоял Малфой: - Такого я от тебя не ожидал, Гр… Гермиона! – отделившись от двери, Малфой одним движением оказался около девушки и склонился над ее рукой. Когда он выпрямился, Джинни заметила, что его глаза улыбаются. - Я подумал, что тебе пригодится вот это, - жестом фокусника Драко извлек откуда-то бархатный футляр и открыл его. На белом атласе переливалось роскошное бриллиантовое колье, а в углублениях по бокам лежали бриллиантовые серьги. – Мне кажется, к этому платью подойдет. А потом добавил, отвечая на немой вопрос гриффиндорки: - Да не волнуйся ты так, я у мамы их одолжил. После бала вернешь. И, развернувшись на каблуках, слизеринец вышел из магазина, коротко кивнув Джинни. Позже, когда нагруженные пакетами девушки возвращались в Хогвартс, Джинни не выдержала и спросила: - Так ты с Малфоем идешь на бал? – и затаила дыхание в ожидании. Но в ответ получила лишь рассеянную улыбку: - Нет, что ты, Драко будет на балу с Луной… Джинни хотела было пуститься в расспросы, но, посмотрев на задумчивое лицо подруги, не решилась. «В конце концов, я могу и подождать – еще один день, и я все увижу своими глазами»,- и Джинни задала совсем другой вопрос: - Хочешь, я тебе завтра сделаю прическу? Гермиона лишь благодарно кивнула ей в ответ.
Just one last dance.... Только один последний танец, милый… Только один последний танец. Мы встретились ночью в испанском кафе. Я смотрю тебе в глаза и не знаю, что сказать. Такое чувство, что я утопаю в океане. Через несколько часов взойдёт солнце, И наступит завтрашний день. Пора понять: Нашей любви пришёл конец. Как бы я хотела поехать с тобой (как бы хотела поехать с тобой) Как бы я хотела, чтобы это было возможно. Припев: Только один последний танец, Прежде чем попрощаться. Когда мы покачиваемся и кружимся, Всё словно только начинается. Это последний шанс. Обними меня крепче, согрей меня, Ведь этой ночью так холодно. И я больше не знаю, что мне делать. Только один последний танец. Вино, свечи, испанская гитара… Я никогда не забуду, как всё было романтично, Но я знаю, что завтра потеряю любимого. Я не смогу поехать с тобой. Единственное, что нам осталось… Припев: (3 раза) Только один последний танец… Sarah Connor, “Just one last dance” How I wish to come with you Just one last dance Before we say goodbye Just one more chance Just one last dance Деревянная дверь чуть скрипнула, открывая взгляду Гермионы небольшую комнату. Камин, два кресла, небольшой низкий столик – вот и вся обстановка. Напротив камина было расположено окно, у которого, устремив взгляд в ночную темноту, стоял высокий мужчина. Гриффиндорка остановилась у двери. Вся решительность как будто оставила ее. Молча смотря на знакомый силуэт, девушка пыталась придумать, с чего начать разговор. И в тот момент, когда она, наконец, собралась с духом, Северус сказал: - Мисс Грейнджер, прежде чем вы что-то скажете, прежде чем вы… - он тяжело сглотнул и продолжил, - я прошу вас выслушать меня. Все это время я думал о нас и понял: будет лучше оставить все как есть. Вы молоды, умны, красивы. Любой мужчина будет счастлив положить весь мир к вашим ногам. Гермиона не верила своим ушам. «Да как он посмел принять решение за меня!», - ее руки непроизвольно сжались в кулаки. Между тем Снейп, по-прежнему глядя куда-то вдаль, продолжал: - Мисс Грейнджер… Гермиона… Мне уже 39, и я не смогу так просто забыть все, что оставил позади. Расстанемся сейчас – и через два-три месяца ты снова будешь жить спокойно. Останешься со мной – и я никогда уже не смогу отказаться от тебя. Сколько ты будешь счастлива? Три года? Пять лет? Все равно когда-нибудь тебе захочется большего. Ты будешь пытаться уйти, а я буду цепляться даже за самую призрачную надежду; буду видеть, как ты становишься печальнее день ото дня – и все равно не смогу отпустить. «Идиот! Какой же ты идиот!» - девушка уже с трудом сдерживалась, желая все-таки дослушать до конца. Помолчав, Северус добавил: - Я не хочу видеть, как огонь в твоих глазах гаснет, сменяясь ледяной скукой, как ты будешь превращаться в одну из тех женщин, чьей жизнью руководят не чувства, а привычки… Гермиона не дала ему закончить фразу: - Трус! Ты просто испугался! Мужчина резко обернулся. Его лицо было привычно невозмутимым, и только бьющаяся жилка на виске выдавала волнение. Шагая по комнате, девушка продолжала: - Ты все решил! Ты обо всем подумал! Все только ты, ты и ты! А как же я? Обычно спокойные, сейчас ее г<
Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам... Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом... ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры... Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|
