II. Превосходным подтверждением этой теории об

идеальности внешнего и внутреннего чувства, стало быть, об идеальности всех объектов чувств, взятых толь­ко как явления, может служить следующее замечание. Все, что в нашем познании принадлежит к созерцанию (следовательно, исключая чувства удовольствия и неудо­вольствия, а также волю, которые вовсе не являются по­знанием), содержит одни лишь отношения, а именно от­ношения места в созерцании (протяжение), отношения

867 перемены места (движение) и законы, по которым опре­деляется эта перемена (движущие силы). Но то, что нахо­дится в данном месте, или то, что действует в самих ве­щах, кроме перемены места, этим не дано. Между тем вещь сама по себе не познается из одних только отноше­ний. Отсюда следует, что, так как внешнее чувство дает нам лишь представления об отношении, оно может со­держать в своих представлениях только отношение пред­мета к субъекту, а не то внутреннее, что присуще объекту самому по себе. С внутренним созерцанием дело обстоит точно так же. Не говоря уже о том, что представления внешних чувств составляют основной материал, кото-

^г>"- рым мы снабжаем нашу душу, само время, в которое мы полагаем эти представления и которое даже предшеству­ет осознанию их в опыте, находясь в основе их как фор­мальное условие того способа, каким мы полагаем их в душе, содержит уже отношения последовательности, од­новременности и того, что существует одновременно с последовательным бытием (того, что постоянно). То, что может существовать как представление раньше вся­кого акта мышления, есть созерцание, и если оно не со­держит ничего, кроме отношений, то оно есть форма со­зерцания. Так как эта форма представляет нечто лишь постольку, поскольку это нечто полагается в душе, то она есть не что иное, как способ, которым душа воздей­ствует на себя своей собственной деятельностью, а имен­но полаганием своих представлений, стало быть, через са-

868 мое себя, т. е. внутреннее чувство по своей форме. Все, что представляется посредством чувства, есть в этом смысле всегда явление, а потому или вообще нельзя допускать наличия внутреннего чувства, или субъект, служащий предметом его, должен быть представляем посредством него только как явление, а не так, как он судил бы сам о

себе, если бы его созерцание было лишь самодеятельно­стью, т. е. если бы оно было интеллектуальным. Затруд­нение заключается здесь в том, каким образом субъект 'та может внутренне созерцать самого себя. Однако это за­труднение испытывает всякая теория. Сознание самого себя (апперцепция)⁴⁵ есть простое представление о Я, и если бы через одно это представление самодеятельно бы­ло дано все многообразное в субъекте, то внутреннее созерцание было бы интеллектуальным. В человеке это сознание требует внутреннего восприятия многообраз-;;

ного, данного заранее в субъекте, а способ, каким это многообразное дается душе не стихийно, должен ввиду этого различия называться чувственностью. Если спо­собность осознания себя должна находить (схваты­вать) то, что содержится в душе, то она должна воз­действовать на душу и только этим путём может поро- '8 дить созерцание самого себя, форма которого, заранее

заложенная в душе, определяет в представлении о вре- В69 мени способ, каким многообразное находится в душе. Итак, в этом случае душа созерцает себя не так, как она представляла бы себя непосредственно самодея­тельно, а сообразно тому, как она подвергается воз­действию изнутри, следовательно, не так, как она есть, а так, как она является себе.

III. Когда я говорю, что как созерцание внешних объ­ектов, так и самосозерцание души в пространстве и вре­мени представляет нам эти объекты так, как они действу­ют на наши чувства, т. е. так, как они являются, я этим вовсе не хочу сказать, будто эти предметы суть лишь ви­димость. В явлении объекты и даже свойства, которые мы им приписываем, всегда рассматриваются как нечто действительно данное, но поскольку эти свойства зави- f-в сят только от способа созерцания субъекта в отношении к нему данного предмета, то мы отличаем предмет как явление от того же предмета как объекта самого по себе. Так, я вовсе не утверждаю, что тела только кажутся су­ществующими вне меня или что душа только кажется Данной в моем самосознании, когда я говорю, что каче­ство пространства и времени, сообразно с которым, как Условием их существования, я их полагаю, зависит от Моего способа созерцания, а не от этих объектов самих

по себе. Если бы я превратил в простую видимость то, что я должен причислить к явлениям, то это было бы

870 моей виной*. Наш принцип идеальности всех чувствен­ных созерцаний не приводит к этому, скорее наоборот, если приписать указанным формам представления объек­тивную реальность, то все неизбежно превратится в про­стую видимость. В самом деле, если признать простран­ство и время такими свойствами, которые должны по

: своей возможности встречаться в вещах самих по себе, и если принять в расчет все связанные с этим бессмыслен­ные утверждения, будто две бесконечные вещи, не будучи ни субстанциями, ни чем-то им действительно прису­щим, тем не менее должны существовать и даже быть не­обходимым условием существования всех вещей и ос­таться даже в том случае, если бы все существующие вещи

871 были уничтожены,— то тогда перестанешь упрекать поч­тенного Беркли⁴⁶ за то, что он низвел тела на степень ^? простой видимости; более того, даже наше собственное существование, поставленное таким образом в зависи­мость от такой нелепости, как обладающее самостоя­тельной реальностью время, превратилось бы вместе с ним в простую видимость — бессмыслица, в защите ко-.торой до сих пор ещё никто не провинился.

IV. В естественной теологии, где размышляют о предмете, который не может стать предметом созерца­ния не только для нас, но никак не может стать предме­том чувственного созерцания для самого себя, неустанно заботятся о том, чтобы устранить условия времени

* Предикаты явления могут приписываться самому объекту, если речь идёт об отношении к нашему чувству, например красный цвет или

В70 запах розы; но видимость никогда не может быть приписана к предмету как предикат именно потому, что в таком случае она приписывала бы объекту самом у по себе то, что присуще ему только в отношении к чувст­вам или вообще к субъекту, как, например, два ушка⁴⁷, которые сначала приписывали Сатурну. Явление есть то, что вовсе не находится в объекте самом по себе, а всегда встречается в его отношении к субъекту и неотде-

¹¹ лимо от представления о нем; в этом смысле предикаты пространства и времени совершенно правильно приписываются предметам чувств, как таковым, и здесь нет никакой видимости. Если же я розе*самой по себе приписываю красноту, Сатурну — два ушка или всем внешним предме­там — протяжение само по себе, не обращая внимания на определённое отношение предметов к субъекту и не ограничивая свои суждения этим отношением, то лишь в этом случае возникает видимость.

и пространства из всякого созерцания его (так как всякое познание его должно быть созерцанием, а не мышлением, которое всегда указывает на границы). Но на каком ос­новании можно это делать, если мы заранее признали пространство и время формами вещей самих по себе, и притом такими формами, которые как априорные усло­вия существования вещей сохраняются даже и в том слу­чае, если бы сами вещи были уничтожены? Ведь как усло­вия всякого существования вещей вообще они должны были бы быть также условиями бытия Бога. Если же мы не хотим признать их объективными формами всех ве­щей, то нам остается лишь считать их субъективными формами нашего внешнего и внутреннего способа созер­цания, который называется чувственным потому, что он не первоначален, т. е. он не такой способ, каким дается са­мо существование объекта созерцания (такой способ созерцания, насколько мы можем судить об этом, мо­жет быть присущ только первосущности), а зависит от существования объекта, стало быть, возможен только благодаря тому, что способность представле­ния субъекта подвергается воздействию со стороны объекта.

Нет никакой необходимости ограничивать способ со­зерцания в пространстве и времени чувственностью чело­века. Возможно, что всякое конечное мыслящее существо необходимо должно походить в этом отношении на че­ловека (хотя мы не можем решить этого вопроса), одна­ко, обладая такой общезначимостью, этот способ созер­цания ещё не перестает быть чувственностью и именно потому, что он производный (intuitus derivativus), а не первоначальный (intuitus originarius), стало быть, не ин­теллектуальное созерцание, которое по только что при­веденной причине присуще, по-видимому, лишь перво­сущности, но никоим образом не существу, зависимому и в своем существовании, и в своих созерцаниях (кото­рые определяют его существование в отношении к дан­ным объектам). Впрочем, последнее замечание следует считать лишь пояснением к нашей эстетике, а не доводом в её пользу.

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: