Тема 3. Воспитание и школа в античном мире

Классические народы много сделали для образования и воспи­тания человечества. Европейское просвещение имеет свое начало в классической, греко-римской древности. Христианская Европа явилась наследницей греко-римского мира во многих отношениях. Она унаследовала не только территорию греко-римского мира, многие его государственные учреждения и правовые понятия, но и многообразное духовное содержание в виде наук, искусств и разнообразных идей. Это наследование духовных сокровищ проис­ходило в период, когда греко-римский мир сменен был европей­ским христианским миром и позже, в эпоху Возрождения, кото­рая оживила в нем некоторые духовные начала — чувство красоты и свободы мысли и жизни. Но влияние классической древности, с ее опытами и идеями, на европейскую культуру продолжается без перерыва уже многие века.

В последовательном ходе истории грекам принадлежит первен­ство относительно римлян. Греция была наставницей Рима. В ряду других исторических народов древние греки имеют перед челове­чеством огромные заслуги. Они первые стали заниматься искусст­вом ради искусства, довели его по всем направлениям до высокой степени совершенства и, таким образом, подарили человечеству важные средства к возвышению и облагораживанию себя. Греки первые расширили область мышления, направили научные иссле­дования как на природу внешнюю, так и на природу человеческо­го духа, создали самостоятельную философию, развили до высо­кой степени совершенства новые формы поэзии, языку придали богатство форм, силу и изящество. Именно у греков создалась на­стоящая государственная жизнь в том смысле, что каждой отдель­ной личности гражданина, соответственно его дарованиям и про­свещению, предоставлено было полное участие в общественных делах, на пользу отечества и для удовлетворения собственного чув­ства чести и патриотизма.

В Греции были созданы две типичные формы государства с ха­рактерными укладами жизни и идеалами воспитания: одно с насе­лением дорийского племени — Спарта, другое — ионийского — Афины. По выражению поэта Э. Ростана, «два перстня» Греции, «один — железный и простой, другой — бесценный, золотой».

К цивилизации и культуре у древних греков были приобщены только привилегированные сословия, т. е. совершенно свободные и полноправные граждане; остальная масса населения составляла или полусвободных людей (периэки в Спарте), или просто чернь (рабы, илоты). Такое резкое разграничение сословий устанавлива­лось сразу при завоевании страны тем или другим греческим пле­менем. Завоеватели становились господами, владельцами земель, гражданами. За теми из туземцев, которые добровольно покори­лись завоевателям, периэками, сохранилась некоторая часть их зе­мель и личная свобода, но они не могли принимать участие в уп­равлении страной. Остальная масса населения, покоренная завое­вателями, превращалась в рабов, илотов, получала только обязан­ности: обрабатывать землю, исполнять все тяжелые и унизитель­ные работы и своим трудом содержать победителей-граждан. Такое положение сословий сохранилось не только в аристократической Спарте, но и в демократических Афинах. И там, и тут только при­вилегированное сословие пользовалось всеми выгодами воспита­ния и просвещения, прочие сословия были лишены этого права.

Среди племен арийского происхождения доряне издавна были известны как воинственное племя. Они избрали места для поселе­ний, сообразуясь со своей суровой, воинственной природой — сначала гористую область Дорину, а потом — полуостров Пело­поннес. Доряне, занявшие крайнюю юго-восточную часть Пело­поннеса — Лаконию, образовали Спарту с суровым военным об­щественным устройством.

Спарта как возникла из военного лагеря, расположенного на берегу реки Эврота, так и осталась военным лагерем навсегда. В Лаконии победителей было меньше побежденных (9 тыс. рабо­владельцев и 250 тыс. рабов), поэтому они всегда должны были быть с оружием в руках. Все было подчинено строгой дисциплине, весь уклад жизни определен обязательными правилами. Государ­ство регулировало все вопросы, даже домашнюю жизнь спартан­цев и воспитание юношества. Человеческая личность, ее интересы приносились в жертву интересам государства.

Воспитание у спартанцев было направлено на то, чтобы в каж­дом свободном человеке выработать твердую опору для государ­ства. Такой характер воспитания определялся законодательством Ликурга (около 925 до н. э.). Каждый гражданин принадлежал госу­дарству и воспитывался сообразно его целям: он должен быть спо­собен защитить государство при нападении врагов. Маленькому го­сударству нужны были физически сильные, храбрые воины и стой­кие патриоты. Все средства воспитания мужчин и женщин были направлены на это. Даже право на жизнь определялось советом ста­рейшин, новорожденного осматривали и если находили в нем ка­кие-либо физические недостатки или слабое здоровье, то его бросали в пропасть. Спарте нужны были только крепкие люди, поэтому воспитание было строго государственным и по военному суровым.

До 7 лет ребенок воспитывался дома под руководством матери, в семье создавали такую обстановку, в которой у ребенка не могли бы развиться трусливость и изнеженность: детям позволяли бегать на свободе, не одевали их, оставляли одних в темноте, пищи дава­ли мало, от крика и плача по возможности удерживали: спартанцу не должно было ни кричать, ни плакать.

С 7-летнего возраста мальчики уже воспитывались за счет госу­дарства в особых, для всех одинаковых, заведениях. В «Политике» Аристотеля говорится, что в Спарте «дети богатых живут в такой же обстановке, что и дети бедных, и получают то же самое воспита­ние, какое могут получать и дети бедных. То же самое продолжается и в юношеском возрасте, и в зрелом». Один только наследник престола освобождался от обязанности воспитываться в общественном заведении. В этих учреждениях весь обиход жизни, начиная с платья и стрижки волос, был строго определен согласно древнедорийским обычаям. Здесь мальчик оставался до восемнадца­тилетнего возраста. Высший надзор над питомцами поручался, по выбору совета старейшин, одному из храбрейших и разумнейших граждан, — педоному, который в помощь себе имел распорядителей. Наблюдения за воспитательными учреждениями осуществляли так­же старейшие, эфоры, которые через каждые десять дней должны были осматривать спальни и одежду питомцев. Кроме того, спар­танские юноши находились под строгим присмотром и всего спар­танского общества. Каждый полноправный гражданин мог содей­ствовать воспитанию, при всяком удобном случае он был обязан наставлять юношей, мог порицать и даже наказывать.

По своему содержанию воспитание в Спарте было военно-гим­настическим. Оно имело в виду закаливать, приготовлять тело и дух для войны, для военного господства. С этой целью дети при­учались к перенесению всевозможных трудностей: холода, голода, жажды, непогоды и боли. Одежда маленьких спартанцев была очень легка: ходили они всегда, даже зимой, босиком, спали, не при­крываясь, на сене, соломе, на тростнике. Ежедневно предписыва­лась холодная ванна в Эвроте, здесь же учились и плавать. Пища была скудная и простая. В Спарте, вообще, строго держались уме­ренности: напившийся наказывался бесчестием, т. е. лишением из­вестных прав. Чтобы приучить детей переносить боль, их подверга­ли сечению. Развитию ловкости и силы служил ряд телесных уп­ражнений: бег, прыжки, борьба, метание диска и копья; также игры в мяч, стенку, в войну. В юношеском возрасте прибавлялись упражнения с оружием, охота, танцы, изображавшие нападение и защиту, военные упражнения и пробы в виде маневров, а также ночных нападений или облав (криптий) на рабов. Духовное образование приобретали посредством музыки: пели богослужебные гимны, хвалебные песни в честь граждан, погибших в сражениях за отечество, участвовали в военных танцах. Знаниями не интере­совались, даже чтение и письмо не считали нужными, и стали признавать их только со времен персидских войн; ораторское ис­кусство не уважали, так как считали его искусством болтать и кра­сиво лгать. Спартанцы предпочитали высказывать свою мысль в немногих словах, отчетливо и выразительно. Заучивали ликурговы нравственные законы и отрывки произведений Гомера, Тиртея, подходящие к суровому, мужественному духу дорийцев.

С 18—20 до 30 лет спартанцы жили уже отдельно от мальчиков, в казармах, и занимались, кроме гимнастики, еще специальными военными упражнениями, исполняли обязанности военной служ­бы. Даже в этом возрасте железная дисциплина не ослабевала и поддерживалась частыми телесными наказаниями. Кроме того, каж­дый старший имел не только право, но и обязанность указать маль­чику и юноше на его проступок и даже тростью наказать его на месте преступления.

Женское воспитание в Спарте ничем не отличалось от мужско­го. Спартанки выходили с гимнастических курсов рослыми, кра­сивыми, сильными, не уступая мужчине ни в мужестве, ни в чув­стве чести. В заботах домашнего хозяйства они были не сведущи: кухня, пряжа, ткацкое дело и т.п. составляли обязанность домаш­них рабынь. Зато спартанка сама вскармливала своих детей, отлич­но вела их воспитание, энергично и умно управляла домом; как член государства глубоко понимала общественные дела, обсужда­ла их вместе с гражданами; как супруга и мать оказывала сильное и решительное влияние на мужа и детей. Жена и мать пользовались в Спарте большим авторитетом.

Продолжительное и строго выдержанное военное воспитание, поддерживаемое соответствующим духом, нравами и всеми закона­ми Спарты, достигало поставленной цели. Оно давало Спарте воен­ное превосходство над другими государствами Греции.

Другим государством в Греции, с иными идеалами жизни и вос­питания, были Афины, — этот очаг многосторонней духовной куль­туры в Древнем мире. Основное отличие афинского воспитания от спартанского определялось законодательством Солона (638—559 до н. э.). В аристократической Спарте всякий гражданин принадлежал государству, в Афинах Солон предоставил полную свободу индиви­дуального развития всех сил и дарований каждого гражданина. Та­ким образом, демократическим Афинам было обеспечено большее разнообразие и богатство для развития народных сил.

В Афинах воспитание было индивидуальным и свободным, семье было предоставлено право воспитания: по описанию Аристотеля, родители могли воспитывать своих детей как угодно и как позволяли им средства. Афинское государство требовало только, чтобы родите­ли давали детям образование. По законам Солона, отец, например, не мог претендовать на поддержку со стороны сына в старости, если не давал ему надлежащего образования. Законы Солона обязывали каждого афинского гражданина непременно получить музыкальное образование и грамотность и знать какое-либо ремесло (земледелие, судостроение, торговля и др.), которое обеспечило бы ему средства к существованию. Правительство следило за порядком и нравственнос­тью во всех собраниях молодежи посредством софронистов, особых должностных лиц. Государство заменяло родителей и само воспиты­вало детей граждан, погибших за отечество.

Воспитание в Афинах состояло не только в развитии телесной выносливости и мощи, хотя афиняне ценили силу и красоту тела, но еще больше они ценили силу и красоту души. Поэтому на пер­вом месте стояло воспитание духа, дарований человека: ума, худо­жественного вкуса, нравственных стремлений и чувств. У афинян в почете было музыкальное воспитание, в самом широком смысле оно включало умственное наставление, что способствовало разви­тию души.

Школы в Афинах появились около 7 в. до н. э., они были част­ными, вследствие необеспеченности средствами, имели самое не­притязательное устройство, помещались где-нибудь в лавках, даже на открытой улице и на рынках.

В семь лет няню сменял педагог, нечто вроде «дядьки», из до­машних, преданных рабов. Обязанность педагога заключалась в том, чтобы ходить за своим питомцем, играть с ним (распространен­ными играми были игра в кости, «чета и нечета», игра с мячом и др.), внушать ему делом и словом начала добродетели и приличия, охранять от дурных впечатлений со стороны, провожать его в шко­лу, безотлучно наблюдать за его занятиями и поведением.

С 7 лет ребенок посещал школу грамматиста, начального учи­теля, где учился читать, писать, считать, рассказывать, декла­мировать стихи. Чтению учили по буквам и складам; писать попрописям. Для начального письма служили вощаные дощечки и стиль (палочка: с одного конца острие, а с другого лопаточка. Острием чертили буквы, лопаточкой заравнивались ошибки). По­собием для чтения и начальной грамматики служили разные ан­тологические сборники (вроде наших хрестоматий) с литератур­ными образцами нравоучительного характера. Основной учебной книгой была книга Гомера, читали Гезиода, Эзопа и др. Читаемые образцы объяснялись, возможно с использованием наглядных по­собий, и пересказывались учащимися. Лучшие места заучивались наизусть, декламировались и перелагались с целью развития изящ­ной, красивой речи и подвижной мысли. При чтении предпочита­ли меньше прочитывать (по объему), но лучше прорабатывать и усваивать, как по содержанию, так и языку, стилю. По окончании грамматического курса или одновременно с ним мальчик прохо­дил еще общий музыкальный курс, посещая школу кифариста, где учились пению и музыке. Этот курс имел назначение облаго­родить нрав, развить изящный вкус и дать музыкальные навыки, чтобы всякий ученик мог играть на струнном инструменте — на кифаре или лире, — мог петь в хоре, при различных богослужеб­ных и праздничных обрядах. В состав музыкального курса входило и изучение стихосложения, ритмики и мелодики стиха.

Музыка играла большую роль в общественной жизни греков. Законы объяснялись при пении; при исполнении религиозных обрядов надо было петь. По мысли пифагорейцев «ритм и гармо­ния проникают в душу, освобождают ее от грубости и сообщают ей такт и равновесие. Вообще, они развивают в душе тонкую чув­ствительность к красоте и правде уже в том возрасте, для которого еще не существует никаких рассудочных оснований, даже никако­го учения. Сверх того, музыкальное искусство есть достойное заня­тие во время досуга, и понимание музыкальных произведений есть источник благородного наслаждения». Такие же мысли о музыке высказаны Платоном, Аристотелем и др. Впрочем, музы­кальное образование у греков не имело в виду воспитание музы­кантов-специалистов.

По мере укрепления организма мальчики 12—14 лет, а иногда и раньше — 8 — 9 лет, параллельно с занятиями у грамматиста и кифариста или после их окончания, начинали заниматься гимна­стикой в палестре — школе состязаний. Руководил занятиями гим­настикой специальный учитель — педотриб. Занятия начинались с легких упражнений (игра в мяч, плавание), потом переходили к более трудным: борьбе, бегу, прыжкам, метанию диска и ко­пья. В Афинах, даже в мужской гимнастике, преимущественное внимание обращалось на развитие не столько мускульной силы, сколько движений, которыми вырабатывается пластическая кра­сота и изящная стройность тела. Заканчивалось обучение военными упражнениями, когда мальчики становились юношами. В 18 лет их объявляли вступившими в юношеский возраст, называли эфе­бами, в 20 лет они получали звание совершенных граждан с пра­вом голоса в народных собраниях. В храме Афины Паллады они принимали присягу на верную службу отечеству, на защиту зако­на, религии и военной чести.

После окончания обучения в палестре более состоятельные юноши продолжали посещать гимнасии. Греческие гимнасии — об­ширные огороженные пространства, с аллеями, рощами, крыты­ми и открытыми галлереями, купальнями и т. п. Военно-гимнас­тическими упражнениями занимались в большем размере, чем в палестре. Особое значение имели общественно-образовательные бе­седы, философские занятия. Взрослые люди тоже могли удовлетво­рить свои умственные интересы и потребности, посещая занятия.

На всех ступенях афинское воспитание было обращено к благо­приличиям и нравственности. Как только мальчик начинал пони­мать вещи, родители и воспитатели не пропускали случая рас­крыть понятие «прекраснодоброго» — истинно-прекрасное как доб­рое и истинно-доброе как прекрасное, что было для эллинов ру­ководящей мыслью и в жизни, и в воспитании. Эту особенность афинского воспитания — приобретение добродетелей научением — подчеркивал Протагор в беседе с Сократом: «Известно, что (афи­няне) сыновей своих, с самого их малолетства, учат и вразумляют до конца своей жизни: едва дитя начинает понимать слова, как и кормилица, и мать, и педагог, и сам отец о том только и хлопо­чут, чтобы оно было отличным. Они учат его и вразумляют его каждым делом и словом, что вот то справедливо, а то несправед­ливо, это похвально, а то постыдно, это свято, а то нечестиво, это делай, а того не делай, и если дитя охотно повинуется, — хорошо, а когда не повинуется, исправляют его угрозами и феру­лою, как искривившееся и худое дерево...». Поэтому афинян отличала искренняя религиозность, глубокое почтение к родителям, любовь к добродетели, чувство чести, обдуманность по­ступков, изящная вежливость и внимание в обращении со всеми.

Дисциплина, в которой воспитывался ребенок дома и в школе, была довольно суровой, использовались телесные наказания. Це­лый ряд правил был направлен на то, чтобы воспитать в детях и даже юношах за 18 лет сдержанность, скромность, здравомыслие: за столом нельзя приниматься за пищу раньше родителей; нельзя сидеть за столом, закидывая нога на ногу; по улицам следует хо­дить спокойно, прилично. Вообще, будущих граждан воспитывали в строгих правилах послушания, считая, что предназначаемые к управлению должны научиться повиноваться.

С конца V в. до н. э. образование греков постепенно усложняется. В содержание школьного обучения входят новые предметы — прежде всего грамматика и риторика. Их введение было вызвано тем, что с расцветом общественной жизни и демократии (в период персидских войн) большое значение получило искусство речи и потребность в более основательном его изучении. Потребность в убеждениях и аргументации в речи вызвала к жизни новую науку и новый предмет — диалектику. Стали изучать мифологию и исто­рию, арифметику и геометрию, астрономию и естественные на­уки, философию.

В дополнение к учителям грамоты появились учителя высшего ранга — софисты, которые за хорошее вознаграждение давали сы­новьям богатых людей образование более высокого уровня. По мне­нию историков педагогики, эти уроки были зародышем высшего образования. В Александрии, которая являлась центром греческого просвещения наряду с Афинами, и где впервые, при посредстве школ, начинает планомерно развиваться наука, создается устой­чивый круг учебных предметов: грамматика, риторика и диалек­тика, арифметика, геометрия, астрономия и теория музыки, — который под именем семи свободных искусств пережил расцвет и самой Александрии, и Римскую империю и перешел в Средневе­ковье как тривиум (первые три предмета) и квадривиум (следую­щие четыре предмета).

Женское воспитание у афинян значительно отличалось от спар­танского. Девушки должны были мало есть, чтобы не утратить лег­кости и стройности фигуры, избегать солнца. Женщина была при­кована к гинекею, она редко показывалась на улице, постоянно была с детьми и рабынями, жила без вольной гимнастики, с дет­ства зашнурованная, имела тонкую талию, узкие плечи, слабый, бледный вид. Учение афинянок было крайне ограниченное; не все умели читать и писать, петь и играть на лире или кифаре, но усер­дно учились всем женским рукоделиям: прясть, шить, ткать, вя­зать и т. п. Привлекательными в женском воспитании были нрав­ственные качества афинянки: честность, кротость, нравственная чистота, кроме того она была бережливой и умелой хозяйкой.

Многие сочинения греческих поэтов и философов имели глу­бокое воспитательное значение не только для греков, но и для тех народов, которые наследовали эллинскую культуру. Важнейшими из этих древних поэтов и философов были: Гомер, Пифагор, Со­крат, Платон и Аристотель.

Гомер был учителем и воспитателем всей Греции. Его «Илиада» и «Одиссея» служили живым представлением героического перио­да в жизни греческого народа. Поэзия Гомера своей несравненной красотой и глубоким человеческим содержанием воспитывала в древнем эллине все лучшие человеческие способности, веру и иде­алы жизни. Песни Гомера построены на чувстве сыновней или суп­ружеской любви, на уважении к религии, на преданности отечеству, благородном самолюбии. Поэмы Гомера охватывают все сто­роны греческой жизни: религию, семейные нравы, войну и мир, мужское и женское воспитание, ремесла и искусства — все, что вырабатывалось в эллинской культуре. По свидетельству историка Миллера, Гомер для всех служил учителем главнейшей в мире науки — мудрости.

Благороднейшим представителем Греции был и Сократ (469— 399 до н. э.), родившийся в Афинах в семье ремесленника. Его уче­ник и жизнеописатель Ксенофонт говорил, что Сократ «был так благочестив, что ничего не делал без совета богов; так справед­лив, что никогда никого не обидел и в малейшем; так господство­вал над собой, что никогда не ошибался в решении о лучшем и худшем; словом, он был наилучшим человеком, какой только и мог быть». Поэтому его справедливо называют не только учителем учителей, но и величайшим дохристианским учи­телем человечества.

Для Сократа суть человека — душа, она источник его совер­шенства и счастья, делает его лучшим; красота, почести, успехи — это внешние блага. Поэтому в людях надо пробуждать внутреннее стремление к божественному дару мудрости или добродетели пу­тем самопознания, самоуглубления. Эта приобретаемая божествен­ная мудрость служит для человека основой его единства с самим собой или внутренней гармонии. Сократ ничего не давал слушате­лям от себя в готовом виде, а побуждал их все находить в себе. От примеров к правилу, от вещей и конкретных отношений к поня­тию — этим путем он вел своих собеседников.

Сократ первый указал, что образование должно исходить и стро­иться на познании человека или его души. Истинное образование, которое может усовершенствовать человека, должно исходить из­нутри человека, иметь своей основой самопереработку имеющих­ся в душе впечатлений и знаний. Истинно образующее обучение то, которое возбуждает к самодеятельному размышлению. Воспи­тывающее к мудрости обучение должно помогать обучаемому са­мому формировать свои знания. Лучший метод для этого эвристи­ческий или вопросный, с обращением к нравственному самосоз­нанию детей, побуждающий людей все находить в самих себе, идти путем самопознания и самоуглубления.

В противоположность грекам, народу созерцательно-умственных интересов и художественного чутья, римляне не имели особых склон­ностей ни к наукам, ни к красоте. Римляне отличались большой практичностью, занимались земледелием, постоянно держали на­готове меч, чтобы отстаивать свою самостоятельность, поэтому до знакомства с эллинской культурой у них если и были начальные школы, но такой широкой потребности в образовании, какая су­ществовала у греков, не было. Впоследствии, под влиянием новых условий жизни и знакомства с греческой образованностью, эта по­требность развилась и приобрела практический характер.

Первоначально римская педагогия ограничивалась патриархаль­ным семейным воспитанием, с главной ролью матери. Дети в се­мье воспитывались в строгости, скромности, почитании старших и предков, любви к отечеству. Их готовили к простой, незатейли­вой жизни земледельца и воина, или земледельца-гражданина. Нравственная дисциплина была строга: детей тщательно оберега­ли от неприличных или сомнительных впечатлений, оскорбляю­щих чувство стыдливости; до 30 лет юношам запрещалось пробо­вать вино; в обычае было уважение к старшим, любовь к предкам и отцам, что воспитывало то чувство любви к отечеству, тот пат­риотизм, который доставил Риму всемирное господство.

К нравственной дисциплине римской семьи присоединялось и влияние религиозное. «Римлянин жил окруженный богами», ре­лигиозные верования связывались со всеми более или менее важ­ными моментами жизни.

Обучение же в старом Риме ограничивалось сообщением эле­ментарных познаний и умений: учили читать, писать и считать, знакомили с важнейшими законами государства и развивали сво­бодную речь. Обучение в этих пределах, с семилетнего возраста ребенка, брал на себя отец, и оно происходило дома. В старом Риме не заботились о публичном образовании и о школах, боль­ше дорожили семьей. Подготовку к государственным или обще­ственным обязанностям римский юноша получал практически: к жизни готовили жизнью. Войне он учился в военном стане; гражданским обязанностям, — присутствуя в гражданских учреж­дениях, т. е. главным учителем римлян был жизненный, практи­ческий опыт.

Практический склад римского народа наложил свой отпечаток и на позднейшее образование римлян, когда они стали «властите­лями мира» и появилась необходимость в более широком образо­вании. Рим стал заимствовать образование у покоренных греков, внося в него свой практицизм. Из греческих наук преимущество получили те, которые соответствовали практическим интересам и склонностям римлян — грамматика и риторика как науки о язы­ках, формах и приемах речи и ораторского искусства, которые необходимы были им при публичном характере политической жизни. Математические науки не скоро приобрели свое место в римском образовании, причем размеры их изучения, по словам Цицерона, определялись лишь «пользой, какую приносят измере­ние и счисление». «Еще менее благоприятную почву встретила те­ория музыки, так как занятие музыкальным искусством прямо счи­талось неприличным». Больше успеха имела астрономия, в виду ее пользы для земледелия и для мореплавания.

Разницу между греческим и римским воспитанием и образо­ванием прекрасно описал римский оратор Цицерон (106—43 гг. до н.э.).

Организация римского воспитания мало отличалась от гречес­кой, было больше порядка и определенности между школьными ступенями образования. Элементарное обучение, сообщавшее зна­ние грамоты, письма и счета, давалось в школе литератора, там строго следили за ясным произношением и хорошим пересказом. Когда ученик овладевал чтением, письмом и счетом (к 12 годам), он переходил к другому учителю, который назывался граммати­ком, и начинал основательно изучать греческий язык, читая преж­де всего Гомера. Подробно изучалась также грамматика римского языка, читались с объяснением отечественные поэты, делались раз­ные пояснения: исторические, географические, физические и аст­рономические. Следовательно, вместе с изучением языка грамма­тик сообщал и реальные познания. Впоследствии обучение оратор­скому искусству, в виду его важности, перешло к специальному учителю — оратору, или ритору, который учил, как строить речь, украшать стиль, пользоваться жестами и т. д., давал трудные прак­тические упражнения, чтобы усвоенные правила искусства приме­нялись на практике. Основательнее и глубже изучалась греческая и римская литература, греческая философия. Эти школы: литератора, грамматика и оратора представляли собой три последовательные ступе­ни образования, ведущие одна к другой: низшую, среднюю и высшую.

Дисциплина в низших и средних школах была строгая: палка и розга. Кроме усвоения знаний, в школах обращали внимание и на то, чтобы приучить учеников скромно держать себя и внушить им вкус к порядку и чистоте. Физическим развитием детей занима­лись исключительно дома, считая, что это долг родителей в инте­ресах государственной обороны. Поэтому, помимо школы, доста­точно занимались упражнениями в беге, плавании, прыжках, в играх с мячом, борьбе, езде верхом и фехтовании.

В заключение отметим, что сущность римской системы образо­вания составила основу европейского образования христианского мира. «Римляне были первым народом в мировой истории, кото­рый признал и усвоил себе дух, язык и науку чужого народа как условие своего собственного образования». Поэтому в Риме надо искать, по мнению П. Соколова, начало той системы духовного развития, которая известна под именем классического образования.

Из римских писателей обратимся к педагогическим взглядам Марка Фабия Квинтиллиана (42—118). Сам видный римский оратор и учитель ораторского искусства Квинтиллиан написал со­чинение, состоящее из 12 книг и посвященное образованию и вос­питанию оратора, — «Ораторское наставление». Наибольший пе­дагогический интерес представляют первые две книги, в которых раскрыты заботы первого детства. Они включают вопросы воспи­тания оратора с первых дней детства, когда в интересах развития хорошей речи обращается внимание на то, что ребенок должен слу­шать и усваивать красивую и благозвучную речь от матери и нянек, позднее от домашнего наставника-педагога. Духовное образование он тесно связывает с играми, считая, что товарищей игр надо до­пускать с выбором, чтобы не испортить речи и нравственности ре­бенка. При пробуждении влечения и способности к учению ребенка нужно отдавать в школу. Квинтиллиан решительно высказывается за школьное обучение, предпочитая его домашнему, указывая, что с индивидуальностью ученика учитель может считаться и в школе. Преимуществом школьного обучения является то, что оно приуча­ет учеников не смущаться и не бояться людей, свободно говорить перед большим числом слушателей, легко ориентироваться в раз­личных жизненных положениях, умело общаться с другими. Школь­ная дружба, по его мнению, завязанная на общем учении, украшая жизнь, продолжается до старости.

Квинтиллиан выдвигает следующие педагогические принципы школы: обязательная нравственная основа в обучении будущего оратора, чтобы сделать детей честными и добрыми; внимание к особенностям и силам, т. е. индивидуальности ученика; соблюде­ние меры в похвале и порицании, решительное возражение про­тив телесного наказания, оскорбляющего чувство чести, создаю­щего рабские привычки и не помогающего обучению и др. Соот­ветственно указанным принципам обучения, Квинтиллиан, есте­ственно, предъявляет высокие требования к личности учителя, который в нравственном отношении должен быть образцом для учеников, подобно отцу любить их и быть строгим. Настойчивость, тактичность и терпение, желание охотно отвечать на вопросы сво­их учеников отличает любимого детьми учителя.

Кроме общих педагогических и дидактических положений, Квинтиллиан в своем сочинении дает массу частных методических указаний по обучению языкам и другим предметам. Его, по мне­нию П. Соколова, можно назвать первым и, пожалуй, единствен­ным методистом древнего мира.

Таким образом, классическая древность в педагогическом отно­шении оставила нам в наследство идеи: школы как самостоятельно­го воспитательно-образовательного учреждения, имеющего задачей образование человека самого по себе, развитие присущих ему даро­ваний и сил — это идея гуманитарного образования; цельного об­разования, основу которого обеспечивает нравственное воспитание, именно нравственность человека определяет его цельность; разра­ботанной, законченной системы образования, включающей три главных элемента (изучение языка и литературы, реальное изуче­ние — географии, физики, астрономии и др.), составляющие со­держание современного образования; идею науки о воспитании и обучении и блестящие начала научной разработки и обследования педагогических вопросов; самодеятельного образования человека изнутри и индуктивно-вопросного метода (сократического) к это­му образованию; основы и ценности нравственного воспитания в самом раннем детстве, необходимости планомерного физического развития в силу тесной связи между душой и телом и другие.

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: