Тема 7. Школа и педагогика в России в XVII-начале XX веков

Социокультурная ситуация в России XVII в. характеризовалась достаточно быстрым экономическим развитием, политической централизацией государства вокруг Москвы, ростом его могуще­ства. В 1654 г. произошло воссоединение Украины с Россией. Рас­ширялись торговые связи как внутри страны, так и вне ее, укреп­лялись международные связи. Русские мореходы и землепроходцы сделали несколько важных географических открытий.

В этот период происходил постепенный прогресс в социальной и культурной жизни общества. Развитие промышленности выяви­ло отсутствие в достаточном количестве образованных отечествен­ных специалистов, владеющих основами наук и языков. В этих ус­ловиях остро обозначилась проблема подготовки грамотных лю­дей, знакомых с западноевропейской наукой, техникой, культу­рой. Несмотря на смуту, семибоярщину, междуцарствие начала века, в обществе формировалась ориентация на образование. Это­му способствовали как развитие книгопечатания, так и активная деятельность братских школ Юго-Западной Руси (Львов, Брест, Луцк, Минск, Могилев), которые развивали и обогащали образо­вательные традиции, оригинально строили процесс обучения.

В братских школах начала XVII в. обучались дети различных сло­ев городского населения. Наиболее типичные характеристики этих Школ отражены в Уставах Луцкой школы (1620, 1624). В них регла­ментировалась работа школ и закладывались многие перспектив­ные педагогические идеи, которые впоследствии были развиты оте­чественной педагогикой XVIII и XIX вв. Авторы Уставов считали главным лицом школы учителя. Именно к нему предъявлялись осо­бые требования: он должен быть «благочестив, рассудителен, смиренномудр, кроток, воздержлив, не пьяница, не блудлив, не ли­хоимец, не гневлив, не завистлив, не смехотворец, не сквернос­лов, не чародей, не басносказатель, не пособник ересей». Устав устанавливал главное требование к профессиональным качествам учителя: «Учитель должен и учить и любить детей всех одинаково, как сыновей богатых, так и сирот убогих и тех, которые ходят по улицам, прося пропитания. Учить их, сколько кто по силам на­учиться может, только не старательнее об одних, нежели о других. Ибо сказано: "просящему у тебя дай, а хотящему у тебя взяти не отврати". И еще: "Бог хощет всем спастися и в разум истины прий­ти"». Устав предоставлял учителю право наказывать учеников, но «не тирански, а наставнически не сверх меры, а по силам, не с буйством, а кротко и тихо».

Устав Луцкой школы выполнял главное свое предназначение — он регламентировал и организовывал ее работу. Ученики должны были приходить на занятия в строго определенное время. Если уче­ник отсутствовал на занятиях, то учитель присылал к нему домой другого ученика узнать «не занялся ли где игрою, не заленился ли дома, не спал ли сверх меры и потому не пришел в школу». Каждый ученик должен сидеть «на своем определенном месте, назначенном по успехам. Кто больше будет знать, должен сидеть выше, хотя бы и весьма был беден; а кто меньше будет знать, должен сидеть на низ­шем месте». «Богатые перед убогими в школе ничем не могут быть выше, как только наукою». Приходя в школу утром, каждый ученик должен показать и рассказать учителю выполненное домашнее зада­ние. Только после этого начинались занятия в классе. После обеда старшие ученики самостоятельно списывали по таблице свои уро­ки, а младшим задания записывал учитель. Выполнив дома уроки, учащиеся обязаны были прочитать их родителям, рассказать вы­полненное. По субботам повторялось изученное за неделю.

Ученики в братских школах делились на три группы (подобно классам): одни учились распознавать буквы и складывать, другие учились читать и выучивали разные уроки наизусть, третьи учи­лись объяснять и понимать прочитанное (§ 9).

Устав регламентировал содержание обучения: ученик должен читать и писать из Евангелия, из книг апостольских, из пророков, из «святых отцов», но также и «от философов, поэтов, историков и прочая» (§ 12). В заключительной части Устава 1624 г. более под­робно описывалась программа обучения: «Школы словенской уче­ние начинается так — сперва научаются складывать буквы, потом обучаются грамматике, притом учатся церковному порядку, чте­нию, пению. Так же приучаются, чтоб дети один другого спраши­вали по-гречески, а отвечали по-словенски, а также спрашивали по-словенски, а отвечали на простом языке. Дети должны между собою разговаривать не только на простом языке, но и по-словенски и по-гречески. Некоторые даже приступают к высшим наукам — диалектике и риторике».

Особое внимание в школе уделялось воспитанию у учеников нравственности, так как ребенок «ничему другому учиться не бу­дет, кроме наук и добродетелей». Дети не должны читать вредных книг, обязаны вести себя образцово. «Никто (из учеников) не дол­жен ходить ни на какие неприличные собрания или пирушки и иметь общение или товарищество с теми, кто тому предан; ибо человек с преподобными преподобен бывает, так со строптивыми развращается».

Устав требовал от учеников уважения старших, достойных лю­дей, как духовного звания, так и светских, «открывая перед ними голову и отдавая поклон». Ученики должны были бережно отно­ситься к монастырям, кладбищам, училищам. Находясь рядом с ними, необходимо было «воздерживаться от лишних поступков, непристойных слов и нескромных шуток». По субботам учитель проводил нравственно-назидательные беседы, а в воскресенье и праздничные дни рассказывал о значении торжественного дня (§ 13 и 14).

Братские школы были оригинальны как по форме, так и по содержанию своей деятельности. Они предложили новую органи­зацию школы, новую методику обучения в ней, составляли и из­давали учебники. Братские школы были передовыми для своего времени образовательными учреждениями. Теоретические положе­ния Луцких Уставов 1620 и 1624 гг. были выдвинуты и апробирова­ны в конце XVI и в самом начале XVII вв., значительно раньше появления работы Я. А. Коменского «Великая дидактика».

Велико влияние братских школ Юго-Западной Руси на разви­тие просвещения в Московском государстве. Они дали целый ряд выдающихся деятелей отечественного образования, подготовили образцы учебников, выдвинули интересные педагогические идеи.

В Киеве на основе одной из братских школ в 1631 г. Петр Моги­ла организовал коллегию, которая впоследствии была названа Киево-Могилянской академией. В четырех низших классах ее пре­подавались латинский, славянский, греческий, польский языки (чтение, письмо, грамматика), катехизис, арифметика, пение и музыка. В двух средних классах изучались поэзия (пиитика) и риторика, а в двух старших классах — философия (по Аристотелю — Диалектика, логика, физика, метафизика, этика) и богословие. Данный круг наук был типичен для западноевропейских средних и высших учебных заведений. В академию принимались представи­тели всех сословий, при этом число светских учеников могло превышать число духовных.

Киево-Могилянская академия представляла собой крупнейший образовательный центр Юго-Западной Руси XVII—XVIII вв. Ее деятельность способствовала появлению коллегиумов в Харькове, Чернигове. Именно из этой академии распространялась учебная литература как духовного, так и светского содержания. Из стен ака­демии (Вышли ученые монахи Епифаний Славинецкий и Арсений Сатановский, а также Симеон Полоцкий, Феофан Прокопович и другие. Работа академии способствовала возникновению в конце XVII в.- греко-латинских школ в Московской Руси и прежде всего Славяно-греко-латинской академии в Москве. Достаточно широко использовал выпускников академии Петр I, направлял их ректорами и преподавателями организующихся духовных семинарий.

Социокультурная ситуация второй половины XVII в. способ­ствовал развитию образования в Московском государстве. Появ­ление (новых железоделательных, оружейных заводов, фабрик мануфактур потребовало грамотных рабочих. Именно в этот пе­риод приглашались иностранные специалисты для решения экономических, военных, научных проблем страны. Они несли с собой (свой язык, культуру. Усиление роли государства одновре­менно (ослабляло монополию церкви в области воспитания и образования.

Обучение латинскому и греческому языкам началось, как по­лагают историки педагогики (Е. Н. Медынский), в частном по­рядке. (Организовывались единичные греко-латинские школы, инициаторами которых явились представители Византии и Украины. Так, в третьей книге «Путешествие Олеария» (изд. 2-е, 1653 г.) в 22 глав «О русском письме, языке и училищах» зафиксировано, что в русских училищах обучают читать и писать только по-рус­ски, но к немалому удивлению надо заметить, что по распоряже­нию патриарха и великого князя русское юношество начинают обучать греческому и латинскому языкам. Для этого близ патриар­шего дома учреждена уже латинская и греческая школа, которой заведует и управляет один грек по имени Арсений». Зафиксиро­ванный является исторический факт об открытии боярином Фе­дором Ртищевым в 1649 г. в Андреевском монастыре училища, где около 30 киевских монахов преподавали греческую и латинскую грамматику риторику и философию. В это же время Епифаний Славинецкий, вызванный в Москву для перевода книг с греческо­го на русский, организовал школу в Чудовом монастыре.

В 1665 г. Симеон Полоцкий учредил школу для грамматического учения; латинскому языку. В Спасском монастыре за Иконным ря­дом. В (Связи с этим она получила название Заиконоспасской шко­лы. По тем временам подобные школы оценивались как школы повышенного уровня. В Заиконоспасской школе обучались моло­дые люди из приказа тайных дел. Преподавание строилось по по­добию Киево-Могилянской академии: латинский язык, грамма­тика пиитика, риторика. Латинский язык являлся языком торговых сделок, международных отношений, научных исследований. После смерти Симеона Полоцкого во главе школы был поставлен его ученик Сильвестр Медведев, который начал преподавать в ней «грамоту словенского учения и латыни». В 1681 г. по желанию царя Федора Алексеевича при синодальной типографии создано Типог­рафское училище противоположного другим школам греческого на­правления. «В 1684 г. в школе насчитывался 191 ученик, из которых 28 занимались греческим языком. В 1685 г. эти цифры выросли соот­ветственно до 233 и 67. Греческий язык изучали в старшем классе: осваивали умение читать и понимать тексты, усердно прорабаты­вали грамматику. В дальнейшем типографское училище слилось со Славяно-греко-латинской академией».

В 1687 г. открылась Славяно-греко-латинская академия в Москве. Идею создания академии высказал писатель и педагог Симеон По­лоцкий, который в 1682 г. подготовил интересный документ «Привилею». В нем он описал проект открытия академии. Цель ее С. По­лоцкий видел в подготовке грамотных людей, необходимых для го­сударственной и церковной службы. Он полагал, что академия дол­жна выполнять не только образовательные, но и идеологические функции, охраняя православные каноны, борясь с ересью.

При открытии число обучающихся в академии составляло 99 че­ловек, из них 23 — в подготовительном отделении. При организа­ции академии обучение было организовано на греческом языке, позднее ввели латинский язык. Работа академии была устроена по опыту Киево-Могилянской академии и в ней функционировало восемь классов: фара, где учили читать и писать на греческом и латинском языках; инфима, где изучались основания грамматики, грамматика, синтаксис, пиитика, риторика, философия и бого­словие. Существовал также подготовительный класс, в котором обучали азбуке, чтению часослова, псалтыри и письму.

Срок обучения в каждом классе определялся успехами ученика. Исторические документы зафиксировали факт пребывания обуча­ющихся в академии по 15 — 20 лет. Практически из академии ни­кого не исключали. Особое место в процессе обучения занимали Диспуты, которые устраивались в классах еженедельно, а на стар­шей ступени внедрялись публичные диспуты, проводившиеся два раза в год (зимой и весной перед каникулами, заменяя экзаме­ны). В начале XVIII в. в академии изучались не только классичес­кие языки, философия, богословие, но также арифметика, не­мецкий и французский языки, медицина.

Ведущими преподавателями академии в течение семи лет были братья Иоаникий и Сафроний Лихуды. Они вели многогранную Деятельность: преподавали латинский язык, риторику, логику, Физику по Аристотелю; составляли учебные пособия по различным предметам.

К началу XVIII в. академия достигла достаточно высокого уров­ня развития. Фактически она являлась в конце XVII в. единствен­ным высшим учебным заведением в Московском государстве. Мно­гие из ее выпускников продолжали обучение в университете при Академии наук, учрежденном в 1724 г. В академии обучались буду­щий первый академик М. В. Ломоносов, писатель А. Д. Кантемир, архитектор В. И. Баженов и другие. Выпускники академии явились основой для зарождения российской интеллигенции, ядром ин­теллектуального потенциала общества, способствовавшего прове­дению петровских реформ. Позднее, в начале XIX в., она превра­тилась в духовную академию.

В целом на протяжении XVII в. учебное дело в стране приобре­тало более упорядоченный характер. Происходила определенная эволюция в организации образования: от мастеров грамоты и до­машнего обучения к созданию греко-латинских школ, а затем и школ повышенного уровня. Вершиной века явилась организация первой высшей школы — Славяно-греко-латинской академии. Од­нако широкого распространения обще-образовательных школ в этот период не произошло. Отсутствовала целенаправленная государ­ственная политика в области образования. Содержание образова­ния носило церковно-религиозный характер, поскольку грамоте и письму учились по богослужебным книгам. Обучение было одина­ковым для всех и осуществлялось на основе свободного договора родителей и учителей. В этот период отсутствовала специальная подготовка учителей. Знания учителя были ненамного больше зна­ний самих учеников. Наиболее подготовленными для педагогиче­ской деятельности являлись выпускники Киево-Могилянской и Славяно-греко-латинской академий. Как свидетельствуют архивные материалы, их было немного, но они оказывали особое влияние на социально-культурную среду регионов, привозили с собой книги как религиозного, так и светского содержания. Учителями высту­пали представители белого и черного духовенства, светские лица — мастера грамоты. Для духовных лиц учительская работа была вто­ростепенной. От учителя требовались некоторые знания, но не умение учить. Поскольку обучение преследовало религиозно-цер­ковные цели, то, естественно, что духовенство и занималось обу­чением детей. Мастера грамоты обычно были помощниками дьяч­ка, готовящимися занять духовную должность. «Если же они к это­му не стремились, то обыкновенно занятия учительством не со­ставляли всей их профессии, а были только дополнительными к какой-либо другой — земледельческой, промысловой и т. п. Са­мые термины: учитель, педагог еще не были употребительны. В XVIII в. в Москву прибыл учитель по профессии, грек Вене­дикт, и предложил свои услуги, назвав себя учителем. Ему внуши­тельно ответили, что таланты даются от Бога, что никто не дол­жен сам величать себя учителем, и особенно это дерзко и непри­лично младшему пред патриархом».

Увеличение числа школ различных типов, распространение грамотности среди населения определило появление специальных учебных книг: букварей и азбук. Самые первые из них не сохрани­лись. Именно XVII в. оставил нам достаточно большое количество учебных книг как письменных, так и печатных. Письменные фак­тически представляли собой каллиграфические азбуки или пропи­си, где помещались образцы прописных и строчных букв. Выпол­нены они были красиво, искусно, с рисунками узоров, травы, птиц. «Азбуки начинались с алфавита, который был написан тро­яко: последовательно от а до птицы, затем обратно от птицы до а, затем вразбивку. После этого следовали дву- и трехсложные слоги на все буквы азбуки (например, ба, ва, бе, ве, бла, вла и т. д.). Далее дается азбука с названием букв (аз, буки, веди и т.д.), затем числа (буквы, соответствующие числам), знаки подстрочные и надстроч­ные. Для первого чтения служат глаголы, спрягаемые в различных временах, на все буквы алфавита, например, а — алчю, алчеши, алчет и т. д.; б — буду, будети и т. д.; в — вразумляю и т. д. Потом Учащийся должен приступить к изучению толковой азбуки, на каждую букву алфавита дана религиозная сентенция, например, сле­дующего типа:

Т — тернов венец возложили на мя;

Ф — фарисее же возопиша: возьми, возьми, распни его».

Характер древнерусской методики обучения грамоте был таков, что нельзя было выучиться читать, не выучив вместе с тем наизусть и всего содержания азбуки; этому способствовало непрестанное повторение, без которого нельзя было и заглянуть в новую страницу. Ученье происходило обыкновенно вслух и нарас­пев, как следовало читать во время церковной службы. Тот же ха­рактер учения с твердым заучиванием наизусть переходит с азбу­ки на Часослов и Псалтырь. Дети обыкновенно так выучивали эти книги, что могли свободно читать их наизусть. Учителям рекомен­довалось обучать детей грамоте «неспешно, чисто и прямо по су­ществу».

По подобной же методике обучались и царские дети. В учителя им выбирали людей скромных и религиозно-нравственных. Царе­вен обучали учительницы-мастерицы, которые состояли в дворо­вом штате и получали «жалованья в год восемь рублей и кормовых по шесть денег в день».

Первой печатной азбукой является букварь Василия Бурцева, вышедший в 1634 г. в Москве. Он был очень быстро реализован и в 1637 г. вышло его второе издание. В нем, как в «Домострое» и «Зла­тоусте», проводилась мысль о необходимости и неизбежности на­казания в процессе обучения.

Азбука Бурцева открывалась изображением училища, где один из учащихся стоит на коленях перед учителем, готовым наказать его розгой. Эта книга пользовалась успехом и в XVIII в.

В 1679 г. в Дворцовой типографии была напечатана азбука, в которой поместили довольно разнообразный материал для чтения. Некоторые историки педагогики считали, что в XVII в. было изда­но свыше 10 печатных букварей. Особенно выделяется букварь «Сла­вяно-российских письмен» Кариона Истомина 1694 г. Его отличало то, что сверх уставных и скорописных славянских букв приведены греческий, латинский и польский алфавиты. Букварь Истомина представлял собой наглядную азбуку, поскольку для облегчения усвоения букв он ввел картинки. Это было новым словом в отече­ственных педагогических и методических исканиях данной эпохи. «Под всяким письмом, — писал Истомин, — ради любезного со­зерцания отрочам учащимся предложены виды во удобное на скла­де, да что видит сие и назовет». Эта книга явилась прообразом будущих русских букварей с картинками.

Азбуки XVII в. ориентировали учителей на использование зву­кового метода обучения грамоте. Кроме того, достижением педа­гогической практики явилось сочетание обучения чтению с обуче­нием письму.

В XVII в. издавались также потешные учебные книги, которые не сохранились до нашего времени. Существует лишь описание по­добной книги 1664 г., подготовленной для одиннадцатилетнего сына царя Алексея Михайловича Алексея Алексеевича. По этой книге ребенок мог познакомиться с рисунками, изображающими битвы, вооружение, охоту, различные виды труда, торговли, про­изводства и т.д. Он видел и реальные, но необычные картинки, например, «арапленин на верблюде, арапленин на слоне, верб-дфд с вьюком» и т. д.

Естественно, что подобные книги были редки и доступны для детей социальной верхушки. Однако сам факт их появления следу­ет считать определенным педагогическим прогрессом.

Наряду с букварями в XVII в. появляются азбуковники — книги научного содержания, как своеобразный вариант энциклопедии. В них публиковались правила для учащихся и учителей, образцы написания писем к высшим лицам и благодетелям, сведения из грамматики и т. д. Важной частью содержания азбуковников были указания на способ обучения юношества, школьную дисциплину, на школьные порядки, на правила поведения учащихся дома, в школе, в церкви и на улице. «Егда учитель отпустит вас в подобное время, со всяким смирением до дому своему идите; шуток и ко­щунств, пханиа же друг друга и биения и резвого бегания, и каме-новержения и всяких неподобных детских глумлений да не водво­рится в вас: творят бо таковая несть от овец моих, но от непотреб­ных и смрадных козлищ, любящих стропотное хождение от них же им бывает падение и сокрушение». Правила поведения, имеющи­еся в азбуковниках, свидетельствуют, что школьная дисциплина была тесно связана с учением о вере, хождение в церковь вменя­лось в непременную обязанность учащимся: «се бо есть ваше дет­ское в школе учащихся дело, паче же совершенных в возрасте». Приходя в школу, учащиеся отвечали свой урок учите­лю и принимались за изучение нового до самого вечернего песно­пения с тем, чтобы на другой день знать выученное и ответить его учителю. После общей молитвы ученики занимали назначенные им места, причем, как видно из азбуковников, садились по успе­хам и своему поведению, т. е. каждый занимал место по заслугам и с разрешения учителя (М. И. Демков). Азбуковники рекомендова­ли учащимся аккуратно обращаться с книгами, не класть руки на книги, соблюдать тишину и порядок в школе, не воровать, веж­ливо обращаться с одноклассниками. Азбуковники не обходили вопрос и о наказании нерадивых и ленивых учеников. В числе на­казаний, кроме розг и лозы, есть упоминание о лишении лениво­го обеда.

Азбуковник обозначил и положение учителя в XVII в. В мате­риальном положении он зависел от родителей учащихся. Учите­ля испытывали нужду в самом необходимом, ученики обязаны были кормить их. В азбуковниках было написано так: «Честь до­стойную учителю воздайте и от домов своих брашна и пития ему приносите».

Как показывает анализ азбуковников, учитель подбирал в ка­честве помощников лучших учеников, которых называли старо­стами. Главная их функция заключалась в наблюдении за поведением товарищей при отсутствии учителя, а в случае беспорядков старосты имели право наказывать виноватых по своему усмотре­нию.

Выучив школьные правила, дети переходили к освоению дру­гих сведений, имеющихся в азбуковнике. Там были статьи как по философии, истории, так и по грамматике, арифметике, ритори­ке, астрономии, естествознанию, диалектике. В них отражались как фантастические сведения, так и имевшиеся тогда научные данные. Так, например, в азбуковнике можно было прочесть следующее: «Земля. Земля не четвероугольна, не треугольна и не кругла, а устроена наподобие яйца... Гром и молния. Гром бывает сперва, а молния после; мы же сперва видим молнию, а потом слышим гром, _ это потому, что зрение наше более быстро и человек видит то, что хочет, без всякого промедления, поэтому глаз сей­час же видит молнию. Слух же воспринимает медленно и не сразу слышит звук грома и слышит его после молнии. То же можно заме­тить, когда рубят дрова. Если рубящий далеко от нас, то мы видим как топор ударяет по дереву, стука же не слышим, а спустя неко­торое время слышим и стук...».

Азбуковники, содержащие естественно-научные сведения, рас­сматриваются историками педагогики не только как книги для чтения, справочники, но и как учебники, имеющие новые зна­ния, отличающиеся от традиционного мировоззрения. Азбуковни­ки оказали значительное влияние на развитие содержания образо­вания.

Особо выделяются учебные книги XVII в. по грамматике. В 1618 г. в Вильно издается грамматика Мелетия Смотрицкого. В Москве она была опубликована в 1648 г. В ней грамматика определялась как «известное художество благо глаголити и писать учащее». Грам­матика подразделялась на части: орфография («учит прямо писати и в речениях прямо ударяти»); этимология («учит речения своя им части точно возносити»); синтаксис («учит слова сложне сочиняти»); просодия («учит метром или мерою количества стихи слагати»).

В этой грамматике впервые устанавливались правила употреб­ления прописных букв в собственных именах, в начале стихов, в титулах, для обозначения «художеств» (например, Грамматика, Ло­гика и т. п.), частей речи; определились понятия сложения и спря­жения; регламентировалось употребление знаков препинания.

Грамматика Мелетия Смотрицкого была замечательным учеб­ником, в течение двух веков определявшим содержание обучения русскому языку.

В XVII в. в методическом плане менее всего было оснащено пре­подавание арифметики: счет редко входил в круг обучения в на­чальных школах. Первые книги, как рукописные, так и печатные, были рассчитаны на взрослых, которые испытывали потребность в математических знаниях. Об этом свидетельствует название руко­водства, изданного в Москве в 1682 г.: «Считание удобное, кото­рым всякий человек купующий или продающий зело удобно изыс-«атн может число всякия вещи».

XVII век ознаменован появлением общественного интереса к проблемам образования и воспитания. Подтверждением этого служит деятельность Кариона Истомина, братьев Лихудов, Епифания Славинецкого, Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева и др.

Карион Истомин (1650—1717) (Биографические данные состав­лены Е. Н. Дзюба). Видный деятель просвещения, составитель пер­вого в России иллюстрированного букваря, поэт, переводчик. Окон­чил Славяно-греко-латинскую академию. Преподавал греческий язык в Типографской школе при Московском печатном дворе. Карион Истомин был близок с Симеоном Полоцким, Сильвест­ром Медведевым, поддерживал их идеи о реорганизации школь­ного дела, о введении в содержание образования так называемых свободных наук — грамматики, диалектики, риторики, арифме­тики, геометрии, астрономии и музыки. Он явился автором руко­писной грамматики, сочинения морально-дидактического харак­тера «Домострой» (1696) о правилах поведения детей в семье, в школе, а также «Книги вразумления» (1683) нравственно-религи­озного характера. Карион Истомин поддерживал идею создания высшей школы по типу Славяно-греко-латинской академии. Пос­ле 1701 г. жил в Новгороде, преподавал в школе греческий и ла­тинский языки.

Василий Федорович Бурцев-Протопопов (гг. рождения и смерти неизвестны). Он был автором и издателем первых в Русском госу­дарстве книг светского содержания. В 1634 г. на Московском печатном дворе издана его «Азбука». В 1637 г. она пе­реиздана. Бурцов выпустил 17 книг, которые имели огромный для того времени тираж — около 3 тысяч. Среди них следует выделить «Апостол» (1635), «Псалтырь» (1636), «Часослов» (1637). Работы Бурцева светского плана были направлены на развитие просвеще­ния в стране.

Епифаний Славинецкий (год рождения неизвестен — 1675). Он окончил Киевскую братскую школу, продолжил обуче­ние за границей (возможно, в Краковском университете). С 1642 по 1649 г. работал в Киевской братской школе преподавателем гре­ческого и латинского языков. В 1649 г. Е. Славинецкий приглашается в Москву «для научения детей славяно-российского народа еллинской науке». Занимаясь педагогической деятельностью, он обращал особое внимание на разработку теоретических проблем вос-. Он напечатал «Краткий латино-славянский словарь», «Лексикон греко-славяно-латинский», «Рассуждения об учении греческому языку». Одним из самых популярных сочинений его явля­ется «Гражданство обычаев детских», где он сформулировал 154 правила поведения детей в семье, школе, на улице и т. д. На русский язык он перевел курс анатомии А. Везалия «Зерцало всей вселенной», где защищал гелиоцентрическую систему Николая Ко­перника. Современники считали его «известным испытателем и искуснейшим рассудителем не токмо грамматики и риторики, но и философии и самые филологии».

Симеон Полоцкий (1629— 1680) (Самуил Емельянович Петров­ский-Ситнианович). Крупнейший общественный деятель и просветитель XVII в. Родился в Полоцке. В 1651 г. окончил Киевскую братскую коллегию, в которой учился 14 лет. В 1656 г. принял монашество и несколько лет проработал учителем в По­лоцкой братской школе. В 1664 г. он приехал в Москву, где в Заиконоспасском монастыре обучал подьячих из тайного приказа ла­тинскому языку. Вокруг него сплотились такие образованные люди, как Сильвестр Медведев, Василий Репский, Семен и Илья Казан­цевы и др. С 1667 г. Полоцкий становится учителем детей царя Алек­сея Михайловича — Алексея, Федора и Софьи, а с 1679 г. наблю­дал за воспитанием Петра I. Он призывал к расширению просве­щения через организацию школ при монастырях, церквах, где можно было обучать детей славянскому, греческому и латинскому языкам. Полоцкий был сторонником создания в Москве высшего учебного заведения, составил примерный учебный план, в кото­ром были представлены не только языки, но и философия, бого­словие и другие науки. Полоцкий написал свыше 200 проповедей, которые были напечатаны в сборниках «Вечеря душевная» и «Обед душевный». В 1687 г. он составил «Вертоград многоцветный», мно­гие стихи которого посвящались вопросам воспитания и обучения. Полоцкий — автор «Букваря языка словенска» (1679). Он скончал­ся 25 августа 1680 г. После смерти его произведения были подвер­гнуты критике и даже преданы анафеме из-за того, что он опирал­ся на «еретическое» учение шотландского философа Дунса Скотта Историки педагогики оценивают Полоцкого как страстного про­светителя, педагога, инициатора развития школьного образова­ния, в наследии которого много интересного и поучительного.

Сильвестр Медведев (Семен Агафонович) (1641 — 1691), поэт, ученый, яркий представитель просвещения XVII в. Он учился в школе при Заиконоспасском монастыре, работал с 1678 г. справ­щиком печатного двора. Медведев был сторонником широкого использования светской культуры эпохи античности, Западной Европы, изучения латыни, которая позволяла овладеть наукой культурой. Он отличался «великим умом и остротой ученой». Замешанный в деле царевны Софьи, он был казнен.

Иоаникий (1639—1717) и Софроний (1652—1730) Лихуды. Выпускники Падуанского университета. С 1685 г. пре­подавали в школе при Богоявленском монастыре греческий и ла­тинский языки, грамматику и риторику. Они стали ведущими пре­подавателями открывшейся в 1687 г. в Москве Славяно-греко-латинской академии. Братья Лихуды подготовили несколько учебни­ков, содержащих методические рекомендации о преподавании раз­ных предметов. Однако методы и содержание преподавания, прежде всего физики и философии, были оценены церковью как вредные. Братья были обвинены в излишних латинских симпатиях. В 1694 г. их отстранили от руководства академией. В 1698 г. обвинили в поли­тической неблагонадежности и заточили в Новоспасском монас­тыре. В 1706 г. Лихуды были освобождены и переехали в Новго­род, где открыли две школы — эллино-славянскую и славянскую. В 1708 г. переводятся в Москву, где руководят греческой школой. Иоаникий и Софроний издали «Краткую греческую грамматику, составленную по грамматике Константина Ласкаря», латинскую грамматику в трех частях, а также физику, психологию, логику, пиитику, риторику.

Традиции братьев Лихудов продолжали их ученики — Федор Поликарпов и Петр Постников — первый русский доктор наук. После Московской академии Постников был направлен в Падуанский университет, по окончании которого он в 1694 г. получил степень доктора философии и медицины.

Выдающиеся просветители XVII в. внесли достойный вклад в развитие отечественной педагогической мысли. Этот процесс шел параллельно с распространением естественно-научных, техни­ческих знаний. Усиливающиеся связи с заграницей способство­вали не только распространению языков, иностранных слова­рей, увеличению числа учителей-иностранцев, но и знакомству с достижениями западноевропейской педагогики. «Во второй половине XVII в. определились четыре основные подхода к вос­питанию и обучению: 1) латинофильский (Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев); 2) византийско-русский (Епифаний Сла-винецкий, Федор Ртищев, Карион Истомин); 3) славяно-гре­ко-латинский (Иоаникий и Софроний Лихуды); старообрядче-ско-начетнический (протопоп Аввакум). По сути, эти подходы были порождены двумя взглядами на будущее России, и в даль­нейшем (XIX в.) развились в два противоположных направле­ния общественно-политической мысли — западников и славя­нофилов».

XVII век обратил просвещенных людей государства к пробле­мам человека, особенностью рассмотрения которых был подход к ним с позиций православия. Это нашло отражение в требова­ниях к нравственности, поведению людей в обществе. «Кодекс сведений, чувств, навыков, какие считались необходимыми для усвоения этих правил, составлял науку о "христианском житель­стве", о том, как подобает жить христианам. Этот кодекс состоял из трех наук, или строений: то были строение душевное — учение о долге душевном, или дело спасения души, строение мирское - наука о гражданском общежитии и строение домовое — наука о хозяйственном домоводстве. Усвоение этих трех дисциплин и со­ставляло задачу общего образования в Древней Руси. Школой ду­шевного спасения для мирян была приходская церковь с ее свя­щенником, духовным отцом своих прихожан. Его преподаватель­ские средства — богослужение, исповедь, поучение, пример собственной жизни. В состав его курса входили три части: богосло­вие — како веровати, политика — како царя чтити, нравоучение — како чтити духовной чин и учение его слушать, аки от Божиих уст». «Домохозяин обучал жену, детей и домочадцев закону Божию и благонравию, или "божеству и вежеству и всякому бла­гочестию", как тогда выражали составные части этого курса при­менительно к трем общеобразовательным строениям. Прежде все­го он, как педагогический помощник священника, должен был преподать своему дому начатки того строения душевного, которое он сам усвоил у своего руководителя, пополняя под его руковод­ством уроки, полученные еще до женитьбы в родительском доме. Затем следовало мирское строение, "как жити православным хри­стианам в миру с женами и с детьми и с домочадцами и их учити". Доселе хозяин вел дело воспитания с женой, своею старшею уче­ницей и сотрудницей. Далее в домовом строении их педагогичес­кий труд разделялся как бы на параллельные отделения: когда дети подрастали, родители обучали их "промыслу и рукоделию", отец — сыновей, мать — дочерей, каков кому дал Бог смысл, "просуг". Выбор и порядок изучения этих рукоделий или ремесел соотноси­лись с возрастом и с пониманием детей, как и с общественным положением родителей. Главное внимание уделялось житейским правилам, которые составляют науку о "Христианском житель­стве", о том, как жить христианам».

На решение педагогических проблем в этот период наложили отпечаток народные традиции. Так, Епифаний Славинецкий в книге «Гражданство обычаев детских» (полагают, что Е. Славинецкий творчески использовал перевод работы Эразма Роттердамского) рекомендовал родителям следовать определенным народным иде­алам в воспитании ребенка: как он должен вести себя в церкви, в школе, во время еды, при встрече старших и т.д. Традиционной проблемой являлось использование поощрений и наказаний: на­пример, Симеон Полоцкий не отвергал идею применения нака­заний. Он писал, что для наказания непослушных нужен жезл («жезл бо есть злобы искоренитель и находитель добродетели»). Кроме того, не следует позволять детям обращаться со злыми людьми и показывать им дурной пример: «злого по себе образа не являть чадам».

«Берегитесь, родители, да не будете душегубцы чад ваших со-блазнию жития вашего, ибо знайте, что отец должен быть в доме, как солнце, мать, как луна, дети же, как звезды; четвертая и пос­ледняя — "страху Божию обучати младенцы своя"» [15*, с. 19—20]. Симеон Полоцкий придавал исключительное значение воспита­нию. Он считал, что воспитатель может сделать из «души ребенка» все, поскольку «сердца юношеские подобны воску».

Развитие отечественной педагогики XVII в. было отмечено вза­имовлиянием педагогической мысли славянских народов через распространение опыта братских школ Юго-Западной Руси, их Уставов, учебных пособий. Е. Н. Медынский доказал влияние брат­ских школ на педагогическую пра

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: