Поведенческий (бихевиористский) подход

Бихевиористы считают, что монополярную де­прессию вызывают изменения в вознаграждениях и наказаниях, которые люди получают в своей жизни, и лечат депрессивных пациентов, помогая им вы­строить более приемлемые модели подкрепления. Наиболее известное поведенческое объяснение и ме­тодика лечения были предложены психологом Пите­ром Левинсоном (Lewinsohn et al., 1990, 1984).

Привязанность и разлука. Указывая на связи между трав­мирующей разлукой в детстве и депрессией, психодинами­ческие и другие клинические теоретики выражают беспо­койство в отношении детей, которых возвращают их био­логическим родителям, после того как они прожили долгое время с приемными родителями. В 1995 году «Малыш Ри­чард», как его называли во время судебных разбирательств, был отнят от своих приемных родителей и передан био­логическим родителям после юридических баталий, кото­рые продолжались в течение всех 4 лет его жизни.

Поведенческие причины. Левинсон предполага­ет, что в жизни некоторых людей происходит умень­шение числа позитивных вознаграждений, в резуль­тате чего они совершают все меньше и меньше кон­структивных действий. Это, в свою очередь, приводит их в состояние депрессии. Например, ког­да молодая женщина завершает обучение в коллед­же и начинает работать, она перестает получать воз­награждения, связанные с жизнью в студенческом сообществе; или же стареющий баскетболист может лишиться вознаграждений в виде высоких заработ­ков и славы, утрачивая свою спортивную форму. Хотя многим людям удается наполнить свою жизнь иными видами вознаграждений, некоторые теряют веру в свои силы. Позитивных эпизодов в их жизни становится еще меньше, а уменьшение вознаграж­дений приводит к очередному сокращению позитив­ных моделей поведения. Тем самым человек может двигаться по спирали, все более и более приближа­ясь к депрессии.

Левинсон обнаружил, что количество вознаграж­дений, получаемых человеком, действительно связа­но с возникновением или отсутствием депрессии. Субъекты с депрессией не только сообщают о меньшем количестве вознаграждений по сравнению с теми, кто ей не страдает, но когда число получаемых вознаграждений возрастает, улучшается и их настро­ение (Lewinsjhn, Youngren & Grosscup, 1979).

Левинсон и другие бихевиористы полагают, что в этой нисходящей спирали особенно важное значе­ние имеют социальные вознаграждения (Peterson, 1993; Lewinsohn et al., 1984). Исследования подтвер­ждают, что депрессивные люди действительно полу­чают меньше социальных вознаграждений, чем те, кто не страдает депрессией, и что когда улучшается их настроение, увеличивается и число их соци­альных вознаграждений. Хотя люди с депрессией иногда являются жертвами социальных обстоя­тельств, вполне возможно также, что их однообраз­ные модели поведения и мрачное настроение спо­собствуют снижению числа получаемых ими соци­альных вознаграждений (Davila et al., 1995; Segrin & Abramson, 1994).

Депрессия у пожилых людей. Старость может сопровож­даться потерей здоровья, близких родственников и друзей, а также способности контролировать собственную жизнь. И психодинамические и поведенческие терапевты связыва­ют такие потери с повышенным распространением депрес­сии, обнаруживаемым среди пожилых людей. Однако депрес­сия не является неизбежной спутницей старения.

Поведенческая терапия. Согласно предложенной Левинсоном бихевиористской методике лечения монополярной депрессии, терапевты стремятся к тому, чтобы жизнь их пациентов вновь наполнилась при­ятными событиями и видами деятельности, устраня­ют их депрессивные модели поведения и помогают им усовершенствовать свои социальные навыки (Lewinsohn et al., 1990,1982; Teri & Lewinsohn, 1986).

Сначала терапевт определяет виды деятельности, которые доставляют пациенту радость, например, походы по магазинам или занятие фотографией, и побуждает человека составить недельный график таких действий. Исследования показывают, что если жизнь человека обогащается позитивными видами деятельности, это может действительно способство­вать улучшению настроения (Lcenstra, Ormel & Giel, 1995; Teri & Lewinsohn, 1986).

Затем терапевты пытаются устранить депрессив­ные модели поведения. Бихсвиористы утверждают, что когда люди впадают в депрессию, их негативное поведение — жалобы, плач или самоуничижение — отдаляет от них окружающих, уменьшая возмож­ность позитивного подкрепления. Чтобы изменить эту модель, терапевты стараются не замечать деп­рессивное поведение человека, обращая при этом внимание на конструктивные высказывания и дей­ствия и как-то вознаграждая их (Liberman & Raskin, 1971).

Наконец, Левинсон и другие терапевты бихевио­ристского направления обучают своих пациентов эффективным социальным навыкам. В одной из про­грамм групповой терапии, получившей название обу­чения личной эффективности, участники группы ра­ботают друг с другом с целью совершенствования «экспрессивных» действий, таких как контакт глаз, выражение лица, интонация голоса и поза (Hersen et al., 1984; King etal., 1974).

По-видимому, бихевиористские приемы Левинсона помогают лишь в ограниченной степени, когда применяется только один из них. Например, в груп­пе людей с депрессией, которым рекомендовали обо­гатить свою жизнь приятными видами деятельности, отмечалось не больше улучшений, чем в конт­рольной группе людей с депрессией, которым пред­лагали просто проследить за своими действиями (Hammen & Glass, 1975). Однако лечебные программы, которые сочетают в себе несколько поведенчес­ких приемов, очевидно, помогают снять депрессив­ные симптомы, особенно в случае легкой депрессии (Jacobson et al., 1996; Teri & Lewinson, 1986).

Предотвращение депрессии у пожилых людей. Бихевиористы говорят, что людям следует наполнять свою жизнь приятными событиями, с тем, чтобы хорошо себя чувство­вать и избежать депрессии. Принимая это во внимание, в настоящее время пожилых людей стараются вовлекать во все большее число мероприятий — таких как Олимпийские игры для престарелых, — которые становятся источни­ком значимых вознаграждений, стимуляции и удовлетворе­ния.

КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД

Теоретики когнитивного направления считают, что люди с монополярной депрессией оценивают со­бытия в негативном ключе и что подобное восприя­тие ведет к депрессии. Поэтому когнитивные тера­певты уделяют основное внимание мыслительным процессам этих личностей, а не их настроению. Дву­мя наиболее влиятельными когнитивными объясне­ниями депрессии являются теория выученной (при­обретенной) беспомощности и теория аберрации мышления (негативная триада Бека).

Выученная беспомощность. Испытываемое боль­ным чувство беспомощности отчетливо проявляется в следующем описании депрессии молодой женщи­ны:

Мэри было 25 лет, и она только что приступила к учебе на последнем курсе колледжа... Когда ее попросили рассказать о том, какой была ее жизнь в последнее время, Мэри начала плакать. Рыдая, она сказала, что в течение последнего года или около того ей казалось, что она теряет способ­ность контролировать свою жизнь и что недавние стрессы (возобновление учебы и трения с ее приятелем) вызвали у нее чувство страха и собствен­ной никчемности. Из-за постепенно ухудшения зрения она была теперь вынуждена весь день носить очки. «Очки придают мне ужасный вид, — поведала она, — и теперь я редко смотрю людям в глаза». Кроме того, за последний год Мэри при­бавила в весе 20 фунтов. Она находила себя тол­стой и непривлекательной. Временами она была почти уверена, что будь у нее достаточно денег для покупки контактных линз и времени для заня­тий спортом, она бы смогла избавиться от своей депрессии; в другие моменты ей казалось, что ничто уже не поможет... Мэри полагала, что дег­радация происходит и в других сферах ее жизни. Она перестала справляться с учебными нагруз­ками, и впервые за все время ей был назначен испытательный срок для устранения академичес­кой задолженности... В дополнение к неудовлет­воренности собственной внешностью и страхам по поводу перспектив в учебе Мэри жаловалась на отсутствие друзей. Ее социальное окружение состояло исключительно из ее приятеля, с кото­рым они вместе жили. Хотя порою эта связь вы­зывала у нее чувство почти невыносимого разо­чарования, она не находила в себе сил внести в нее какие-то изменения и пессимистически рас­ценивала будущее.

(Spitzeretal., 1983, р. 122-123) Мэри казалось, что она «теряет способность кон­тролировать свою жизнь». Согласно психологу Мартину Селигмапу, подобное чувство беспомощ­ности составляет центральное звено депрессии Мэри. С середины 1960-х годов Селигман разраба­тывает теорию депрессии, получившую название теории выученной беспомощности (Seligman, 1992, 1975). Согласно ей, люди впадают в депрессию, ког­да им кажется, что (1) они больше не контролиру­ют подкрепления в собственной жизни и (2) они сами несут ответственность за это состояние беспо­мощности.

Выученная беспомощность — основанное на прошлом опыте представление, что человек не контролирует свои подкрепления.

Теория Селигмана начала впервые обретать свою форму, когда он работал с подопытными со­баками. В одном эксперименте он привязывал со­бак в аппарате, названном «гамаком», в котором они получали периодические удары, независимо от того, что делали. На следующий день каждую из собак помещали в ящик-челнок, ящик, разделенный посередине барьером, через которой животное мог­ло перепрыгнуть, чтобы оказаться на другой сто­роне (см. рис. 6.3). Селигмаи подвергал ударам со­бак в ящике, ожидая, что они, подобно большин­ству других собак в этой ситуации, вскоре научаться избегать удара, перепрыгивая через ба­рьер. Однако эти собаки оказались неспособными научиться чему-либо. Поволновавшись какое-то время, они просто «ложились, тихо скулили» и принимали удар.

Селигман решил, что, получая днем раньше в «га­маке» удары, от которых было нельзя уклониться,

собаки убеждались, что они не контролируют не­приятные подкрепления (удары) в собственной жиз­ни. Поэтому когда их затем помещали в новую ситу­ацию (ящик-челнок), где они в действительности могли влиять на свою судьбу, собаки продолжали считать себя в целом беспомощными. Селигман за­метил, что свойства выученной беспомощности очень напоминают симптомы депрессии у людей, и предпо­ложил, что люди впадают в депрессию после того, как приходят к выводу, что они не контролируют под­крепления в собственной жизни.

В исследованиях, проводимых и на людях, и на животных, испытуемые, которых заставляют пове­рить в собственную беспомощность, демонстрируют реакции, схожие с депрессией. Например, когда ис­пытуемые люди получали неконтролируемые нега­тивные подкрепления, они затем оценивали свое де­прессивное настроение как более тяжелое, по срав­нению с другими испытуемыми (Miller & Seligman, 1975). Подопытные животные, которых вводят в со­стояние беспомощности, теряют интерес к половой и социальной деятельности, подобно тому, как люди с депрессией часто становятся пассивными и замкну­тыми (Lindner, 1968). Наконец, не контролируемые негативные события приводят к понижению актив­ности норэпинефрина и серотонина у крыс (Neumaier et al., 1997; Weiss, Glazer & Pohorecky, 197G, 1974). Нет сомнений, что эти данные аналогичны изменению активности нейротрансмиттеров в голов­ном мозге, обнаруживаемому у людей с монополяр-пой депрессией.

В последние двадцать лет объяснение депрессии с позиции выученной беспомощности было несколько пересмотрено. Согласно повой версии этой теории, когда люди считают, что события находятся вне их контроля, они задают себе вопрос, почему это проис­ходит (Abramson, Mctalsky & Alloy, 1989; Abramson, Seligman & Teasdale, 1978). Если они приписывают это отсутствие контроля какой-то внутренней при­чине, которая носит одновременно и глобальный и устойчивый характер («Я ни на что не гожусь и та­ким останусь навсегда»), то легко могут посчитать себе неспособными предотвратить будущие негатив­ные события и впасть в депрессию. Если же они де­лают атрибуции иного рода, тогда эта реакция мало­вероятна.

Атрибуция — объяснение определенными причинами того, что вокруг нас происходит.

Рассмотрим случай со студентом колледжа, кото­рого бросила его девушка. Если он объясняет эту потерю контроля какой-то внутренней причиной, которая одновременно и глобальна, и устойчива — «Это моя вина [внутренняя]; я порчу все, к чему при­касаюсь [глобальная], и так будет всегда [устойчи­вая]», — тогда он имеет основания опасаться потери контроля в будущем и может испытывать общее чув­ство беспомощности. Согласно теории выученной беспомощности, ему почти уготована депрессия. Если же студент объясняет разрыв отношений при­чинами, которые являются более конкретными («Наши отношения прервались потому, что я отвра­тительно вел себя последнюю пару педель»), не­устойчивыми («Обычно я так не поступаю») или внешними («Она не знает, что ей нужно»), он, веро­ятно, не станет опасаться новой потери контроля и не испытает чувства беспомощности и депрессии.

Сотни исследований подтверждают связь между стилями атрибуции, беспомощностью и депрессией (Kinderman & Bcntall, 1997). В одном исследовании людей с депрессией просили заполнить Опросник атрибутивных стилей (Attributional Style Ques­tionnaire) как до успешной терапии, так и после нее. До терапии их депрессия сопровождалась внутрен­ними, устойчивыми и глобальными формами атри­буции. В конце лечения состояние пациентов улуч­шилось, а их стили атрибуции стали менее внутрен­ними, устойчивыми и глобальными (Seligman et al., 1988).

Стоит заметить, что в последние годы некоторые теоретики внесли в модель беспомощности еще ряд поправок. Они предполагают, что атрибуции, скорее всего, вызывают депрессию только в том случае, ко­гда они в дальнейшем порождают у людей чувство безнадежности (Alloy et al., 1990; Abramson, Mctalsky & Alloy, 1989). Принимая во внимание этот фактор, клиницисты часто оказываются способны предска­зать депрессию с еще большей точностью (Waikcr & Craske, 1997).

Несмотря на то, что модель выученной беспомощ­ности, объясняющая монополярную депрессию, мно­гообещающа и широко применяется, она также ос­тавляет ряд неразрешенных проблем. Во-первых, ла­бораторная беспомощность не является полным соответствием депрессии. К примеру, неконтролиру­емые удары в лаборатории почти обязательно вызы­вают тревогу наряду с эффектами беспомощности (Seligman, 1975), у людей же депрессия не всегда со­провождается тревогой. Во-вторых, значительная часть исследований выученной беспомощности опи­рается на опыты с подопытными животными. Невоз­можно определить, отражают ли в действительности симптомы у животных клиническую депрессию, на­блюдаемую у людей. Наконец, атрибутивный харак­тер этой теории порождает ряд трудных вопросов. Как быть с собаками и крысами, которые почувство­вали себя беспомощными? Могут ли животные де­лать атрибуции, хотя бы скрытые?

Вопросы для размышления _______________________

Многие комедийные актеры сообщают, что им приходилось бороться с депрессией. Не зало­жено ли в актерской профессии чего-то тако­го, что может ухудшать их настроение? Нет ли в состоянии депрессии чего-то такого, что делает мышление комиков более гибким или позволяет им более умело забавлять публику?

Негативное мышление. Как и Селигман, Аарон Бек полагает, что основой депрессии является нега­тивное мышление. Однако Бек акцентирует внима­ние на ключевых признаках клинического синдрома, неадекватных когнициях, составляющих так называ­емую когнитивную депрессивную триаду — ошибки в восприятии ситуации, себя и будущего, автомати­ческих мыслях и ошибках в мышлении (Beck, 1997, 1991, 1967; Young, Beck & Weinberger, 1993).

Согласно Беку, у некоторых людей в детском воз­расте формируются установки на (собственную) не­адекватность, например, человек может рассуждать следующим образом: «Мои достоинства зависят це­ликом от того, насколько успешно я справлюсь с тем или иным заданием» и «Если я потерплю неудачу, другие почувствуют ко мне отвращение». В насы­щенной, активной жизни многих неудач просто нельзя избежать, поэтому, придерживаясь подобных установок, человек сам себе вредит (Young et a!., 1993; Beck et al, 1990).

Бек утверждает, что неприятные ситуации, возни­кающие в жизни этих людей в дальнейшем, прово­цируют длительный цикл негативного мышления. Как правило, такое мышление распространяется на три области, почему и названо когнитивной триадой; люди раз за разом оценивают (1) свой опыт, (2) са­мих себя и (3) свое будущее в негативном ключе, в результате чего они начинают испытывать депрес­сию. То есть люди с депрессией интерпретируют свой опыт как бремя, которое является постоянной при­чиной их поражений или лишений. Они считают себя нежеланными, никчемными и некомпетентны­ми.-Будущее видится им безрадостным. Когнитивная триада отчетливо проявлена в мышлении женщины, страдающей депрессией: Это для меня невыносимо. Я не могу прими­риться с унизительным фактом, что я — един­ственная женщина в мире, которая не способна позаботиться о своей семье, стать настоящей женой и матерью и завоевать уважение своих со­седей и знакомых. Когда я разговариваю со сво­им сыном Билли, то знаю, что не сделаю ему ни­чего плохого, но я чувствую себя такой неподго­товленной к тому, чтобы позаботиться о нем; вот что меня страшит. Я не знаю, что делать и какой путь выбрать; все настолько трудно... должно быть, я выгляжу настоящим посмешищем. Выйти из дома и повидаться с людьми выше моих сил, поскольку все мои недостатки сразу же станут видны.

(Fieve, 1975)

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: