Философское и политическое мировоззрение писателя

Однако увлечение прерафаэлитской эстетикой вовсе не помешало Оскару Уайльду объявить себя социалистом и быть едва ли не единственным из литераторов, кто откликнулся на призыв Бернарда Шоу подписать протест против расправы над жертвами хеймаркетский трагедии в 1886 г. в США и выступить вместе с Шоу на социалистическом митинге в 1891 г. в Вестминстере. Его социалистические взгляды так и не оформились окончательно, во всяком случае, не привели писателя в ряды революционеров, в чем его нередко упрекали (например, наши критики советского периода).

Советским критикам не могли понравиться такие высказывания Оскара Уайльда, не соответствующие марксистско-ленинской философии, как то, которое авторитетный английский еженедельник «Экономист» в мае 1989 г. напомнил своим читателям: «Личности, а не принципы движут эпохами!». Надо согласиться, что у английского писателя были все основания считать, что именно личности двигают вперед историю, ведь годы его жизни и творчества приходились на вторую половину XIX в. Именно в это время выдающуюся роль на политической и государственной сцене играли, привлекая к себе пристальное внимание английской и международной общественности, такие люди, как лидер консервативной партии Англии и многократный премьер-министр Бенджамин Дизраели и королева Виктория. Об их значении для английской истории свидетельствует большое количество биографических работ, авторы которых занимаются прочтением их жизненного пути с научных и политических позиций.

В 1881 г. Уайльд отправляется в Америку с лекциями, в которых, обратившись к парадоксу, формулирует свое эстетическое кредо и этическую позицию, в которой он отказывается от былого увлечения социализмом: «Держась в стороне от всяких социальных проблем повседневности, искусство никогда не бывает в ущербе. Напротив, лишь тогда оно и способно дать нам то, чего мы хотим от него, ибо для большинства из нас истинная жизнь – это такая жизнь, которою мы не живем» [цит. по: 54, Т. 8, с. 377].

Его увлечение социализмом поддерживалось не столько политическими принципами и взглядами, сколько личным общением со многими революционерами той эпохи, с которыми он был лично знаком. Есть сведения о его дружбе со Сергеем Михайловичем Степняком-Кравчинским, Лилиан Войнич. А Петра Алексеевича Кропоткина (1842-1921) - географа, биолога, философа, но в первую очередь теоретика анархизма, Оскар Уайльд, видимо, знал лично, он даже писал, что у Кропоткина «душа прекрасного, чистого Христа».

На двадцатипятилетнего, романтически настроенного Оскара Уайльда русские революционеры-народовольцы произвели неизгладимое впечатление, их деятельность представлялась ему в самом романтическом свете. Это увлечение вылилось, в конце концов, в первую из пьес, написанную в 1880 г. и оставшуюся неизданной, вероятно, из-за соображений цензуры. Эту пьесу Уайльд отпечатал в нескольких экземплярах и раздал друзьям и знакомым из театрального мира. Пьеса называлась «Вера, или Нигилисты». В Англии и России, безусловно, эта пьеса поставлена быть не могла из-за очередного покушения народовольцев на Александра II, завершившегося убийством царя в 1881 г. Пьесу удалось поставить только благодаря содействию американской актрисы Мэри Прескотт в 1883 г. в Нью-Йорке. В адресованном ей письме молодой поэт и драматург так объяснял свой замысел: «Я старался выразить в пределах, допускаемых искусством, то титаническое стремление народов к свободе, которое в современной Европе грозит тронам и делает неустойчивым правительства от Испании до России, от северных морей до южных. И это пьеса не о политике, а о страсти. Она посвящена не политическим теориям, а просто мужчинам и женщинам; нынешняя нигилистическая Россия со всем ужасом ее тирании и чудом ее мучеников – это огненный жаркий фон, на котором живут и любят люди, явившиеся мне в воображении. С таким чувством эта пьеса писалась, и так ее надо играть…» [цит. по: 67, с. 89].

Уайльд был утопичен в своих политических взглядах: в эссе «Душа человека при социализме» социализм для него – это одна из модификаций Красоты, способной спасти мир.

А.А.Аникст считал, что «Уайльд враждовал с затхлой «викторианской» буржуазной культурой, противопоставляя ей то эстетски окрашенное представление о «социализме», то индивидуалистический культ красоты, свободной от морали, то философию страдания, якобы содействующего полному развитию личности. Он подтачивал веру в буржуазные устои своими остроумными парадоксами, подчас верно характеризовавшими фарисейство мнимых буржуазных добродетелей» [56, Т.1, ст.211].

С другой стороны, нет сомнения в том, что социализм, такой, каким он представлялся Уайльду, был для него более привлекателен, нежели капитализм, установившийся в Англии. Для писателя капитализм представлялся не в виде политической догмы, а в виде общественных отношений викторианской эпохи, против которой и было направлено его сатирическое перо.

К середине XIX века во многих странах Западной Европы укрепляется власть буржуазии. Образование капиталистических монополий приводит к обострению социальных противоречий. Англия, по-прежнему, остается одной из первых держав мира, это «... страна мудрого и бессердечного эгоизма, железной англо-саксонской энергии, презрительной государственной обособленности и беспримерно жесткой колониальной политики», – так А.Куприн передал распространенные представления современников о «владычице морей» [23, с. 52].

Во всех областях личной и общественной жизни деспотически господствовали угрюмые и ханжеские нравы тогдашних хозяев Великобританской империи – банкиров, дельцов и промышленников. Кажется, никогда во всем мире буржуазия не была так прозаична и угрюма и не проявляла такой нетерпимости ко всему новому, как именно в то десятилетие викторианской эпохи, когда имя юного Уайльда стало впервые мелькать на страницах газет и журналов.

Культ собственности, карьеризма, делячества был превосходно замаскирован во всем их быту давно омертвевшими пуританскими лозунгами, показной филантропией, елейным святошеством, – тем всеобъемлющим фарисейством имущих и просвещенных представителей нации, которое издавна служило буржуазии надежным прикрытием для их многолетнего хищничества.

Эпатируя буржуа, Уайльд отрицал пошлость бытия, прагматизм. «Но, поскольку он лишь теоретически знал, что можно противопоставить царству пошлости, превращал «все бытие – в эпиграмму», а собственное существование – в эксперимент. Театральность, самоизучение и даже самокопание – черты романтического сознания, доведенные до крайности, принявшие болезненные формы, они становятся чертами сознания декадентского» [54, Т. 8, с. 375].

Но, в конце XIX века все с большей остротой ощущается порыв революционно-освободительной борьбы. В это время в Англии получила невиданный размах так называемая эстетическая критика капитализма – критика с позиций красоты. Яростное наступление капитализма на красоту природы, на красоту искусства, на красоту человека породило протест против художественных авторитетов, а вслед за тем – и против самого капиталистического общества, с его антиэстетизмом, антипоэтичноетыо. Вся Англия зачитывалась не только социалистическими романами, но и эстетическими трактатами. Среди них первое место занимали труды Джона Рёскинаи его ученика Оскара Уайльда.

Рёскин настаивал на нерасторжимости понятий этического и эстетического, на высокой нравственной предназначенности искусства. Он проявлял значительный интерес к философии, экономике, и стремясь к научному истолкованию современного социального бытия, сделал вывод о том, что капитализм враждебен искусству и красоте вообще. Промышленность с ее машинным производством нарушила не только социальную гармонию, но и беспощадно истребила красоту. Рескин был идеалистом. Красоту он рассматривал как символ божественного, поэтому он (после недолгого увлечения прерафаэлитами) отрицательно относился к искусству Возрождения, как слишком чувственному, сосредоточившемуся на изображении телесного. По его мнению задача искусства – с наибольшей полнотой отразить «душу» художника.

Уайльд воспринимал суждения Дж.Рескина как философию индивидуальности, борющейся против буржуазной стандартизации и воинствующего практицизма. Но самое непосредственное и глубокое влияние оказал на Уайльда Уолтер Патер, в частности, его книга этюдов «Ренессанс» («Studies in the History of the Renaissance», 1873), его проповедь наслаждения искусством и жизнью.

«Личность – вот в чем наше спасение» [30, с. 114], – прежде всего эту мысль Уайльд вычитал в этюдах Патера, а также многие другие суждения о существе искусства, о его отношении к реальности, об эстетическом идеале. Например, такая мысль У.Патера: «Что же означает для меня такая-то песня или картина; тот или иной пленительный образ книги или жизни? Как он действует на меня? Дает ли мне наслаждение и, если да, то каков род или степень этого наслаждения? Как изменяется моя натура в его присутствии или под его влиянием?» [30, с. 121], – здесь-то и проповедовался главный принцип – неуловимость, или, вернее, погоня за неуловимостью красоты, искусства.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: